***
Пока парни осматривали машину точнее то, что от неё осталось, мне хотелось провалиться сквозь землю и сгореть от стыда. Обычно «такое» не ремонтируют, а сразу везут на автокладбище, чтобы какие-нибудь предприимчивые любители разобрали хлам на детали, вынув из бедняжки все сохранившиеся внутренности. Это была чистейшей воды авантюра, согласиться на ремонт. Полная прокачка, замена всех основных деталей, новый корпус — и это только малая часть того, что надо было сделать. Пока Мон и Гук копались под покорёженным капотом, перебрасываясь словами между собой, я стояла рядом с Хосоком и нервничая, кусала губы. После нескольких его уколов, мне в действительности стало легче. Ковылять почти не приходилось, хотя легкий дискомфорт всё же ощущался. Но больше всего меня радовала спина и не такой яркий синяк. — Боишься? — наклонившись к моему уху, тихо спросил парень, внимательно наблюдая за всеми манипуляциями копавшихся в машине друзей. — Смотря кого. Или чего, — честно ответила я не скрывая страха в глазах. — Подсуетила нам гемор, а теперь дрожишь стоишь. — Решил поиздеваться? Хосок сочувственно улыбнулся и приобнял меня, давая опереться о его плечо. Он понимал, как непросто мне стоять и вовсе не из-за всех этих травм, а из-за решающего вердикта, который вот-вот вынесут те двое. Было боязно услышать приговор, который я самолично подписала себе взяв эту кредитную карту. — Ответь только на один вопрос: откуда деньги на всё вот это? — с укором спрашивал Чон искоса глядя на меня. — Честно? — Говори уже. — Заняла у ростовщиков. — Зачем? — вопрос был больше риторическим. Но столько укора и обреченности было в голосе Хосока, что я невольно сглотнула подступивший комок к горлу. Да глупая, да жизнь меня ничему не учит, но так уж я привыкла — разбираться со своими проблемами самостоятельно и влипать в истории. В глазах стояли непрошеные слезы, которые я как могла старалась сдерживать. Чон обнял меня, давая маленькую, минутную возможность справиться со своими эмоциями и скрывшись у него на груди, предательски пошмыгать носом. Он мой добрый «старший брат», который преданно и беззаветно любил меня непутевую. Со стороны может показаться, что нас может связывать нечто большее, чем обыкновенная дружба, но увы нет. Всё банально и просто — мы решили, что друзьями нам будет проще, чем завязывать отношения. Хосок был первым, к кому я потянулась после своего возвращения из рабства. Он знал короткие отрывки моей истории и иногда засыпал рядом, когда мне снились кошмары. Он был тёплым лучиком солнца, что ворвался в мою грудь согревая светом. Я осторожно прикасалась и они не обжигали, только не смогла до конца отдаться этому свету. Страх, боль — внезапный порыв чувств пугал и одновременно трепетно парил внутри. Вновь ощущать себя нужной и любимой, казалось, невероятным. Умирающая любовь к Чимину забрала всю меня, оставив лишь лоскуты, трепетавшие на холодном ветру. Хосок был другим: заботливым, веселым и безмятежным, может кажется простым, но в тоже время очень глубоким — дыхание свежего весеннего ветра. Я не смогла ответить ему взаимностью, а он не посмел настаивать, зная как непросто мне было прикасаться к его чувствам. Мы проговорили всю ночь решив, что остаться друзьями лучшее, что может случиться в нашей жизни. Я жалею лишь о том, что сделала ему больно своей замкнутой нерешительностью. — Мы составили список с Гуком. Пиздец, конечно, — Мон укоризненно посмотрел в мою сторону, но решил больше не комментировать, понимая, что это совершенно бесполезное занятие. — Придётся две машины сразу загружать. Бро, давай на грузовик, поедем за бампером и прочим металлом. Гук и Чимин, вы на пикап. Малой, у тебя список. — А я? — недоуменно захлопала я ресницами на такие, в корне, вопиющие указания нашего главного. — А ты бабки гони. Или за какой хер ты собралась ремонт делать? Пришлось проглотить молча едкие замечания Намджуна и не затевать спор. Карточка уже давно перекочевала в карман Хосока, которую он не преминул показать, спрятав обратно. В целом, всё было так же как и всегда: Мон командовал, а все остальные выполняли поручения. Меня никогда не брали на закупку, говоря, что девчонкам там делать нечего. Ну да, конечно! Зато самое оно ковыряться в движке, орудуя гаечным ключом и отверткой, подкрепляя всё это матом, чтоб уже наверняка срослось и отремонтировалось. «Это чтобы тебя не украли» — как-то по секрету шепнул мне Хосок, в очередной раз собираясь на авторынок. Я тогда только посмеялась. Однако, в чём-то он был прав. Парни дорожили моими навыками и в целом мной, защищая при любых обстоятельствах. Такие рынки, как известно, были полны всяких проходимцев и тех, кто хотел переманить или завербовать к себе в команду механиков. Поэтому, я всегда оставалась в гараже и меня это вполне устраивало. — И ещё, нужна будет программа на эту тачку, голосовое управление и все дела. Кажется ты у нас тут программист? — Мон оценивающе посмотрел на стоящего в сторонке Юнги, не особо понимая, как он вообще затесался в нашу разношерстную компанию. Мин, кажется, тоже был такого же мнения и исподлобья посмотрел на обратившегося к нему Монстра. Невыспавшийся, всклокоченный и угрюмый — сосед был ещё более молчаливый, чем я могла предположить и даже как-то умилял такой своей колючестью. — С машинами не приходилось иметь дело, — пробурчал Юнги, не обращая внимание на взгляды Монстра. — Сможешь или нет? — настойчивости и непрошибаемости Кима можно было не занимать. Он всегда был прямолинейным и грубоватым, чем многих раздражал и бесил, особенно когда дело доходило до каких-нибудь споров и драк. — Хён, давай я попробую, — встрял, как обычно, Чонгук, пряча в карман телефон и список. — Гук, ты, конечно, хороший электрик, но не всякое тебе по зубам, тут тонкие технологии. Если этот супчик раздуплится и сделает, что его просят, то ты сможешь закантачить тачку под все параметры. Смекаешь? — Смекаю, не маленький, — привычно и беззлобно огрызнулся Чон, скривив от недовольства губы. — Я попробую, но не гарантирую качество, — задумчиво проговоитл Юнги собственные мысли, явно плевав на всякие угрозы Намджуна. Кажется, нашему Монстру попался очень крепкий и выносливый орешек, который даже ему не так просто будет расколоть и вывести из себя. Хотя у меня это вышло очень даже легко, пусть и не специально. В голове промелькнула мысль, что надо бы посоветовать Мону в случае непредвиденной непрошибаемости Юнги, снять трусы. Но решила не рисковать, иначе меня не то что неправильно поймут, а в лучше случае просто пошлют лесочком и на хер. Поэтому, еле скрывая довольную физиономию с ехидной улыбкой, спряталась за спину Хосока, чуть было не рассмеявшись в голос от своих фантазий. Парни косились на меня со странным выражением на лицах и только Юнги, наклонив голову на бок, задумчиво приподнял одну бровь. Догадывался ли он о моих мыслях — вряд ли — но было бы забавно посмотреть на его лицо, знай он о чем я сейчас подумала. — Пять минут на сборы. А ты, — Намджун обратился ко мне, так что пришлось выйти из тени и с озорными смешинками в глазах посмотреть на хёна. — лови подарочек. Увесистый свёрток я поймала с трудом и тут же развернула, снедаемая подозрениями от того, что это могло бы быть. В руках у меня оказалась моя забытая униформа: джинсовый комбинезон со вставками из кожи, чёрный топ и клетчатая рубашка. Отдельно были завернуты инструменты в любимую и видавшую лучшие времена косынку-платок. — Ты сохранил мои вещи? — я была удивлена и даже растрогана таким поступком черствого на всякие проявления чувств Намджуна. — Знал, что такая задница как ты ещё объявится, — его губы тронула лёгкая полуулыбка. Первая за те несколько часов, что я здесь нахожусь. И говорила она о многом: он больше не сердился, конечно прибить меня было бы куда лучшим вариантом, но все же он принял меня назад, не смотря на все прошлые и нынешние обстоятельства. И это разливалось во мне теплом и благодарностью. — Спасибо, — одними губами прошептала я, готовая обнять Мона привселюдно, но не стала идти на такой риск.***
В общей суматохе сборов и быстрых кофейных полдников, которые в наглую устроил Чонгук, вопреки всем ворчаниям Намджуна, Чимин всё же улучил момент, чтобы поймать Чеён. Оставшись на кухне небольшого домика, что был пристроен аккурат к задней части гаража, парень мог без лишних глаз обнять её не смотря на все протесты и запреты. Пак жутко волновался пока они не выходили на связь и ещё сильнее переживал, когда Чеён громко вскрикнула, будучи в руках лекаря Хосока. Волнение, ревность и общая нервозность слишком крепко держала в тисках, заставляя быть в напряжении сжатой пружины. Чеён была привычно холодна, когда Чимин обнял её со спины, обдавая нежную и чувствительную кожу шеи горячим дыханием. — Я волновался за тебя, — в голосе сквозила печаль. Она все больше отдалялась от него и это была неизбежность — завершающиеся аккорды доигрывающего финала. Пак не мог не видеть, как они переглядывались с Юнги и как друг чуть не бросился на Намджуна, когда тот выяснял с ней рабочие моменты. Всё это резало серпом по горлу, лишая кислорода и окончательно обессиливая. «Это уже не любовь, а твоя одержимая привычка», — нравоучительно подметил Юнги, когда парень делился с ним самой болезненной частью своей жизни связанной с Ён. Наверное, он сошёл с ума, раз всё ещё заставлял себя верить и надеяться на какое-то продолжение. Дурак. — Я в порядке, Чими, — она попыталась тепло улыбнуться, но выходило достаточно криво. ЧеЁн чувствовала неловкость и неосознанный страх рядом с ним, будто заново бросала, забирая с собой частичку его. — Даже не смотря на то, что тебе больно? — двусмысленность вопроса сквозила горечью. Девушка боялась посмотреть ему в глаза, увидеть в них рокочущие вулканы её недосказанности и не выдержать — прижаться к нему в последний раз, чтобы навсегда отпустить. Это сложно. Это больно. Потому что придётся всё рассказать, выплеснуть себя наружу и захлебнуться. — Я уже привыкла к этой боли, — она омерзительна себе и, может быть, в его глазах, но лучше уж быть стервой и предательницей, чем вспоминать всё, что с ней было. Она бы рада, но говорить обо всём с Чимином невыносимо трудно. Девушка ускользает от него, — от ответа, — как и всегда. Ему кажется, что он не заслужил, будто сами небеса прокляли и насмехаются над ним, будучи беспощадны. И ничего не остаётся, как запрыгнуть в пикап, слушать болтовню Чонгука по телефону с его девушкой и пытаться ни о чём не думать. — Чим, привезёшь ноут, переходник и флешку, они на столе лежат? — К машине подошёл Юнги, его друг и конкурент. Парню стало даже немного смешно от подобных возникших вдруг мыслей. Однако всё в этой жизни имеет свой конец, даже дружба. Хотя… может быть всё именно так и должно было быть. — Хорошо. Главное не забыть, — наверное, принятие приходит постепенно, не сразу и даже не спустя долго время. Чимин дружелюбно улыбнулся и решил пометить в списке дел заявленную просьбу. — Не то этот чокнутый мне голову ещё скрутит, — усмехаясь сказал Юнги поглядывая в сторону Намджуна. — Не успеет, — хитро заухмылялся Чонгук всегда готовый прийти на выручку. — Мы его отвлечём кое-чем. И кстати, я уже успел переговорить с парнями. — Заводи мотор. Поехали! — громко скомандовал Намджун из грузовика, который уже выезжал на пологий спуск дороги. Оговорённый маршрут был извилистым с конечным пунктом в Сеуле. Парням пришлось объездить не мало мест собирая запчасти и литые детали к машине. Перекусить на заправке и снова выдвинуться в путь. Неимоверная жара, кажется изматывала больше, чем вся эта поездка. Они, как жуки, посаженные в железные банки, месили пыль вперемешку с мелким гравием с запахом разогретой резины, периодически останавливаясь, чтобы разогнуть спины. Младший, но не самый последний из всех, Чонгук проявлял не дюжую силу и ловкость, пока они все грузили двигатель в грузовик Мона. Он один, кажется, мог одолеть и перенести все это железо не будь рядом помощи. Эта мощь, сокрытая в нём, не могла не восхищать. Чимин даже не подозревал о таких способностях своего друга, в то время как Мон и Хосок подшучивали над Гуком, помогая загружать в пикап покрышки и литые диски. — Нам придётся немного разминуться, — Хосок подошёл вместе с парнями к пикапу, помогая прикрыть его брезентом. — Мы с Джуном сгоняем за передней панелью, а вы езжайте по восточной трассе к городу. Там по пути встретите мою сестру. — А что насчёт торта? — чуть было не облизываясь поинтересовался Чонгук, предвкушая предстоящее празднество. — Я, кстати, купил разводной ключ, самый большой что у них был. — Не хилый размерчик, — присвистнул подошедший Мон взвешивая показанный инструмент в руке. — Наша малышка его хоть удержит? — Какая разница? Главное засунуть его в торт поглубже, — энтузиазма и находчивости Гуку было не занимать. Уж кто-кто, а он собирался праздновать день рождения подруги на полную катушку. — Главное, чтобы она нам этим самым ключом по ушам не навешала, с её вспыльчивым темпераментом. — Хосок был больший реалист, хотя идея, которую предложил Чон, ему нравилась. — Тогда придётся запастись ещё и касками, — задумчивый Чимин первым предложил купить большой торт, когда Гук всех собрал во дворе для быстрого обсуждения подарков и поздравлений. Он бы хотел сам вручить ей какой-нибудь подарок, но не располагал временем на их поиск. — Ладно. Давайте уже закончим со всем. Что там ещё по списку? Спина уже болит. — Осталось только продуктами запастись, ну и по мелочи: встретить Лису, Суран и захватить ноут Юнги, — зачитывал Чон составленный совместно список. — Насчёт Юнги. Странноватый парниша, — Намджун хмурил брови пытаясь совладать с через раз работающей зажигалкой, пока в итоге не воспользовался Хосока, выкинув свою куда-то в сторону. — На него можно положиться? — А у тебя есть выбор? — не удержался от едкого комментария Чонгук за что и получил легкую затрещину. — Он поможет, если пообещал, — вступился за друга Чимин. Кто мог знать Юнги лучше, чем его сосед. — Так что можешь не волноваться. Большой зелёный грузовик осторожно, огибая припаркованные у обочины машины, выехал на основную магистраль ведущую с авторынка и набирая скорость, двинулся по ветке вверх, утопая в зелени деревьев высаженных вдоль дороги. Намджун ещё утром созвонился со своим знакомым, который достал для него всю приборную панель со спидометром, тахометром, счетчиком пробега и прочими индикаторами в чёрном цвете. Подобный заводской оригинал было сложно достать, но связи делали своё дело. — Ты чего такой задумчивый? Без прав скучаешь? — Хосок не удержался задев друга за больное. Он вообще был в недоумении как тот отделался только лишением прав на три месяца и повторной сдачей экзамена, если Мона задержали за превышение скорости, гонки по встречной и порчу городского имущества. — А ты не мог не подъебнуть? — чуть ли не заскрежетав зубами, зло процедил Намджун. — Вот думаю, что малышка нам такую свинью подложила. — Ну… она не виновата, что условия изменились. Но ты-то, кстати, мог и не так пылко её встречать. Мог же и задеть ключом. А у неё там, вагон воздыхателей. — Хах! Ты про Чимина и Юнги? Видел. Тот странный чуть не кинулся на меня. Огреб бы тоже железкой по башке. Я вообще был в бешенстве. Сначала эти двое приехали ни с того ни с сего, а потом и Ён пропала. Даже переживать начал. Ведь к ней проблемы липнут, как мухи к мазуту. Думал, может хоть ночью приедет или хотя бы отпишется кому-то из своей банды. — Ты же знаешь какая у нас гадкая связь. Хорошо хоть усилитель поставили. Но всё-таки, ты собираешься ей все рассказать? Она имеет право знать правду, — кажется, Хосок был единственным, кто мог присмирить друга и влиять на него. Он всегда переживал за Чеён, как за родную сестру. — Шутишь? Расскажу, конечно. Подстава вышла редкостная. — И тогда ты тоже её чуть не прибил. Монтировкой. — М-да. Это уже становиться хобби. — О! Суран звонит. Наконец-то. Привет сестренка… Бардовый пикап остановился у обочины на въезде в город. Невысокая светловолосая девушка скептически поглядывала на знакомый ей номер машины и тех, кто сидел за рулем. Одного из парней она смутно припоминала, но вот второй, который за рулем, был ей неизвестен. Да и в целом настораживало отсутствие брата в его собственной машине. — Привет, братик. Я на месте, но кто сидит в твоей машине? — девушка была очень обеспокоена и побаивалась садиться к незнакомым парням, поэтому звонила по телефону, чтобы выяснить, что происходит. — Чонгук — друг Чеён, ты должна его помнить и Чимин. Второго я и сам толком не знаю, да и это неважно. Познакомитесь по ходу дела, — беспечность Хосока немного настораживала, но не доверять брату было глупо. Он тот единственный, кто заботиться о ней после смерти их родителей, заставляя учиться в ненавистном университете. — И что мне делать? Предлагаешь, поехать с ними? Я думала мы поедем вместе, мы же так давно не виделись, — надув обиженные губки расстроенная Суран опустила глаза вниз, — Тем более ты сказал, что надо купить торт. — Вот с ними, как раз, и съездишь, проконтролируешь, чтобы они купили всё по списку. Не обижайся, солнце, увидимся уже в гараже. У нас тут срочное дело с Джуном. — Вот так всегда. Обманщик! Вот начну встречаться с кем-нибудь тогда узнаешь, — стандартная и уже отработанная угроза, с особыми нотами в голосе, действовала, как всегда раздражающе, заставляя Хосока нервничать. — Только с моего одобрения! — посуровел старший брат, готовый прибить любого, кто дотронется или хотя бы косо посмотрит в её сторону. — Хм. Довольная своими манипуляциями, Суран отключилась. Дразнить и щекотать нервишки брату входило в её обязанности с самого детства. Она любила донимать старшего и в случае чего прятаться за его широкую спину, зная, что он защитить и убережёт от всего. Беспечная и милая, она частенько слыла ангелом в устах незнакомых и даже знакомых людей, хотя глаза шаловливого чертёнка её выдавали. Вот и сейчас изучающе посмотрев на парней, отбросила длинные волосы назад и решительно открыла дверь пикапа, усаживаясь на заднее сиденье. — Мой брат сказал, что вас надо проконтролировать и если что-то будет не так я обязательно ему нажалуюсь. Он вам бошки скрутит, если вы меня обидите, поэтому… надеюсь, на наше общее взаимопонимание, — с ходу поставленный язвительный ультиматум с лицом невинной овечки поверг парней в ступор и лёгкое недоумение. Они-то и сделать ещё ничего не успели, когда на них уже успела наехать с угрозами эта миловидная фурия. Чимин про себя даже присвистнул от подобного нахальства. Разглядывая незнакомку в зеркало заднего вида подметил схожие черты лица с Хосоком. Вряд ли это могла быть сестра Намджуна, иначе им в действительности несдобровать. Чонгук был наоборот спокоен, его кажется вообще мало чем можно было пронять и смутить, особенно такими устрашающими заявлениями. — Знакомься, Чимин, это Суран, младшая сестра Хосока-хёна. Такая же редкая заноза в заднице как и Чеён. В общем, в твоём вкусе, — прыснув от последнего комментария, Чимин даже растерялся, криво улыбнувшись. Чонгук не был бы Чонгуком, если бы всё не слетало с него, как с гуся вода. Такая упёртая самоуверенность в себе не могла не восхищать и раздражать одновременно. «Кто ещё тут заноза в заднице» — подумалось Паку и он снова посмотрел на девушку. Приятные черты лица, подчеркнутые чёрным карандашом выразительные глаза с пронизывающим взглядом и мягкие губы. Отчего-то парень был уверен, что они мягкие. Такие губы хорошо сминать в страстном поцелуе отчего они станут ещё более мягкими и припухлыми. От странного наваждения Чимин быстро избавился помотав головой и повернул ключ зажигания. — Болтун ты, Чонгук, — беззлобно подметила Суран, но всё-таки улыбнулась ему, окончательно вспомнив смышленую физиономию. У девушки всегда была проблема с лицами, которые она с большим трудом запоминала. — Может, уже поедем или так и будем стоять? — Как пожелает наша маленькая госпожа, — чуть насмешливо выдал Чимин и рассмеявшись двинулся с места.***
Все уставшие после тяжелого затяжного дня от долгих разъездов и первых подготовительных работ с машиной, сидели у костра, распивая пиво. Хосок запекал уже третью порцию мидий и креветок на жестяной крышке. Мы с Намджуном буровили друг друга взглядом так и не примирившись после долгого спора по поводу трансмиссии. После «отпуска» непривычно было держать в руках инструменты и ещё непривычнее работать в команде, подчиняясь конструктивным замечаниям и просьбам. Мы спорили, обсуждали, кричали друг на друга, но всё же слаженно сделали первый маленький шажок в починке. Предстояло ещё два загруженных дня и мы должны были сделать не просто ремонт, а конфетку из машины, которая представляла собой груду металлолома. Чонгук на глазах у всех целовал Лису. Хотя, по правде, никому особо не было до них дела, все слишком устали, чтобы обращать внимание на эту влюблённую парочку. Наша с ней встреча прошла довольно безобидно, не смотря на её предвзятое и ревностное ко мне отношение. Но за это спасибо Гуку, который никогда, не давал усомниться в себе, чётко ставя границы и приоритеты, разделив нашу дружбу и свою любовь с Лисой. Она, как девушка, конечно, ревновала, так уж мы устроены, но крайне редко проявляла недовольство в мою сторону. Это скорее чувствовалось ментально, чем было на самом деле. Поэтому, каждая из нас старалась держаться друг от друга подальше, дабы избежать маломальского конфликта. А вот Суран наоборот, тепло по-сестрински встретила меня и бросилась обнимать как только вышла из машины в сопровождении Чимина, Лисы и Гука. Задала огромное количество вопросов интересуясь, где меня так долго носило и грозилась заставить брата меня приструнить. Мы долго болтали с ней ни о чем по-девичьи пока готовили на кухне ужин на всех, обсуждая её парней, которых она скрывала от Хосока и учебу в целом. Беззаботная и шебутная Суран, стала ещё красивее, чем я видела её с последнего раза. Такую сложно было не заметить и пройти мимо. Хосок хотел для неё лучшего и вопреки всем уговорам и угрозам заставил учиться в Сеульском государственном университете. Сама Суран хотела быть рядом с братом и никуда не уезжать, не жить долгими месяцами в общаге штудируя книги и конспекты, каждое утро отправляясь на лекции. Только Хосок хотел другого. «Это не для тебя» — жестко ответил он однажды сестре, когда она в очередной раз завела разговор о том, что могла бы помогать им в гараже. Тоже он сказал и мне, в ночь перед моим изгнанием. Так много людей, которые обо мне беспокоиться, а я все веду долгую борьбу с собой и призраками, считая себя одинокой и никому не нужной. Иногда, остановившись в долгой спешке, понимаю, что если оглянусь назад, то смогу устроить свою жизнь, подстроиться под общество, ведь есть те, кто всегда протянут руку помощи. Наверное, это какой-то эгоизм избегать других и себя, убегая от всего в пучину неизвестности. Так не проще и гораздо сложнее и в целом, я, наверное, во многом и неправа, но что-то сломалось во мне, после всего, что случилось. Я пытаюсь убежать, разогнаться до такой степени, чтобы воспоминания перестали мелькать в голове и задерживаться в мыслях даже на секунду. Хочется снова видеть яркие сны и не просыпаться в слезах глубокой ночью дожидаясь томительного утра. Чимин сидящий у костра затравленно и устало поглядывал на меня, но не принимал попытку подсесть и поговорить. Может быть, он, наконец, понял, что это бесполезно, что быть с болью мне куда привычнее чем всё рассказать ему. Я жестока и он прав, что я делаю больно не только ему, но и себе. Только пока не могу по-другому. Юнги, который всё это время, пока все отсутствовали, мирно спал, сейчас вёл активные переговоры, периодически прерываясь на глоток пива и порцию горячих морепродуктов. Этот компьютерный маньяк с горящей безуминкой в глазах ухватился за свой ноут, привезённый Чимином, застучав пальцами по клавишам. Кажется, вокруг весь мир остановился и будь конец света, Юнги вряд ли бы обратил на это вообще какое-то внимание. Стояв чуть поодаль, он о чём-то яростно спорил общаясь с невидимым собеседником на английском. Я плохо знала язык, поэтому могла лишь предположить о чем шла речь и что скорее всего о машине, точнее о задании, которое так в наглую подкинул ему Намджун. — Fuck! — в сердцах выплюнул Мин и полез в карман за сигаретой. — I know! But hoping for you. So… what am I supposed to do? Казалось, парень был в отчаянии, он так надеялся на кого-то, но всё оказалось напрасным. Потирая уставшие от компьютера глаза, перекинулся ещё парой слов со своим собеседником и отключился. В задумчивости докурил и щелчком выбросил окурок куда-то в темноту, решившись на ещё один звонок. В этот раз он перемешивал слова с японскими, что выходило у него из рук вон плохо. По мимике и тембру голоса можно было назвать звонок более удачным, хотя и было то, что ему откровенное не нравилось. Мне было интересно наблюдать за ним со стороны, изучая палитру эмоций и развесив уши, нагло подслушивать незнакомые слова на другом языке. Тонкие костлявые пальцы, в которых он вертел зажигалку просто-таки завораживали. Я следила за каждым движением его рук, пока мой транс не прервала Суран. — Подглядываешь? — заговорщицким шёпотом заговорила подсевшая ко мне девушка предлагая ещё одну баночку пива. — Ну… — я смутилась, потому что она застала меня врасплох и ответить что-то вразумительноее ничего не смогла. — А он ничего такой. Симпатичный. — Думаешь? — приподняла я одну бровь никогда особо не пытаясь рассмотреть его как симпатию. — Уверена. — Пока ты пялишься на Юнги, тебя пожирает глазами Чимин. И он дико опечален твоим выбором, — с другой стороны неожиданно подсела Лиса. А вот её комментарий по всему этому поводу я никак не ожидала услышать и удивленно уставилась на неё. Всегда улыбчивая, приветливая, красивая и невероятно искренняя. Она притягивала к себе взгляды, в ней будто горел огонь, но горячие языки пламени могли как обжечь, так и обласкать, всё зависело не только от её настроения, но и противоположной отдачи. Мне казалось, что они с Чонгуком на долго прилипли друг к другу, но окинув взглядом наш импровизированный пикничок, поняла что Мон и Гук отсутствуют, прихватив с собой и уже договорившего по телефону Юнги. Хосок о чём-то болтал с Чимином и только мы тихо перешёптывались украдкой поглядывая на парней. — Ну вот, всю конспирацию мне разрушили, — наиграно надула я губки раздосадованная своим поражением. — Спалилась, — только и пожала плечами Лиса, отбрасывая назад шикарные длинные волосы. — Ох… мало мне геморроя в жизни, надо ещё влипнуть во что-нибудь, — сетовала я на несправедливые превратности судьбы и вчастности неожиданное увлечение или зарождающуюся симпатию, которую совсем не хотелось принимать и отдавать этому вообще какой-то отчёт, дабы не признаваться себе в том, что он мне нравится. — Ни во что-нибудь, а кого-нибудь, — тут же поправила меня Суран и ободряюще похлопала по плечу. — Главное ведь, чтобы ты была не против, он-то наверняка будет согласен. — С чего такие выводы? — ошарашена такой трактовкой, округлила я глаза переводя взгляд на девочек, будучи не такой уж опытной в отношениях и представляя их уж совсем абстрактно. — Потому что это мужчины, детка, — вмешавшись не дала продолжить Суран Лиса. — Они же, как животные, всё чувствуют и сразу же начинают охоту. Я засмеялась представив как буду приручать дикого зверя Юнги в роли опасного тигра, который бесшумно подкрадывается к своей жертве унюхав её след. Подобные фантазии частенько посещали мою бедовую голову и заставляли, вопреки всему, улыбаться, поднимая настроение. Я хотела ответить что-то едкое на подобное сравнение Лисы, но в кармане завибрировал телефон уведомляя о пришедшем сообщении. МиРэ [00:01]: С днём рождения, сестрёнка. В миг посерьезнев, я уже не слушала болтовню девчонок и встала с тёплого насиженного места на выпиленном бревне с мягкой подушечкой. Мне надо было побыть одной и возможно решиться на звонок сестре, чего я не делала с тех пор как попала в руки ростовщиков. Мы никогда не были с ней особенно дружны. Будучи старше меня на четыре года, МиРэ больше была затворницей, круглой отличницей и послушной девочкой, в отличие от меня, всегда носившейся по улицам с разбитыми коленками. Сестра уже заканчивала универ, тогда я только выпустилась со школы, ещё не зная куда себя деть. У нас были разные интересы, друзья и увлечения. Единственное, что нас объединяло — это желание сбежать из дома, где отец всегда пил, частенько поколачивал маму и иногда нас, и проигрывал в карты все наши деньги. Мама никогда не заступалась за нас и себя, она просто терпела все эти издевательства совершенно опустив руки. Иногда мы сидели с сестрой в одной комнате закрывшись, чтобы не слушать пьяной ругани отца с мамой и мечтали о том, как выучившись в школе, уедем куда-нибудь вместе, подальше отсюда и начнём другую жизнь. Можно сказать, что наша мечта сбылась, хотя и не совсем так как мы того хотели. Впервые у меня возникло желание позвонить ей. Просто спросить, как у неё дела и как мама. Хотя последнее — наверное, нет. Я никогда не смогу понять и простить то, что она «отдала» меня ростовщикам. Те пришли внезапно переворачивая наш дом верх дном выискивая что-то и забирая деньги. Они искали отца, угрожали оружием, обещая ещё вернуться за кем-нибудь из нас, если мы не вернём его долг проигранный в карты. Той же ночью мама собрала вещи. Они ругались с отцом, кричали друг на друга, ведь днём он отсиживался где-то, приходя домой лишь ночь. Ростовщики ворвались внезапно. Мама успела схватить за руку сестру и утащить её за собой, а я осталась в доме, спрятавшись на ветхом чердаке. Но меня все равно нашли, выволокли за волосы вниз. Они искали папу, долгое время выслеживая его. Мы спустились в узенький коридор, когда услышали шум упавшей табуретки в одной из комнат. Он попросту повесился избавив себя от проблем, а меня забрали в уплату его долга. Вот так просто лишили меня собственной ценности жизни. Воспоминания нахлынули нескончаемым потоком и я даже не заметила, как слёзы побежали по щекам градом, застилая всё сплошной пеленой. Боль разрывала изнутри. Хотелось всё выплеснуть, вырвать из себя, выжечь дотла, чтобы больше ничего этого не чувствовать. Я так и застыла с телефоном в руке не в силах даже пошевелиться. От долгого стояния в одной позе заныла лодыжка, но это казалось лишь незначительной мелочью, неприятно тревожащей и доставляющей дискомфорт. — Чеён. Чеён? — тихие шаги Юнги выдала хрустнувшая под ногами ветка, когда он вышел на расчищенную полянку с возвышающейся стеной из покрышек, где собственно я и пряталась от посторонних глаз. — Еле тебя нашёл. Мне прогу скинули. Сейчас с Гуком и Моном обсудили ваше подключение, в общем, ты нужна… Чеён, ты меня слушаешь вообще? — Хорошо. Сейчас прийду, — я стояла к нему спиной и даже не обернулась. Голос предательски дрожал, хотя я и старалась говорить как можно спокойнее. — Что случилось? — серьезный и внимательный взгляд, который уставился на меня не давая возможности скрыть своё лицо. — Посмотри на меня. — Нет. — Пожалуйста, — он не просил, он с тревогой требовал, будучи обеспокоенным. И осторожно приподнял моё лицо за подбородок заглядывая в глаза полные слез. — Расскажешь? — Нас ждут, — свой собственный голос, такой тихий и беспомощный, я даже не узнала. — Это всё подождёт и до завтра. Рассказывай. Горькая усмешка коснулась моих губ. Вот так просто взять и рассказать, предаться воспоминаниям, которые я так отчаянно пытаюсь забыть. Только механизм уже был запущен событиями, что всплыли на поверхность картинками, мелькая в голове, и их уже невозможно было остановить. Усевшись на покрышки, постаралась поудобнее облокотиться о них, насколько это было возможно, и закрыла глазах, отпуская себя и все свои пережитые чувства по ветру, словно открывала клетку. Меня окунуло в липкий омут воспоминаний и я все говорила и говорила, рассказывая всё в мельчайших подробностях, будто переживала заново те дни. Тот насквозь сырой подвал, где с потолка стекали капли воды, и я сидела в нем, как в яме, на цепи, куталась в широкую мужскую папину куртку и скулила моля о помощи; и бордель спрятанный от глаз незатейливой вывеской со множеством комнат и развратными звуками за закрытыми дверями; мой первый в жизни гараж и первые мозоли, яркие и реалистичные кошмары из-за которых не могла спать. Поток того, что я так долго хранила в себе, наконец, вырвался наружу и изливался из меня до самого конца, иссякнув на переезде в Сеул и последних событиях. Юнги слушал молча, не перебивая и переживая со мной весь ужас, разделив каждое мгновение. Он не пытался оправдать или кого-то обвинить, просто поддерживал тем, что был рядом. С последними словами, поставив незаконченную и незримую точку, я вдруг почувствовала какое-то облегчение, словно упал камень с души, разбившись на сотни осколков. Лёгкие наполнял воздух и он больше не смешивался с призраками блуждающими внутри. Конечно, не всё так легко, но во мне поселилось чувство того, что я сделала первый шаг к двери, где новая я. — Почему ты все это скрывала? Ты должна ему все рассказать. Чимин до сих пор тебя любит, — мне слышалась горечь в его словах, Юнги будто сожалел о чём-то скрывая свою печаль за словами поддержки и наставления. — А меня кто-то вообще спросил чего я хочу?! — уже выработанной защитой среагировала я на его слова, но тут же взяла себя в руки. — Рассказать… Что я ему скажу? — Всё то же, что и мне. — И как ты себе это представляешь? Прости, Чимин, что я к тебе не вернулась, твоя любовь отравила меня. Поэтому я жила с Чонгуком. Так что ли? — Не утрируй. Ты же поняла, о чём я говорю. — Как я могу ему сказать, что не умерла и выдержала всё это только потому, что знала, что он меня любит, что я нужна ему, единственному человеку в этом мире. Я не опустила руки и надеялась, что всё же смогу выбраться из того чёртового подвала и остаться человеком, что меня это не сломает. Но всё оказалось куда печальнее и эта безоговорочная вера и любовь меня отравила. Когда я впервые увидела его, то просто не смогла подойти. Он косвенно возвращал меня в тот ужасный месяц, в те дни. Я просто не смогла быть с ним, вернуться к нему и вопреки всему жить дальше. Что-то щёлкало и я видела в нём не любимого человека, а сырой омерзительный подвал. Мне казалось, что я схожу с ума. Я так сильно верила в нашу любовь, что она просто сломала меня. Как такое я могу ему сказать? Чтобы он окончательно стал меня ненавидеть? Я сама себе противна от этого, Юнги. Я любила так сильно, что всё уничтожила. Я чудовище.***
Мин не знал, что ответить. Да и вряд ли можно было подобрать хоть какие-то слова. Он молчал в тишине разбавляемой звуками леса рядом с ней и не мог даже прикоснуться к хрупкому девичьему телу, просто взять за руку. Внутри неё жила пустота под толстым слоем которой скрывалась израненная маленькая Чеён. В ней застыла та самая девушка, которая звала на помощь, как в своих кошмарах. И пусть она отгородилась воздушными стенами от всего, что с ней было связано, всё равно, по-прежнему, нуждалась в помощи и поддержке. Парень надеялся, что теперь, наконец, выговорившись, она отпустить эти воспоминания и больше не будет держаться за них. Глубокая тёмная ночь тоскливо светилась большим лунным диском в чёрном небе. Все разбредались по своим местам объевшись сытного ужина. Парни снова гремели инструментами в гараже. Увлечённые собой Лиса и Гук хохотали где-то неподалёку из ближайших кустов. Лишь Чимин застывшим изваянием, не смея шелохнуться от того, что услышал, стоял за стеной из покрышек так и не решившись обозначить своё присутствие и выйти к двум беседующим. Он хотел первым поздравить её с днём рождения, но услышал то, что она так долго скрывала от него. Парень не мог поверить во все это, но и причин сомневаться не было тоже. Это казалось каким-то розыгрышем, вот только рядом не было камер и никто не смеялся. Жуткая открывшаяся правда звенела в ушах, отдаваясь болью где-то под рёбрами. Он почувствовал себя последней скотиной жаждущий услышать правду, что так тщательно скрывалась. И пусть он услышал лишь малую часть того, что она рассказала Юнги в откровенной беседе, но и этого вполне хватало, чтобы понять, что это перечеркивает любые его попытки на существование их, как пары. Он долгое время злился, винил себя и ненавидел её, что теперь и не знал как ему быть и вести себя с ней. Всё же иногда лучше не знать правды и отдаваться воле случая, чем так разбиться. — С ней все будет хорошо, — он не слышал тихую поступь Суран и очнулся лишь тогда, когда она взяла его за руку, пытливо заглядывая в глаза. — Идём.