Перемирие

      Этим утром, по звону биологического будильника, Инк проснулся первым. Как ни странно, уже несколько дней подряд так получается, что ему удаётся застать спящего Ошибку — тот лежал на подушке рядом, спокойно дышал и прижимал радужного к себе за рёбра. С глубоким вздохом, с заспанным взглядом, он некоторое время пялился на свитер Эррора, пока до мозга не дошло, как именно они лежат. Что же, к такому привыкаешь, даже не смотря на то, что недели три назад этот монстр был готов надеть твою голову на пику и восторженно ей махать в разных альтернативных вселенных. По крайней мере, сейчас об этом можно не беспокоиться.       Окончательно продрав глаза, Инк понял, что выпутаться, не разбудив спящего скелета, не удастся и просто смирился со своей участью, обнимая Оши в ответ. Можно выползти, сходить проверить территорию на наличие кухни или столовой, ведь вчера перед выходом они так и не поели. Но не стал, решив дождаться пробуждения Эррора, и просто осторожно считал чужие позвонки на спине пальцами, пока появилась возможность потрогать не свои гребни. На самом деле, эти движения он делал неосознанно — руки в ответ обнимали друга, а пальцы начали теребить первое, до чего дотянулись, пока Инк всё ещё обдумывал произошедшее вчера.       Он всё никак не мог поверить в то, что это Эррор. Вот честно, у него в голове не укладывалось, что сейчас его обнимают руки Эррора, что ему вчера в любви признался Эррор, и что, чёрт возьми, поцеловал его тоже Эррор. Всё это выглядело так абсурдно, так нелепо, что… Вполне оказалось правдой. И это самое страшное. Они действительно спали всю ночь в обнимку. Нет, это не вызывало никакого чувства отвращения, просто было непривычно. Непривычно видеть бывшего врага намного ближе, чем все привыкли думать. За своими размышлениями, Инк и не заметил, что своими играми с чужими позвонками разбудил друга. Эррор завозился, ещё даже не просыпаясь, тихо и довольно замычал. На его скулах кость потеплела, окрашиваясь в едва видный на чёрном синеватый цвет. Кому-то, кажется, очень нравилась эта незамысловатая, неосознанная ласка.       Наконец, Эррор открыл глаза, сонно моргая, немного оглушенный тем, как вокруг светло. Он видел. Не так хорошо, как обычно, но видел. Чёрт побери, это была самая лучшая новость за последние пару дней. Расфокусированный взгляд Оши встречается с глазами Инка. В его красных фарах снова есть нормальные зрачки, и даже не расплывчатые по краям. Хотя, судя по тому, как он смешно щурится, зрение вблизи у него всё такое же отвратное. Но он улыбается. Счастливо, словно бы пьяно, и тем же способом что и вчера чмокает Инка в самый лоб, с довольной улыбкой. Сегодня имелись причины для счастья. — С добрым утром, Инки~ — Тянет Эррор, расползаясь в еще более счастливой, искренней улыбке.       Такая ласка была очень… Непривычна. Одно дело объятия, слова, а другое — такое нежное обращение к своей персоне. Инк не привык. Его целуют, обнимают, а он… Ну, ничего он не чувствует. Просто нравится и всё. Именно поэтому собственная бездушность впервые пугала, что он не может ощутить элементарных вещей, пряча взгляд куда-то вниз. Пролежать весь день в кровати — точно не то занятие, которым хотелось бы заняться, но ради этой бесценной улыбки на чужом лице, Инк был готов подождать ещё немного, ещё чуть-чуть помучить чужой позвоночник. Эррор, судя по лицу, счастлив от всего этого. Значит ли это, что он поступает хорошо? Что пытается сделать то, что не в силах? Что поддерживает мнимую надежду в своём бывшем сопернике на «хорошую концовку»? Кто знает. — Хех, доброе, Оши. — в ответ как-то немного криво улыбнулся, всё ещё пребывая в лёгком смятении. И тут кое-что заметил — глаза Эррора смотрят прямо на него, а не как вчера, сквозь стену куда-то вне пространства и времени. Значит, какие-то продвижения у них всё же есть. — Как твои глаза? — Вижу. В общем-то, почти как раньше, то есть ужасно херово вблизи. — глюк отводит взгляд, фокусирует его на стене, и, да, получается, просто как и прежде, для всего ближнего ему нужны очки. Но к лёгкому туману у носа он относится вполне спокойно, и даже не тянется за ними, чтобы надеть. Успеется еще. — Инки, а ты мне кое-что задолжал~, — протянул Эррор, оказываясь еще ближе, упираясь своим лбом в лоб художника, с глухим стуком кости. У него на скулах румянец, и он чувствует себя опьяненным идиотом, но, он поймал это. Он чувствовал, как Инк ласкал его позвонки и почему-то это вселило в него больше наглости, чем всё, что могло бы. Он хотел свой честно отработанный поцелуй. В конце концов, Эррор вчера был на редкость хорошим мальчиком и даже никому не грубил. Ну, почти.       Инк успел проклясть себя ещё пять раз. Грёбанная память опять подвела, только сейчас напоминая, что он обещал. О, Азгор, кто тянул его за радужный язык? Но делать нечего. Обещал — слово своё держи.       Инк медлил, стреляя глазами в разные стороны, то на столик, то на стены, то снова на Ошибку, то опять по кругу. Он же не умеет целоваться, да и как научишься, когда у тебя даже нет губ или подручного скелета, чтобы научиться обходиться без них и…       И всякие мысли были посланы далеко и на долго. Пальцы внезапно вцепились в футболку на спине глюка, мелко подрагивая от волнения, а поцелуй оказался настолько резким, что послышался лёгкий стук зубов одного и второго скелета. Неуверенно, неумело, но уж как может. Инк чувствует прилившие к скулам краски, в особенности красная пылает ярче всех, а сам он зажмурился, теперь больше походя на не уверенную в себе школьницу.       Неожиданно Эррор помог исправить этот поцелуй, всего-то одним движением сразу нескольких языков, которые и пробрались в рот Инка, начиная мягко играть с его радужным язычком, тереться и опутывать, проникая везде-везде, даже немного увлекаясь и пощекотав кончиком одного из языков местечко, где обычно у людей располагается нёбный язычок. Инк взволновался, вздрогнул, но сопротивляться не стал, подчиняясь по какой-то причине более умелому в этом своеобразном «спарринге». Целовал Оши долго, со вкусом, занимаясь не только ртом радужного, но и мягко, фалангами пальцев, лаская его шейные позвонки и чувствительные гребни, ощущая, как скелет под ними еле заметно прогибается. Синий румянец горел не хуже разноцветного, и глючный не закрывал глаза. Он впервые видел этот румянец так близко. Блять, это самое невинное, что ему удавалось видеть за последние годы.       Но всё же, даже самый желанный поцелуй в итоге заканчивается. Оши отпрянул, тяжело и опьянно дыша, всё так же обнимая и лаская позвонки Инка, но все же старался отдышаться, и унять внезапно закружившуюся от недостатка кислорода голову. — Неужели ты, чернильная твоя голова, ни разу не целовался? — хохотнул монстр, вновь прижимаясь к его лбу. Наверно, им стоило вставать, но было откровенно плевать, и на то, что есть хочется, и на то, что у них были дела. Лежать бы так с этим горе защитником до скончания времен, и пусть все миры подождут.       Но Инк, как только поцелуй закончился, ещё немного потупил взглядом в грудь глюка, сжимая его свитер на спине до боли в костяшках. А затем осторожно выпутался из чужих объятий, присел на край кровати, сжимая ладонь около рта. Языки. Много языков. Это было так неожиданно, что он чуть всё не испортил и не забуксовал. Но не сказать, что неприятно, наоборот, Инку даже… Понравилось? В черепушке столько противоречий и мыслей, что художник даже и не знает, что именно сказать — затянувшийся поцелуй с Эррором вызывал двоякие ощущения. — Не думаю, что кто-то захочет целоваться со скелетом. Да и нужно ли оно нам? — Неуверенно, даже как-то отстранённо спросил, ложась спиной на кровать и головой куда-то на ноги Ошибки. Странно. Непонятно. Приятно. Но он привыкнет. По крайней мере, хотелось бы привыкнуть, ради каких-то своих неясных целей, в которых и сам Инк не очень-то уверен. — Выглядишь так, будто увидел АУ с отношениями Кросса и Даста. — Ехидно прохихикал глючный и, впрочем, больше шутить не стал. Присев, принялся поглаживать его по светлому черепку, почти успокаивающе, с изрядной долей аккуратности и любви в каждом жесте. На самом деле, когда Инк вскочил, ему показалось, что он испортил их второй поцелуй своей напористостью. Естественно, никому в этом никогда не признается, кроме себя. И то не факт. — Может мне повторить, чтобы ты не чувствовал себя та-ак глупо?       Скелет расплылся в довольно коварной улыбке. Несколько секунд Инк думал и всматривался в две красные глазницы над собой. В них столько чувств, столько хорошо скрытого счастья, сколько никогда не появлялось в этом монстре. Иногда Инка пугает собственная бездушность и не способность ответить. Хоть чем-то. Или наоборот, почувствовать отвращение и послать далеко в дальние края.       Ничего.       Но внезапно, Инк притягивает скелета за ворот его красной футболки и сам целует. Не так, как-то немногим ранее, более невинно и просто, коротко и ясно, что очень похоже на поведение младшеклассницы перед более старшим объектом обожания. — Я сейчас приду, подожди. — Инк закончил поцелуй быстрее, чем планировал, как только услышал в стороне чьи-то торопливые, наглые шаги. Слез с кровати и вышел за дверь, чтобы узнать источник этих шагов       Теперь оглушенным оказался Эррор. Нет, он определённо что-то вызывает в Инке, ну не стал бы бездушный равнодушный хрен его сам целовать. И наверно после такого, глюку лучше было посидеть на месте, но теперь, он видит, а значит, хрен останется на кровати как послушный мальчишка. Ему хотелось знать, что там отвлекло Инка от их поцелуя. И Он, спустя пару секунд, ломанулся в дверь, следом за Радужкой.       Как оказалось, немногим ранее, за поведением обоих скелетов наблюдала та самая старшая по отделению, неприятная личность, которая очень любит собирать чужие сплетни. Она быстренько засеменила к другой двери, когда заметила взгляд белого скелета на себе, и сделала вид, что вообще не при делах. Не смотря на то, что раньше Эррор никогда не видел этой старшей медсестры, узнать её было не сложно. «Человек, что должен отправиться на скотобойню» полностью подтвердила свое звание крайне пышным телом и мерзким характером. Инк решил проучить любопытную, старую толстушку.       Когда женщина, завернув за угол, стала подглядывать за другими монстрами, он подошёл как можно тише, «выключил» свои глаза, что теперь это были только две бездонные, чёрные глазницы, сделал лицо как можно коварнее и, подкравшись к женщине как можно тише, ткнул пальцем человеку в спину. О, этот ор, наверное, слышали во всём комплексе, что уж говорить об их уровне — женщина завизжала как резаная свинья и побежала от такого скримера как можно дальше. Зато на долго запомнит, что очень не красиво, и очень опасно подглядывать за другими!       Инк, когда его шалость удалась, схватил друга за запястье и понёсся в противоположный конец пустого коридора, пока эта полоумная не вызвала охрану или кого ещё. Они оба не могли проржаться с её реакции, даже когда остановились возле лифта и конца коридора, скелеты всё равно смеялись, опираясь на стенку, не в силах стоять на месте — ноги слегка подкашивало. Вылетали сбивчивые фразочки по типу «Ты видел её лицо?» или «Я чуть не оглох от этого крика!». Эррор ещё уважительно похлопал художника по плечу, стирая набежавшие слезинки с глазниц. Признаться честно, дама заставила треснуть его ушные косточки, но, чёрт возьми, это того стоило! — Ну, может до неё дойдёт, что нельзя подглядывать за другими! — Так же смахивая пробившиеся слезинки, радужный пытался успокоиться. — А то вдруг! Мало ли мы здесь за… И тут же самого себя отдёрнул от того, что чуть не ляпнул. Как о таком вообще можно было даже подумать? Инк, подавляя в себе порыв снова покраснеть и стрелял по коридору глазами, мол, это не он только что ляпнул не по теме и вообще молчал. И от этого становилось ещё смешнее, Инк снова прыснул через ладонь у рта.       А про глюка и вовсе можно молчать. Оговорка заставила его завыть глючным криком чуть ли не на весь коридор и опереться спиной о стенку, чтобы не упасть на пол со смеху. Как такое вообще может в голову прийти с виду невинному созданию? Но это так же немного волнительно. Если Инк думает о таких вещах… Это, должно быть, просто восхитительно, как он на него влияет.       Внезапно, явно немного всем этим перевозбужденный, Эррор от опоры стенки и подошел к Инку, беря его черепушку в свои руки и широким жестом тремя языками облизывая скулу. — О, обещаю, если мы чем-нибудь таким и займемся, я запру дверь изнутри стулом, чтоб ни одна любопытная стерва не подглядывала. — Ухмылка на его костях стала такой коварной, что как бы Ошибка не исполнил сказанное сию же секунду.       Инк зажмурился, когда влажные языки, которые должны были имитировать подобие поцелуя, прошлись по скуле. Иногда очень сложно жить с богатой фантазией — воображение тут же выдало пару картинок не самых хороших мыслей о чём-то подобном. У монстров это происходит немного иначе, нежели чем у людей, а тем более у скелетов, но это не мешало на секунду застыть и представить. Нет, к такому он был ещё не готов. Ни морально, ни даже мысленно. — Может быть, когда-нибудь… — Со смешком ответил художник и выкрутился из чужой хватки, мысленно добавляя: «в следующей жизни». — Нам нужно к Альфис, помнишь? Я очень рад, что твоё зрение восстанавливается, но нам стоит проверить ещё раз. И… Раз уж мы здесь, около лифта, то почему бы и нет?       Инк не дал даже свободы выбора, тут же заводя Эррора в небольшое помещение лифта и нажимая на первую верхнюю кнопку лифта. Кабина с тихим скрежетом поехала вверх.       Сегодня в коридоре было не так много народу. Возможно, это из-за того, что они вышли не в том огромном помещении, что выводит на выход, а может, просто все ещё спят. Ведь оба скелета были свято уверены, что сейчас раннее утро. Некоторые монстры и люди встретились на их пути до кабинета Альфис, некоторые приветливо здоровались и улыбались, другие проходили мимо, уткнувшись носом в какие-нибудь документы. Но до них ни одному, ни второму скелету не было дела до этого, они просто двигались к своей поставленной цели.       Как бы это ни было странно, но Альфис, по счастливой случайности, оказалась у себя в кабинете — ящерка сидела в другом конце комнаты, уткнувшись в монитор, и что-то быстро-быстро печатала на старенькой клавиатуре. Звуки постукивания когтей по кнопкам перебивал мерное гудение каких-то огромных, железных аппаратов. — Альфис? — М? — Её мордочка высунулась из-за монитора и повеселела, монстр приветливо улыбнулась. — А, это вы, заходите. Эррор, присаживайся на кресло.       Они оба прошли через всю комнату, и на этот раз Эррор смог более менее нормально рассмотреть её чертоги и некоторые особенно большие и странные приборы. Пока присаживался, прищурившись, осмотреть доктора: та не сильно отличалась от других Альфис, такая же скромная и тихая ящерица в халате, разве что из её ушных каналов торчали небольшие, тонкие антенны, выделяющиеся шариком на кончике ярко-красного цвета.       Впрочем, Альфис даже проверять не стала, и так прекрасно видела по взгляду глюка, что зрение того постепенно восстановилось, а шишка на черепе рассосалась. Посоветовала ещё день-два прокапать те капли, и зрение окончательно придёт в норму. Но тут Инк решил прервать радостную тишину одним единственным вопросом, который не смог задать вчера по собственной забывчивости. — Альфис, — его голос на мгновение приобрёл совсем иные, раньше не появляющиеся нотки безразличного спокойствия. Наконец в нём услышалась его настоящая, бездушная сущность. Взгляд стремительно переменился на боле тёмные цвета, выражая через них всю серьёзность дальнейших слов. — Ты можешь рассказать нам о докторе Гастере и его разработках, блокирующих магию во всём подземелье?       До этого копошившаяся в каких-то своих бумагах ящерка замерла. Сердце, впрочем, как и душа, забились так быстро и часто, что даже Инк мог услышать этот стук о её грудную клетку. Она заметно волновалась и мешкала с ответом, пока когтистые пальцы перебирают какие-то инструменты на её рабочем столе. Эррор тоже замер, переводя взгляд с одного монстра на другого. Его тоже интересовал этот вопрос и знает ли об этом что-то сама рептилия. — Альфис? — Д-доктор Г-гастер… Он… О-он совершил ужасную о-ошибку, помогая людям. — Заикаясь ещё больше от переизбытка волнения, пролепетала ящерка. Она поправила очки, а вместе с ним и слуховой аппарат в одном из ушей, который что-то начал барахлить и коверкать собственный голос в голове. — Он не знал… Не знал, ч-что люди замышляют н-на самом д-деле. Они в-ведь не мира х-хотели. В-войны… К-к-крови… В-вз-зрывов… Альфис заметно вспотела и задрожала, пока в голове мелькали события прошедших, но хорошо отпечатавшихся в подкорке мозга событий. Она что-то лепетала о взрывах, осколках, море крови, перемешанной с прахом и многом другом. Её приглушённый голос эхом разносился по комнате. Пока Инк, по-дружески, не погладил учёную по голове. Из какой бы вселенной Альфис не была, она везде и всегда остаётся доброй, зашуганной Альфис и ничего это не изменит. — Д-да, т-точно, твой вопрос… — Она шустренько помотала головой, чтобы отогнать мрачные мысли и воспоминания и забить мысли более насущными проблемами. — Как работает устройство… Это д-достаточно сложно объяснить незнающему м-монстру. Но вы смотрели н-на свою с-статистику?       Художник удивился. Как статистика может влиять на пропажу способности к магии? Но спорить не стал, просто открыл перед собой табло. И ужаснулся. Вместо привычного «УР: 1», он увидел нечто иное, чего совсем не замечал раньше. — Нулевой уровень?.. — Чего блядь?! — В общем-то это была самая адекватная реакция от Эррора в данный момент. Он даже вызвал и собственную статистику, чтобы лично убедиться в этом. Да, так и есть — что у Инка, что Эррора, были нулевые уровни. — Что еще за нулевой уровень? С таким вообще живут?! — С большой долей сомнения спросил Эррор. Да не могло же такого быть, чтобы эта чертова установка просто брала, и опрокидывала через прогиб всю магию их тел, оставляя её в таких жалких зачатках. — Ну, на счёт «как с таким живут» ты, к-конечно, загнул. — Неловко, да и нервно усмехнулась Альфис. Она взяла в лапку мел и принялась рисовать на большой доске у стены наглядный пример своих слов. — УР, что т-так же называют LV, расшифровывается к-как Уровень Резни — с-способность живого существа причинить б-боль и с-страдания другому. Каждый м-монстр имеет стандартную единицу УР, п-потому что мы имеем магию. И используем её, п-пускай и во благо, в-всё равно можем кого-то р-ранить. Т-так вот, если снизить УР в-всех монстров и п-поместить этот код в машину, распределяющую м-молекулярные волны, — Она зачеркнула магический огонёк схематичного монстра, когда довела такие же схематичные волны до него. — К-код понизит твой УР и, тем самым, лишит магии. К счастью, на н-наши XP это никак не в-влияет. — Хочешь сказать, что Гастеру удалось добраться до кода этого мира, написать программу понижения УР всех монстров, поместить её в какой-то прибор и активировать? — Инку всё больше и больше казалось это сплошным, но, сука, логичным бредом. Хоть он никогда и не слышал, чтобы монстрам или людям удавалось добраться до кода своего мира, а уж тем более его переписывать или дополнять, но это не значит, что такое невозможно. Просто обычно они с Эррором возились с кодами, будучи в анти-пустоте. — Доктор Гастер п-провёл годы, изучая и д-доказывая, что существует место где находится «код игры». Да и что сам «код игры» существует. К счастью, с людьми он не п-поделился знаниями, но и н-нам он ничего не ос-ставил. — А можно я поаплодирую этому Гастеру? — Отозвался Эррор с кресла. — Серьезно, сколько вселенных, а накосячил крупнее всех, премию Пустоты этому мужику, будте добры. — Да даже в тех вселенных, где этот вечно улыбающийся кусок идиота измывался над Сансом с Папсом, всё было не так критично. Не везде конечно… но черт! Разрушитель имеет право возмущаться. — Допустим, что этот ёбанный учёный смог создать такую херню. И где теперь спрятана эта чудо машина? Только не говори. что её нет и всё это такой сложный прикол. — Она находится в Х-хотленде, где же ещё? — хохотнула ящерка. — Вместе с вами Н-найс доставил д-донесение. Если м-мои прогнозы верны, т-то от него будут зависить наши д-дальнейшие действия, брать ли Хотленд ш-штурмом или выждать ещё к-какое время.       Повисла тишина. Инк присел прямо на пол где-то рядом с Оши, в его голове до сих пор не могло уложиться, что такое вообще возможно. УР, статистики, коды, понижение статистик монстров… Всё это слишком сложно, местные жители вообще не должны были знать. Благо Альфис мельком упомянула, что о существовании кода знают единицы. Потому что если они прознают про то, что их жизни — это просто заранее написанная история, игра, то вся Альтернативная вселенная пойдёт в хлам, в негодность, как бы ему не хотелось, пришлось бы согласиться с Эррором. Сделать сброс было бы невозможно. — Ну и? — Вздохнул Эррор, сидя в кресле и мотая ногами. — Инк, я к тебе обращаюсь. Что бы они тут не решили, у нас с тобой выбора нет. Эту штуку надо уничтожить в кратчайшие сроки. И вернуть всё на свои места. — Я не знаю. — Честно ответил Инк и протёр лицо костяной ладонью. — У нас нет выбора, кроме как выждать ещё какое-то время. Хотя бы столько, пока ты не поправишься полностью, и пока Андайн что-то не решит.       В стороне нервно переминалась с ноги на ногу Альфис. В воздухе стояла неловкая тишина и она, что-то тихо и нервно прохихикав, решила её нарушить: — Может быть вам стоит… — Не надо. — Резко перебил радужный скелет, поднимаясь с места. — Спасибо и за такую помощь, Альф. Но со своими проблемами мы разберёмся как-нибудь сами. Альфис понимающе кивает и больше ничего не говорит. Да и зачем? Сансы, будь они даже совершенно другой внешности, характера, всегда имеют одну общую черту — они всегда всё делают сами. И никогда не принимают помощь в личных делах.       Поблагодарив за осмотр, за помощь и за подробный рассказ о происходящем, оба скелета удалились из мастерской учёной. А та ещё долго глядела вслед закрывшимся дверям, вздыхая о своих мыслях.       Сейчас Инк и Эррор отправлялись обратно в комнату, они же выбежали оттуда вслед за старшей медсестрой в том, в чём и спали, не потрудившись нормально одеться или даже заправить свою кровать. И всю дорогу Инк молчал. Он думал. Много думал о том, что происходит, что проблемы валяться одна за другой. А Эррор не смел прерывать напряжённое молчание. Он просто шёл рядом, обмозговывая ситуацию, и изредка поглядывал на Инка.       Даже оказавшись в комнате, молчание продолжалось. Обоим просто нечего было сказать, чтобы его прервать. Или просто черепушки заняты слишком сложными вопросами, чтобы начать простой, отвлекающий диалог. — Эррор, скажи… Ты когда-нибудь жалел о том, что уничтожил какую-то вселенную? — Не зная чем прервать неловкую тишину, Инк решил спросить какую-то глупость. Действительно глупость, потому что знал ответ заранее.       Такой вопрос удивил. И даже немного обескуражил. Эррор задумался, и, облокотившись о стену, съехал по ней вниз, удобненько устроившись и на полу. Хорошо, что комнатка была такой крошечной, уютненькой, что даже на полу можно чувствовать себя вполне комфортно, пока его радужный друг расположился напротив. Тоже на полу, облокотившись спиной о их общую кровать. — Жалел ли… не знаю. Когда я в анти-пустоте, все несколько иначе. Я не сожалею ни о чем. Это просто… работа. Работа, которую я должен делать, чтобы в итоге когда-нибудь взять вечный отпуск. Так что я не сожалею о вселенных, Инк. Это просто вселенные, красивые стеклянные таблички в потоках, или чуть измененные персонажи, которых я вижу каждый день, так что… — Выдохнул Эррор, пожимая плечами. — Пожалуй, мне была интересна одна вселенная. Это было давно, я тогда даже тебя не встретил. Вселенная, где все герои были заключенными одного… детского дома? Да, кажется так. Это было интересно. Наблюдать за ними, смотреть, как в этих детях постепенно проявляются черты тех персонажей, которых им доверили. Но не долго. Она распалась сама. Тогда, я, наверно понял, что вселенные без главных героев не долговечны и сами катятся к своему закату. Блекнут, тускнеют, загибаются, и, в конце концов, становятся опухолью. Ошибкой, которую лучше уничтожить. Мне оставалось лишь стереть её остатки. Просто… немного жаль, что я не увидел её финала. Ни счастливого, никакого, просто пустота. Оборванная история без окончания.       Под конец рассказа глюк выдохнул, понимая, что рассказывает какие-то старые, скрытые от всех воспоминания, которые, вообще-то, должны были сами удалиться. Инк слушал молча, вытаскивая из рюкзака потрёпанные листки бумаги и карандаш. Что-то чиркал, пытался рисовать образы, что пришли в голову. Он помнил эту альтернативную вселенную и помнил, как не успел ей помочь, потому что был занят другой. Интересная АУ, которая уже давно канула в лету, а вместе с ней сотни, тысячи таких же вселенных. Мрачноватые мысли для извечного оптимиста. — А ты никогда не задумывался, что разрушая что-то одно, ты создаёшь что-то другое? Например, другую альтернативную вселенную, потому что энергия, магия разрушенной никуда не делась, она остаётся и перерождается в новые жизни. — Чириканье на мгновение прекратилось, а после него звуки смятой и улетевшей в стену бумаги. — Никогда в голову не приходило? А я задумывался. После того, как случайно стёр одного персонажа в ЭхоТейле. Ты такой же создатель, как и я разрушитель.       Странная Андайн, нарисованная на оставшемся листе, показалась слишком уж знакомой. Такая уже была во вселенной Феллов, в одном из таймлайнов геноцида. Почему её образ пришёл сейчас, когда он завёл совершенно бредовую тему? Не знаю. Но и этот набросок был благополучно разорван на кусочки и выброшен в мусорное ведро у письменного стола. — Тогда моя борьба настолько же бессмысленна, как и твоя, Инк. — Улыбнулся Эррор. Он тоже занял свои руки. Остатки синих нитей в его пальцах сплетались в узоры, и вот, между двух рук на нитках уже была натянута звезда, а за ней и мостик. — Сколько бы вселенных ты не спас, сотни будут уничтожены, и сотни же, а то и больше, созданы. Сражаться за то, что само себя прекрасно лечит и затягивает бессмысленно так же, как и пытаться убить неубиваемое. Хах. Может нам сделать перерыв? Заведем себе друзей. И домашних питомцев. Будем ходить из одного края анти-пустоты до другого, и хвастаться ими. — Заманчивая идея, Оши… — хмыкнул чернильный, когда выудил из рюкзака ещё парочку пустых или изрисованных листочков. — Я бы хотел взять себе котёнка… Или собаку? Или вообще попугая? Мне будет сложно выбрать кого-то одного, ведь все животные такие хорошенькие       Инк постепенно начиркал, нарисовал образ своего будущего питомца. Или питомцев? Потому что на бумаге появились образы милого и большого попугая какаду, мордочка трёхцветного котёнка, толстощёкий хомячок и забавная, белая крыска. Ведь ему пришлось бы самому рисовать себе маленького друга, что смог бы выжить в условиях анти-пустоты. Эррор действительно подкинул хорошую идею, о которой он сам никогда не задумывался. — А кого бы ты хотел? — и зацепил разноцветным взглядом сидящего на полу скелета. Заинтересованный взгляд внимательно следил за тем, как он перебирает пальцами и выстраивает из обычных нитей интересные фигуры. — Пинки. — Не задумываясь, сказал Эррор, улыбаясь, и вновь меняя фигуру между рук, на шестиконечную звезду. — Как только выберемся отсюда, я хочу вернутся за ней. Свить ей большущее гнездо из ниток, где бы она могла прятаться. И мы бы с ней ходили на охоту в разные AU. Я бы кормил её мясом и пытался бы приручить. А она бы, наверно, жевала мои тапки и меня немного. — Эррор довольно хихикнул.       Неожиданный поворот, взять к себе демона и держать как домашнее животное. Конечно, оно и так у них жило, как домашний питомец, в подвале, но с помощью магии с ней будет справляться в разы проще. На самом деле, к Пинки просто обязана прилагаться инструкция для чайников по содержанию демона, но таковой у него не было, так что Эррор выдумывал сам. — А ошейник, я бы одолжил у Рэда. Эджи ему все равно новый нацепит, а мне так его нравится, широкий, красный, с шипами… хотя Пинки наверно понадобится розовый, и с кольцом для цепи, чтобы не убежала. — И играли бы они с моим питомцем в смертельные догонялки по всей анти-пустоте. — хихикнул в стороночке радужный. Было бы забавно наблюдать такую картину, когда всё тот же котёнок или попугай летает от разъярённого демона, а они с Эррором спокойненько общаются и переговариваются о новостях мультивселенной. Ни войн. Ни драк. Совместная работа по удалению ошибок и помощи создания новых АУ… Такое вообще возможно? Как говорится, надежда, вместе с Дримом, умирает последней.       Мысли о безысходности их положения немного поутихли и появились совершенно другие, то Инк решил их озвучить: — Как на счёт обследовать комплекс? А заодно попугать своим видом ту тётку ещё раз. — Тогда уж и столовую поищем. Не начинать же утро без завтрака. Можем кстати спросить у той тётки, если она еще после тебя не стала заикой. — Широко улыбнулся Эррор, отступая на пару шагов от Инка. Оши пришлась по вкусу идея осмотреть хотя бы какую-то часть этого огромного комплекса. А ещё сгонять в библиотеку — уж больно сильно ею вчера восхищался Инк.       Собственно, вещи с собой брать не нужно, только одеться. Затем выйти из двери в направлении коридоров, ведущих не к тупику с палатами. В коридоре было тихо. Не удивительно, что после оглушительного визга все больные и фельдшера попрятались в палатах и кабинетах, а кто и появлялся, то у тех просто не было выбора, и он относил отчёты в главный кабинет яруса. Как, например, вот этот бедняга, держащий в руках кипу макулатуры. В нём Инк узнал того парнишку, что вчера им подсказал как найти главную и даже поздоровался, на что брюнет вежливо кивнул, не имея возможности пожать ему руку. — А где у вас столовая? — По коридору, налево и там увидите большую арочную дверь. Поторопитесь, скоро обед закончится.       Обед? Вот это да. Инк, конечно, знал, что они проспали немного больше нормы, но никак не мог предположить, что до обеда. Вот что бывает, когда перенервничаешь от страшной беготни после почти трёх недель спокойной жизни. Но парня он поблагодарил и, по привычке, взял Эррора за руку. Стоит доползти до столовой раньше, чем там всё съедят без них.       Столовая была самая обычная. По крайней мере, Эррор представлял что делать, стоять себе в очереди и ждать, пока вот тот угрюмый чувак за столом плюхнет тебе в тарелку сероватой каши из общей бадьи, а после довершит все дело овощами и каким-то крайне невнятным куском мяса. Как работников, так и больных здесь было не много, всё же конец обеда: какая-то бабушка, неспешно жевавшая свой суп, увидевшая ворвавшихся сюда двух скелетов, перекрестилась и, быстро достав крестик из-под одежды, его поцеловала. Видимо подумала, что это за ней так оригинально пришла смерть. Но смерть как-то обошла старушку стороной, очень многообещающе улыбнулась головой черного скелета, и уплыла к окошку раздачи, беря по пути парочку подносов. Мужичок, стоящий там, сверкал не самым приветливым лицом, что перед своими сородичами, что перед монстрами. Подавал обоим скелетам какой-то стрёмный суп, который Инк сразу решил даже не трогать, тушёные овощи и чай. Ну что, вполне себе не плохо и будем надеяться, что съедобно.       Инк предложил сесть вооон за тот длинный стол у стены, что уже был свободным и более менее чистым — похоже, спаситель со шваброй ещё не добрался до этого места. Как и говорилось, к супу со странным содержимым радужный даже притрагиваться не стал, да и не съел бы его, даже если бы умирал от голода. Эррор тоже, не смотря на свою непродолжительную жизнь в ХоррорТейле к супу не притронулся. Сложно было сказать, что в этой мутной водице его так смущает, но было упорное ощущение, что этот бугай на раздаче в кастрюлю минимум несколько раз плюнул. И может, это и можно было есть, но киселеобразность этого вещества глюка оттолкнули окончательно. А вот тушёные овощи оказались вполне себе хорошими, даже чай сладким. И пока Инк набивал рот сомнительной едой, заметил кое-что занятное и приятное несуществующей душе — за другим столом сидели трое маленьких детей, человеческий мальчик и два монстра. Отрадно было видеть, как двое помогают маленькому другу с перевязанной культяпкой руки поесть. Хоть где-то, хоть как-то монстры с людьми были в дружбе, имея общего врага. — Наверное, очень интересно растить ребёнка. — Инк так засмотрелся на эту картину, что и сам не понял, как ляпнул что-то очень глупое и дурацкое. Да и забыл тут же о своих словах, удивлённо оглядываясь вокруг с ложкой во рту. — Фто я только фто скафал? — Что-то о том, что прикольно растить ребенка. — Глядя на Инка почти круглыми глазницами сказал Эррор. А потом подозрительно прищурился. — Сначала значит игры за закрытыми дверьми, а теперь детишки. Инки, куда уплывают твои мозги? Или ты стареешь и хочешь обзавестись семьёй? — Ну, а что, мне понравилось жить с тобой в одном отшельном домике и отбиваться от расхаживающих в округе демонов!       Инк даже неприлично громко заржал, но тут же прекратил, подавившись едой. Хотя даже когда кашлял, всё равно не переставал хихикать и вызывать у оставшихся людей и монстров не самые хорошие догадки о его психическом здоровье. Иногда, Эррор начинает действительно волноваться за психическое здоровье своего друга. Вот как сейчас. У него даже глазница задергалась в нервном тике. Что вообще нашло на него? — Ой, да ладно, я же пошутил, закрой рот, а то челюсть ногу отдавит. — Останавливая хохот и кашель, пролепетал художник. — Не волнуйся, я ещё не на столько старый, чтобы в КОСТЬМИ поляч!       Инку стоило бы вести себя по тише, что он и сделал, пока на этот необъяснимый и дикий ржач не прибежали санитары. Но, права слово, он хотел бы понянчиться с чьим-нибудь ребёнком — уж очень сильно ему нравились эти маленькие, неуправляемые, но такие творческие создания. — Инк, — сказал Эррор, положив руку на плечо этого радужного дурачка и слегка его встряхивая, приводя в чувство. Он был нахмурен и серьезен. И выглядел как врач, который вот-вот вынесет неутешительный вердикт своему пациенту. В глазах только сосредоточенность, искренность и сострадание, а на лице еле сдерживаемый ржач. — Не переживай так, Инки. Мы сделаем тебе ребеночка. И будешь водиться с ним сколько тебе угодно. Украдем из какого-нибудь таймлайна тебе очаровательного скелетообразного лупоглазика. — улыбнулся Эррор, похлопав чернильницу по плечу. — И ешь, давай, нормально, пока овощи куда не надо не попали и из глазниц не полезли. — Я действительно пошутил, Эррор. — Не менее серьёзно сказал Инк, запивая еду оставшимся чаем. Ну какой из него родитель, если даже с глюком ничего нормально решить не может? Впрочем, эту тему стоит вовсе забыть.       После обеда Инк прощально, с улыбкой помахал «доброму» дядьке на раздаче, от чего тот ещё больше помрачнел, но ради приличия помахал в ответ. Эррор тихо хихикнул, смотря на мрачнеющую рожу человека. Кажется, кто-то явно не на своем месте работает, раз так дуется. Но, у них осталось еще куча времени до условного «отбоя», так что можно было действительно прогуляться. И они вышли из помещения.       Найти план здания не удалось. Вообще единственный план, висящий в коридоре — это план эвакуации из обоих блоков, но в них оба скелета уже побывали. — Куда теперь? — Инк решил особо не заморачиваться и сразу спросить своего спутника. — У нас есть два лифта в концах обоих блоков и центральная лестница в середине, рядом со столовой. Где в этот раз повезёт? — Инк, где тут библиотека? Ты вчера так восхищенно шептал, что я бы тоже хотел посмотреть, — предложил Эррор, улыбаясь. Они все еще ходили за ручку друг с другом, и он на самом деле считал это милым. То, как эта чернильница стала к нему относиться. Да, возможно половина всех ситуаций в итоге провоцируется Эррором, но, приятно, когда о тебе заботятся даже тогда, когда ты в этом абсолютно не нуждаешься, и способен идти сам.       Намёк был понят и без лишних слов. Следующая остановка — библиотека.       Инк без проблем отвёл его к месту назначения, всё же от главной лестницы столовая находилась буквально в двух шагах. Он прекрасно помнил путь, и забыть ту библиотеку, наверное, не сможет ещё очень долго.       Огромные железные двери распахнулись и оба скелета не сдержали себя от ещё одного вздоха восхищения. Да, всё же видеть что-то, не сравниться с тем, чтобы это просто слышать. Как эта библиотека. Настоящее произведение искусства, только в бетоне и бумаге, завораживает, особенно, когда можно перегнуться через перила как в тот раз, и почувствовать не только легкий ветерок, но и увидеть эту самую библиотечную шахту, уходящую на много метров вниз. Не смотря на нынешние технологии этого мира, всё пространство заполняли стеллажи с древними знаниями, не только монстров, но и людей, пахло бумагой и пергаментом, а вокруг раздавалось гулкое эхо от их шагов и действий. Вчерашняя мрачность всё ещё присутствовала из-за того, что все лампы стояли внизу, в подобии читального зала этого огромного места. Было тихо, лишь где-то внизу слышался приглушённый шелест страниц единственного постоянного обитателя этого места — библиотекаря. — Давай здесь ненадолго задержимся? — Голос художника так же разнёсся эхом, пока сам, взбудораженный увиденным, уже осматривал кнопку призыва небольшой платформы, служащей лифтом. Хотя, здесь, в одной из стен, присутствует винтовая лестница. — Я буду только рад. — От чего-то Эррор даже понизил голос, чтобы сильно не шуметь, как будто тишина этого места и правда была священной. Глаза у него горели азартом и любопытством. Это было какое-то особенное приключение, от чего на самом деле хотелось в нетерпении скакать как ненормальному гиперактивному ребенку. Он хотел покататься на этой платформе. Хотел почитать книги, даже хотел увидеть местного библиотекаря, который наверняка сейчас был внизу.       Инк добродушно заулыбался. Отказывать так искренне радующемуся ребёнку-скелету? Ни в коем случае. К тому же, разноцветные его глаза горели не меньшим интересом, чем две красные фары друга.       Приехавшая платформа была небольшой, но вполне могла вместить в себя трёх-четырёх существ, что уж говорить о двух маленьких скелетах. В самом низу, на дне этого библиотечного колодца, действительно находится читальный зал: здесь стояло больше ламп, в стопки вокруг сложены прочитанные, или не начатые книги, несколько широких, круглых столов. На одном из них были аккуратно сложены стопки листочков, несколько пачек карандашей, кисточки, краски и пустые стаканчики — наверняка оставлено для детей, а может, здесь и вовсе проводят для них какие-то мероприятия.       За одним из столов сидел библиотекарь, тот самый зеленокожий ящер в забавном песочном свитере и в очках, что вчера повстречался вместе с Альфис. Ящер только взглянул на обоих пришедших и поправил очки, возвращаясь к чтению какой-то увлекательной книги. Видимо, его особо не колышет, кто сюда приходит, лишь бы соблюдали порядок.       Инк, как только они оказались на полу, как заворожённый подошёл к ближайшему из стеллажей. Видимо, люди научили монстров печатать книги: некоторые обложки были совсем новые, другие же имели вид потрёпанного сокровища с историей в несколько десятков лет. Где-то рядышком Эррор с трудом сдержал восторженный глупый писк, всё же, не мог не восхищаться такой работой, и конечно же, как и Инк, потянулся к книгам. К разным книгам. Любую, что он брал в руки, он бережно перелистывал, не столько вчитываясь в сами тексты, сколько восхищаясь проделанной работой. Как же их тут было чертовски много. В конце концов, он уселся за одним из столов с какой-то толстой, красной книгой в потрепанном переплете. Это была человеческая книга, то, что монстрам не удавалось часто почитать. От чего-то в подавляющее большинство подземелий в более менее целом виде заплывает только манга, которая у Эррора уже сидела посреди горла. А это, кажется, была книга по физике, человеческого издания, и немного не почитать и не сравнить знания он просто не мог, тем более пока имелась такая возможность. Взгляд художника же пал на какой-то человеческий роман, не менее толстый, чем книга в руках Эррора. Кто же знал, что скелета, побывавшего не в одном сражении и не в одной самой захватывающей альтернативной вселенной, сможет по-настоящему увлечься такой простой вещью, как книга. Инк присел где-то напротив друга, подпёр голову ладонью и теперь разноцветный взгляд бегал по строчкам начала сюжета. На заднем плане остаётся чужое дыхание, тиканье каких-то старых настенных часов и даже полумрак, скрывающий многие другие вещи.       Пожалуй, они останутся здесь ещё на несколько часов.       Тиканье часов громко разносилось по читальному залу вперемешку с шелестом редко перелистываемых страниц. Здесь прекрасная звукоизоляция от всего остального здания, тихо, как и должно быть в библиотеке, в книжном царстве бумаги и приятных, старинных запахов пергаментов с вооон того стеллажа, или запах новых страниц с недавно высохшими чернилами. Библиотекарь изредка поглядывал то на одного, то на другого скелета, с интересом рассматривая как те что-то делали, а затем снова возвращал потерявший интерес взгляд к строчкам в книге.       Эррору пришлось читать в очках. Иначе буквы очень быстро начинали убегать от него, расплываться, а голова болеть. Впрочем, очки не далеко оттянули эту преграду, и через пару часов, глючный снял даже их, устало потирая глазницы. Как-то незаметно для себя он за всё время оброс бумагой и карандашами, стащенными с детского столика, увлёкшись задачками, и их решением, и ему нужно было что-то, на чем можно было писать. Сейчас, вглядываясь в собственные каракули расплывающимся взглядом, он мог только похихикать, потому что переплетение графиков и рисунков сливались в итоге в какие-то то ли мордашки, то ли ужасные рожицы. Не в силах больше что-либо делать, Эррор вернул задачник по человеческой физике обратно на стеллаж. Здесь так много всего, что глаза разбегаются в попытке ухватить что-то незнакомое или действительно стоящее только по одному названию. Мельком он следил за тем, что делал его радужный товарищ.       Все эти пару часов, что они провели в зале за увлекательным чтением, Инк не менял положения, так и сидел, будто каменная статуя. Очень удобно не иметь никаких мышц, ничего не затекает и не болит под конец дня. Но вскоре, когда он остановился уже на середине захватывающего сюжета, даже магические хрящи локтя не выдержали и вывернулись, от чего предплечье оторвалось от тела, а сам он чуть не впечатался головой в стол. Инк непривычно для других тихо выругался. Опять память подвела, и он совсем забыл, что нельзя оставаться в подобных положениях на долгое время — есть риск потерять свою конечность.       К счастью, художник быстро вернул предплечье на место, всего лишь вправив его обратно в локтевой сустав. Правда, обернувшейся на шум библиотекарь, кажется, чуть не расстался с собственным завтраком.       Не желая повторение такого инцидента с другой рукой, радужный попросил у ящера взять книгу на денёк, дочитать и узнать развязку сюжета. Библиотекарь лишь пожал плечами, мол, бери, но с условием обязательно вернуть. Инк согласно закивал головой и решил вернуться к стеллажам, вдруг выцепит взглядом что-то ещё, не менее интересное и увлекающее. — Что, уже разваливаешься на ходу, старушечка? — Наконец подал голос Ошибка, когда Инк в своих поисках поравнялся с ним. В конце концов, он тоже решил взять себе книгу, на ночь почитать в самый раз. Тоненькая, бумажная, затрепанная, и с оторванной задней обложкой, но на корешке еще можно было увидеть краткое «Шекспир. Отелло. Макбет. Король Лир». Кто-то решил пройтись по классике. Оши не спрашивал у ящера-библиотекаря не спрашивал ничего, явно плевав на его мнение. Захочет — оставит книгу себе, захочет — вернет, захочет, вообще кому-нибудь подарит, ему законы не писаны. — Что хоть читал так увлеченно? — Спросил глюк и попытался заглянуть на обложку книги, желая знать, что так привлекло внимание Инка, что он готов был руки потерять. Книга, что покоилась в руках художника, была увесистая, толстая, с яркой, но уже выцветшей обложкой, на которой красовались каллиграфические буквы названия романа: «Звёздная пыль». — О, интересная книжка. В основе лежит любовная линия, философия о жизни, захватывающие приключения главного героя, что обещал подарить своей возлюбленной самый желанный подарок — крылья.       Тихий шёпот Инка так и норовил повысить тон до восхищённых воплей. Говорят, что талантливый человек (в нашем случае скелет) — талантлив во всём, но у него никогда не получалось что-то писать. Рисовать, играть на инструментах — да, но не писать, поэтому с особым удовольствием читал нечто фантастическое и завораживающее. — Подай, вон ту книгу в зелёной обложке, будь добр. — Радужный тянулся за небольшой книжкой с не хитрым названием «Зайчик», но как всегда не хватало роста. Его и свою память Инк проклинал чаще всего, особенно, если это в квадрате выходило боком. Но всё равно попросил помощи, не боясь насмешек маленького роста со стороны друга.       Эррор без вопросов подал книжку Инку, не став смеяться над тем, что он его ниже. Рост они себе не выбирают, уж какие уродились у создателей, оба они Сансы, а значит, должны быть теми еще коротышками. В благодарность за помощь, вместо слов, Инк «чмокнул» Ошибку, перенимая его технику поцелуя с использованием языка. А что? Ему не так трудно, а Эррору будет приятно. Гораздо лучше видеть его улыбчивого и довольного, аки кот, обожравшийся сметаны, нежели постоянные его глючные оры и мерзопакостное ебл… Лицо. — Пойдём. Мы задержались, а ещё хотели пройтись хотя бы по этому ярусу, помнишь? Эррор так удивился внезапному «чмоку», что даже подзавис с раскрытым ртом. Но потом действительно расплылся в самой довольной из своих улыбок, идя за Инком к выходу из библиотеки. Было потрясающе, то, как на него влиял даже такой вот простенький поцелуй, каким он становился счастливым придурком, у которого не было ни сил, ни желания ворчать ни на одного человека.       Винтовая лестница в одной из стен пролетала быстро и незаметно, не смотря на то что было очень высоко, и оба скелета продолжили прогулку. Та медсестра, кстати, теперь остерегалась посланников смерти и её шизофрении, что ещё больше вызывало улыбку у радужного. Никогда не было так… Спокойно. Именно спокойно и… Как там люди говорят? Лампово? Да, именно так. Было приятно бродить по коридорам, по привычке таская Эррора за руку, пока сам Инк указывал на какого-нибудь человека, припоминая, за какими забавными занятиями он вчера их застал. А если и забывал, то фантазия помогала додумать конец ещё лучше, чем реальный. Глюк с улыбкой слушал все рассказы, даже с любопытством, хотя раньше наверняка бы его осадил за выдумки. Сейчас просто и легко смеялся, воспринимая шутки более спокойно.       На первом ярусе, не считая закрытого, обнаружились ещё несколько кабинетов инженеров и механики, и, о, даже обсерватория. Без мощного телескопа, через который можно наблюдать звёзды и галактики вживую, но зато купол кругообразной, тёмной комнаты, покрыт лампами и какой-то светонепроницаемой материей с дырочками, образующее очень красивое, как настоящее, звёздное небо. Книги, статьи по астрономии, на стенах висят фотографии планет, что людям удалось заснять до катастрофы и их описание. Да, Инк слышал что-то о планетах, но таких никогда не видел, даже в одной из звёздных АУ. На то они и звёздные, чтобы обратить внимание на звёзды, а не шарообразные куски материи, болтающиеся в космосе.       Они оба читали интересные статьи о планетах на стенах с неподдельным интересом, в тишине, лишь только прерываемой тихим гулом машин и треском не самых мощных лампочек. Ни слов, ни разговоров. Только собственные мысли и редкие переглядывания. Может быть, изредка Инк тянул друга за рукав, чтобы показать действительно интересную или красивую картинку космоса или осколок метеорита с поверхности. Так много новой информации, так много вдохновения. После этого приключения, если они вообще выживут и выберутся, такие вещи как артблок, не встретятся ему ещё очень долго. Так много мыслей и идей, как скорректировать ту или иную АУ, помочь ей развиться, расцвести. Но помимо нахлынувшего вдохновения, мысли Инка занимали и другие мысли, в том числе и… «Интересно, а что будет дальше, старина? Ты совсем вжился в роль» — Он сам про себя хохотнул, неловко опуская голову и потирая шейные позвонки. Всё это так классно, так необычно и приятно, что кажется ещё большим лицемерством и притворством. Ему это нравится, но больше никаких эмоций не возникает. Вообще. Было гораздо проще выкатывать такие представления перед друзьями, перед другими, потому что они не были ТАК близки. Как долго он сможет прокатывать все свои притворные фокусы рядом с этим ошибкой?       Инк вздохнул. Когда-то, может не сегодня, не завтра, не через год или два, но эта тема поднимется. А пока стоит наслаждаться их миром, дружелюбным настроем Эррора и держать почти правдивую улыбку так долго, сколько потребуется. Хотя бы для того, чтобы оградить их нынешние, шаткие и сложные отношения от очередных кровопролитных драк.

«И в твоей реальности, Если я не полюблю вновь — Меня прости»

— Знаешь, я хотел тебе кое-что сказать… — художник приобнял друга за плечо, делая вид, будто смотрит на фотографию Сатурна. Выждал паузу, и внезапно выдал то, что совсем никто не ожидал. -…Ты такой же медленный, как старик Герсон!       Резким движением натянул на его череп капюшон куртки, с тихими смешками, Инк быстрым шагом ретировался, а ближе к выходу и вовсе выбежал в дверь. — Ах ты гребанная чернильница! — Хоть что-то остается настолько же стабильным, насколько можно — как легко Эррора из состояния почти эйфории может кинуть в безудержный гнев. Наверно, если бы он умел метать молнии из глаз, он бы это точно делал.       Хотя сначала он не понял, что произошло, а потому, практически позволил Инку сбежать, пока стоял и виснул как старенький маломощный компьютер. Но, очухавшись рванул за ним на всех парах, едва не сшибая собой какого-то человека у входа, но на это он уже не обращал внимание. У него была одна цель — поймать Инка, и либо защекотать этого нелепого радужного идиота, либо его прибить на месте. Хоть он и понимал, что последнего он сделать не сумеет, радовало одно — ноги у него точно были длиннее, чем у Инка. Только это не поможет. Ноги может быть и длиннее, но Инк, как один из самых мелких Сансов, давно привык буквально пролетать там, где высокий противник не сможет пройти. Например, вот тут он пробежал в проёме стены и одного из учёных в свободном халате. Затем мимо двух разговаривающих монстров, вызвав у них недовольные возгласы, стремительно растягивая расстояние между ним и глюком. Инк не стал что-то кричать, чтобы подстегнуть и так разъярённого Эррора, но и сдержать собственный смех был не в силах. Он только один раз обернулся, чтобы показать глюку свой радужный язык и понаблюдать, как тот, захваченный азартом погони, сбивает некоторых людей и монстров, даже не потрудившись обернуться и извиниться.       Дохихикался.       Художник повернул в коридор, чтобы окончательно оторваться от преследователя, но… Не заметил, как шарф зацепился за выпирающий гвоздь. Инк пошатнулся и упал на спину, когда шарф по инерции потянул тело назад, и даже перевернулся. Пока понял, где находится, что надо всё ещё бежать, вскакивал как раз чуть ли не под руками глюка, рискуя попасть к нему в КОСТИстые лапы. Эррор довольно гогочет. Его возлюбленный враг глупо ошибся, зацепился, упал, и схватить Инка наконец было можно, практически подхватывая на руки скелетика, и начиная его безжалостно щекотать, забираясь руками под одежду, терроризируя ребра, и явно желая свершение своей жестокой мести за такое надругательство над ним немногим ранее. — Кто у нас здесь медленный как Герсон, а?! — Его собственный глючный голос перебивал смех друга.       Эти визги слышали, наверное, на всём ярусе. Инк за всю свою жизнь редко так смеялся, но звёзды, спасите! Он пихался и пытался вырваться из хватки, задыхался от смеха и смаргивал выступающие слёзы. На этот дикий крик сбежался народ, но разнимамать странных скелетов не стали — сами разберутся. Кто-то даже решил оставить свои дела и понаблюдать за шутливой дракой.       Инк уже стал умолять о пощаде, хватая и оттягивая, руки Ошибки от своих рёбер, одним сильным толчком меняя положение. Скелету хватило сил дрожащими руками приструнить его запястья к полу, пока дрожащий костями от нервного смеха Инк сидел сверху и пытался отдышаться. Несколько секунд они просидели в такой позе, после чего художник отполз в сторону на дрожащих руках, глубоко вдыхая. Кажется, он ещё долго не сможет надышаться. — Всё? Успокоился? Или ещё немного профилактики щекоткой? — Глючный в стороне угрожающе пошевелил пальцами и ткнул друга в рёбра.       Признаться честно, Инк вздрогнул от прикосновения, на инстинктах хватая Эррора за запястье. Но ничего не произошло и ему просто дали отдышаться, перевести дух после небольшой мести друга. Адреналина теперь до самого утра хватит. Художник приобнял Ошибку за плечо, на этот раз без приколов. Просто, по-дружески, но крепко, потому что после такой пытки ноги как-то слегка подкашивало. — Больше так не делай. — Хохотнул, улыбаясь и поднимаясь. — Нам уже пора топать назад, пока никто не пришёл на наши крики.       Так, после всех баталий в коридоре, под удивлённые взгляды чужих в стороне, оба скелета направились на нижний ярус. Им пора было возвращаться, потому что один из них, как бы, больной и должен либо ходить со своим провожатым, либо сидеть в палате, но никак не сбивать работников комплекса своей костяной тушкой.       Возвращались они снова за руку друг с другом. Как будто парой минут ранее не гонялись друг за другом по коридорам с криками и обещаниями кровавой мести. Эррор, так же набегавшись, был доволен, и приятно взбудоражен. Так что даже когда они спустились на нижний ярус, сразу потянул Инка в поток плетущихся на ужин людей и монстров, в каком-то глупом предвкушении того, что скоро он опять встретит этого угрюмого чувака с раздачи. Для него это было что-то вроде встречи с экзотическим животным.       Теперь столовая была наполнена разными лицами, и в ней царило приятное оживление. По сравнению с той мертвой тишиной, когда они пришли на обед, просто небо и земля. Эррор тут же подхватил для них пару подносов из пластика и встал в очередь на раздачу, пристроив себя и Инка прямо за девочкой-крольчихой на костылях и с перебинтованной лапой. Теперь здесь было так много народу, что можно было и потеряться. Хорошо, что Оши оказался более прытким и наглым, нежели вечно извиняющийся за отдавленный хвост или ногу художник. Где-то за одним из столов устроили потасовку двое раненых, но чем-то недовольных, судя по форме, солдат — парой минутой позже их разнимали врачи и «охрана», растаскивая по разным углам, хоть они и ничего не успели, кроме как понаставить друг другу лёгких оплеух, да синяков. Видимо, напряжённая атмосфера сказывалась на нервах некоторых жителей всего комплекса.       Но не будем отвлекаться от главной задачи, они пришли сюда поужинать. Сегодня травили вполне себе адекватной гречкой с котлетой и компотом. Последний имел не самый приятный запах, но на вкус был ничего.       Инк потянул друга за небольшой стол, где сидело несколько парней, двое птицеподобных монстров и солдат, женщина зрелых лет. Здесь было несколько свободных мест, и за этим столом атмосфера была не на столько… Напряжённой.       Что, в общем-то, только способствовало хорошему питанию, и быстрому поглощению ужина обоими скелетами. Эррор точно не хотел пытаться общаться хоть с кем-нибудь из здесь присутствующих и провоцировать на конфликт — он и так людей в коридорах сегодня посшибал достаточно, чтобы стать местной страшной легендой.       Свою порцию Эррор умял в рекордные сроки, и теперь принялся разглядывать столовую и окружении, людей-военных, монстров. Всё же это был очень необычный для него микс. Ему казалось, что напряжение в воздухе можно буквально пощупать, оно висело в нем, словно его собственные нити, натянутое до предела, и не хватало совсем маленько, чтобы всё превратилось в громадную перепалку или драку.       Казалось, что напряжение можно резать тупым ножом, когда где-то за спиной раненные солдаты спорили с покалеченными учёными. Первые, зачинщики спора, считали, что заучкам нечего делать в госпитале, и они и так спокойно проживут без помощи врачей, в отличие от охраны и воинов, работающих на поле боя, в то время как вторые, не имея больше сил сдерживаться, рычали на солдат об их пустоголовии и невежестве по отношению к служителям науки. Это могло снова перейти в скандал и драку за свою истину, если бы кто-то не разнял две цапающиеся группировки парой мощных рыков. Но легче атмосфера не стала. Так много ссор на пустом месте из-за глупых предрассудков и чьего-то длинного языка — не удивительно, что когда-то люди напали на более слабых монстров.       Оставаться здесь уж точно не хотелось и как только Инк, наконец, прикончил свою порцию, оба скелета быстро покинули столовую по направлению в свою палату. Да, здесь существует гармония между людьми и монстрами, но некоторые индивиды с не самым развитым мозгом могут всё испортить.       Только когда дверь комнатки закрылась за спиной, художник смог нормально, облегчённой вздохнуть. Это помогло снять напряжение общественного места. — Ух, прям вот-вот полыхнет…- Следом выдохнул Эррор, проведя рукой по черепу, словно снимая с него мокрую пленку из напряжения. Как бы ему не хотелось посмотреть на драку, для этой базы она была бы губительной. Теперь даже в коридор высовываться не хотелось, хотя отбоя еще никто не объявлял, и они вполне могли бы погулять и дальше. Но в стенах палаты как-то спокойнее. — Будешь дальше дочитывать свою книжку? Только косточки не теряй, прошу. — Улыбнулся глючный, потрепав по черепку Инка, усаживаясь на пол со своей книгой и натягивая на переносицу смешные круглые очки. Ну, у него два часа, прежде чем его голова взбунтуется, а глаза начнут сильно болеть, глядишь, что-то из Шекспира он все же и успеет прочитать.       Шутка про кости радужному не показалась смешной, но он всё равно выкатил язык, как маленькое дитя, которое дразнится с более старшим подростком. Если так подумать, то некоторые их ругани или битвы действительно походили на детские игры в песочнице, где один ребёнок кидается песочными куличами, а второй бьёт его по голове пластиковым ведёрком. Довольно забавно и иронично.       Но Инк не хотел забивать свою черепушку такими мыслями, не в данный момент. Он фыркнул, усевшись где-то на полу, у стеночки. За столом не хотелось, на кровати тоже, а Эррор придумал весьма удобный способ, чтобы не напрягать локтевые и коленные суставы. Так и сделал, раскрывая книгу на той странице, где остановился и продолжил чтение заворожёнными цветными глазами. Немного погодя, глюк пододвинулся поближе, так, что они соприкасались коленками и плечами. Так было… как-то надежнее что ли. И приятнее читать. Чтение вдвоём… Интересно, так кто-нибудь вообще делает? Потому что несуществующая душа художника трепетала от спокойствия в прохладной комнате. Казалось, что больше ничего плохого случиться не должно, что всё, что могло случиться, уже случилось. Что осталось всего ничего. Но это только лёгкое чувство на отголоске сознания. Но предчувствие не могло обманывать.       Спустя два часа повторилась та же история, что и в библиотеке. Глаза Эррора ужасно слезились и болели, как и болела голова, но хотя бы «Отелло» он осилить смог. И теперь, сняв очки и растирая неприятно горящие глаза руками жаловался, что если половина человечества такие же самовлюбленные идиоты как этот Отелло, он вообще не против, что оно там на верху все повымирало. Таких только на фарш и пускать. В итоге книженция была закрыта и одним точным броском закинута на столик, а сам Эррор, уже не в силах сражаться с головной болью, решил пораньше лечь спать, надеясь, что когда он закроет глаза, ему полегчает. Он как обычно стянул с ног кеды, а с себя куртку, оставаясь в одной футболке, и усталым, не по своей воле плачущим, кулечком упал на свою часть кровати, все равно продолжая растирать саднящие глазницы.       Инк лёг спать намного позже. Когда на всём ярусе затих воздух, когда время уже перевалило за полночь, только в это время он, наконец, отложил книгу, проморгался, чтобы убрать все слова и плавающие буквы, и лёг на кровать. Зарылся как следует в их общее одеяло. Обнял уже, возможно, спящего Эррора, потому что хотел помочь другу с кошмарами. Искренне, хоть как-то. «Завтра определённо будет лучше» — С этими последними мыслями Инк закрыл глазницы, прислушиваясь и засыпая, чтобы набраться сил для следующего дня.