***
Наён бежит со всех ног. В тапочках, в одной больничной пижаме, не обращая внимания на туман и пронизывающую утреннюю морось. Она пересекает небольшой парк, минует калитку и оказывается в небольшой рощице. Редкий лес, всё ещё окутанный лёгким полумраком, тих и безмолвен. Небо только-только начинает светлеть. Девушка спешит. Насильно заталкивает вину перед Тэ поглубже. Да, он так о ней заботится, оберегает, словно отец. И она ему так обязана! Но… Сердцу не прикажешь. Оно, окаянное, стонет и страдает. В тоске по другому бьётся, изнемогает. Пак стискивает стыдливо пальцы. Вся надежда на то, что Тэхён спит и никогда не узнает о том, что она сбежала. Оглянувшись назад и убедившись, что её теперь точно никто не услышит, не увидит, наконец останавливается. Утирает влагу с щёк, откидывает прядь волос со лба. Предрассветная тишина вдруг обрушивается на неё лавиной. Падает, словно наковальня, оглушая до звона в ушах. Мрачные тени деревьев обступают со всех сторон, берут в блокаду. Становится неуютно и до жути страшно. От осознания того, что кулона при себе нет, брюнетке видятся бестелесные фантомы в этих тенях. Кажется, будто это не ветви тянутся, а костлявые руки к её горлу. — Джейкей! Джей! — раздаётся по роще. И в этом тонком голосе слышатся нотки отчаяния и горести. Наён переводит дыхание, напряжённо вслушиваясь в тишину. Обхватывает себя руками, сжимаясь в комок. Пожалуйста, пусть Жнец придёт! Он ей сейчас так нужен! Кажется, что никого роднее на свете нет. Только он может защитить от сумрачной мглы. Брюнетка уже не сомневается, что они-таки связаны друг с другом невидимыми нитями. Переплетены судьбой, как бы старательно не избегали её. — Ты в порядке? — тихий низкий голос сзади заставляет сердце остановиться на мгновение и гулко рухнуть камнем в ноги. Он пришел! Он откликнулся! Наён закусывает губу почти до крови, удерживая рвущиеся наружу, непрошеные горячие слезы. Разворачивается резко. Джейкей стоит прямо перед ней на расстоянии вытянутой руки. Она глядит в его глаза цвета оникса, что притягивают к себе непреодолимой силой и магнетизмом. Они завораживают, манят, неотрывно смотрят в ответ. В них больше нет могильной бездны, готовой убить и поглотить живьём. Брови собирателя душ почти незаметно дёргаются вверх, на секунду обнажая настоящие чувства: беспокойство, переживание, чуткость. И девушка не выдерживает… Всхлипнув, бросается к нему. Прижимается к атлетичному торсу, обнимает, забыв обо всём. Крепко-накрепко стискивает в объятиях настолько, насколько ей позволяют силы. Судорожно цепляется пальцами за драповое пальто, вдыхая слабый аромат хризантем. Она чувствует, как Жнец вздрагивает и замирает. Как напружиниваются его мышцы. А потом ощущает пронизывающие уколы холода, прошедшие снизу вверх по позвоночнику. Кольцо сильных рук смыкается на худой спине. Ладони леденят кожу сквозь рубашку. Наён притягивают ближе к широкой груди, порывисто впечатывают в неё. Острая скула упирается в макушку. — Я так скучала! Джей… — слезы катятся по подбородку, сердце разрывается на части. Пак холодно. Она совсем продрогла, но продолжает жаться к крепкому мужскому телу. — Ёна… — произносит вдруг Жнец. Так нежно, так ласково, что Наён забывает, как дышать. Мягкие холодные губы касаются каштановых волос на затылке, и девушка поднимает на парня умоляющий взгляд: — Поцелуй меня. Поцелуй меня, пожалуйста! Собиратель душ меняется в лице. Оно теперь кажется совсем белым. В глазах тенью проскальзывает боль. Кадык его дёргается пару раз. — Я не могу… — охрипший голос еле слышен. — Поцеловать Жнеца, значит подписать себе смертный приговор… — Мне всё равно! — Нельзя, Ёна! Ты умрешь. Я сама смерть! — длинные пальцы впиваются в плечи девушки, угольно-чёрные глаза пронзительно смотрят в самую душу. Джейкей сдвигает страдальчески брови, хмурится. Знала бы Наён, каких усилий ему стоит сдерживать себя. Какие муки он испытывает от невозможности прильнуть к ней, припасть к устам, вобрать в себя вкус её губ. Человеческое тепло от маленьких ладошек, обжигая, просачивается сквозь ткань пальто и расцветает цветами на холодной коже, наполняя его неживое сердце сладкой негой. Жнец вдруг склоняет голову, выдыхая с тихим стоном. По виску ползёт капля пота. Он чувствует сейчас дикую боль, потому что браслеты опять вонзаются шипами в запястья. Но пугать девушку не хочет. Терпит, стиснув зубы. Знает, что вот-вот барьер появится, и его безжалостно вышвырнет в Чистилище подальше от брюнетки. — Мне надо… идти. Прости… — еле успевает хрипло выдать и тут же исчезает, выпуская единственного ему дорогого смертного из рук. Наён в сомнамбулическом состоянии бредёт обратно в корпус, еле передвигая ногами. Она не чувствует их совсем. Также, как и задубевших рук. Но девушку это мало волнует. Она, погруженная глубоко в мысли, ничего не замечает вокруг себя. «Ёна», — вновь и вновь раздаётся приятный мужской тембр в голове. Так Наён когда-то ласково называла мама в раннем детстве. И это единственное оставшееся воспоминание о ней. Самое теплое, самое дорогое воспоминание. И сейчас сердце трепещет и вздрагивает, как маленькая пташка, от того, что имя это сорвалось с губ Джейкея. Пак останавливается посреди парка. Закрывает глаза, положив руку на левую сторону. Судорожно вздыхает. Всё хорошо. Успокойся, всё хорошо. Всё будет хорошо. — Наён-а! Резкий окрик заставляет девушку распахнуть глаза. Навстречу, перепрыгивая через клумбы, бежит взволнованный Тэхён с одеялом подмышкой. Подскочив вплотную, он резко хватает Наён за плечи. Карие очи в контрасте с бледным лицом кажутся невероятно огромными, чересчур тёмными. В них светятся бесконечное беспокойство, страх и тревога: — Ты где была?! Я тебя обыскался! Ты хоть представляешь, что мне довелось пережить?! — сонбэ так взбудоражен и разгорячён, что срывается на громкий низкий рык. Глубокий голос вибрацией отдаётся в висках девушки, пронзая голову и проходя сквозь всё тело. Отчего та непроизвольно втягивает шею в плечи: — Прости, Тэ… Прости… Я… Мне надо было побыть одной, наедине с собой. Ты понимаешь? Понимаешь же? — она виновато заглядывает в глаза парню. Ким долго смотрит в ответ, прерывисто дыша. Его тяжелый пылающий взгляд медленно сменяется на удручённый и усталый. Парень сокрушённо вздыхает, укрывает худенькие плечи Наён одеялом, растирая их широкими горячими ладонями: — Понимаю… Но не делай так больше. Без предупреждения. Я чуть с ума не сошёл… — его запал бесследно исчезает, стоило увидеть высохшие на щеках девушки дорожки слёз. — Прости, пожалуйста… Я не хотела тебя будить. — Пойдем, — он уводит брюнетку к больничному корпусу. — Простудишься еще… Пак молча подчиняется, двигаясь на автомате. Она абсолютно обескуражена эмоциями, раздирающими сейчас грудную клетку. Ей хочется выть навзрыд от тоски. Ругаться, грозить небесам, чтобы вернули любимого. А еще схватить Тэхёна, встряхнуть его, как следует. Прокричать, что она не та, кто заслуживает его внимания. Эта забота, теплота — Наён не тот человек, кто достоин всего этого! Находясь с ней постоянно рядом, он подвергает себя большой опасности. Тэ такой светлый, искренний. Если с ним что-то случится по её вине, она никогда себе не простит. У самых дверей девушка торопливо оглядывается, в последний раз окидывая быстрым взглядом небольшую рощу вдалеке. Никого. Верхушки деревьев уже подсвечиваются жёлто-розовым светом. Просыпаются птицы. А ей страшно. Что принесёт этот новый день? Какие испытания будут ждать своего часа?***
Проснувшись около полудня, Пак Наён щурится, глядя на яркий свет, проникающий сквозь шторы. Она поплотнее укутывается в пуховое одеяло и снова закрывает глаза. Прошло несколько дней с той поездки, а девушка до сих пор не может придти в норму и заставить себя хоть что-то делать. Она эмоционально вымотана и опустошена. Хочется залечь, укутаться одеялами и не вылезать из постели. До конца каникул. До конца жизни. Брюнетка только подруге периодически пишет короткие жизнерадостные сообщения, чтобы та не волновалась. А то же примчится первым поездом, если вдруг заподозрит что-то. А Наён хочет, чтобы подруга держалась как можно дальше от неё. А всё из-за этих неприкаянных фантомов и нечисти. Те словно чуют её душевное надломленное состояние. Ничем незащищённое. Слава богу, Пак научилась копировать самые простейшие амулеты, поэтому в квартиру их потусторонний смрад еще не пробрался. Но зловонное дыхание загробного, мёртвого мира концентрируется всё больше и больше рядом. Кажется, будто оно словно сеткой охватывает маленькое убежище девушки. Пытается просочиться под двери и в щели. И как долго еще слабая защита сможет выдерживать этот натиск, Наён не знает. Ей бы наведаться снова к шаману, но сил отправиться куда-то просто нет. Ей бы выговориться хоть кому-то, но нет даже фотографии отца. Та утеряна вместе с кулоном неизвестно где, неизвестно когда. Она и Тэ держит на расстоянии. Помнит о том случае у реки Хан, когда он чуть не стал жертвой. Не хочет, чтобы кто-то из друзей пострадал. Сонбэ, в свою очередь, пытается расшевелить девушку, заваливает её тоннами сообщений, на которые та отвечает вежливо и односложно. Потому что боится заводить разговор дальше, боится подпустить ближе. Словно прочитав мысли, на прикроватной тумбочке оживает телефон. Он жужжит пару раз и замолкает. Брюнетка еще долго лежит под одеялом, не шевелится, будто и не слышала его вовсе. Потом из-под горы белья высовывается тоненькая худая рука, нащупывает мобильный и ныряет с ним обратно в кокон. «Наён-а, я говорил с проректором. Он хочет сегодня с нами встретиться в библиотеке. Ты сможешь присоединиться?» Это сообщение возвращает ясность сознанию. Да, у нее остались незавершённые дела, невыполненные обещания. Она не может подвести Чимина. Он нуждается в её помощи. Бросить его в угоду своей бесхребетности будет считаться настоящим предательством. Наён цепляется за этот долг перед призраком, как утопающий за соломинку. Откидывает одеяло и решительно встает. Снова перед глазами есть цель и хоть какой-то смысл. Пусть такие эфемерные, непрочные, но они дают шанс выкарабкаться из этой затягивающей в пучину депрессии.***
Девушка пересекает коридор университетского корпуса, открывает тяжелую дверь, ведущую в библиотеку. Сегодня здесь особенно пусто и тихо. Впрочем, как и всегда во время каникул. В глубине зала, за последним столом она замечает фигуру. Тэхён уже на месте. Он поднимает голову, приветливо машет рукой, улыбаясь. Наён отвечает лёгким поклоном, садится напротив и кивает расположившемуся возле друга Чимину: — Мистера Шима еще нет… — Он скоро будет, — отвечает Тэ. — Ты как? — его карие глаза сочувственно вглядываются в серое, исхудавшее лицо подруги. — Нормально… — бормочет брюнетка и выдавливает из себя вымученную улыбку, которая лишь усугубляет и без того несчастный видок. Сонбэ тяжело вздыхает, прикусывает губу и качает головой. Потом вдруг поворачивается влево, обращаясь прямо к Чимину: — Видишь! Я же тебе говорил. Еле вытащил её сюда, надавив на совесть. Чим, сложив на груди руки, смотрит на Пак с участливым, расстроенным видом. А та шокировано переводит взгляд с одного на другого, пытаясь осознать только что увиденное и услышанное: — Откуда ты знаешь, что он здесь? — Чувствую… Холод чувствую, — буднично отвечает Тэхён, пожав плечами. А потом признаётся поражённой Наён в том, что он всё это время довольно часто наведывался в библиотеку и успел привыкнуть к незримому присутствию друга. Настолько, что начал распознавать его появление. Даже разговаривать с ним стал. Ответа, конечно, не получает, но знает, что тот его слышит. А иногда даже сигналы подает, роняя книги. Пак слушает, открыв рот. Она ведь даже и не знала, что Ким переступил через себя ради общения с погибшим другом. Их отвлекают скрип распахнувшейся двери и громкий мужской голос, пронёсшийся по залу: — Да, хорошо, мистер Ли. Конечно. Я свяжусь с вами в ближайшее время… Проректор Шим останавливается у входа. Поднимает руку, когда замечает пару. Жестами просит дать ему одну минуту. Тэхён наклоняется к Наён совсем близко и торопливо шепчет: — Давай не будем ему говорить о том, что ты… Ну, духов видишь. Он всё равно не поверит, всерьёз не воспримет. Просто скажем, что ты хочешь помочь. Пак кивает. Когда Шим Донвон наконец подходит к их столу, она встает и склоняется в глубоком поклоне: — Здравствуйте, хакчжанним! — Пак Наён, если не ошибаюсь? — говорит мужчина, улыбаясь. Он бережно стискивает её протянутую ладонь. — Приятно видеть вас в полном здравии. Надеюсь, всё благополучно обошлось, без последствий? — Спасибо большое, хакчжанним. Вы тогда мне очень помогли. — Вы знакомы? — Тэхён медленно поднимается со своего места, ошарашенно глядя на обоих.