Нахимичил

      Подвал пах неприятной сыростью и тонул в полумраке: настенного освежителя воздуха было мало для уничтожения собравшихся ароматов, равно как и единственной настольной лампы, привинченной к столешнице огромным ржавым болтом и покрытой слоями многолетней паутины, не хватало, чтобы осветить всё помещение. На пыльном столе всю ночь кипела в склянке мутноватая жидкость, испуская по всему подвалу сначала еле-еле ощутимый странный запах, а потом и вовсе воняя похуже меркаптанов. Из углов тянуло гнилью, а сверху, куда была протянута дряхлая деревянная лестница, разило бензином, машинным маслом и конюшней. Слышалось, как по крыше барабанит частый крупный дождь. Тумбочка перед пыльным столом давно уже стала постоянным местом жительства жирных тараканов, зелёных мух, мелких муравьёв и пауков, которые с полной готовностью и вселенским счастьем сбегались на запылённую поверхность, как только главный обитатель подвала оставлял на тумбочке погнивший огрызок яблока, кожуру от банана или ореховую шелуху. Подобных праздников ожидали и обитающие в углу мыши, которым в особо везучий для них день мог перепасть остаток недоеденного мяса, эмоционально брошенный в угол здешним химиком, сильно огорчённым неудачными опытами.       Эмерсон Барретт очнулся на соломенной подстилке, прислонённым к холодной стене, в том месте, куда еле-еле попадал свет. Он неохотно продрал глаза и несколько раз бурно чихнул, а когда в противоположном конце подвала лицезрел зловонную жижу в неприкрытом сосуде, то с чувством абсолютного недоумения душевно выматерился и бросился к кипящему веществу. Из сосуда пахло тухлыми яйцами, мясом, гнилыми яблоками и не стиранными несколько месяцев носками. Эмерсон спешно закрыл ладонью нос и успел даже посочувствовать огромной жирной мухе, без сознания валяющейся рядом с местом действия.       Загадочный и вонючий подвал Барретт когда-то давно делил со своей подругой детства Кэролайн Стюарт, которая талантливо отжала этот клочок территории на окраине Торонто у своего лежачего деда, который на момент проворачивания всей этой авантюры вовсе оказался в лечебнице за пределами не то что города, но и всей Канады в целом. Здесь Эмерсон собственноручно обустроил персональную химическую лабораторию с горой веществ, элементов и разнообразных склянок, причиной чего послужила особая любовь Барретта к химии ещё со времён школы. Теперь же в подвале Эмерсон существовал без Стюарт, потому что впечатлительная девушка сверкая пятками сбежала от горе-химика, когда тот шутливо попросил поделиться кровью девственницы для создания эликсира вечной молодости. С тех пор Эмерсон никогда в своей жизни не видел Кэролайн и думал даже, что она, вероятно, отправилась в лечебницу вслед за своим дедом. Но наверняка он знать не мог и потому продолжил эксплуатировать подвал в своих целях.       Сейчас Эмерсон Барретт был уже первокурсником на факультете фармацевтики и периодически практиковался в испытании и исследовании свойств лекарств.       Обстоятельством, в наибольшей мере отяготившим это утро, для Эмерсона стало осознание того, что на календаре было не воскресенье, не суббота и даже не пятница, когда можно бесстрашно не явиться на пары, а проклятый всеми ведьмами понедельник, в который, к тому же, была запланирована заоблачно важная и сложная проверочная работа по… А вот по чему — Барретт с утра вспомнить не мог, и даже двадцатиминутная очень энергозатратная активность мозга в виде перебора всех пар на грядущий день не дала ожидаемых результатов: Эмерсон понятия не имел, на какой работе сегодня ему предстоит провалиться, и потому благополучно забыл об этом неприятном обстоятельстве.       Эмерсона в университете любили немногим больше Ремингтона и даже поговаривали, что вдвоем они могли бы держать в страхе всю Канаду. Но Лейт и Барретт никогда не общались, более того, они и видели-то друг друга только в столовой и то нечасто.       Прервав течение всех химических реакций, Эмерсон распрощался с прочими жителями подвала, поднялся в пустующий гараж, спешно переоделся, поколдовал над ржавым умывальником, чтоб из него потекла вода, закрыл все двери и благополучно вышел на свежий воздух. Конюх, живущий в частном доме в нескольких метрах от гаражной ассоциации, под проливным дождём сидел на дряхлой лавочке рядом с конюшней. Лошади голосили на своих максимальных громкостях. По максимуму работала и их запаховая сигнализация. Немного подумав, Эмерсон добежал до дома, сменил гаражную одежду на бархатный изумрудный костюм и бордовую рубашку и к середине третьей пары как ни в чём не бывало явился в университет, бесшумно забравшись в переполненную аудиторию во время лекции, и таинственно проследовал на крайнее место у окна, откуда открывался прекрасный вид на всех находящихся внутри.       Какая-то мутная лекция об опасных соединениях органических веществ Баррета совершенно не интересовала: он и сам прекрасно всё про них знал и даже имел под рукой письменные заметки о том, как неотличимый от относительно безопасной водки метиловый спирт, окислившись до формальдегида в организме человека, способен без особых проблем убрать с дороги любого врага.       Во время длинного перерыва перед второй парой по химии, на которой внезапно наметилась контрольная работа, Эмерсон, благополучно задвинув повторение, уединился на лестничном пролёте и нашёл в чертогах миниатюрного планшета какие-то химические зарисовки. Этажом ниже на лестничной клетке, сидя на широком подоконнике с панорамным видом на окрестности Торонто и подперев стулом дверь на лестничную площадку, докуривал сигарету лучший друг Эмерсона, богатый сынишка декана, тридцатилетний Себастьян Данциг, имевший привычку беспричинно заявляться в университет, с которым не имеет ничего общего, кроме влиятельного отца. Выбросив докуренную сигарету за батарею, Себастьян поправил на носу тёмные очки, застегнул воротник кислотно-фиолетовой рубашки и, запахнув на себе пальто, размеренной элегантно-сдержанной походкой поднялся на следующий этаж. Друзья встретили друг друга специальным выученным жестом и расположились на холодных ступеньках.       — Как проходит подготовка к проекту? — сразу же поинтересовался Данциг, опустив руки в глубокие карманы пальто. — Все жижи приготовил?       Эмерсон напрягся. Вот уже половину семестра после первой в своей жизни сессии Барретт совместно с преподавателем химии бился над проектом по теме ядов, практически не отличимых от продуктов питания. Он изучал химические статьи на просторах даркнета, искал рецепты, хоть относительно похожие на правду, и в условиях своего подвала старался эти яды воссоздать, неотложно пользуясь помощью знакомого эксперта из лаборатории, инновационное оборудование в которой позволяло оценивать степень опасности вещества без ущерба для людей и животных.       — Восемь из десяти веществ готовы, проверку прошли, всё... — Эмерсон разгладил на себе рубашку, но продолжить не успел, ибо Себастьян оборвал его:       — А производство в домашних условиях не опасно?       — Мы выбирали варианты, безопасные при попадании в дыхательные пути, — деловито сообщил Эмерсон. — Тот же раствор сильной щёлочи со всякими добавками: это просто вода до тех пор, пока жертва не глотнёт.       — Тогда я спокоен за тебя, дружище. А что по дедлайнам?       — Менее двух недель. Завтра несу в лабораторию девятую жижу, потом есть идея с бензолом, его ещё надо достать. — Барретт нервно запустил руку в растрёпанные волосы. — Всё ещё нужно проработать, отобрать кадры для фотоотчета, подготовить презентацию, да и записи лучше бы было перенести в компьютер. У меня пока что нет ничего, кроме письменных заметок.       — Понятно, — безэмоционально ответил Данциг. — Если нужна будет помощь, может быть, захочешь откосить от пар ради благого химического дела, ты знаешь где меня искать. Я поговорю с батей, он всё устроит. Ты же не хочешь из-за учебной нагрузки лишиться стипендиальной надбавки за проектную деятельность?       — Пока я справляюсь.       За несколько минут до конца перерыва Барретт покинул товарища и успел перед парой залететь в библиотеку. Затем он с чувством выполненного долга заявился в аудиторию, где презрительно и насмешливо посмотрел на одногруппников, зная, что ему, в отличие от них, контрольная по органике дастся как диктант по таблице умножения в третьем классе.       Вечером того дня, вернувшись домой со стопкой научной литературы для проекта, Эмерсон нигде не обнаружил своих письменных заметок.