***
— Ты как, Аня? — всполошилась Микаса, увидев, что подруга села на кровати. — Микаса, — прохрипела девушка, схватившись за горло. Названная тут же протянула ей стакан воды. Одним глотком опустошив его и прокашлявшись, Анна благодарно кивнула поставила стеклянный сосуд на стол возле сумки, которая частично напомнила ей о случившемся. — Что случилось после того, как я потеряла сознание? — Тебя принес в лазарет капитан Леви, где ты пролежала полдня. Там мне сказали, что дело с травмой головы, — взгляд темных глаз Микасы поднялся на лоб Анны и тут же помрачнел. — Оно и видно. Не болит? — Нет, не беспокойся на этот счет. Заживет, — беспечно отмахнулась Анна, в ответ получив укоризненный взгляд подруги. — Лучше рас… — Знаешь, Анна, если тебе все равно на свою жизнь, — с расстановкой начала Микаса, — это вовсе не значит, что и твоим близким все равно на нее. Я прекрасно знаю, что травма серьезная, давно поняла это по твоему состоянию, — она встала и зашагала в сторону двери, — оставшуюся половину ты пролежала здесь. Тебя навещал тот парень. Дэн, кажется. Отдыхай, — дверь, издав слабый скрип, отворилась и с небольшим хлопком закрылась. «Она, что, обиделась?» — недоумевала Анна. — Черт, — тяжело вздохнула девушка, почувствовав, как вновь заболела голова. — Пора закругляться.***
Все как-то странно косились на Анну, что было замечено на следующее утро по пути в столовую. Особенно женская половина Разведки, что для Анны и без этого загадка. «Что им надо?» — не понимала девушка, пока Микаса не объяснила, что большая часть просто ревнует капитана, завидного жениха, при котором и красота, и сила, и уважение. А все из-за того, что он на глазах у всех нес бессознательную Анну в лазарет. Другая же — всего-навсего сплетники. Парни, конечно, не особо относятся к первой группе, но слово «абсолютно» упомянуто не было. Отыметь Сильнейшего воина человечества — хорошая перспектива для таких отчаянных людей, как разведчики. Лечь под него и забеременеть — тоже неплохо… Ахах, смешно и наивно. Анна, кажется, поняла причину, по которой люди прутся в Разведку. Ну нет, серьезно?.. Обобщать не стоит, людьми движет разное, но теперь Анна интереса ради решила иногда приглядываться и анализировать человеческую глупость, заложенную у одних в отчаянии, а у других — в амбициях. Это даже грустно. — Эй, Аня, не спи, — легонько толкнул локтем плечо Анны Эрен, сидя справа от нее. — Ты в порядке? — спросил Армин, сидящий слева. — Угу, — буркнула Анна. — Просто не выспалась. Микаса молча ковыряла каменную кашу ложкой. Она не особо разговаривала с Анной этим утром, наверно, все еще обижаясь. — Эй, новобранцы! — громко позвал взмыленный мужчина, появившийся у входа. — Вечером будет тренировка под командованием капитана Леви! Как следует уберитесь в комнатах и не вздумайте опаздывать! Я вас предупредил! — тяжело дыша, сказал он и испарился. Микаса нахмурилась, явно не радуясь новости, а у Эрена будто огоньки зажглись в глазах. Одна часть новобранцев обрадовалась, а другая — испугалась. И Анна считала глупыми именно первых. А сама она не поняла, как реагировать, и просто сохранила беспристрастное лицо, которое после смерти Джона стало ей родным и сдружилось с ее частым настроением. — Аня, может ты не пойдешь? — заволновался Армин. — Нужно, через пять дней экспедиция, и тренировки, тем более, под командованием Сильнейшего воина человечества точно лишними не будут, — сказала девушка и, переборов смущение, мягко позвала: — Микаса, можешь, пожалуйста, помочь постричь волосы. Подруга коротко кивнула, даже не взглянув на просящую, встала, взяв уже пустую тарелку, и направилась в сторону стойки для отдачи блюд. — Что это с ней? — спросил Эрен, взглянув на Анну. — Я обидела ее, — ответила девушка, чувствуя стыд в некотором роде. — Не спрашивайте, как. Лучше расскажи мне, Эрен, как там у тебя с формой титана. — Ну, я все лучше управляю ей, но до сих пор боюсь выйти из себя и навредить другим, — помрачнел Эрен. Анна поняла, что если бы здесь была Микаса, он невольно взглянул на ее шрам, оставленный им самим, хоть и неумышленно. Вину в глазах Эрена это не умаляет. Оставшуюся часть завтрака все трое провели молча, каждый думая о своем и слушая, что говорят остальные насчет ближайшего будущего, которое ждет Разведкорпус.***
И снова они вторглись в ее голову, разжигая интерес. Это лучшая альтернатива воспоминаниям, которые приносят лишь боль. Именно такой вывод сделала Анна, собираясь на тренировку уже остриженной по плечи. И была права, ведь это лучший способ абстрагироваться из немногих. Из единиц. Что-то было не так. Совсем не так. Нет, Бертольд и Райнер вели себя нормально. Просто… они были какие-то мрачные, что ли, и их поведение было похоже на фальшь. Что-то плохое должно было произойти. Но что? Что с ними не так? — Анна, пошли, иначе опоздаем, — позвала Микаса. Она надела черные шорты по колени и серый топ. — А? Ладно, — ответила Анна, завязывая шнурки. На ней был черная футболка, заправленная в серые, до половины бедер шорты. — Пойдем. Вечер располагал к себе приятным ветерком и прохладой. Анна молча шла рядом с Микасой и некоторыми новобранцами, весело болтающими друг с другом. Вскоре все они уже были на тренировочном поле возле леса. Там уже успела собраться большая часть солдат. Другая все еще подтягивалась. Встав в стойку отдачи чести возле Эрена и Армина, пребывающих в том же положении в третьем ряду, Микаса и Анна воззрились на того, кто их сегодня будет тиранить. — Время вышло. Другая часть будет отбывать наказание в виде уборки своего здания проживания, — он холодно посмотрел на подоспевших, а те боялись даже головы поднять. Никто не шелохнулся, чтобы обсудить сказанное. Подавляющее большинство глядели на мужчину с трепетным благоговением, будто на идола. Почему-то Анне казалось, что как только начнется тренировка, их взгляды изменятся, ведь она заметила, что та часть подчиненных, которая в Разведке уже давно, не смотрит на капитана с тем же неприкрытым восхищением, будто зная о его огрехах и грехах. — Через три дня будет проверка, в ходе которой отсеются самые недееспособные. Они не будут участвовать в экспедиции, — капитан вглядывался в глаза каждого новобранца, вороча их и без того волнительное внутреннее состояние. — Не пытайтесь обмануть проверяющих, ибо я сейчас буду наблюдать за тем, как вы тренируетесь и запоминать. Я замечу, если вы халтурите или выкладываетесь не в полную силу. И тогда решайте сами: лучше сдохнуть до экспедиции или отправиться с каким-никаким шансом выжить на нее. Вы сами избрали свой путь, так что следуйте ему, — закончил он с усталостью человека, который явно часто встречался с подобной хитростью новобранцев и привык ловить на себе после раскрытия их взгляды, полные злобы. Та часть новобранцев, которая надеялась не попасть на экспедицию посредством обмана, была подавлена хуже некуда. И да, они уже не смотрели на капитана как прежде, хоть тот и не был виноват. Он выложил все как есть. Это всего лишь его роль и обязанность. После переклички, на которой капитан выделил опоздавших и записал их, начался ад, поделившийся в процессе на несколько кругов: подкачка, бег, растяжка, подкачка. Один хуже другого. Некоторые валились с ног уже после подкачки, не надеясь дожить до растяжки, на которой можно хоть немного отдохнуть, хоть так ее смогли назвать в основном отпетые мазохисты. Следующим этапом был бег, который, казалось, не имел конца. Будто ты бесцельно бежишь, не думая, что когда-то прекратишь, ибо капитан не задал время и задачи, с помощью которых можно ориентироваться и понять, когда конец. Тяжело. Очень тяжело. Единственные, кто спокойно выдерживал нагрузки, были Микаса, Бертольд, Райнер, а также Эрен и Жан в некотором роде и несколько парней, выходцев из других кадетских корпусов. Анне было плохо. Голова кружилась и болела, страшно тошнило. «Нужно продолжать. Продолжать». — Стой, — услышала девушка и почувствовала, как кто-то подставил руку, о которую она бессильно уперлась, стараясь держаться на ногах и бороться с болью. — Не надо было пускать тебя на тренировку. Девушка повернула голову и взглянула в знакомые серо-синие глаза. — Я продолжу, — выдохнула Анна и твердо встала на ноги, после чего собиралась было побежать, но ей не позволили. — Нет. Походи или постой рядом, только не садись. Я посмотрю на твое состояние. И если мне снова придется нести тебя на руках до лазарета, ты не будешь участвовать в экспедиции, — холодно произнес мужчина приказным тоном, приковывая взглядом к земле. — Не стоит радовать титанов легким кормом. Анна послушно прислонилась к дереву в тени рядом с капитаном и, чувствуя отчаяние, которое от периферии сознания больно растекалось по голове и удушающе по горлу, мысленно пообещала себе ни в коем случае не падать. А иначе сама устроит встречу с Джоном, так и не выполнив его прощальный завет. Восстановив дыхание и вытерев со лба пот, Анна посмотрела на капитана, строгий и даже суровый взгляд которого был устремлен на пробегающих. «Он практически не изменился. Разве что за взглядом таится еще больший суровый опыт». Только сейчас девушка обратила внимание на одну вещь. На шее мужчины был аккуратно завязан платок, чуть ли не блестящий чистотой и белизной. Как новый, но Анна-то помнила, что это совсем не так. «Он все еще носит его». В голове пронеслись воспоминания, подарившие тепло, которого Анна очень давно не испытывала. Так давно, что девушка даже немного улыбнулась. Она и не заметила, что на нее смотрят. — Тебе легче стало, что ли? — поинтересовался капитан. Анна от неожиданности дернулась. — Э? Немного, — взглянув на мужчину, ответила она и, опустив глаза, спросила: — Я могу продолжить? — Ты уверена, что справишься? — спросил капитан. — Да. — А я нет, — отрезал мужчина, отчего Анна нахмурилась, но не стала перечить. Разглядывая пробегающих, она заметила, как Дэн поглядывает на капитана, и примерно понимала, что значит его взгляд. Она сама испытывает тоже, хоть и в меньшей мере, находясь рядом с ним. Волнение, смешанное с ностальгией и чем-то еще, только подавленное ввиду недавней опустошенности Анны и плохого состояния. «Странное чувство». Так получилось, что все остальное время Анна не участвовала в тренировке, а просто наблюдала, как мучились другие. Как задыхаясь, валились с ног. И опять же, практические все, кроме Микасы, Бертольда, Райнера. Анна выделила именно их, в частности последних. Девушка очень внимательно разглядывала парней. Со стороны можно было подумать, что она скрупулезно ковыряется в их душах, пытаясь найти что-то. Отчасти это было так, только Анна знала, что они не те, за кого себя выдают, и считала знание об этом основой, за которую нужно крепко держаться и силой подниматься на ее поверхность. Капитан отпустил Анну, когда солдаты бессильно лежали на земле, чтобы та успела сходить в душ до столпотворения, в котором ей могло стать плохо. Анна выполнила приказ, переоделась в свободную форму, состоящую из серых штанов и голубой кофты с рукавами и в одиночестве направилась по освещаемому факелами коридору здания проживания в свою с Микасой комнату. На пути ей встречались солдаты, идущие по своим делам или беседующие о чем-то своем. Анна все еще чувствовала усталость и измождение, наверняка из-за тех же травм. Она и не обратила внимание на неприятную компанию, возле которой проходила, но та дала о себе знать. — О, из новобранцев, наверно. Раньше не видел. Эй, подожди! — окликнул один из троицы, средний по крепости тела. Анна не стала даже оборачиваться. — Вот же дает, разве так можно со старшими по званию? — с наигранным раздражением произнес другой парень. — Надо преподать ей урок, — произнес третий. Девушка напряглась, услышав шаги позади себя и дернулась, спустя несколько мгновений увидев большую ладонь на своем плече. Моментально среагировав, она повернулась и схватила большую, бугрющуюся мышцами руку, силой потянув ее вниз, но усилий было недостаточно, чтобы нагнуть рослого парня и ударом дотянуться до его лица. Это повлекло за собой плохие последствия для Анны: ее руки были перехвачены одной большой ладонью, а саму девушку впечатали в стену, грубо заткнув рот. — Ого, какая дерзкая. Как жаль, что мы не услышим твоих криков, — оскалился парень. — Я буду первым. По-тихому понесем ее в комнату. — А что потом? — с сомнением спросил другой парень, самый слабый по телосложению из троицы. Битюг на мгновение задумался, после чего выдал: — Будут проблемы, если она вздумает заговорить. Убьем, наверно. Никто и не узнает. Анна с ужасом распахнула оба глаза «Нет, только не сейчас. Рано». — О, да вы взгляните в ее глаза. Что это с ними? — парень нагнулся к лицу девушки и оказался в опасной близости. — Она демон! Ты, что разве не знаешь, что у него один глаза карий, а другой голубой, как у нее?! — воскликнул хиляк, подавившись собственной слюной. «Да, они отстанут» — уже было успокоилась Анна, но тут же почувствовала, как ей больно обожгло грудь: парень противно осклабился и, будто издеваясь, произнес: — Моя семья не набожна, но отыметь такого милого и красивого демона — круто. Средний согласился, а слабый спасовал, сказав, что это грех, и поспешно удалился. — Давай уже по-быстрому ты сделаешь это здесь, — торопил средний. На глазах наворачивались слезы. Сил сопротивляться не было. — Не плачь, Аня, я ведь всегда рядом, — услышала девушка так, будто столь родной голос мягко прозвучал в голове, которая даже болеть перестала. Моргнув, Анна увидела размытое лицо, которое ей не было проблемно узнать сквозь влажную пелену. «Джон», — по щеке прошла мокрая дорожка. Парень прикоснулся к прядке волос девушки так бережно, словно она была чем-то святым. Вновь моргнув, Анна поняла, что парень исчез, а ее уже никто не держит. Словно очнувшись, она повернула голову и увидела Микасу, которая уложила среднего парня одним ударом так, что Анна почувствовала, как шевельнулась прядка на ее лице. Битюг еще до своего друга успел распластаться на полу. Девушка была злой, невероятно злой. Ее пугающая аура ощущалась чуть ли не физически. Если бы не вовремя подоспевший капитан Леви, которого наверняка позвали, как увидели опасную драку, она бы в одно мгновение убила парня. Схватив Микасу под руки за предплечья, он силой оттянул ее от избитых. — Приди в себя, Аккерман! Посмотрев на Анну, девушка быстро успокоилась и изменилась в лице. Внутренние уголки бровей поднялись, и глаза стали выражать грусть. Капитан, завидев это, ослабил хватку. — Держи, — он достал из кармана шинели сверкающий чистотой и новизной белый платок и протянул его Микасе, позволив подойти к подруге, которая бездумно глядела впереди себя. — Все хорошо, Аня, я рядом, — девушка вытерла шелковой тканью лицо подруги, помогла ей встать и, подхватив на руки, направилась в комнату. Зеваки расступались, пропуская Микасу. — Прости, Мика, — тихо проговорила Анна, когда девушка положила ее на кровать. — Ничего, я понимаю, каково тебе, — мягко проговорила Микаса, заботливо накрыв Анну одеялом. — И не тебе одной, поверь. Поспи, если не хочешь есть, — задув свечу в лампочке, девушка вышла, оставив Анну одну. — Как она? — послышался знакомый голос за дверью. — Думаю, справится. Что будет с теми… — Микаса не договорила, и Анна поняла, что девушка сжала зубы, стараясь держать себя в руках. — Это решать не мне, а командиру Эрвину, но я могу подкинуть ему одну мысль. Не поддавайся гневу, мне и так сейчас хлопот от вас хватает, — устало произнес капитан. — Можешь идти. — Есть, — ответила Микаса. Прежде чем позволить сну поглотить себя, Анна слышала отдаляющиеся шаги. Но она знала, что за дверью все еще стоит один человек.