***
Он возвращается. Это видно в его взгляде. В его улыбке. В манере держаться. Даже походка стала прежней. Вот почему, я не узнал его стоя лицом к лицу. Макс и Майкл действительно два абсолютно разных человека. Даже внешне. Стоило парикмахеру немного поколдовать и я тут же узнал в воришке своего возлюбленного. А одев его и вовсе чуть не растекся лужицей. Мне так хочется взять его прямо сейчас. В машине, в самолёте, в аэропорту, не важно где! Я хочу, чтобы он принадлежал мне без остатка, чтобы он вспомнил меня и то, как сильно мы любили друг друга. Как нам было хорошо вместе! Он вспоминает. Отрицает это даже перед самим собой, но вспоминает. Сегодня от Ромы я получил именно то, что заказал у Джеральда. Майкл в полной безопасности, и теперь мы, наконец, можем быть вместе как раньше. Я больше никогда его не потеряю! И все будет как прежде, как тогда, пять лет назад, когда мы были всего-лишь неотесанными подростками. Нужно лишь, чтобы он вспомнил. Но как сделать так, чтобы плохие воспоминания не возвращались, чтобы остались лишь хорошие? Я консультировался с пятью врачами, и все они говорили, что это невозможно. - "Лучше вообще не трогай его память, если боишься демонов, которых в ней спрятаны"- сказал один из психологов, с которыми я говорил. И вроде бы, я с ним согласен. Вот только мне так чертовски хотелось вернуть моего Майка. Хотелось бы лежать с ним и есть виноград, запивая дорогим шампанским, спрашивать о том,помнит ли он те или иные моменты. Тем не менее, я понимал, что намного лучше будет просто создать новые моменты. И не париться над тем, что уже утеряно. Самолёт взлетел, и с каждой секундой мы не просто отдалялись от города, мы отдалялись от тех ужасов, которые пережили за последние пять лет. И с каждой секундой, к нам приближалась наша новая жизнь. Я искренне надеюсь, что теперь у нас все будет хорошо. Я сделаю все, чтобы Майкл вновь полюбил меня. Ведь теперь у нас есть целая вечность, чтобы все было хорошо. Возможно, через пару лет, мы заведем ребенка. Лично мне хочется дочку. Маленькую девочку с огромными голубыми глазами и темно-каштановыми волосами. Благо в детдомах можно выбирать детей. Я смотрел на спящего напротив парня и думал о том, каким хорошим отцом он будет. Скорее всего, мы будем спорить на счёт того, на какие именно танцы отдать малышку, или какую прическу ей сегодня сделать. А ещё постоянно будем забывать ее в школе или садике. Причем забывать ее будет он, а я громко орать и забирать ее. Мы наверняка будем ссориться, но каждая ссора будет завершаться жарким сексом около бассейна. Нянечка нашей дочки будет постоянно ругаться, что однажды мы можем попасться на глаза ребенку, но нам будет все равно, ведь мы то знаем, что никогда не травмируем детскую психику. Однажды, она вырастет и скажет, что является лесбиянкой или гетеро, это будет не важно, мы примем любое ее решение, хотя он скорее всего будет пытаться с ней спорить. Майкл всегда спорит. Это его любимое занятие. Я смотрю в окно, на проплывающие облака, и улыбаюсь. Впервые за пять лет, я действительно позволяю себе поверить в возможность счастливого будущего для меня и моего любимого.***
- Просыпайся, ты весь полет проспал,- начал будить меня Дрэйк. Открыв глаза и потянувшись, я огляделся. Мы были в самолёте. Из окна не было видно небо, зато, я видел асфальт и взлетную полосу. Похоже мы уже прилетели. Взяв меня за руку, мужчина повел меня из самолёта. Около трапа нас уже ждал водитель и черный Мерседес. Интересно, у него(Дрэйка) фетиш на эти машины? В салоне витал уже знакомый запах автомобильной пахучки. Вообще, я был на удивление спокоен. Не было волнения или счастья по поводу перелета. Словно я делал это сотни и тысячи раз до этого. И этот раз лишь очередной, не более. Однако, что-то изменилось. Появилась какая-то тревожность и испуг. Словно, вот-вот, произойдет что-то ужасное. Воспоминания... Они были совсем близко к поверхности моего сознания. В любую минуту я все вспомню. Это сложно объяснить, но это было так. С каждым метром в голове всплывали картинки. Дрэйк в лежаке около бассейна. Какие-то парни. Мы смеемся и стреляем из водных пистолетов. Какая то старушка, "мама"... Я смотрю на Дрэйка и пытаюсь что-то сказать, но голос пропадает, а на глаза накатываются слезы. Мне не хватает сил произнести эти слова, словно я боюсь, что стоит их озвучить, и все исчезнет. Словно это иллюзия. - Майкл, все хорошо? Он ошибается. Впервые за месяц он зовёт меня Майкл, а не Макс, и он это понимает. Смотрит на мою реакцию... Горячие слезы ручьем хлынули из глаз. - Я помню тебя,- шепчу я и крепко обнимаю парня, которого так чертовски любил. Помню, как познакомились. Помню, как впервые поцеловались, и я снова целую его, словно проверяю, правдивы ли те воспоминания. Жадный поцелуй в котором заключается вся наша боль от разлуки. Почему он меня не искал? Почему я исчез? Мне не удаётся вспомнить два года, которые были между последним воспоминанием и больницей. Лишь чувства. Словно в этих воспоминаниях живёт монстр. Он холодный и слизкий, и если я его выпущу, то он уничтожит весь этот прекрасный мир, который вдруг стал моим. - Почему ты не искал меня? - Я пытался! - Почему не сказал сразу? - Слишком сильно боялся. Мы едем, по залитым солнечным светом дорогам ЛА, и не можем насладиться моментом. Мы снова вместе. Теперь нас никто не сможет разлучить. На горизонте появляется до боли знакомый большой белый дом. Тот самый дом, в котором мы жили. Он манит своей тишиной и покоем, безопасностью, знакомой с самого детства. - Добро пожаловать домой,- шепчет мне на ухо Дрэйк и мы заходим внутрь. Он ничуть не изменился. Все такой же прекрасный и величественный как раньше. Мы идём за руку, боясь отпустить друг друга, все в доме до боли знакомое и родное. Поворот, и мы в нашей спальне. Он жадно целует меня, стягивает с меня кофту, оставляет мокрые поцелуи на шее, и кажется, стремится сделать все, чтобы мы снова были вместе одним целым, он словно пытается пометить меня. Я первый замечаю, что что-то не так. Какое-то шевеление в углу комнаты. Резко отталкиваю от себя любимого, и именно в этот момент звучит оглушительный выстрел. Резкая боль пронзает грудь, и я падаю на пол. Монстр вырывается наружу, стремясь поскорее показать вторую сторону "идеального" мира.