***
Волны адской боли, скручивающей всё тело, каждую клетку. Так долго, тягуче. Потом сквозь боль прорвались эмоции... Как будто вся галактика вмиг рухнула, сдавливая и сжимая. От чужих эмоций, кричащих, шепчущих, острых, липких, ярких и громких, очень громких, было ещё хуже. Когда стало совершенно невыносимо, от очередной пульсирующей волны распахнула глаза, резко и хрипло выдыхая в немом беззвучном крике. С силой дёрнулась, что-то не давало двигать конечностями... Снова дёрнулась. Волна боли. Путы ослабли. Рывком прижалась спиной к чему-то холодному. Руками схватилась за голову и закрыла уши. Яркий свет, отражённый от светлых поверхностей сильно бил по глазам, добавляя болевых ощущений. Прижалась к холодной поверхности головой – немного легче, но это почти не ощутимо. Само отвлечение всех органов чувств на холод едва сработало. Даже с такой регенерацией нервы восстанавливаются медленно. Слишком медленно. Тяжело заставить сконцентрироваться на мелочах... плохо отвлекающих. Снова волна эмоций. Громко. Близко. Приоткрывает глаза. То, что казалось стеной, оказалось толстым стеклом, и за ним кто-то стоял. Громкий. Моргает, с трудом привыкающими к яркости света глазами, приподнимая голову, пытается рассмотреть. И видит глаза. Голубые глаза. Она узнает эти глаза. Эту вибрацию… этот свет излучаемый его телом. Ауру. Она знает. И галактика, кричащая на триллионы миллиардов голосов стала намного тише, как за толстой стеной, где-то очень далеко. Чёткие только тревога, беспокойство, интерес, тонкая ниточка недоверия и не понимания. Получилось сконцентрироваться на нём, голоса других стали тише. Изредка концентрация терялась, волны боли дрожью прокатывались по телу, оглушительные всплески чужих эмоций, добавляя к физической боли эмоциональные ожоги. Каждый свежевосстановившийся нерв жгло как кислотой, и сил закрыться просто не было. Тот, кто стоял за стеклом протянул руку, касаясь его. Взгляд с трудом перефокусировался с лица стоявшего на руку. Трёхпалая, в толстой перчатке. Длинные пальцы, возможно с когтями, спрятанные в перчатку. Медленно убирает правую руку от уха и, дрожа, прислоняет к стеклу в том же месте. Маленькая четырёхпалая ладошка казалась игрушечной на фоне его ладони. Его эмоции спутались на мгновение, он быстро отошёл от стекла, отвернулся, с кем-то разговаривая… растаял в ярком свете помещения за стеклом. Глаза не успевают сфокусироваться, свет снова причинял боль. Чувствовала только отголоски внутреннего света того, кто рядом. Они отдалялись. Снова накатило волной боли, но её получается терпеть, значит, основные части нервной системы отрегенерировали, а вот конечности пока ещё двигает симбиот. Да, он тут же откликнулся, подтверждая мысль. Ох, верный мой друг, что бы я без тебя делала... Осмотрелась, отодвигаясь от стекла. Помимо барьера, сходного по структуре вибраций со всем остальным в этом помещении и со всем окружением в целом, место, где она должна лежать окутывала неправильная сфера желтовато-зелёных сот. Симбиот, как мог, закрывал хозяйку от чужих эмоций, пока сама хозяйка не в состоянии себя закрыть. Так рассматривала, прищуриваясь и подрагивая всем телом, снова приняла лежачее положение и укрылась, чтобы сберечь тепло, как посоветовал симбиот. Прислушиваясь к тому знакомому свету, что был недалеко в окружении других, и к симбиоту, который продолжает верно "стоять" на посту. (Шепард POV) Чёртова станция. Чёртов Курил со всей его свитой. Кто ж знал, что этот гад собирается устроить вместо передачи нужного заключённого сафари. На Шепард. Именно тут мне удалось услышать от саларианца такое выражение в сторону «Синих светил», которое переводчик любезно не перевёл. Но всё это померкло когда удалось разморозить её. Она не особо радостно отреагировала на пробуждение. Наверное, не с той ноги встала. Четыре ИМИРа стоящих на страже вмиг разлетелись на кусочки. Джек-таки удалось догнать и даже переубедить, видать, изрядно разрядившись по дороге, она всё-таки, более менее оттаяла и могла нормально мыслить, намного разумнее чем «палка-люди-бить». Дальше – хуже. Из тюрьмы нас совершенно не планировали выпускать. К слову совсем. Но не будь я Шеп, если я не добьюсь своего. И тут даже Гаррус был рад, что на нашей стороне была пусть и не совсем стабильная, но зато достаточно мощная катушка тесла, щедро одаривающая врага зарядами. Добрались до корабля буквально по частям, но без потерь. Много раненых, двое тяжело. Как только добрались до Нормы, меня тут же отключило.***
Разбудил шум и суета. В лазарет внесли кого-то, попутно снимая броню. Внесённых укладывали на койки у противоположной стены. Девушка села на койку спиной к окну. Жёлто-зелёный барьер тоже сдвинулся от прохода к окну, уплотняясь, не пропуская чужую боль и эмоции. Девушка укуталась с головой в плотную ткань, которой её заботливо укрыла целитель, поджала ноги. Обхватила свои колени и обвила себя хвостом. Суета улеглась. Все, кто был ранен, получив первую помощь, покинули лазарет. Остались только трое, лежащие на койках напротив, и голубоглазый. У той, кого принесли, хлопотал медицинский робот. Дзард уточнил, что робот вынимает посторонние предметы из тела и сращивает раздробленную кость. Целитель занималась голубоглазым. Он стоял, облокотившись на стол рядом с голубоватым барьером у её койки сняв повреждённый нагрудный доспех. Доктор укрепляла повязку на его раненном плече. - Ты тут как, малыш? - тихо и очень устало проговорил он. Девушка прижала уши, поняв, что он всё это время смотрел на неё, и сейчас обращается именно к ней. - Гаррус, не пугай её. Она едва нормально начала двигаться. - Тихо произнесла целитель. На что тот устало вздохнул. Дзард уже успел показать всё, что будет необходимо. Знание рас, языков, культур. Как минимум она уже понимала, что говорят окружающие. Девушка пошевелилась, выпрямляя спину, набрав в грудь воздуха, попыталась что-то произнести. Не получилось. Схватилась за горло, задрожала, снова сжавшись в комок. Целитель и голубоглазый тревожно говорили между собой. Из-за боли девушка их не слышала. Боль улеглась. Девушка снова вернулась к рассматриванию окружающих. Взгляд турианца был виновато тревожным. Женщина отошла от турианца к тому, кого завершал латать робот-медик. Гаррус размял мышцы плеча, наклонился, поднимая нагрудник с пола. Замер, почувствовав прохладное касание. Посмотрел на свою руку. Тыльной стороны ладони касался кончик хвоста, который девушка протянула через барьеры. Нет. Не совсем так. В барьере из сот потухла одна из ячеек, но появились ячейки поменьше, повёрнутые в сторону голубого барьера, создавая в нём небольшую прореху, и в неё был просунут хвост. Гаррус взял кончик хвоста в ладонь. Прохладная, немного бархатистая чешуеподобная кожа. Дальше окатило непривычными ощущениями. Постепенно волна стала более плавной, более понятной. Теплота. Благодарность. Радость очередной встречи и снова благодарность. Глаза встретились. Турианец развёл мандибулы в улыбке. Уголки губ девушки тоже дрогнули, хвост выскользнул из его ладони, быстро сворачиваясь кольцом на койке. Барьер вернулся в изначальное положение. Только через пару мгновений слегка разочарованный Гаррус понял почему, к нему возвращалась доктор. - Ты ещё тут? Гаррус, иди, отдыхай. Время позднее. Капитан очнётся, ты первый об этом узнаешь, обещаю. Чаквас выпроводила его из лазарета и, приглушив свет, вышла сама. Девушка проводила его взглядом через стекло. Он же помахав, ей рукой, скрылся за поворотом.