Рассвет

Он, как лежачий будда, осталось только позолотой вскрыть и обложить цветами. Ночью этот Койю успел вынести мне мозг несколько раз и довести до инфаркта, я даже с перепугу решил, что явились по мою душу. Как я понял, ему снились кошмары и он просыпался среди ночи в криках, словно его насиловали. Я уже сожалел, искренне сочувствовал себе, что я никогда не убивал людей. Я уже готов отдать это рыжее недоразумение обратно этим кобрам. Лишь бы только забрали. Сегодня мне не нужно было куда-то ехать или идти. Приняв душ и, в конце концов, побрившись, я направился на кухню. Надо было бы что-то сварганить на завтрак, хорошо, когда есть эти замороженные наборы для готовки: кинул, подождал пару минут и ешь. Но тут до меня дошло. Все содержимое холодильника было в целости. И я задался вопросом, а давно ли ОН ел или хоть что-то пил? Направившись в спальню, я без предупреждений сорвал с него одеяло. С простынею можно попрощаться, она вся в крови. Да уж, всего пару дней прошло, а раны и синяки еще долго сходить будут. Я подошел к шкафу, достал ему белье и штаны. Хотел было уже и самому их на него одеть, но решил, что трусы - это плохой вариант. Он был похож на запуганную до смерти птичку. Почти неподвижен, словно парализован, но вот глаза следили за каждым моим жестом с неким ужасом, словно я затевал какую-то мерзость. - Пойдем. Вставай. Я попытался поднять его, просунув руки под мышки, так сказать подставить плечо помощи, но он неожиданно для меня как-то странно напрягся: - Не трогай меня, - зашипел он. Я внимательно посмотрел ему в глаза. Мне это не нравилось. Я понял сразу, к чему он это выдал, как тут не понять, если он весь сжался. Он что себе возомнил? - Я последний человек, которого ты можешь подозревать в этом. Тебе нужно поесть. - Не хочу. - Хочешь умереть… я помню! Но не у меня дома, договорились? Он опять сыграл в молчанку, но когда я снова попытался его поднять, то он уже не сопротивлялся и, делая неуверенные шаги, то и дело спотыкался. Путь к кухне у нас был долгим. - Болят коленки или это из-за… – я не знал, как правильно это сказать, но как выразиться, чтобы не обидеть его? - Болит все, – он говорил тихо и через силу, - часто били по ногам. - Удивительно, что тебе ничего не сломали. - Это не было их целью, я должен был быть в сознании. Хм… я удивился такому ходу его мысли. Однозначно он что-то да соображал. - Все же ты передвигался по дому? – догадался я. Без еды еще прожить можно, а вот два дня обходится без сортира… сразу представил, как он полз с кровати и до ванной комнаты. Меня пробрало дрожью. Если вспомнить я еще орал на него что б он убрался из моего дома. Ну-ну, Ишихара, ты прям гений ситуации. - Пришлось, - неохотно ответил он. За эти два дня мы наконец-то заговорили и даже как-то пытаемся общаться. Хороший признак. Только сейчас, когда я с ним стараюсь быть более человечным, я осознал, каким беспомощным он был. И при этом от меня помощи тоже никакой не было. Будь я на его месте, что бы думал я? Боюсь, моя бы психика рухнула окончательно. Теперь у меня даже совесть заиграла. Я ему ничем не обязан, жизнь ему спас и хватит, но… сейчас осознаю, что дай я ему яда выпить - он скажет спасибо. Усадив его за стол, я поставил ему стакан воды, отвернулся, чтобы приняться за готовку, но он видимо неправильно меня понял и я услышал смех, правда, очень тихий. - Что? – я был озадачен, потому что не понимал причины. - Стакан воды? Не обижайся, но давно это едой считается? - Э? Тут до меня дошло, и я даже засмущался. А он улыбнулся, пусть и на мгновение. - Нет, я просто… я подумал, ты захочешь выпить. - Я бы выпил чего-то покрепче. - С утра пораньше? - Кто бы говорил, - мигом ответил он. Чем больше мы продолжали огрызаться, тем уверенней и четче становился его голос. Это давало понять, что он отвлекается от тех мыслей, с которыми я его оставил еще два дня назад. Я начал его допрашивать, хотя мне это было абсолютно не интересно, а отвечал он без всякого энтузиазма, но когда разговор дошел до того, что он упомянул свою семью, а точнее мать, я резко задал вопрос: - Ты звонил родителям? - Какая тебе разница. - Большая, долбоеб, - вырвалось, и при этом глаза у Койю округлились. Я нашел телефон и всунул его в руки этого больно умного. - Звони! - Зачем? - Ты хочешь, что бы тебя начала искать полиция или, еще хуже, обнаружили тебя у меня? Заметь, я с правоохранителями не особо в ладах, а те уроды, надеюсь, ты понимаешь, о ком я, мигом подставят меня. Между прочим, они хотят снести мне голову за то, что я тебя прячу. Какое-то время он задумался и, наверное, сочинял историю для отмазки, потом набрал номер. Я бы вспомнил своих родителей, но у меня их не было практически. Пока мать жила с отцом, все было нормально: одетый и обутый, с крутыми игрушками, но … развод, кто-то чужой требовал называть его отцом, скандалы, побои и в пятнадцать лет я сбежал из дома, а потом мне повезло наткнуться старика Цукасу. В обычных ситуациях путь к банде очень долгий, все начинается с проблем в школе, мелкий вандализм, плохая компания, медленный путь к вершине и долгий тестовый период на пригодность. Для старика я стал младшим сыном, и это честь для меня. - Алло, - выдернул меня из воспоминаний голос Койю. – Акира это я, Койю. Акира? Если так зовут его мать, то я, по ходу, еще не протрезвел. Но потом до меня дошло, когда я услышал дикий крик из трубки. - ТЫ ПРИДУРОК! ГДЕ ТЕБЯ НОСИТ? Твоя мать мне уже готова надгробную табличку поставить, если я не скажу ей, где ты есть! - Извини, я потом все объясню. Я сейчас не могу вернуться домой… - У меня ты не останешься!!! – мигом вскрикнул я, но на миг отвлекшийся Койю продолжил свой разговор. - Неважно… какая тебе разница, у кого я… Нет, со мной не все в порядке. Прости, но не могу сказать этого по телефону. Нет, не настаивай. Пока. Он положил телефон. Я ждал, когда он начнет набирать еще один номер, но меня ждало разочарование. - И это все? - Этого достаточно. Не в первой. - Это был твой друг? - Да, с младших классов дружим. - А разве родители не имеют свойство волноваться? - Акира порой преувеличивает. За день до того мы с ним хотели кое-что провернуть. Я хотел поехать в столицу за-а… - Койю по непонятной мне тогда причине стал еще мрачнее, и совместно с синяками на лице это давало ужасающий эффект, но он не договорил и перескочил, - а для этого нужно было придумать отмазку. Поэтому мы с Акирой сейчас якобы с его дедом на рыбалке. Мама знала об этом, и не ждет меня еще как минимум неделю. А вот Акира наверное переживал. Все, на что меня хватило - бульон из овощей, поэтому я и не ожидал от гостя каких-либо хвалебных од, но когда он трясущимися руками взял ложку и попытался проглотить юшку… - Меня сейчас стошнит, - на глазах зеленея, выдавил он. Моя реакция была молниеносной, благо глубокая посуда была под рукой, поэтому, как только я поднес ее к парню, его действительно вырвало, хотя не так обильно, когда я ужираюсь да свинячьего визга на очередной пьянке. - Так все ужасно? Может, перца или соли добавить? – подшучивая, говорил я, при этом по-дружески погладил его спину. Но мигом почувствовал, как от моих успокаивающих действий он пытается отстраниться. Я убрал руку и взял на заметку, что любое мое прикосновение для него это как ножом по ране. Очень приятно, когда от твоего присутствия других выворачивает наизнанку. Его вновь всего затрясло и, осознав свою беспомощность, он заплакал. Мне уже кажется, что это будет продолжаться вечность, его нытье. Да сколько можно? Я нервно вдохнул и выдохнул, но ничего не сказал, лишь дал ему салфетку и ближе поставил стакан с водой. - Что бы ты ни делал, это будет тебя преследовать всю жизнь. Но хочешь ли ты всю жизнь помнить об этом? Койю сразу не ответил, вытер губы и отпил немного воды. А затем снова попытался есть, в этот раз намного удачней. - Разве такое можно забыть? – наконец произнес он. - Главное не вини себя. - Себя? – ядовито переспросил он и, отложив ложку, снова повторил. – Себя? Да это вы все одной масти, живете, как вам вздумается, и калечите жизни простых людей. - Эй, слушай сюда, запомни пару простых правил: первое, не ровняй всех под одну гребёнку, второе, в том, что с тобой случилось, виноват ты сам, ты же не станешь дразнить кобру лишь потому, что она ползет на твоем пути... - Вообще-то, стал. - Объясни. - В раменной я всего на пару минут отошел от своего столика, а когда вернулся, там уже сидели четверо в черных костюмах. Я сразу заметил татуировки на шеях, но слово за слово, мне пригрозили расправой. Я публично назвал их главаря «голубым». А на следующий день, когда я ехал в Токио меня поймали и… - Вот и возьми себе на заметку. Когда какой-то мудак оскорбляет твоего друга, что ты делаешь? - Встаю на его защиту, - нехотя прошептал он. - Когда кто-то публично оскорбляет главаря банды, что делают его подчиненные? - Да, давай, скажи еще, что я во всем виноват, а они белые и пушистые. - Да, ты виноват, если бы ты посмел так же сказать про меня мои ребятам, то тебя с миром точно не отпустили. Знаешь, научись не делить мир на черное и белое. Всегда есть причина действиям. - По какой причине ты не оставил меня там? - повышая голос, наехал он. - Я тебе противен и создаю неудобства, но ты до сих пор не вытолкал меня из дома и даже попытался накормить. - Ха! Я не девка тебе, что б хвастаться кулинарными способностями! – возмутился я. - Ответь, пожалуйста, - опустив глаза, произнес он. - У меня была масса причин приехать туда, но все произошло случайно, просто вот так все и получилось. И каких-либо героических поступков я и не думал совершать. - Понятно. Больше причин для разговоров у нас не было, точней он просто перестал отвечать. Лишь попросил меня вернуть обратно, в спальню.