Неприятности с открытой дверью

      Отходящая ото сна девушка никак не могла прийти в себя и тупо смотрела перед собой, пытаясь сфокусировать зрение и мысли на одну, хоть какую-нибудь, волну. Где-то на задней стенке неприятно ныла, будто скреблась, головная боль. И в целом состояние было неудовлетворительным и каким-то разбитым. Звонок Дженни застал её врасплох.       — Привет, подруга, чем занимаешься?       — Да, честно говоря, пока ничем. Только проснулась.       — Ви всю ночь не давал спать? – насмешливые и игривые нотки девушка приняла с недовольством и, нахмурившись, тяжело вздохнула, не особо желая вдаваться в подробности.       — Не совсем. А ты, значит, с Джексоном помирилась? Чудо наконец-то свершилось? – решила она перевести тему и узнать окончательный исход вчерашних событий.       — Да. И, надеюсь, это надолго, — по голосу было слышно, что дерзкую и своенравную Дженни, наконец, укротили, и она была словно кошка: довольная жизнью и мурчала от удовольствия.       — Я за вас рада.       — Это все благодаря Ви. Но всё-таки, что было после того, как мы уехали?       — Ничего, — спокойно ответила Джису, не желая вдаваться в подробности их с Тэ разговора.       — Да ну, не может такого быть!       — Мы просто разговаривали и, между прочим, нам пришлось пешком идти чуть ли не до самого города, хорошо, мимо проезжающий водитель нас подвёз до центра.       — Прости, Джи, это все Джексон, ты же его знаешь. Прости, прости, пожалуйста.       Джису только и оставалось, что вздохнуть, принимая всю неизбежность случившегося. Всё же, главное, что эти два упёртых барана помирились. Потому что терпеть ворчание и слезы Дженни становилось всё труднее. И, памятуя Тэ, в очередной раз, усмехнулась, — он приносил всегда с собой много тайн и загадок, но и с такой же лёгкостью мог помочь другим в их разрешении. Всё-таки он необычный и немного странный.       — У нас тут предложение с Джексоном, может, на Чеджу рванем, на недельку? Что скажешь? Может, там вы перейдёте от слов к делу?       — Это ты сейчас на что намекнула? – чуть было не поперхнулась возмущением обалдевшая от такой прыти Джису.       — Я же знаю, что Ви тебе нравится, как и ты ему, но вы всё никак не можете начать свои отношения, — радостно, без тонкого намёка, начала пояснять Дженни.       — Наладив свою личную жизнь, решила заняться моей?       — Не будь букой. Да и хватит страдать по всяким уродам. Джейби козел, прими это наконец. Ви, конечно, тоже с сюрпризом, но ты-то ему нравишься.       — Ладно. Я подумаю об этом, — выдохнула Джису, поднимаясь с кровати.       — Отлично. Тогда до вечера.       — Пока.       Час от часу не легче: сначала Тэхён решает признаться в своих чувствах, а теперь и Дженни занимается сводничеством. Вот и опять, с момента появления Тэ в её жизни все начинает принимать скоростной режим. Джису только протяжно вздыхает и смотрит на часы – без четверти час. Совсем скоро начнётся обед, на который должна прийти и Сонми. Тут хотя бы удача на стороне девушки, иначе бы ей пришлось изгаляться и выдумывать что-то для выведывания информации, о которой её просил Тэхён. Нельзя сказать, что девушка безоговорочно поверила во все им предъявленные доказательства. Предательство имело место быть, тем более, что её тетя часто использовала грязные способы для достижения своих целей. Но, всё же, девушке хотелось убедиться во всём лично. В нём ещё теплилась надежда, что всё окажется ложью. Однако трезвый рассудок, наряду с интуицией, вторил совсем иное и это её пугало. Жить под одной крышей с убийцей было страшно.       Внезапный стук спугнул всё разношерстные мысли Джису.       — Детка, ты ещё спишь? – за дверью послышался голос отца, который не стал заходить из деликатности.       — Нет, пап, я сейчас спущусь.       — Хорошо, и прихвати с собой Джина, я хочу с ним обсудить его практику в фирме. Буду в кабинете.       — Угу. Уже иду!       Голос отца был нейтральным и не мог предвещать чего-то неприятного. Родитель неодобрительно относился к частым гуляниям своей дочери и уже наверняка знал о её позднем возвращении домой. Джису понимала, что разговора ей не избежать и надо было морально подготовиться, наметав ответы на все возможные вопросы.       Быстро переодевшись и приведя себя в порядок, девушка отправилась в комнату Джина, но его там не оказалось. Заглянув внутрь через приоткрытую щель, она решила войти и осмотреться. Уютный дизайн в зеленоватых тонах и невероятная функциональность: от полочек на стенах до светильников, всё встретило Джису неловким молчанием. В углу скрывалась большая кровать-подиум с белоснежными простынями, у противоположной стены жёлтого цвета – диванчик, единственное яркое пятно, — и у окна стоял большой письменный стол, на котором покоилась одинокая чёрная папка. Девушка не заходила сюда с тех пор, как Джин поселился в этой комнате. Она вообще в штыки восприняла его соседство и сводное родство. Отчего-то и Джин не возлюбил её с самого первого дня, хотя ранее ей казалось, что они неплохо ладили в универе, изредка пересекаясь на общих парах. Девушка изучала каждую деталь в его комнате и, подойдя к полкам с кубками, ненадолго задержалась. Там стояли награды за олимпиады по математике, экономике и даже за стрельбу из лука. Оказывается, она так мало знала о нём. Приблизившись к столу, из любопытства раскрыла папку и застопорилась. Быстро пролистав содержимое, она ещё раз вернулась к первой странице, чтобы убедиться в том, что не ошиблась. Папка хранила в себе информацию о Ким Тэхёне. В ней же упоминалась вскользь и таинственная девушка по имени Чеён. Также она нашла и себя. Хмуря брови и закусывая губы, Джису не могла взять в толк, для чего всё это Джину. Он определённо собирал информацию о своём окружении, но зачем? Постукивая пальцами по столу, она лихорадочно строила планы дальнейших действий. «Из всего надо извлекать пользу», — как частенько любил говорить отец, чем она и хотела воспользоваться. Набирая номер братца и нетерпеливо слушая долгие протяжные гудки, наконец дождалась ответа.       — Ты где? Я тебя искала, — требовательным тоном, без намёка на мнимую вежливость, с ходу спросила Джису.       — Во дворе с Лу, а в чём дело? – недовольно пробурчали ей в ответ. На заднем плане послышался собачий лай.       — Тебя искал отец, хотел поговорить о чём-то. Он в кабинете.       — Хорошо. Сейчас буду.       Заметавшись по комнате с папкой в руках, Джису решила не забирать её с собой. Показывать всё отцу не имело никакого смысла. Это всего лишь её догадка, что Джин собирает информацию о своих "знакомых". Если припомнить тот факт, что Тэ разбил его машину, то всё было вполне логично. Но что-то не давало ей покоя, что-то неуловимое было во всей этой информации, и она решила немного пошантажировать сводного братца. Но, после разговора с отцом.       — Заходи, садись.       Робко постучав и прошмыгнув в кабинет, будто нашкодивший котёнок, девушка села за стол напротив родителя, с нетерпением дожидаясь, когда тот отвлечётся от разглядывания каких-то бумаг.       — Горничная сказала, что ты не ночевала дома, — спокойный ровный тембр. Он не сердился, но явно не одобрял, пытаясь всё выяснить прежде, чем перейдёт к возможным нравоучениям.       — Я была с Дженни в клубе, а потом мы поехали к ней. Ничего такого.       — В клубе… Ты же знаешь, я против этого.       — Пап, я далеко не маленькая девочка. Да и ты так всегда говоришь, будто сам не был никогда молодым, – вполне себе справедливый укол, и отец сразу же усмехнулся, понимая, что дочь права, но это его долг.       — В том-то и дело, что был, – тяжело вздыхает мужчина, прекрасно осознавая, что это всё неизбежность. – Что в университете? Сейчас каникулы, но ты разве успела сдать зачеты, ведь пропустила большую половину семестра?       — Конечно. Твоя доча очень способная и упёртая, как и ты, папочка.       — Опять подлизываешься?       — Пытаюсь, — засияла улыбкой Джи и захлопала глазками, окончательно обезоруживая собственного отца.       — Ладно, иди, — усмехается на выходку дочери родитель. — Но учти, что это в первый и последний раз, когда ты под утро пришла домой. О последствиях знаешь и понимаешь, если вдруг снова…       — Знаю, – недовольно ворчит Джису, поджимая губы, и морщит носик.       — Я могу войти? – Короткий стук в дверь. Входя, Джин бросает красноречивый и надменный взгляд в сторону сводной сестры.       Девушка усилием воли сдержалась от злобной гримасы. Показывать перебранки при отце было чревато последствиями. По её мнению, он слишком лояльно и даже как-то по-отечески относился к этому парню, видя в нём множество перспектив и строя на его счёт планы. Это не могло не бесить Джису. Она ревновала отца к нему, не понимая, чем он заслужил такое отношение, ведь мачеха строила и строит каверзные планы, частенько вставляя палки в колеса в работу отца.       — Входи, Джин, – тепло улыбнулся господин Ким и взглядом намекнул Джису на дверь. – Ты меня поняла? Насчёт…       — Пап, я пойду. Люблю тебя, — и озорно улыбнувшись, девушка выскочила из кабинета.       Злить его совершенно не хотелось, ведь её, возможно, будущая поездка, о которой она ещё должна поговорить не только с Тэ, но и отцом, могла не состояться. Нельзя пилить сук, на котором сидишь. Поэтому с хорошим настроением и подленькой улыбкой Джису направилась прямиком в комнату брата. Она хотела дождаться его там и увидеть реакцию на своё присутствие. Заодно это было прекрасной возможностью детальнее изучить всё, что он накопал про Тэхёна.       Джин шёл по коридору довольный и даже счастливый от предстоящей возможности поработать вместе с господином Кимом, да ещё и помощником финансового директора. Такой опыт дорогого стоит. Он уже был на последнем курсе и первая половина семестра обычно посвящалась практике. Конечно, мама настаивала на его непосредственном участии в делах компании нового мужа, но парень хотел немного иного. Его не интересовало кресло директора, которое она так мечтала заполучить, он тяготел к финансам и всему, что с ними было связано. Бизнес-план, статистика, расчеты — всё это влекло парня с самого первого дня обучения, и он хотел бы не только попробовать себя в этом, но и работать. И не столь важно, будет это корпорация господина Кима или чья-то другая, главное, чтобы он занимался тем, что ему нравилось.       Когда Джин вошёл к себе в комнату, Джису вальяжно расположилась в удобном кресле-стуле у стола и, качая одной ногой, держала в руках чёрную папку с досье.       — Занятный интерьер у тебя, Джин. Привлекает внимание и интерес, – её голос был полон яда и надменности.       Всё же она бывала иногда слишком ненавистной и оттого ещё более прекрасной в глазах Джина. Парень не подал виду, хотя ситуация была слишком катастрофичной. Она уже, наверняка, прочла всё содержимое папки и сидела здесь не просто так. Он так глупо подставился.       — Рад, что тебе нравится, – спокойно ответил парень и остановил свой взгляд на её приоткрытых губах. – Можешь почаще заходить, Джису.       Парень не подавал виду, что сестричка словила его на горячем. Он невозмутим и сдержан, как и всегда. Хотя сердце в груди бешено трепещало и не только от волнения.       — Откуда у тебя эта папка? – суровый взгляд и плотно сжатые губы. Сейчас девушка, как никогда, была похожа на своего отца, даже приосанилась, как он.       — Не знаю, на столе лежала, — с насмешкой отвечает Джин и нахально улыбается, видя, как нехорошо сузились её глаза.       Сосредоточенная и собранная, будто дикая кошка, что готовится к прыжку, чтобы на лету впиться острыми клыками в горло жертвы, Джису не сводит с него глаз.       — А может, мне показать её… твоей маме? Что скажешь? Уверена, что именно она найдёт для себя много интересного.        Джин инстинктивно стиснул зубы. Желваки заходили ходуном. Джису была не так глупа, как думала его мать. Она правильно расставила все приоритеты и сложила именно те слагаемые, что и он. Из такого мизерного количества информации сделать правильные выводы смог бы не каждый. И парню стоило бы сказать ей «браво», но, вместо этого, он выхватил из её рук злополучную папку, со злостью смотря в самые прекрасные для него глаза.       — Чего ты хочешь? Ведь ты не просто так меня ждёшь, — холодный тон, как лавина, сходит на Джису. Но она даже не дрогнула.       — Полегче, Джин, не стоит так явно выдавать своего недовольства, — одно из правил хорошего тона будущего руководителя, — она явно насмехалась над ним, чувствуя безоговорочное превосходство. — Ты вряд ли мне расскажешь, почему в папке досье на Ким Тэхёна. Думаю, что и мне объясняться не стоит, потому что мы оба знаем, кто он и что между вами случилось. Поэтому я хочу, чтобы ты оказал мне одну услугу. Небольшую.       — Хм, справедливо. Но почему ты сдалась? Почему просто не расскажешь обо всем мачехе и отцу? – Парня разбирало дикое любопытство. Джису – непредсказуемый противник, о способностях которой он даже не подозревал.       — Для чего? Я так полагаю, что это не единственная папка и, возможно, есть ещё. Поэтому сам собой напрашивается вывод, что ты давно копаешь под госпожу Ким, мою любимую мачеху. А это автоматически переводит тебя в статус союзников. Но если нет, то, в любом случае, у меня на руках карт-бланш, которым я смогу воспользоваться, рассказав всё отцу и показав кое-что ещё.       Джин был ошеломлён её смелостью и наглостью одновременно. Он точно не мог знать, блефовала ли она насчёт «кое-что ещё», но был уверен, что она сделает всё, чтобы доставить ему максимальных неприятностей. Значит, Тэхён был ей и вправду очень дорог, и это немного ранило его. Самую малость. И раз дело приобретало крутой поворот, то окончательный выбор будет сделать не так уж сложно. Тем более, что он уже давно готов к нему. Джису лишь ускорила ход всех событий.       — Я согласен. Надеюсь, мне не придётся никого убивать? – с насмешкой спросил заинтригованный парень.       — Нет. Всего лишь нужно пообедать сегодня вместе со всеми и прикрыть меня, максимально долго задерживая Сонми в столовой.       — Что ты хочешь сделать? – сдвигает брови Джин, не понимая, что она задумала.       Джису долго не решалась ответить на поставленный вопрос. Взвешивая все «за» и «против», она никак не могла заставить себя довериться тому, кто её ненавидел. Но Джин с настойчивостью смотрел на девушку, так что ей пришлось сдаться.       — Ты уже знаешь, что Сонми и госпожа Ким связаны. Возможно, именно тётя причастна к убийству матери Тэхёна. И я хочу выяснить это, покопавшись в её ноутбуке. Она всегда носит его с собой.       Приоритеты… Теперь Джин не просто сделал выбор, а выходил соучастником и предателем собственной матери. Это был двойной удар, который предлагала сделать ему Джису. В бизнесе нет честных правил, и порой самые близкие оказываются врагами. Что ж, он принимал эти условия. Госпожа Ким Сора слишком многим попортила жизнь, теперь её время платить по счетам. Расплачиваться за прошлое — отнятое счастливое детство рядом с отцом. Именно отца Джин не простит ей никогда.       — Это будет нелегко, но я сделаю все, что в моих силах, — задумчиво потирает подбородок Джин.       Джису одобрительно улыбнулась и, оставив папку на столе, прошла к двери. Напоследок она обернулась, задумчивым взглядом изучая сводного брата.       — Никто не виноват в том, что машину, на которой ты решил погонять, подожгли, – с этими словами она вышла, ясно давая понять, что его затея с деньгами была провальной.       Оставляя за собой закрытую дверь, Джису наконец выдохнула. Девушка могла гордиться собой, так как добилась желаемого максимально быстрым путём. Вовремя сумела сориентироваться. У неё было время подумать и сопоставить все факты, складывая их в определенную последовательность. Ей всегда казалось, что Джин недолюбливает свою мать, а увидев досье, и вовсе убедилась в этом. Слова Тэхёна подтвердились, поэтому несложно было прибавить два плюс два, чтобы понять, что многое тут нечисто. Однако, Джин её приятно удивил, принимая правила игры. Это стоило ему немалых усилий, и девушка могла только догадываться, что ещё он задумал или наоборот знал. Но была уверена, что, поделившись с ним своими последними догадками, она не будет разоблачена. «Когда-нибудь настанет время, и ты займёшь моё кресло, а пока... наслаждайся жизнью», – поговаривал отец. Джису хотелось бы оттянуть этот момент на как можно дольше, но обстоятельства вынуждали вмешаться. Сделать первый шажок в войнах империй влиятельных семей.       Обед был назначен на половину второго. Сообщив горничной, что у неё важная встреча, девушка сделала вид, что покинула стены дома. Незаметно пробравшись к заднему входу, забралась по ветвистому винограду на второй этаж особняка и влезла в окно гостиной, что предусмотрительно открыла ранее. Стараясь, чтобы её никто не заметил, спустилась по лестнице вниз и притаилась в каморке, где горничные хранили свой уборочный инвентарь. Ждать ей оставалось недолго.       Сонми не любила опаздывать и пришла, как всегда, вовремя, оставляя свои вещи в малой гостиной, где через широкую арку был вход в столовую. Надо признать, что в семействе Ким, с появлением других Ким, стало традицией устраивать семейные обеды. Время часто варьировалось, но присутствие было обязательным. Мачеха делала всё возможное, чтобы сплотиться с новой семьёй, прибегая к различным ухищрениям. Джису ненавидела это навязанное обязательство, тогда как отец воспринял его с большим воодушевлением. С тех пор, как он развёлся, стал всё больше отдаляться от дочери и семьи, что теперь был рад наладить затухающие отношения.        Когда все наконец сели за стол, девушка тихонько пробралась в гостиную, чуть не задев кофейный столик, крадясь к заветному дивану с ноутбуком. Джин, сидевший лицом к открытому проему, бросил на неё беглый осуждающий взгляд и тут же занял присутствующих беседой о последних новостях на бирже.       Схватив вожделенный гаджет, девушка быстро удалилась в подсобку. У неё было не так много времени, чтобы найти необходимую информацию. Главное, чтобы её никто не застукал. А ещё было бы неплохо, если бы кто-то подсказал пароль, который запрашивала система. Об этом обстоятельстве девушка никак не подумала и судорожно перебирала в мыслях возможные варианты. Сонми была помешана на классической литературе и японских хокку, часто встречалась с друзьями по гольф-клубу и коллекционировала антиквариат: фарфоровую посуду ушедших династий, броши и прочие драгоценности. Было ещё одно увлечением за которым Джису застукала её случайно. Догадка быстро сформировалась в возможный пароль и девушка, судорожно стуча пальцами по клавишами, набирала имя одного известного айдола, — коллекционера-безумца — Чхве Сынхён. Нажав enter, зажмурилась и... вошла. Открылся рабочий экран с множеством ярлыков и папок. Счастливо улыбаясь первой победе, Джису потёрла ладоши. Нервно водя пальцем по тачпад, бегло просматривала все попадающиеся ей на глаза папки. Списки инвесторов и партнеров, валютные расчеты и переводы, статистика за полгода, договора с компаниями — всё это было не тем. Хотя один из договоров показался ей странным и был подписан с господином Им, отцом Джейби. Это было непонятным хотя бы потому, что её отец никогда не сотрудничал с их компанией. Углубляясь в дебри разрозненной информации, она, наконец, и совсем неожиданно, нашла видео с камер наблюдения. Бинго! Именно это было нужно Тэхёну. А также имелась и целая папка перевода средств компании на другие счёта, наряду с липовыми договорами. И ещё кое-что очень занятное — двойные скопированные документы с подписями мамы Тэ и подписями господина Им. Кажется, именно он хотел прибрать к рукам себе тот тендер.       Взглянув на время в углу экрана, девушка прислушалась к голосам из столовой и поняла, что ей пора возвращать ноутбук на место, когда вдруг обнаружила папку с аудиозаписями, подписанную как «подружка Сора». Прослушав одну, Джису поняла, что это записанные разговоры. Кажется, тётя всегда имела при себе диктофон. Перекидывая на флэшку всю информацию, Джису нетерпеливо постукивала пальцами, ожидая окончания загрузки. Когда скачивание наконец завершилось, девушка судорожно стала заметать следы, закрывая все документы и выключая, наконец, ноутбук. Она очень надеялась, что её никто не заметит и возвращение ноутбука пройдёт так же тихо. Она уже закрывала сумку, когда отец неожиданно вышел в гостиную, а за ним и Сонми.       — Где ты была? – строгий голос отца не сулил ничего хорошего, ведь она не предупредила его, когда они разговаривали.       — Кёнсу позвонил и предложил подработать волонтером на эти выходные, — помощь детям в детских домах, — поэтому надо было съездить подтвердить своё участие и узнать все детали. Прости, что не предупредила.       — Похвально, что ты решила принять участие. Я думала, что всякая благотворительность не для тебя, — резкий голос Сонми заставил вздрогнуть Джису. Но быстро взяв себя в руки, девушка улыбнулась.       — Спасибо, тётя, ты, как всегда, обо мне лучшего мнения, — поджала от недовольства губы Джису, как обычно, не услышала о себе ничего хорошего.       Натянутые отношения с тётей у неё были всегда.       — Я просто говорю то, что вижу.       — Отметка по социологии автоматом, если ты ведёшь к этому. Учусь у тебя практичности, Сонми.       — Девочки, перестаньте, — нахмурился господин Ким Сонджу, чувствуя, что ситуация накаляется. – Ругаться вы будете не в моем доме.       — Ей стоит следить за своим языком и быть почтительнее к старшим, Сонджу.       Снисходительный взгляд, которым Джису смерила женщину, столкнулся с надменным и оскорблённым. Кажется, что тётя ненавидит её за само появление на свет, потому что не считала Ёнджи подходящей партией для своего брата. Пусть так. Если раньше Джису обижалась на такое обращение и подолгу грустила, не понимая, что сделала не так, то постепенно сменила обиду на предвзятость и непокорность. Она была единственной и любимой дочерью своих родителей и неважно, что они не вместе, главное, что все остальное осталось неизменным. Их любви и поддержки ей вполне хватало для того, чтобы бороться за своё «я».       — Сколько пафоса, — не удержалась от едкого комментария Джи.       — Джису! — окончательно разозлился отец сурово сдвигая брови.       — Ах ты, хамка! — хотела было замахнуться и дать пощечину Сонми, но её руку вовремя остановио Сонджу.       — Сонми!       И неизвестно, чем бы закончилась нарастающая перебранка, если бы у мужчины не зазвонил телефон, и он не увёл с собой сестру, предлагая обсудить последние переговоры с китайцами.       — Она тебе не по зубам. Пока ещё, — подошёл сзади Джин, тихо шепча на ухо, посматривая в сторону хлопотавшей матери, отдающей указания горнечной.       — Знаю, — сквозь зубы процедил а Джису, сжимая кулаки.       — Нашла, что искала? Или я зря развлекал всех?       — Да. Более чем, — туманно ответила девушка и, задумавшись, нахмурилась.        Ей надо было срочно связаться с Тэхёном, чтобы порадовать его и, в тоже время, огорчить подтверждением всех его предположений. Девушка и сама ещё не совсем понимала, во что они вляпываются, и как всю найденную информацию правильно воспринять. Но однозначно была уверена в том, что отца надо будет обо всем предупредить и как можно скорее.

***

      Резко открыв глаза и чувствую, как спину холодит озноб, пробегающий быстрыми мурашками вверх к горлу. По щеке катилась слеза, которую я размазала, приняв сидячее положение. Глаза понемногу привыкали к темноте, и уже можно было различить слабые очертания предметов мебели. Мне снова приснился кошмар.       Одеваясь, морщусь от неприятной боли, уже не отдающей таким резким током, и выхожу во двор. Занять себя делом — самое лучшее, чтобы отвлечься от реалистичных кошмаров и прийти в норму.       Работа над машиной практически завершена, оставались небольшие штрихи и тест-драйв, который мы решили отложить до утра. Подходя к гаражу, обнаруживаю, что не спится не мне одной. У затухшего костра в раскладном стуле-кресле сидит Юнги. Яркий свет монитора отсвечивается на его лице. Он сосредоточенно стучит по клавишам и хмурится, отвлекаясь лишь на банку пива. Ещё несколько пустых жестянок стояло рядом. Улыбка трогает уголки губ, но, пожимая плечами, не решаюсь к нему подойти.       Заглядывая под капот, проверяю каждую деталь и где-то докручиваю болты. Тщательная проверка запчастей особенно нужна, когда всё делалось в спешке и на пределе возможностей. Жуткая усталость ломит плечи, и лезть под машину нет никакого желания, поэтому, воспользовавшись подъемником, проверяю всё стоя, задрав голову к верху. Оставшись довольной, нажимаю кнопку и, пока машина неспешно опускается вниз, вытираю руки, не замечая, как тихо входит в гараж Юнги.       — Тоже не спится? – его хрипловатый голос заставляет меня вздрогнуть от неожиданности.       — Можно и так сказать, – быстро справившись с испугом, улыбаюсь ему в ответ, ощущая, как гулко отдаётся в ушах стук сердца. — Просто никто не храпит рядом.       Парень улыбнувшись и бросал на меня не вполне понятные испытывающие взгляды. Он будто не решался что-то сказать или сделать. Но быстро стушевавшись, спрятал руки в карманы, поглядывая на машину.       — А мне прислали заказ на систему безопасности. Вот сижу, мудрю, – закусывая губу, сдвинул брови Юнги и, пройдя вдоль опустившегося авто, вновь пронзительно посмотрел на меня. — Она уже готова?       — Почти. Осталось только отполировать. Как смотришь на то, чтобы прокатиться? – шальная мысль возникла внезапно и хищным огоньком вспыхнула в глазах.       Обычно мне не доверяли тест-драйв, чтобы я со своим лихачеством её случайно не разбила. Но сейчас, будто что-то подстегивало совершить нечто запрещённое и дерзкое.       — Прямо сейчас? – удивленно вскидывает брови Юнги и заражается моим огнём, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.       — Ну-у-у, обычно Хосок у нас тестирует, но пока он спит, можем прокатиться. Что скажешь?        В ночной тиши рёв мотора казался оглушительным. Я с замиранием сердца прислушивалась, не выйдет ли Мон настучать мне по бедовой башке, но, к счастью, вспомнилось, что в гараже есть шумоизоляция, поэтому тихо выехав, неспеша спустилась с покатой горки, пока мы не оказались на пустынной трассе.       Окна открыты, и ветер гудел в ушах, развевая волосы. Быстрая смена передач, и машина в мгновении ока набирала 220 км/ч. Мы мчали по прямой, когда я резко вывернула руль, с легкостью развернувшись в обратном направлении, и убавила скорость. Проверив все голосовые команды, задорно улыбнулась Юнги, который вжался в пассажирское кресло, забыв пристегнуть ремень безопасности.       — Ты сумасшедшая!       — Только тс-с, никому не говори.       Мы оба смеялись. Мне было невероятно легко и свободно, словно все тянущие на дно мысли, улетали вместе с этим ветром. Кажется, будто всего этого и не было. И сломанные за спиной крылья вновь могли быть расправленными. Я старалась не поглядывать в сторону Юнги, но выдавала себя неловкой улыбкой, когда наши глаза в очередной раз встречались.       — Ну, как тебе первый опыт в программировании машин? – нарушаю затянувшуюся паузу и сворачиваю влево, увозя нас назад.       — Это не программирование, а… в общем, не важно. Ничего особенного, как для меня.       — Хвастун, – прыснув от смеха из-за важного вида Юнги, включаю поярче фары, не пытаясь даже скрыть широкой улыбки.       — Я пишу и посерьезнее программы, а это… – кажется, я немного обидела его своей выходкой, но он стал таким милым, накуксившись и пытаясь мне все объяснить.       — Хорошо-хорошо. Можешь, не продолжать, я все равно в этом ничего не смылю.       Под шинами хрустел гравий. Пологий склон с двух сторон обрамлённый ветками кустов и деревьев, не давал возможности разогнаться, поэтому на максимально низкой скорости мы поднимались вверх, чтобы не поцарапать машину. В доме ещё все спали, когда за далекой кромкой вершин высоких деревьев только-только виднелся алый рассвет. Последние дни августа были очень тёплыми, особенно ночи.       — Можно вопрос? – Юнги первым вышел из машины и открыл мне дверь. – Почему Хосок сказал, что ты недотрога?       — В некотором роде я опасаюсь мужчин, незнакомых мужчин. И не люблю, когда они ко мне прикасаются, даже невзначай, — вмиг посерьезнев, отвечала я, а по плечам пробежали неприятные мурашки. Настроение как-то сразу угасло. Я не совсем понимала, к чему он это спросил.       — Это все после того случая? — продолжал ходить по острому краю Юнги, задавая такие вопросы.       — И да, и… Я с содроганием боялась каждого шороха, пока продолжала работать в гараже с аджосси. И от этого нельзя было убежать. Приходилось перебарывать себя. – Ненадолго замолкнув и, прикрыв глаза, сглотнула подступивший ком. Юнги подошел непозволительно близко, с виноватым лицом пытаясь заглянуть в глаза. – Я не могу всё это объяснить. Извини.       — А меня ты боишься? Я ведь тоже незнакомый мужчина, — он попытался меня приободрить и озорно улыбнулся, понимая, что немного испортил моё настроение. Но, в тоже время, было в его взгляде что-то такое: трепетное и осторожное, будто он чего-то боялся, но всё равно шёл на этот риск.       — Ну, если мы вместе пили, а потом кое-кто меня ещё и обнимал, то… считать тебя незнакомым было бы странно, согласись. А к чему вдруг такие вопросы? Планируешь сделать со мной что-то непотребное? — привычно отшучиваюсь я и закусываю губы, чувствуя какую-то возникшую между нами неловкость.       — Конечно. Наказать за непослушание и постоянные издевки с большими намеками.       Кажется, что мы просто не можем не подкалывать друг друга. И это становилось даже забавным, словно маленькое хобби для нас двоих. Я вмиг теряю свою грусть, приняв его игру, и с лукавой улыбкой на губах смотрю на парня, который стоит напротив, также игриво улыбаясь мне.       — Ахах. Даже так? Ну, попробуй, если не боишься, — с вызовом смотрю на него и, отбрасывая назад волосы, жду, что же будет дальше.       Отчего-то в голове всплывают слова Хосока: «Предоставь всё ему». И на секунду прикрыв глаза, отпускаю ситуацию. Нет смысла сопротивляться тому, к кому притягивает душа.       — Ты напрашиваешься! — кривит рот в улыбке Юнги блуждая по мне взглядом.       — Вовсе нет.       Юнги нагло прислонил меня к машине. Я могла разглядеть каждую родинку на его сахарной коже и заглянуть в омуты растопленного шоколада глаз. Нестерпимо близко. Он провёл носом по скуле, обдавая жаром чувствительную кожу шеи, и дотронулся до неё своими прохладными губами, невесомо целуя и поднимаясь вверх к приоткрытым губам, настойчиво проник языком внутрь. Его руки блуждали где-то под моей майкой. Я и сама зарываюсь пальцами в его жестковатые волосы, сильнее притягиваю к себе. Это пожар. Он вспыхнул внезапно, до этого тлея в нас раскалёнными угольками.       — Я хочу тебя прямо сейчас, – жарко выдохнул он мне в губы и пытливо заглянул в глаза, прислонившись своим лбом к моему.       Сказанные слова больше походили на вопрос. Он не настаивал, он спрашивал, вполне осознанно понимая, что я могу его оттолкнуть и не решиться на большее. И он не будет заставлять, в этом я была уверена точно.       Что-то отвечать нет имело смысла, я просто притянула его к себе, продолжая разорванный поцелуй, и рукой пыталась нащупать ручку дверцы машины.       На заднем сиденье не так уж комфортно, и мало места, но это не мешало нам расставаться с одеждой. Юнги нависал сверху, пытаясь удобнее устроиться между бедер. Он тяжело дышал, медленно поднимая мою майку вверх, исследуя тело губами. Затаив дыхание, выгибая спину, чувствовала сквозь ткань боксеров затвердевший член. Сминая в руках грудь, он посасывал затвердевшие соски, очерчивая их языком, и поддерживал одной рукой раненую спину, чтобы мне не было больно. Я хваталась руками за сиденья, сжимая их до побеления костяшек, потому что хотела его не меньше, чем он. И оплетая его бедра ногами, тихо постанывала, чувствуя, как прохладные пальцы ласкали разгоряченный клитор, не спеша проникая внутрь. В тусклом свете маленькой лампочки его глаза казались чёрными. Он пьянил и сводил с ума. От сладостной истомы внизу живота сжимался тугой комок. Я кусала губы и закрывала глаза, подаваясь плавным движениям навстречу. Юнги так нежен и внимателен, что я попросту растворялась в нём, отбрасывая все преграды и возможные сомнения.       — Обещаю, что не сделаю больно, — горячо прошептал он мне на ухо и вошёл уже затвердевшей плотью.       Горячо выдохнув, крепче хватаюсь за его шею, запрокидывая голову назад. По виску скатилась слеза. Кажется, что из нас двоих он больше боится, боится сделать что-то не так и напугать. Его обеспокоенный взгляд блуждал по моему лицу в поисках ответа, но я отрицательно помотала головой и, подаваясь вперёд, приняла вертикальное положение, прикусывая его нижнюю губу. Затуманенным взглядом я смотрела в его глаза, в которых плескался безграничный океан страсти и нежности. И, прижавшись грудью к его, чувствовала упоительный стук учащенного сердца, совпадающий с моим. Игриво подхватывая зубами сережку на ухе и, посасывая мочку, жарко поцеловала его в яремную венку. Двигаясь вместе с ним в одном ритме, больше раскрываюсь, сильнее насаживаясь на его член, ощущая нарастающую истому. Длинные пальцы, сжимающие бедра, не позволяли сбиться с темпа. Парень шумно дышал, обжигая кожу. Дорожка поцелуев от шеи к плечу, которое он игриво укусил, кажется слишком интимной и личной для первого раза. Я крепко держалась за него, утопая в водовороте накрывающих волнами чувств от ускоряющихся поступательных движений. Загнанный воздух рвано выбивался из легких. Юнги поддерживал меня за спину и, пройдясь вскользь мокрыми губами по коже, издал сдавленный рык. Сжатая пружина внезапно взорвалась, разносясь по телу покалывающими импульсами наряду с поглощающей эйфорией. Он слишком неистов, и я уже где-то за гранью, когда с последними толчками, резко вышел, сжимая головку в кулак. Чуть отстраняясь, чтобы отдышаться, ищет внизу хоть что-нибудь, чтобы вытереть руку, и захватывает свою футболку. Утыкаясь носом мне в ключицу, нежно целует, прижимая к себе. Озябнув, я меленько дрожу, не принадлежа своему расслабленному телу и копошусь пальчиками в его волосах, успокаивая так нас обоих.       — Всё хорошо? Чеён?       Я не хочу ничего отвечать, только крепче обнимаю за шею, свернувшись колачиком в его руках, когда он накрывает меня своей курткой. Впервые я чувствую себя защищённой. В худощавом теле Юнги больше тепла, чем от яркого солнца. И хотелось греться в этих лучах, потому что они не обжигали, а ласкали своим светом. Мне всегда казалось, что я не смогу, не преодолею себя после всего увиденного в борделе и случившегося домогательства после, не говоря уже о частых снах с сырым темным подвалом. Я опасалась мужчин, сторонясь любого их внимания. Конечно, друзья были не в счёт. Но невидимая преграда существовала и была одним из реалистичных кошмаров, от которого я просыпалась в холодном поту. Юнги сломал все барьеры, сам того не осознавая, расположил к себе, поддерживая в самые непростые моменты. Ему хотелось открыться, но обстоятельства давно все решили за меня. И это предрассветное утро могло быть нашим единственным и неповторимым.