Другой мир

      Анна открыла глаза и захотела тут же их закрыть. Но, видимо, хватит уже спать.       В нос ударил резкий, едкий запах спирта. Девушка так и подскочила. — Боже, какой отвратительный, — поморщившись, выдохнула она. — Соглашусь, — войдя в помещение, улыбнулась миловидная женщина во всем белом с подносом в тоненьких руках. — Нашатырный спирт не очень приятно пахнет, но это необходимая мера. Вы ведь уже поняли, где находитесь? — Конечно. Анна огляделась: неприглядная комната в светлых тонах с малым количеством мебели, маленькая и уютная больничная палата. — Вы что-то сказали про необходимую меру? Что вы имели в виду?       Анна вдруг зацепилась взглядом за отражение в зеркале, висящем возле двери, и тут же отвернулась. Еще успеет погрустить. — А, ну да, — девушка положила поднос с едой на стол и присела на кровать. Анна только сейчас смогла заметить болезненную бледность, какой-то пустой, отсутствующий взгляд и круги под глазами у медсестры. Она будто все еще находилась в тех самых палатах, где с пациентами творился невообразимый ужас. — Во-первых, у вас были не такие уж серьезные раны, так что долго вам здесь лежать необходимости не было. — Анна заметила багровые пятна на подоле белой юбки. — Во-вторых, вам нужно поторопиться с завтраком и привести себя в порядок. Ваше присутствие на суде у вашего друга-титана необходимо. — Суд? — переспросила Анна — Они, что, никак не могут успокоиться? — Это уже не в моей юрисдикции, простите. Могу сказать лишь, что принять вашего друга пока не может ни народ, ни власть, практически никто, — девушка поглядела в окно. — Сегодня пасмурно. — А вы? — Я в том числе, — она тяжело вздохнула и словно опомнилась: — Ой, чего это я? Я же еще не рассказала вам о ваших проблемах и о методах борьбы с ними. — Раненых очень много? — Анна не хотела этого спрашивать, прекрасно понимая, что только сыпет соль на рану молодой медсестре. — Довольно, — она еле заметно вздрогнула, будто вновь оказавшись в операционной. — Простите, — Анна опустила глаза. — Что вы, все нормально, — голос дрогнул. — Такое хоть происходит не часто, но происходит, — после короткой паузы и отрешенного взгляда в пол, она продолжила: — так, начнем с самой большой проблемы — с головы, — девушка посмотрела на лоб Анны. — Большая вероятность того, что останутся шрамы. Не волнуйтесь, они не такие уродливые, — улыбнулась девушка, правильно растолковав взгляд Анны. — Даже придают мужества, а это важно на войне, с небольшой оговоркой: главное, чтобы не показушное. Что ж, есть другая проблема: ваше зрение и возможные боли в голове как последствие. Стоило обратиться к врачу до начала следующей миссии, а не ждать, когда кончится абсолютно все. Все не кончится, к сожалению. Для вас скоро будет новое испытание. Как вы себя чувствуете сейчас? — Плохо. — Подробнее, — девушка взяла какую-то папку со стола. — Голова кружится и болит. Тошнит, тяжесть по всему телу, — Анна как-то устало запустила пятерню в волосы. — Все это вполне объяснимо, — медсестра взяла стакан с водой и протянула его пациентке. — Спасибо, — Анна залпом опустошила стакан и отдала его обратно девушке. Вода оказалась какой-то на редкость животворной и сладкой, как мед. — Вода спасает не только от жажды. Что ж, для головы советую больше ее пить и делать массаж. Это несложно, а главное — эффективно. У вас сейчас, наверно, нет аппетита, но поесть вы должны.       Анна кивнула, внимая наставлениям. — Что касательно ваших удивительных глаз, — Анна вздрогнула и машинально закрыла голубой. — Не стоит, у вас красивые глаза. Я не посещаю церковь и не верю во всю эту брехню, хоть и знаю про нее. Нас, врачей, учат в первую очередь быть реалистами, — медсестра улыбнулась, наблюдая как Анна с доверием опускает руку. — Ваше зрение ухудшилось, вы заметили?       Анна поморгала и посмотрела на другой конец комнаты. Немного размыто. — Думаю, что да. — Для его поддержания и улучшения советую делать упражнения, пальминг, почаще расслаблять глаза. У вас нет никакой болезни, только ухудшение на пару единиц максимум. Но и это серьезно. — А что такое пальминг? — Ах, это. Это когда ты трешь ладони, — девушка для наглядности показывала процесс, — а затем закрываешь глаза, при этом локти ставишь на стол, а если лежа — на подушки, прикрываешь их теплыми ладонями, лишая всякого света и даря тепло. Если сидишь, спина ровная. Делать четыре минуты минимум, пять — оптимально. — Хорошо, — кивнула Анна, и руками нащупала вонючую ватку, которая незадолго до этого была возле ее носа, и протянула медсестре. Та взяла и ее и положила на стол. — Я обязательно буду делать пальминг. Это все? — Нет, что касательно вашего тела, то синяки и уже обработанные ссадины, а вот руки… Это уже вообще халатное отношение к своему здоровью, — нахмурив брови, укорила девушка. Анне стало неловко. — Так нельзя. Я понимаю, что вы солдат и вам все равно на свой внешний вид, но разве вы будете годиться на войне с ампутированными кистями, а может и вообще руками. Как тогда мечи держать будете?       Анна сглотнула, только сейчас осознавая всю серьезность своей оплошности. — Если бы вы подцепили заразу через открытые раны, так бы оно и было. На ваши кисти и взглянуть страшно. Все в шрамах. Благо — непоправимые беды обошли стороной, раны продезинфицированы и перевязаны. В следующий раз осознавайте всю важность здоровья. В наше время время лечение сравнимо со смертью. Вы должны это понять прежде, чем начнутся серьезные проблемы. Ешьте и одевайтесь. Ваша новая форма в шкафу. Старая совсем пришла в негодность. Посуду оставьте здесь, ведро с водой за столом, мыло, расческа, щетка и полотенце на столе. Выздоравливайте, — медсестра покинула помещение, более не удостоив Анну улыбкой и оставив ее наедине с собой.       Та быстро умяла гречку с молоком, умылась и переоделась, скинув голубой халат и нацепив светло-коричневую форму. Блузку хоть и поменяли, но серый цвет не сменили, за что спасибо.       Идти никуда совершенно не хотелось. Стало хоть и лучше, но не настолько, чтобы выходить на люди.       Вид девушки в зеркале был бледным и изнеможенным, как у той медсестры. По-иному: ужасный. Будто выкачали все силы, оставив лишь пустой, измученный сосуд. — До чего я себя довела? Смотреть страшно. Еще и прыщи поперли. Это так вообще некстати.       Расчесав волосы, Анна долго не решалась, выходить или нет. Она желала и дальше побыть в одиночестве, ведь еще окончательно не собралась с мыслями.       Вот именно. Она даже не начинала.       Воспоминания в голове пронеслись так внезапно и быстро, точно разряд тока. Анна дернулась и упала на кровать. — Что за?..       Послышался тихий стук. — Д-да?       Дверь отворилась, и в комнату вошли Микаса и Армин. Оба были взволнованные и нервные. — Ты как? — спросила Микаса, подойдя к Анне и взяв ее за руку. — Уже можешь идти? — добавил Армин. — Как он? — проигнорировала все вопросы друзей Анна. — Эрен? — уточнила Микаса. Анна заметила на ее щеке тонкую, длинную полоску. Такая же есть и у Анны, только на другой щеке. Подумать только, Микаса поранилась. Для этого должно было произойти нечто грандиозное. Неужто с Эреном было так проблемно. — И он тоже. Как Марко? — Пока без сознания, — ответил Армин, отведя куда-то в сторону задумчивый взгляд ясных голубых глаз. — Надеюсь, все обойдется. Так ты можешь идти? Нужно торопиться. — Прости, если мы тебя утруждаем, — виновато проговорила Микаса. — Нас вызвали в качестве свидетелей. — Все нормально. Пойдем.

***

      Все это навалилось сокрушительной лавиной, не на шутку сбивающей с толку. Анна не успела прийти в себя, как уже изнемогала от липкого состояния саспенса. Нет, примерно она понимала, что будет, но итог собрания был неизвестен, неведомой была дальнейшая судьба Эрена.       Впрочем, как и то, что таилось за взглядом Леви Аккермана, который с наглой открытостью прицельно пялился на девушку, при этом сохраняя хладнокровный, равнодушный ко всему сущему вид.       А может и не ко всему.       Анна старательно избегала встречи с его взглядом. Не нравился он ей. Слишком пронизывающий. Как холодный ветер в зимнюю стужу, когда не хочется ничего, кроме как пить горячий чай, укутавшись в теплый плед, и глядеть на бушующую за окном белую пургу.       Да, это другой человек, особенно сильно отличающийся от себя в детстве, но, возможно, не так значительно от того, каким был несколько лет назад. Просто маска.       Момент, когда Анна увидела капитана Разведкорпуса был очень волнительным. Воспоминания окатили оглушительной волной, сердце забилось сильнее, но держать самообладание получалось лучше некуда. Впрочем, как обычно.       Интересно, вспомнил ли он ту девочку, отважно сжимающую сломанный клинок в окровавленных ладонях?       Вспомнил ли он ту, что звали Сара и кем был сделан белый платок на его шее?       Вряд ли. И это пока не имеет смысла. Отблагодарить и наконец избавиться от груза Анна успеет, но не сейчас. Сейчас только Эрен и его жизнь. Остальное неважно.       В этом огромном, просторном зале суда с четырьями полуколоннами на трех мраморных, с голубыми прожилками, стенах преобладали серые, скучные тона. Погода за двумя большими, между колоннами с затейливой резьбой на постаменте и капители, стеклянными окнами играла дополнением. Тяжелые, свинцовые тучи прикрыли солнце, которое отчаянно пускало блеклые, слабые лучи через редкие щели в тучах, которые тут же становились золотыми проблесками.       С двух сторон от железного столба в середине зала, к которому наручниками были прикреплены руки сидящего на холодном гранитном полу в одних брюках и рубашке Эрена, расположились возвышающиеся одни над вторыми ряды с людьми, а также балкон.       В то время как большая часть присутствующих таращилась на Эрена: простые люди, священники, солдаты, власть, Анна разглядывала фреску на потолке, на которой запечатлели кровавую расправу над каким-то несчастным осужденным.       Когда шея затекла, Анна оторвалась от этого занятия и стала смотреть на испуганные лица людей, нервно постукивая по деревянной балюстраде.       Затем на Эрена, который, похоже, вообще не понимал, к чему это, а, завидев друзей, еще больше удивился.       Анне было страшно. И не ей одной. Армин и Микаса тоже напряженно ожидали судью. Настороженно наблюдали за другими и соображали: кто все же поверит в безобидность Эрена и важность его силы.       Наконец рослый и крепкий судья удостоил людей своим присутствием. Поднялся к столу на высоком возвышении у стены, наверху которой расположились символы четырех военных подразделений, сел за на главный из трех стульев, положив аккуратно сложенную шинель на деревянную поверхность, размял руку и заговорил грубоватым и немного хриплым голосом: — Ну что ж, начнем. Ты Эрен Йегер, так? — он поглядел на листок в своих руках. — Солдат, который поклялся умереть за человечество, верно? — старик поправил очки, покоящиеся под морщинистым лбом, и погладил седую бороду. — Так точно, — ответил Эрен. — Это исключительное дело. Оно за границей обычного закона, посему мы собрали чрезвычайный трибунал. Хотя, итоговый вердикт вынесет судья. Мы решим, будет ли тебе жить или умереть. «Неудивительно. Это, по крайней мере, лучше, чем полагаться на обезумевших от страха людей». — У тебя есть возражения? — судья внимательно поглядел на Эрена. — Нет, сэр, — с меньшей уверенностью ответил подсудимый. — Я рад, что ты готов к сотрудничеству. Позволь сказать прямо: скрыть факт твоего существования невозможно. Если мы не предадим его огласке, то столкнемся с еще одной угрозой, помимо титанов. Этот суд решит, кто примет над тобой опеку: Военная полиция или Разведкорпус. «Полиция избавиться от него, а разведке он пригодится». — Сначала послушаем предложение полицеских, — повелел судья, посмотрев в сторону названных. — Есть, я командир Полиции, Найл Док, выскажу свое предположение: мы полагаем, что Эрена Йегера, нужно тщательно исследовать, а после этого ликвидировать, — отрапортовал мужчина, попеременно глядя то на листок в своих руках, то на саму причину записей в ней.       Анна нахмурилась. «Еще чего? Отвратительное предложение». — Мы признаем, что его способности помогли прервать бесконечную череду проигрышей, однако теперь его существование угрожает нам расколом и гражданской войной. Мы просим его пожертвовать собой для человечества. Знания, добыть которые он нам поможет, принесут пользу. «Да, но только они скрыты не в его внутренностях». — Не нужны никакие исследования этого гнусного еретика! — запротестовал какой-то священнослужитель с края противоположного ряда, показывая пальцем на Эрена. — Он осквернил стену! «Противный тип». — Выслушаем предложение Разведкорпуса, — проигнорировал священника судья. — Слушаюсь, — сведя руки за спиной, отозвался высокий светловолосый мужчина, чье тело в меру бугрилось мышцами. На его, пышущем статностью и величавостью, фоне Леви Аккерман казался настоящим дистрофиком. — Я, командир тринадцатого отряда Разведкорпуса Эрвин Смит, предлагаю, — он посмотрел на подсудимого, — принять Эрена в наши ряды полноправным бойцом и с его помощью вернуть Стену Мария. У меня все. «Вот это мне нравится куда больше».  — Точно все? — уточнил судья. — Да, точно. Его сила поможет вернуть нам утраченные земли. Полагаю, дальше это обосновывать излишне, — ответил Эрвин Смит. — Ясно. И где вы, позвольте узнать, хотите начать действовать? Пиксис, — судья поглядел на близкий к столу край ряда, в котором Анна с Микасой и Армином, потому она не смогла увидеть командира Гарнизона, находясь в середине, — я понял, Стена Роза окончательно заделана? — Да, — ответил старческий голос. — Через нее больше не пройти. — Мы думаем выступить из Каранеса на востоке, — вдруг начал Эрвин Смит. — Оттуда мы продвинемся к Шиганшине. Возможно, в пути понадобится уточнить маршрут. — Погодите! — воскликнул какой-то мужчина с ряда Анны, ударив руками по ограде. — Разве не надо запечатать все ворота? Колоссальный титан уничтожает только их! Если укрепить эти области, на нас не смогут напасть! — Заткнись, торгаш несчастный, с этим титаном мы сможем вернуться к стене Мария! — послышалось с конца ряда Анны. «Голова болит. Поскорее бы все закончилось, хочу прилечь». — По званию и величию мы не можем потакать вашим кланам! — отстаивал свое торгаш. — Ты много хрюкаешь своим свиным рылом, — холодно произнес Леви Аккерман.       Анна удивленно посмотрела на него, не ожидая, что тот хоть слово проронит. — По-твоему титаны любезно подождут, пока вы заделаете ворота? — продолжал капитан Разведкорпуса. — Кого ты называешь «мы»? Своих дружков, с которыми ты карманы набиваешь? Простым людям негде сеять хлеб, они голодают. И вашу купеческую братию с вашими умозаключениями они видали в гробу. — Мы лишь предлагаем заделать ворота, чтобы… — с меньшей прыткостью проговорил торговец. — Довольно оголтелости! — перебил его священник. — Как вы можете сотворить такое с нашей священной Стеной, дарованной господом?! — Заткнитесь, — оборвала его Анна, сама поразившись тому, что сказала, и опомнившись поздновато. Просто голову словно увенчали раскаленным куполом и барабанили по нему без остановки, пока на самом пике девушка не выдержала. Она и не заметила, что оба ее глаза открыты, и не знала, какое отменное зрение у священника, удивленно уставившегося на нее. — Сколько можно кудахтать про эти чертовы Стены… — Монстр, — на выдохе сказал священник, в панике показывая на Анну трясущимся пальцем. — Здесь еще один монстр! ДЬЯВОЛ! ВЫКОЛИТЕ ЕЙ ГЛАЗ! Все, кроме тут же прикрывшей ладонью Анны, Микасы и Армина смотрели на пастора с недоумением. «Вот черт. Я его лицо нормально разглядеть не могу, а он мой глаз увидеть смог. Я не смогу опровергнуть его заявление, ведь сама себя сдала». — Аня, — тихо позвала подругу обеспокоенная Микаса.       Девушка не откликнулась, лишь молча смотрела на пол, боясь и шелохнуться. — ВЫКОЛИТЕ ЕГО! ЭТО ДЕМОН ВО ПЛОТИ! СХВАТИТЕ ЕЕ! — взревел священник, а Анна больше и слово не могла выдавить. — Что вы здесь устроили? — постучал по столу раздраженный судья.       Ему, видимо, было совершенно все равно, какие у кого глаза, но пастор все не унимался и стал орать пуще прежнего, теперь уже пуская слюни и всем видом напоминая сумасшедшего.       Люди теперь стали бояться и его, и Анны, но больше всего последней.       Голова Анны разболелась от этих воплей еще сильнее, девушка задрожала, чувствуя, как земля уходит из-под ног. «Боже, это все не со мной, это все не со мной», — лихорадочно повторяла она в голове. — ВО ИМЯ ГОСПОДА, ВЫКОЛИТЕ ЭТОМУ ДЬЯВОЛУ ГЛАЗ! — Да, сделайте это! — поддерживал кто-то. — Пусть Сильнейший воин расправится с ней! - предложил другой. — Молчать! — прикрикнул судья, останавливая тарарам. — Трибунал был собран не для того, чтобы лишать кого-то глаз. А если вам, — он обращался к пастору, — так надо, сделайте это сами. Время есть, мы подождем. — Демона должен убить только Сильнейший, тоже самое относится к подсудимому! — предложил кто-то.       Анна смотрела в пол, боясь поднять глаза. Она уже с самого начала безумного шквала, обрушившегося на нее, мыслями находилась не в зале суда, а где-то там, где можно ни о чем не думать.       Только не в этом страшном месте. Только не среди этих плохих людей. — Я не стану марать руки, — холодно отрезал капитан Разведкорпуса.       Анна почувствовала, как Армин взял ее кисть в свою, а Микаса схватилась за плечо, немного больно и напряженно сжав его. — Так, — стукнул по столу судья и поправил очки, шумно выдохнув, — чтобы решить спор, руки поднимут те, кто согласен, чтобы у обвиняемой отняли глаз.       Рука поднялась у меньше половины зала. В основном это были священники и простые люди, из солдат почти никто. Они все со скепсисом глядели на данное, глупое по их мнению, обвинение, к тому же плохо относились они и к сумасшедшим пасторам. Те, кому довелось лицезреть в этой жизни настоящий ужас, не видели в разных глазах девушки угрозу. И сама она ее совсем не внушала.       Дефект — не более.       Даже необычно и интересно. — Хорошо, — кивнул судья. — Тогда проблема реше… — НЕТ, НЕ ВЕРЬТЕ! ЭТО ДЕМОН, СКРЫТЫЙ В ОБЛИЧЬЕ РЕБЕНКА! ОНА ЗАОДНО С ТИТАНОМ, ПОТОМУ ЧТО И САМА ТАКАЯ! НУЖНО ЛИШИТЬ ЕЕ ЭТОЙ ЧЕРТЫ ДЬЯВОЛА! — по новой завел шарманку священник.  — Так сделайте это сами, — устало потер переносицу судья, — только не надейтесь, что обвиняемая не будет брыкаться и сопротивляться, и что на ее защиту никто не встанет. Законом не предусматривается причинять вред кому-либо из-за изъянов. — ЭТО НИКАКОЙ НЕ ИЗЪЯН! — Можете приступать.       Пастор повертел головой, оглядев окружающих круглыми глазами, неуверенно переступил ногами, а затем неуклюже перелез через ограду, достав опасно блеснувший кинжал из темных ножен на поясе.       Он стал медленно, словно крадучись шагать в сторону Анны.       В зале царила гробовая тишина, прерываемая лишь стуками каблуков о гранитные плиты.       Когда он прошел мимо Эрена, тот задергался, пытаясь освободиться, но молчал.       Анна не смела пошевелиться, лишь смотрела, как опасно посверкивает лезвие в руке неумолимо приближающегося пастора.       Микаса возникла перед Анной так резко и внезапно, что та невольно отшатнулась. — Подойдете — и превратитесь в кровавые куски мяса, — устрашающе процедила Микаса низким голосом.       Во взгляде пастора прорезался страх. Он остановился.       На плечо Микасы опустилась рука. — Микаса, все нормально, — заверила Анна. — Аня, стой, — позвал Армин, когда девушка обошла Микасу и ловко преодолела балюстраду. — Послушайте, — начала было Анна, вытянув согнутые руки в примирительном жесте. — МОНСТР! — взревел пастор и кинулся на девушку. «Вот и поговорили».       Анна увернулась от прямого удара в ножа в сердце, и когда пастор поворачивал в голову в сторону отскочившей девушки, то вместо ее лица, узрел стремительно приближающийся кулак, который впоследствии сбил мужчину с ног. — Чуть не убил, — потерла кулак Анна. — А ведь грозился лишить глаза. Простите, я его вырубила, - поглядела она на судью. — Что ж, я вам даже благодарен, — то ли облегченно, то ли устало вздохнул судья и, обращаясь к охране, приказал: — заберите его и приведите в чувство.       К счастью Анны, остальные священники воздержались жаловаться на выходку девушки и просто молчали, ибо им же в ущерб, если они будут выказывать недовольство за причинения вреда пастору, хоть и были с ним согласны. Поступок Анны расценивался всеми как самозащита, и служителям церкви стоит быть более благоразумными в ходячем смысле, ведь этим они и славятся. — Продолжим. Йегер, вопрос к тебе: можешь ли ты и дальше сражаться как солдат, в том числе и в обличье гиганта? — Да, могу! — ответил Эрен. — Да-а, — как-то недоверчиво протянул судья. — А вот в недавнем отчете из Троста сказано, что сразу после превращения ты замахнулся кулаком на Микасу Аккерман. «Так вот откуда шрам».       Эрен, удивленно ахнув, бросил пораженный взгляд на Микасу, а та поспешно прикрыла прядью волос неосознанно поставленное им увечье.       Она хмуро покосилась на рядом стоящую с ней Рико Брженскую, которая и написала этот самый отчет. Она оправдалась тем, что нужно говорить правду, ибо она все равно вскроется, и посоветовала девушке ответить не кривдой, ведь так будет лучше ее другу.       Взвешивая, Микаса какое-то время не решалась выложить все как есть. Лицо ее было мрачным, каким-то замкнутым, глаза задумчиво глядели на все еще изумленного Эрена, пока она все же не произнесла: — Да, это так. — Так и знал, он просто еще один гигант! — заголосил кто-то. — Однако, — торопливо начала Микаса, обращаясь к судье в надежде оправдать Эрена, — перед этим в форме гиганта он дважды спасал мне жизнь! В первый раз это произошло, когда я чуть не стала добычей другого гиганта, Эрен вступил с ним в бой и тем самым спас меня. Во второй раз он защитил меня, Анну и Армина от пушечного выстрела. Это чистая правда. Я прошу вас учесть эти факты. — Возражаю! — воскликнул Найл Док. — Я пришел к выводу, что свидетель слишком предвзят, чтобы учитывать его показания. Микаса Аккерман шесть лет назад потеряла родителей.       Анна удивленно захлопала глазами, глядя на подругу. Она не знала этого. Микаса не рассказывала ей этого, ровно как и то, что затем поведал капитан Полиции. Хотя, не сложно было догадаться, что Микаса — приемная в семье Йегеров, ее выдавала фамилия. — И семья Йегеров любезно удочерила ее, — продолжал Найл Док. — Наше исследование также показало тот удивительный факт об основных произошедших событиях, — мужчина стал читать с листка: — Эрену Йегеру и Микасе Аккерман был по девять лет, однако они вдвоем расправились с тремя взрослыми работорговцами. — Анна замечала, как напряглась и нервничала Микаса. В зале многие удивленно ахнули от услышанного. — Вполне сойдет за самооборону, но я больше обеспокоен бесчеловечностью произошедшего. И вопрос в том, можем ли мы доверять ему войска, средства и судьбу человечества?       Зал наполнило сомнение в Эрене. — Это же гигант, принявший обличье ребенка, — говорили простолюдины, тыча пальцам на Эрена, пока какой-то тучный мужчина не показал на Микасу, а затем на Анну, воскликнув: — Вместе с ней и, возможно, с ней! Сомневаюсь, что они тоже люди! Вы же слышали того пастора! Почему бы не прислушаться к нему: вдруг так оно и есть! А мы продолжаем видеть в этой троице детей! А, быть может, и этот парень, — мужик показал короткопалой, жирной рукой на Армина, — такой же как и они! — Точно! И их заодно казнить надо! — поддержал кто-то. — Может я и чудовище, но они к этому никакого отношения не имеют! Вообще никакого!!! — яро запротестовал Эрен.       Поднялся галдеж, в котором угадывалось, что Эрену не верили, пока тот зычно не рявкнул «НЕТ», при этом громко звякнув железными наручниками.       Зал испуганно умолк. — Вы не правы, — опустив голову, процедил Эрен. — Вы просто передергиваете факты как вам нравится и строите гипотезы, удобные вам. И вы вообще хоть живого гиганта-то видели? — вполне заслуженно спросил он, пробегаясь пылающими зеленым огнем глазами по лицам полицейских и простолюдин. — Чего вы так боитесь?! — после небольшой паузы, в котором явно прослеживалось сомнение и мысль, что лучше замолчать, Эрен, явно решив, что лучше высказать все, что он думает, взвелся пуще прежнего и заговорил, постепенно повышая тон: — Что вы станете делать, если сильные перестанут сражаться за вас? Если вы все так боитесь за свои шкуры, так хоть не мешайте тем, кто не боится! Вы — гребаные трусы! Кончайте молоть чушь и дайте мне шанс спасти вас!!! — Готовсь! — дал команду рядом стоящему солдату Найл Дойк — Есть! — он наставил на Эрена оружие.       То, что произошло дальше, не ожидал никто.       Эрену выбили зуб одним мощным ударом ногой. И сделал это никто иной, как Леви Аккерман. «Когда он только появился?» — поразилась Анна. И не она одна. Почти все, кроме разведчиков.       Удары накрыли обомлевшего Эрена. Это было жесточайшее избиение, из которого Анне хотелось его вырвать.       Микаса чуть не сорвалась с места и несомненно сделала бы это, если не вовремя схвативший ее за руку Армин.       Анна заставила себя стоять, силой воли пригвоздив себя к полу, но не смотреть.       Между тем в зале все раздавались звуки сильных ударов.       Анна подняла глаза лишь тогда, когда они утихли и в зале воцарилась тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием Эрена и охами и ахами со стороны некоторых изумленных жестокостью мордобития присутствующих.       Анна сдержалась, чтобы не броситься к Эрену, скинув ногу капитана Разведкорпуса, прибившую лицо несчастного к полу, и бережно вытереть его кровь, а затем трепетно и ласково обнять. Странное чувство.       Будто в Анне проснулась мать, прижимающая пострадавшего ребенка к груди. Откуда ей только было взяться?       И помимо этого наваждения, она ощутила пробуждающиеся гнев и ненависть к Леви Аккерману, которых удалось не без труда усмирить, погасив на полпути. Но они больно обожгли грудь. — Это мое личное мнение, но боль, пожалуй, лучший воспитатель, — промолвил капитан Разведкорапуса. — Сейчас тебе нужно не читать нотации, а дать урок. Но, а раз ты и так корчишься от боли, — удар. Еще один. И еще. Эрена вновь окатила волна боли. Той самой, о которой сказал Леви Аккерман, только приумноженной.       Армин еле сдерживал Микасу, вокруг которой повисла черно-бурая аура ярости. — Погоди, Леви, — поднял руку Найл Док. — Что еще? — Опасно же, — ответил капитан Полиции. — Вдруг он в гиганта со злости превратится.       Эрен, сжав зубы, упрямо поднял глаза на Леви Аккермана, как бы говоря этим, мол, твои удары мне нипочем, и вновь получил порцию боли от них. — О чем это ты? — спросил Леви Аккерман и, опустившись на колено, взял голову Эрена за волосы и повернул истекающим кровью лицом к Найлу Доку, на которого и сам смотрел. — Разве не вы хотели вскрыть его минуту назад? Насколько я помню, в прошлый раз, после превращения он смог убить двадцать гигантов. Если он враг, то разумный титан — грозный противник, но это уже ваша проблема, — он отпустил тут же бессильно повисшую голову Эрена и поднялся на ноги, глядя на его макушку с торчащими в разные стороны каштановыми волосами. — Кстати, что вы будете делать? Вы все, кто так хочет его смерти? — он оглядел лица окружающих его людей, в которых отчетливо угадывался страх. — Сможете ли вы его убить, если придется? — Главнокомандующий, у меня предложение, — поднял руку Эрвин Смит. — Какое? — спросил судья. — Мы еще много не знаем об Эрене, о его силе и способностях. Он весьма опасен. Предлагаю отдать Эрена под ответственность капитана Леви и отправить их на задание вне стен. «Только не к этому деспоту. Хоть он в случае чего может укротить титана в Эрене, но как бы он не стал не пренебрегать частыми затрещинами в его стороны. Зуб даю — ему достаточно движения и наличие ножа, чтоб без какого-либо усилия убить Эрена даже с развязанными руками, а он неплох в ближнем бою. Если судья согласиться отдать Эрена в попечение Леви Аккермана, то главное, чтобы он не слишком рьяно третировал его» — она тихо усмехнулась. — «Мне кажется, я несомненно стала напоминать Микасу в этом плане». — Вместе с Эреном? — уточнил судья. — Именно, — ответил командир Разведкорпуса.- Может ли Эрен управлять своей силой? может ли послужить человечеству? Все это можно понять после их миссии, — перевел взгялд с Эрена на судью Эрвин Смит. — Сдержать Эрена Йегера, — скрепив руки в замок и поставив на них подбородок, задумчиво произнес главнокомандующий. — Вы сможете, Леви? — Я уверен, что смогу убить его, — отозвался капитан Разведки, повернув корпус в сторону судьи и посмотрев на него. — Но боюсь, что полумерами не обойтись. — Анна услышала, как Микаса заскрежетала зубами. Леви Аккерман коротко посмотрел на нее, затем на Анну, а потом куда-то в сторону. — Тогда я принял решение, — хмыкнув, улыбнулся судья. — Я вверяю его Военной Полиции. "Только не это". Шучу, — хрипло хохотнул он. — Конечно же, Разведкорпусу.