***
Заход солнца — это одно из самых прекрасных явлений в этом мире. Когда огненный шар окрашивается в оранжевый и пропадает за горизонтом, часть жизни останавливается, пока остальная оживает. Мы можем этого не замечать, но это так. Этот закат не был таким, как все остальные приспешники. Он был ярким, заставляя жмуриться, и переливался всеми оттенками жёлтого, красного и оранжевого. Как будто диск света так прощался, словно больше никогда не поднимется над горизонтом. Каждое двадцать первое июня проходит именно так: сначала, утром и днём, ничего особенного, но вечером, готовясь закатиться за горизонт, дневное светило устраивает подобное шоу, а потом, на двадцать второе, оно с новой силой восстаёт со своей подругой и спутницей. Те, кто интересовался красным календарём Эквестрии, или тот, кто живёт там, знает, что в этот день закончилась одна из страшнейших войн. Война двух сестёр. А закончилась она тем, что старшая — принцесса Селестия — с помощью шести могущественных артефактов изгнала свою младшую сестру — принцессу Луну — на спутник Земли, где та пробыла тысячу лет. И прямо сейчас эквестрийцы и туристы готовились праздновать этот священный для них день. Тия обожала этот праздник. Она с нетерпением ждала его и всегда контролировала подготовку к торжеству самостоятельно. Принцесса дня считала, что так празднует возвращение сестры, а ночная вестница — нет. Она же считала, что это самая ужасная ночь в году. И в каждый праздник младшей приходилось напоминать себе, что это только для её родной сестрёнки, которую она любит, но была бы возможность как-нибудь выкрутиться с этого праздника — аликорн бы воспользовалась им незамедлительно. Как использовала свою работу, чтобы пропускать ежемесячный праздник — Грандиозный бал, Гала концерт. Почему-то ей ни разу не хотелось спуститься в бальный зал, но Луна с огромным удовольствием каждый раз слушала рассказы своей сестры о том, что происходило на Гала Концерте. И лишь один праздник принцесса ночи всегда ждёт с нетерпением. Это День Горящего Очага. Императрица ночи обожает этот праздник с самого детства, больше, чем свой день рождения, который, кстати, тоже праздновали зимой. Было что-то очаровательное в канун торжества и на самом праздновании. Ночное светило тускло освещает белый снег. Запах сладостей и мандаринов витает повсюду. Каждый миллиметр замка и, конечно же, города всегда украшен. В каждом магазине, доме и в самом дворце стоят ёлки, сверкая в своём блеске. Дети, да и взрослые, впрочем, тоже, собирались в тёплой и уютной комнате, отсчитывали секунды до двенадцати часов, а позже дарили друг другу подарки, чувствуя тепло домашнего уюта, близость и нежность. А позже выходили на улицу и наслаждались разноцветными брызгами на звёздном небе. Аликорн уселась рядом с озером Драс-Леоны и глядела на своё отражение. Принцесса с интересом разглядывала свою хищную натуру. Она не такая, как у чистокровных оборотней и тем более вампиров. Черты лица немного заострились, глаза с вертикальными зрачками и зелёной радужкой ловили любую мелочь, а открыв рот, можно было заметить, как два клыка с верху и снизу тоже заострились. Сердцебиение даже немного ускорилось, а в облике волка начинало стучать ещё быстрее. Конечно, всадница всё это старается скрыть от любопытных глаз, но иногда её собственные с потрохами сдают. Девушка немного пошипела на своё отражение. Устрашающим шипение не получилось, лишь забавным. Всадница голубой драконы хихикнула и продолжила вглядываться в водную гладь. Луна не знала почему, но ей это было интересно, и каждый раз, когда получалось увидеть своё отражение после обращения, она следила за ним. Ей было интересно, хотя она прочитала и услышала от Киллиана всё, что можно и нельзя, но ничего ей с собственным любопытством не сделать. Она отметила про себя, что Найтмер Мун отличается от неё. Не многим, но отличается. Наверное, на Мун подействовала всё та же, знакомая всем магия. Но аликорн пришла сюда не что б полюбоваться на отражение и подумать о ненавистном ей празднике, а сделать кое-что. Она собрала свои чёрные волосы в свободный хвост, немножко ослабив ленточку, и села на колени, взяв в левую руку Брисингр. Сапфировый меч переливался в свете заката яркими цветами, и пока старшая принцесса не убрала солнце окончательно, вестница ночи отрезала себе волосы. Тёмные локоны упали на траву, крылья и спину девушки, а оставшиеся из-за ленточки не могли рассыпаться, оставшись в коротком теперь хвосте. — Ну и зачем? Принцесса ночи вздрогнула, наверно, больше не из-за неожиданности, а из-за тоскливого голоса, которым хозяйка спрашивала, зачем Луна совершила содеянное. — С длинными волосами тяжело драться, тебе ли не знать? — пожаловалась она. Поднявшись с земли и отряхиваясь от отрезанных волос, девушка продолжила: — Вот я и решила избавиться от них. Селестия осмотрела свою сестру с ног до головы неясным взглядом. И кивнула. Принцесса дня помогла отряхнуться, после чего младшая сестра сожгла отрезанные локоны. Они молчали достаточно долго. Тия до сих пор смотрела тем же непонятным взглядом на Луну. Той не надо было читать её мысли, чтобы понять, о чём думает солнечная принцесса. — Ты её ненавидишь? — Все её ненавидят, — парировала Тия. — Но ты больше всех. — Не отрицаю. — Почему же? — спросила аликорн ночи, развернувшись к сестре. — Что она тебе сделала? — Ты прекрасно знаешь ответ на свой вопрос, Луна, — с каменным выражением лица ответила аликорн дня. — Обманула тебя и забрала у меня. — И с чего ты решила? — удивилась ночная вестница. — Как это с чего? — вспылила она. — Ты разве не помнишь войну? Жертвы?! Хоть и полгода она шла, но все пострадали из-за неё! Растения погибли, фестралы до сих пор мучаются, ведь их боятся и ненавидят! Да и ещё их раса почти на грани вымирания. — Но кто тебе сказал, что она обхитрила меня, Тия? — спросила всадница, а потом добавила, отчего солнечная принцесса замерла как статуя: — Я ей позволила всё это сделать. И мы виноваты в произошедшем, она была лишь пешкой в нашей игре. — Селестия, — поднявшись с травы, спокойно продолжила Луна. — Найтмер Мун полностью под нашей ответственностью, ведь это мы её создали и заставили воевать. И сейчас она мстит, и у неё на это есть полное право.***
Императрица дня закрепила свой золотистый меч на поясе, взяв походную сумку, накинула ту на плечо, кивнула сестре и её драконе и поднялась в воздух. Провожать принцессу дня пришла Луна и Сапфира. Остальные придти не смогли, так как Насуада продолжает двигаться в сторону бывшей Илирии. Девушки смогли урвать пару минут, чтобы проводить Тию. Битва с Гальбаториксом неумолимо приближалась, заставляя нервничать всех, в том числе и солнечную принцессу. И она была рада отвлечься и покинуть варденов и всех остальных, ведь лечение многочисленных ран воинов, волнение, что сестра вновь сражается с очередным врагом, достаточно сильно выматывают. Наверно, так плохо она себя чувствовала ещё во времена изгнания сестры. Хоть Луна там была в безопасности. И поэтому аликорн позволила своим крыльям отвлечь её и нести на остров драконов, чтобы разгадать последнюю головоломку кота-оборотня. Она взмахнула пару раз белоснежными крыльями и поднялась выше. Создав купол с воздухом, солнечная принцесса позволила себе подняться ещё выше, туда, где небо постепенно темнело. Такая высота ускоряла полет, но и изматывала быстро, поэтому приходилось подкрепляться энергией своего меча, которую принцесса запасала долгие годы. Она пролетела над особенно глубокой долиной и увидела внизу поляну с ручьём, лентой вьющимся среди травы. По её краям стояли, как девушке показалось, дома — или навесы, трудно было различить — спрятанные под сенью раскидистых елей, которыми поросли склоны соседних гор. Сквозь ветви просвечивал одинокий огонёк костра, будто крошечный кусочек золота среди кучи чёрных игл, и аликорн заметила одинокую фигуру, спешащую от ручья к деревьям. Она казалась странно неуклюжей, а голова была слишком большой для такого тела. «Явно это ургал» — подумала она, не останавливаясь. А потом правительница Эквестрии заметила двух драконов насыщенных пурпурно-синего и рыжего цветов. Солнечная принцесса в этот раз остановилась и попыталась разглядеть, что же они там творят. С такого расстояния, к сожалению, почти не было видно всадников, но их драконов можно было разглядеть. «Может, накормить их молнией?» — подумала Селестия и уже готова была это сделать, как резко отдёрнула себя, посчитав, что это было бы не лучшей идеей. И она вновь продолжила свой путь.***
Остров Врёнгард. «Наконец-то!» Селестия чуть не пустила слезу от счастья, увидев остров драконов. Перед ней была огромная чашеобразная долина, окружённая крутыми горами, вершины которых уходили за облака. Склоны покрывали густые леса из елей и сосен. Деревья были высокими и жалобными, даже издалека видно бороды мха и лишайника, покрывающие их. Обрывки белого тумана цеплялись за горы. Высоко над дном долины Тия увидела несколько каменных сооружений среди деревьев: обрушенные, заросшие входы в пещеры, останки сгоревших башен, огромные дома с рухнувшими крышами и несколько меньших зданий, которые выглядели так, как будто кто-то ещё может в них жить. Более десятка рек стекали с горных вершин и извивались по зелёным землям, пока не вливались в огромное, спокойное озеро в центре долины. Вокруг озера расположился город Всадников — Дору Ариба. Здания были огромных размеров. Каждая дверь была похожа на вход в огромную неизведанную пещеру. Каждое окно было таким же высоким и широким, как ворота замка, а каждая стена была похожа на отвесную скалу. Плющ оплетал каменную кладку густым ковром, а где не было плюща — там рос мох. Здания вписывались в ландшафт и выглядели так, словно выросли из самой земли. Те немногие камни, что были лишены растительности, проявлялись бледной охрой, хотя пятна красного, коричневого и тёмно-синего также были видны. Как и всё, сконструированное эльфами, здания были изящными и плавными, более утонченными, чем строения гномов или людей. Но они также обладали прочностью и крепостью. Почти все здания были разрушены, одни от времени пострадали сильнее других. Казалось, что ударная волна исходила из южной части города, где широкая воронка более чем на тридцать футов углублялась в землю. Во впадине выросла берёзовая рощица, и серебристые листья деревьев дрожали в порывах переменчивого ветра. Открытые участки в городе поросли сорняками и кустарниками, в то время как каменные плиты на улицах города обрамляла бахрома травы. Там, где сады всадников укрыли здания от взрыва, разрушившего город, безжизненные цветы всё ещё сплетались в причудливых узорах, которые, без сомнения, были предназначены для каких-то давно забытых заклинаний. В целом круговая впадина представляла собой мрачную картину. Селестия из остатков сил создала заклинание, которое спасёт её от невидимых ядов в воздухе, земле, еде и воде. Об этой отраве её предупредил Бром перед отлётом. Ища место, где сможет немного отдохнуть, принцесса Эквестрии замечала груды гигантских былых костей: всё, что осталось от драконов. Найдя для себя местечко, девушка положила под голову сумку, которую захватила с собой. Две недели. Две недели она летела без перерыва, да ещё и под грозу попала, пришлось защищаться от молний, а ещё от дождя и ветра. Она тяжело вздохнула. Раньше, возможно, Тия никогда бы не смогла преодолеть такое расстояние без привалов. Проспала аликорн всего лишь два дня, и этого, как ей показалось, было достаточно. Уже миновал полдень, когда девушка проверила скалу Кутхиан на наличие ловушек и врагов. Всё оказалось чистым, и потому аликорн без боязни прошла дальше. Подойдя к подножию скалы, императрица дня произнесла мысленно своё имя и стала ждать. Где-то вдали закаркали вороны, словно издеваясь над принцессой. «Может, надо на древнем языке сказать слова?» К её счастью, Селестия немного знала его, поэтому, сказав своё имя на древнем языке, она продолжила ждать. Но и в этот раз ничего не вышло, что потихоньку начало выводить из себя солнечную принцессу. И тут она вспомнила, что древний язык составлен из истинных имён! И у каждого существа, как и у вещи, оно есть! Вестница дня обрадовалась своему маленькому открытию и радостно произнесла своё истинное имя. Солнечная принцесса почувствовала, как по телу прошлись толпы мурашки, а вся её душа отозвалась на собственное имя. До этого дня она произнесла его всего один раз, и то после изгнания сестры. И в мысли после этого закрался вопрос: а в курсе ли всадники своих имён? Но подумать об этом аликорну не удалось. После того, как она произнесла последнее слово в предложении, в камне появилась трещина. Тёмная линия поднялась вверх на пятьдесят футов, а затем разделилась надвое, и трещины, изогнувшись, устремились вниз по разные стороны, очерчивая контур двух широких дверей. На дверях один за другим появлялись ряды написанных золотом символов: защита против физического и магического обнаружения. Как только переплетения символов проявились полностью, двери качнулись наружу на невидимых петлях, соскребая землю и растения, которые выросли перед ними с тех пор, когда проход открывали последний раз. За дверным проёмом виднелся громадный сводчатый тоннель, который уходил в недра земли под крутым углом. Двери остановились, и на поляне снова воцарилась тишина. Как только девушка зашла, двери за её спиной захлопнулись, и аликорн осталась в полном темноте. Выругавшись, она пожалела, что не подложила бревно или какой-нибудь камень в проход. Императрица дня создала шар света, и он полетел вперёд, освещая ей дорогу. Каминный пол вёл вниз, в недра земли, и Селестия осознала, что спустилась уже достаточно глубоко. С дальнего конца туннеля потянуло теплом, и девушка увидела оранжевое свечение. Забыв о том, что дальше может быть какая-нибудь ловушка, она ускорилась и остановилась лишь перед большой чёрной аркой, ведущей в просторный округлый зал. На арке были начертаны какие-то иероглифы. Они были слишком тесно расположены к друг другу, а сам свод была очень высоким, и хоть Тия поднялась в воздух, разобрать символы ей всё же не удалось. Она осмотрелась и почувствовала, что тут было удушающе жарко. Вокруг внешней стены тянулись в два ряда каменные скамейки, на которых располагались какие-то тёмные предметы. В стене позади сверкали цветные кристаллы. Но рассмотреть всё вокруг не было возможности, ибо на открытом месте, рядом со светящейся ямой, стоял человек с головой дракона. Незнакомец неожиданно зашевелился и широкими шагами двинулся к принцессе. Селестия вынула из ножен свой золотистый меч, готовая начать битву в любую секунду. Также она заметила, что в левой руке существо держало металлический щит, а в правом — меч с переливающимся всеми красками лезвием. Аликорн сразу узнала работу одного эльфийского мастера. Руроны. Чужеродный разум сломил ментальные щиты и завладел контролем над мыслями. Она не смогла остановить атаку. Девушке казалось, что её разделили на несколько кусков. Она вспоминала всю свою немаленькую жизнь, каждый забытый секрет, споры и битвы. И неожиданно её отпустили. Тия, обессиленная, упала на колени, и на этот раз разума её коснулись не для того, чтобы захватить, а чтоб поговорить. «Прости за нашу грубость, но мы должны были проверить тебя на истинное намерение. Добро пожаловать в Свод Душ. Мы ждали вас.» Она посмотрела на стены, и до неё только дошло, что это не камни, а Элдунари, а на скамьях находятся яйца драконов! «Ты не ошиблась, птенчик. И глаза не подводят. Мы — тайная надежда нашего народа. Здесь лежат наши сердца сердец — последние свободные Элдунари на этой земле. А ещёе здесь более ста лет бережно хранятся яйца драконов, о которых мы всё это время нежно и преданно заботились. Моё имя Умаротх. Моим Всадником был эльф Враиль, возглавлявший наш орден, пока его не настигла злая судьба. Я говорю сейчас от имени всех остальных, но не командую и не управляю ими. Многие были связаны с Всадниками, а многие не были, и наши дикие собратья не признают ничьего авторитета, кроме своего собственного, — это Умаротх сказал с лёгкой ноткой раздражения. — Было бы слишком сложно и неудобно, если бы все мы заговорили разом, так что мой голос — всего лишь инструмент, которым пользуются все остальные». «Как?.. Как вы сумели спрятаться от Гальбаторикса?» И Умартх рассказал, как создавался Склеп Усопших, почему Гальбаторикс не нашёл его, как пришёл в ярость от того, что многие яйца драконов пропали. Он также рассказал, как его народ помогал варденам. А ещё старый дракон рассказал, как они следили за ней самой, за Бромом и Луной, как подкинули яйцо принцессе ночи и почему именно её выбрали всадницей для Сапфиры. «Значит, вы посчитали, что Луна может стать всадницей Сапфиры, потому что Бром был драконьим всадником, а наша мать имела своего магического спутника?» «Да, — ответил дракон. — Очень часто получалось так, что дракончики устанавливали связь с детьми всадников, и мы решили, что Сапфира может выбрать её, так как вы не совсем люди и имеете магию. Не такую, как у всадников, потому мы не знали, может ли Сапфира установить связь со своей всадницей. Как видите, может.» «Я подкидывала Луне Торна и Шадоу, но они отвергли её!» — пискнула аликорн. «Видишь ли, птенчик, каждые магические спутники с рождения связаны, но они могут отречься от своих партнёров и выбрать кого-то другого, хотя это достаточно редкое явление. Сапфире пришлось со многими людьми и эльфами находиться рядом в виде яйца, но никого она не выбрала никого из них, потому что у неё уже была связь с твоей сестрой. Но когда дракона попала к Луне, она задумывалась, а правильно ли открывать свою скорлупку для неё. Как мы видим, она сделала свой выбор.» «Теперь, когда вы нашли нас, мы не будем скрываться более. Мы будем вместе с вами бороться, поможем вам убить Гальбаторикса. Настало время, когда мы покинем наше логово раз и навсегда, чтобы противостоять предателю! Без нас он сможет поработить ваш ум так же, как и мы. Ведь он имеет много Эльдунари под своим началом.» «Я не могу унести всех вас», — сказала Селестия. «Ты и не должна, — ответил Умарот, — Шестеро из нас останутся, чтобы следить за яйцами вместе с Куарок. Если мы не сможем поразить Гальбаторикса, то они будут ждать того момента, когда драконам снова будет безопасно в Алагейзии. Но вам не стоит беспокоиться, мы не должны быть бременем для вас, потому что мы сами будем предоставлять силы для передвижения нашего веса в пространстве.» «Сколько вас?» — просила императрица дня, оглядывая комнату. «Сто тридцать шесть. Но не думайте, что мы будем способнее тех Элдунари, которых поработил Гальбаторикс. Мы — лишь немногие, те, кто был выбран, чтобы быть помещённым в это хранилища. Мы были или слишком стары и слишком ценны, чтобы рисковать в борьбе, или слишком молоды и слишком неопытны, чтобы участвовать в сражении. Именно поэтому я решил присоединиться к ним; я обеспечиваю связь между группами, служу пунктом взаимопонимания, которого иначе не было бы. Те, кто являются более старыми, действительно мудры и влиятельны, но их умы блуждают по странным путям, и часто трудно убедить их сконцентрироваться на чём-либо за пределами их мечтаний. Те, кто моложе, более неудачны: они расстались с телами прежде, чем нужно было; таким образом, их умы остаются ограниченными размером их Эльдунари, которые не могут расти или расширяться с того момента, как покидают тело.» «Получается, если я заберу вас, станет сто шестьдесят, но Империя всё ещё превосходит нас числом.» «Да, но не забывайте, что у вас есть в запасе энергия солнца и луны. Мы знаем, что вам не стоит брать много, хоть её достаточно, потому что никто не хочет, чтобы солнце и луна погасли. Но Гальбаторикс не сможет поставить вас на колени, и если будет план, то мы сможем победить его» «План у нас в разработке» «И что же вы хотите сделать?» — с интересом спросил дракон. «Мы хотим вытащить Гальбаторикса из замка. По нашим подсчётам, все Элдунари всё так же останутся в подчинении короля, но если мы вытащим его и разделим с его рабами, то у нас будет больше шансов не проиграть.» «План неплохой, как мне кажется, но вам придётся постараться вытянуть Гальбаторикса из его крысиной норы» «Он знает, что тридцать Элдунари уже у нас, как и то, что солнце и луна тоже в нашей власти. Он сам выберется из своего замка, если мы его позлим.» «Хорошо, тогда нам нужно скорее отправиться в путь» Пока Куарок трудился, а драконы что-то деловито обсуждали, Селестию не оставляло чувство головокружения. Никто и помыслить не мог о том, что остались яйца драконов. Солнечная принцесса подошла к нижней скамье и наклонилась к одному из яиц. Оно было около пяти футов, бледно-голубого цвета. Селестия стянула с руки белую перчатку и приложила ладонь к тёплой поверхности. — Боже, — тихо прошептала солнечная принцесса, улыбнувшись. Она столько времени держала у себя яйцо Торна и Шадоу, искала им всадника, подкидывала их Луне, лучшей ученице и её подругам, Каденс. Даже пробовала себя на роль всадницы! Она боялась, что дракончики никогда не проклюнуться, и принцесса дня даже не знает, помнят ли драконы, как она разговаривала с ними, скрашивая ночи без сестры. Рассказывала о Луне о мире, обещала, что у них будет славное будущее. Что когда они вылупятся и встретятся со своими всадниками, всё измениться. А сейчас она видела ещё яйца драконов, и Тие хотелось плакать от радости. «Убьём Гальбаторикса и его слуг и сможем восстановить их расу.» Человек с драконьей головой собрал всех Элдунари. Принцесса солнца по объяснениям драконов создала пространственный карман, куда отправились сто тридцать Сердец сердец. Умаротх предупредил, что как только они выйдут через арку, то забудут всё о том, что Гальбаториксу не стоит знать. Селестия поблагодарила за знание и, перехватив удобно свою сумку, вышла из Склепа Душ. И почувствовала, будто что-то забыла, что-то важное. Но это недолго продлилось, поэтому она отправилась назад к варденам. На обратном пути ветер был попутным. Элдунари подсказывали девушке, где найти подходящий поток воздуха, и подпитывали её. Через два дня после отлёта, солнце всё ещё было в зените. Элдунари, заметив Урубаен, моментально замолкли. В отличие от Драс-Леоны, столица была целиком окружена мощными высокими стенами. По сравнению с бывшей Илирией города, которые встречались на пути, — просто детские игрушки. «Город горя, — печально подумала девушка. — А когда-то Илирия считалась одной из самых прекрасных столиц.» Лагеря были разбиты подальше от Урубаена. Тия не могла не заметить лагерь эльфов, но Глаэдра видно не было, в отличие Сапфиры, Торна и Шадоу. Она приземлилась на холме над лагерями под скрывающими чарами. Почти рядом находилась голубая дракона, а на другом конце лагеря находились чёрный и красный драконы, и Тия решила, что лучше связаться с Сапфирой, чем выискивать сестру или кого-то другого. «Приветствую тебя, Сапфира.» «Селестия! — радостно поприветствовала дракона, но так и продолжала лежать. — Ты как? Нашла что-нибудь полезное? Где ты?» Девушка улыбнулась. «Со мной всё в порядке. Да, я нашла полезное, и я на холме, но сейчас спущусь с него, позови всех. И да, где Глаэдр и Оромис?» «Они находятся в лесу.» «Хорошо, тогда нам стоит туда подойти.» «Залазь на меня. Я подкину.» — мысленно произнесла Сапфира. Тия так и сделала. Она подлетела и села на голубую дракону, после чего та взлетела. Принцесса солнца от неожиданности охнула и схватилась за шип перед ней, обхватив покрепче ногами седло. Сапфира приземлилась в лесу, а за ней Торн вместе с Насуадой и Муртагом, и Шадоу вместе с Киллианом и Бромом. Потом прибежали эльфы во в главе с Блётдхгармом. Арья с Имиладрис. Орик и недовольный Оррин. В конце прилетела Луна с Ёль. Оромис и Глаэдр появились рядом с Сапфирой. «Что произошло, что ты позвала нас?» — спросил золотистый дракон. Сапфира не ответила, лишь повернула голову и «взглянула» на Тию. Солнечная принцесса спрыгнула с драконы и сняла чары. Она улыбнулась прибывшим и заговорила: — Благодарю, что вы прибыли. Как вы знаете, я отправилась в путешествие на остров. Как вы, думаю, уже поняли, я кое-что нашла. — Что же вы нашли, ваше величество? — спросил Орик. Селестия закрыла глаза и тихо прошептала Элдунари, чтобы они открыли свои мысли. Через мгновение воздух словно наполнился шёпотом. Эльфы зашатались, Арья упала на колени, прижимая руку к виску. Следом за ней опустилась мать точно в такой же позе. Драконы опустили свои мастистые морды. Всадники более спокойно отреагировали, Орик издал вопль, Оррин и Насуада просто застыли на месте. Обмен мыслей всё продолжался, и Тия решила избавить себя от этой какофонии, поставив мысленный барьер. — Клянусь молотом Морготала, теперь мы сможем победить проклятого Гальбаторикса! — воскликнул гном. — А раньше ты считал, что не сможем? — вкрадчиво спросила Тия. — Да и сейчас не сможем… — сказала ночная вестница, намекая на что-то. — О чём ты? — уточнила императрица дня. — Не считая Гальбаторикса, — медленно начала Насуада. — Против нас выступают четыре всадника.