Другой мир

      Анна не могла уснуть. Щека больно и назойливо горела.       Девушка несколько минут назад сильно хлопнула себя по лицу, думая о капитане Леви и неизбежно вспомнив о покоившемся в полке тумбочки аккуратно сложенном платке.       Хотелось бить себя кулаками. Еще и еще.       Дядя Гриша назвал бы это состояние аутоагрессией.       А сама Анна нарекла обреченностью. Беспощадной и бесповоротной. «Ну как же так? Вообще безголовая, что ли?..» — чуть ли не с детской обидой думала она, мысленно причитая. — «Если б не ночная встреча, я бы и вовсе забыла о благодарности. А ведь кто знает, выживет ли капитан на экспедиции. Все может быть. Даже с Сильнейшим».       Анна медленно, словно борясь с собственным уставшим от жизни телом, села на кровати и схватилась за голову. Боль кольнула и разлилась огнём по допекшей девушку гематоме. «Если я сейчас заявлюсь перед ним в таком виде, он примет меня за ночную лохматую тварь и прирежет», — невесело усмехнулась Анна и пригладила волосы. — «Ох, какой бред».       Встав, она выдвинула ящик и взяла белоснежный платок, приятно холодный и гладкий. Погладив ткань, девушка уже было дернулась схватить повязку со стола, но махнула рукой и на цыпочках прошла к двери, тихонько отворив ее. Взгляд пал на Микасу, чей сон показался Анне невероятно крепким. Она покинула комнату и вскоре вновь погрузила ее во тьму.       Солдат медленно шествовал к цели и нервно поправлялся. Рука то и дело гладила волосы, не боясь сделать их сальными.       В коридорах здания было холодно и тускло. Если бы не одержимая любовь к чистоте одного из капитанов, Анна ожидала б противного запаха сырости, ведь проливные дожди считались нередким явлением в местности Равзедкорпуса.       Ночной поход длился будто целую вечность. Как если б мозг больного на голову воспалился, заставив потерять его счет времени и ощущение пространства. Но Анна не считала себя такой, ведь после всего пережитого чувствовала здравость мыслей, потерять которую страшилась больше смерти.       Привычное чувство тревоги перекатывалось по позвоночнику волнами мурашек.       Сотню раз хотелось повернуть назад и забить на задуманное. Зло плюнуть на блескучий в свете луны пол и убежать сверкая пятками.       Внутренний мир Анны с каждым шагом тела все больше полнился мыслями о Джоне и его воле, которую она без сомнений обязалась яро блюсти.       На мгновение девушка ощутила укол раздражения как от подспудной подставы. Раньше внимание искусно обходило подобное.       Неопределенное, эфемерное чувство осознания подоплеки важного затерялось в закоулках сознания, когда перед глазами грозно возникла нужная дверь.       Анна планомерно постучала единственный раз, на который только и была горазда предательски задрожавшая рука.       Выждав пару секунд, девушка уже собиралась развернуться и просто свалить с места страшно наказуемого преступления. Она заранее окрестила его таким, если по несчастью потревожит сон мужчины с бессонницей. Возможность неудачи удручала и душила хороший настрой.       Дверь без скрипа стала открываться и заставила ночного гостя испуганно отступить назад. Солдат вступил в жестокую борьбу с желанием слиться с тьмой и победил, застыв каменным изваянием перед показавшимся в дверном проеме заспанным мужчиной.       Анна осознала не самый хороший вариант развития событий и подавила писк в середине горла от страха ассоциации с плюгавой девочкой-крысой в глазах человека напротив.       Она рефлекторно завела руку с платком за спину, а другую прижала к груди в привычном жесте уважения. Он придал уверенности нацепить на лицо самый невозмутимый вид и приосаниться.       Немного рассеянный, но ожидаемо тяжелый взор напротив умерил пыл бравады. Анна уже потянулась привычно потереть переносицу и настроилась спокойно начать разговор, как холодный голос сорвал все планы: — Какого черта разбудила? — Извините, думала вы не спите. — Кроме удачи, больше ни за что не способна цепляться? — раздраженно проговорил капитан. — В данном случае нет, — робко отозвалась подчиненная. — Зачем пришла? — сухо поинтересовался мужчина и припал плечом к дверной коробке, направив прищуренный и внимательный взгляд на собеседника, который заставлял неуютно ежиться и переминаться с ноги на ногу.       Анна невзначай обратила внимание на одежду капитана и рвано скользнула по нему взглядом от лица к ногам: серая кофта и черные штаны. Отчего-то девушке очень понравилось подобное сочетание. Она ощутила неясный трепет в районе диафрагмы, от которого на мгновение перехватило дыхание и стало сухо во рту. «Да что такое? Осталось заблеять как овечке», — раздраженно подумала Анна, удивившись собственному поведению. Она подняла взгляд на глаза напротив и тут же опустила его на аристократичный подбородок. Так проще.       Осталось выплеснуть предварительно заученную речь, разбавив ее небольшой интонацией. Продекламировать как стих.       Анна мысленно встряхнулась, приготовилась, открыла рот и безмолвно выдохнула. Попытку бездушно пресекли. — Крайл, ты головой ударилась, когда собиралась сюда идти? — без всякой учтивости вопросил мужчина и устало потер переносицу. У девушки зачесалась рука, норовя повторить жест. — Говори или вали.       Анна смутилась. Желваки заходили на скулах и подчиненная, желая скрыть реакцию, быстро отрапортовала голосом, лишенным всяких красок: — Я хотела вас отблагодарить за тот случай и… — Стой.       Солдат возмущенно вздохнул и непонимающе воззрился на капитана. Взгляд напротив обжег своей пронзительностью. — Что за случай? «Ну да, конечно. Будет он помнить жалкого заморыша. Одного из сотен лично спасенных», — потупила голову Анна и нервно затеребила выбившуюся, уже залоснившуюся прядь.       Проследив за жестом, мужчина мрачно нахмурился. Девушка боковым зрением углядела его выражение лица и тут же опустила руку, все еще думая, как кратко все объяснить и нужно ли это вообще. — Зайди, — приказал капитан с явным нежеланием.       Анна сделала полшага назад с еще большей неохотой выполнять приказ. — Да нет, я лучше пойду. Позж… — Это приказ, — безапелляционно повторил он и отошел в сторону в небрежной пригласительной манере.       На мгновение подчиненной хотелось завыть раненым волком на свою судьбу и ее очередную перипетию. — Есть, — вяло и очень тихо, словно для самого себя, ответил солдат и прошел в кабинет, нарочито не задев его хозяина.       Она остановилась в середине непреложно чистого помещения и отрешенно оглядела сверкающее стерильностью внутреннее убранство.       Антураж неприятно давил. Девушка стала заламывать пальцы, не находя себе места. Вскоре оно подобно зарнице на горизонте спасительно обнаружилось в холодно произнесенной фразе: — Сядь. На стул.       Анна повиновалась. Она оказалась сидящей в сжатой и напряженной позе со сгорбленными плечами.       Смягчать настрой девушки будущий собеседник видимо не собирался, ибо взглядом пробирал до самых костей.       Капитан сел в кресло напротив, в котором, судя по гладко заправленной постели, и спал до скверного пробуждения.       Воспоминания не маячили перед глазами, образ мальчика из раннего детства не вязался с образом мужчины напротив. Анна избежала замкнутости и поймала внезапный кураж из-за осточертелости всего мира вокруг: — Если кратко, то этот случай связан с первым появлением Колоссального. Вы тогда спасли моего брата.       Девушка хрустнула пальцем и привлекла внимание собеседника к своим, усыпанным шрамами, кистям. Он задумчиво хмыкнул и произнес: — Вспомнил. Та самая девочка с клинком.       Анна от неожиданности опешила. — А? Ага, — буркнула она, смущенно кивнув. Девушка встала, вытащила из кармана кофты платок и вскоре протянула владельцу. — В общем, спасибо большое за то, что спасли нас тогда.       Капитан молча взял вещь и положил на рядом стоящую тумбочку.       Анна с большим облегчением заметила, как взгляд собеседника переменился, став каким-то живым. Словно подчиненная не просто слова произнесла, а щедро плеснула бальзамом на сердце. Хотелось даже улыбнуться, но последующее услышанное желчью разлилось внутри:        — Он ведь все равно мертв.       Глаза цвета грозового неба вновь остекленели и опустели. Больше в них нельзя было что-то прочесть, да и Анне не очень и хотелось. Стало не по себе, она выдавила прохладное: — Зато прожил больше. — Резонно, — отрешенно ответил мужчина, подперев подбородок тыльной стороной кисти и взглянув куда-то сквозь Анну. Та повернулась в сторону двери и собиралась сделать шаг, как почувствовала крепкую хватку на запястье. Повернув голову в сторону капитана, она увидела, как тот разглядывает ее ладонь. — И правда уродливые, — очень нетактично заметил он. — Зачем глаз закрываешь? Я прекрасно помню ситуацию в суде. Да и не только ее. — Ах, да. Привычка, — девушка открыла голубой глаз и замигала им, привыкая к свету. Мужчина поглядел на него с некой задумчивостью и глубиной, будто погрузился в воду. — А что еще помните? — Тебя и твоих друзей, надевающих разведчикам венки, — без промедлений отозвался он. — Лично я получил его от тебя. «Да и не только его», — подметила Анна с мутной ностальгией, вперив взгляд в белую ткань на тумбочке. — Да, это так. И еще… — начала она, явственно ощущая нарастающую боль в области ушиба, — спасибо за то, что ловили. Простите, что доставляю столько хлопот. Вы явно этого не заслуживаете, — негромко промолвила подчиненная и пошатнулась.       Мужчина молча смотрел ей, казалось, в самую душу и не отпускал уже занывшую руку.       Голова сильно закружилась, но девушка продолжала упрямо глядеть в отливающие огнём свечи прищуренные, словно нацеленные глаза.       Она чувствовала странный детский задор и между этим прозрачную нить связи взоров, для которых вокруг будто ничего не существовало.       Стоять вскоре сделалось совсем невыносимым. Пол начал тянуть к себе привычно окутанное путами слабости тело солдата.       Анна не стала сопротивляться, на периферии сознания свято веря, что столкновения не произойдет.       Так и случилось. Капитан быстро встал и подхватил обмякшее тело подчинённой, справедливо заметив: — Говоришь одно, а делаешь совсем другое.       Анна по обыкновению ощутила некрепкое чувство родного тепла и через мгновение погрузилась в блаженную тьму.