***
Тэ выходит из университетской библиотеки почти на рассвете. В попытках понять, что послужило такой резкой смене настроения Наён, он решил заглянуть к Чимину. Что если тогда она так и не уехала домой? Что если Пак навещала призрака и успела узнать что-то, что так сильно встревожило её? В любом случае, ему важна сейчас любая зацепка. Район у дома взялись осмотреть друзья Наён, ему же стоит проверить и другие возможные варианты. Тэхён потратил почти всю ночь на разговор с мёртвым другом, но так ничего толкового и не выяснил. Общение при помощи книг давалось с трудом. Парень устало трёт лицо руками, смотрит на медленно сереющее небо. Он в отчаянии и не знает, что ему теперь делать. Где искать, к кому бежать за помощью? Страх точит своим лезвием душу, сосредотачиваясь болью в солнечном сплетении и вызывая тошноту. Он вынимает из кармана телефон, набирает номер Шим Донвона. Но включившееся сообщение робота приводит его в чувство. Сейчас еще даже нет пяти утра! Конечно, хён еще наверняка спит, отключив на ночь сотовый. Тэ собирается набрать другой номер, но получает вдруг входящий звонок. Подруга Наён! — Алло! Ынджи-сси… — Сонбэним, мы нашли её велосипед! Прямо недалеко от дома. Он валялся на земле посреди дорожки… — Велосипед? Ынджи-сси, вы сейчас где? — Мы в полицейском участке. Пытаемся хоть что-то сделать, но они говорят, что даже суток еще не прошло… Сонбэним… — девушка переходит на совсем тихий шёпот, отчего Тэхён вынужден заткнуть другое ухо, чтобы хоть что-то расслышать. — Нам кажется её похитили… «Похитили… Похитили…» — эхом отдаётся в голове. Перед глазами вдруг всё поплыло от того, что кровь резко отхлынула от лица. Ким, пошатнувшись, облокачивается рукой о стену. Если это так, то это целиком и полностью только его вина. Не надо было позволять Наён втягиваться в это опасное дело. Надо было послушать хёна и не впутывать никого. Неужели они так близко подобрались к разгадке, что злоумышленник, кто бы он ни был, запаниковал и снова начал действовать? Молодой человек боится, что похищение Наён может быть местью за упорство в расследовании. Или… Что, если убийца точит зуб на самого Тэ? Ведь получается, именно его неизвестный хладнокровно лишает самых близких. Что, если смерть Чимина — это намеренное убийство? Тогда Наён очередная его жертва? Если так, то… Тэхён, подавив рвотный позыв, трясёт головой, слепо спускается с парадной лестницы. Срывается с места и на всех порах мчится к автобусной остановке. Пожалуйста, хоть бы он ошибся! Пусть это не так! Спустя два часа парень выходит из общественного транспорта на самой окраине города. Встревоженно оглядывает пустынные буераки, освещенные тусклым осенним солнцем. Глубоко вдыхает, пытаясь угомонить головную боль. Он сворачивает к каменному мосту, за которым находится неглубокий овраг полный острых камней. То самое место, где нашли Чиму. У самой кромки шаг замедляется. В желудке растёт противный склизкий валун, который распирает стенки. Тэ страшно. Впервые за долгое время по-настоящему страшно! Он боится смотреть сейчас вниз. Собирается с духом, кулаки сжимает, впиваясь ногтями в мягкую ладонь. Опустив наконец глаза вниз и бегло окинув изрытое неровное дно, он судорожно выдыхает. Вроде ничего подозрительного нет. Только мусор да рытвины. Ким осторожно спускается вниз, цепляясь за камни, достаёт телефон и включает фонарик. Солнце уже стоит совсем высоко, когда Тэхён, облазив чуть ли не каждый сантиметр оврага, обессилено опускается прямо на грязные комья земли. Дрожащей рукой вытирает пот со лба, оставляя грязные разводы на коже. Закрывает глаза, пытаясь отдышаться и успокоить больно бьющееся в рёбра сердце. Пусто. Слава богу, пусто. Он вновь глубоко вдыхает воздух с горьким, еле слышным всхлипом. Запрокидывает голову к небу. Дорожки слез катятся прямо через уши за шею. Но Тэ их будто не замечает. Если бы нашел тело второго близкого человека здесь, если бы и Наён погибла… Он точно… убил бы себя. Не смог бы жить после всего этого. — Где же ты, кроха?***
Наён с трудом разлепляет веки, моргает. Перед глазами всё расплывается. Она щурится, пытаясь сфокусироваться и понять, где находится. Голова гудит, отдаваясь монотонной болью в висках. Их словно сдавило с двух сторон. Она видит перед собой стену, сколоченную из неотесанных досок, сквозь щели которой пробивается слабый дневной свет. Девушка обводит глазами странное, небольшое помещение, морщась от того, как это движение отзывается уколом в глубине черепной коробки. Похоже на какой-то заброшенный сарай… Она пытается поднять руку, чтобы потереть глаза, и понимает, что запястья крепко связаны веревкой. Ровно, как и щиколотки ног. Страх тут же накрывает удушающей волной, вынуждая дышать часто и отрывисто. В уши врывается противный монотонный звон, оглушая на какое-то время. Нет-нет-нет… Пожалуйста! Пусть это окажется сном! Обычным кошмарным сном. Кому она перешла дорогу? Как ей выбраться отсюда? Живой… Пак лихорадочно осматривает окружающее пространство, вглядывается в кучу пыльных ящиков и сундуков слева, когда с противоположной стороны раздается знакомый голос: — Очнулась? Брюнетка вздрагивает и резко оборачивается. У неприметной двери какого-то подсобного помещения типа пристройки стоит Шим Донвон. Он не спеша натягивает на руки чёрные латексные перчатки, сверля её взглядом. — Ха-хакчжан-н-ним… — горло пересохло. Язык будто разбух и еле ворочается. — Да-да, еще скажи, что ты удивлена, — насмешливо бросает мужчина, ухмыляясь. Он, оттянув конец перчатки, с характерным щелчком отпускает край. Медленно подходит к сидящей на голом полу девушке. Та, глядя на него огромными глазами снизу вверх, сжимается в комочек. Проректор сейчас совсем не блещет тем очарованием, что моментально располагало к себе. Лицо его превратилось в холодную надменную маску. Глаза смотрят презрительно и безразлично. Мужчина прикрывает глаза, вздыхает, потирая пальцами переносицу. Садится на корточки перед Наён и смотрит пристально, сузив глаза: — Куда ж ты суёшь свой нос? — наконец прерывает он долгое тягостное молчание. — Мне одного Тэхёна уже было более, чем достаточно. Я хоть держал ситуацию под контролем. А теперь ты… Как ты умудрилась раскопать про аварию? Ведь ты про неё узнала ещё до заключения судебно-медицинской экспертизы, — задает он вопрос. Видимо, риторический, потому что тут же продолжает, не дав ответить. — Откуда узнала про Чимина и Тэхёна? Я покопался в твоей биографии. Вы никогда не были знакомы. Как выяснила про Академию? — проректор встаёт и начинает расхаживать взад-вперед. — Я не знаю, откуда достаёшь всю информацию, но ты слишком много знаешь. И проблему надо решать. Пока ты ещё дел не наворотила… — Зачем вы это делаете? — хрипит Наён, пытается прочистить горло. Мистер Шим бросает на неё острый, как лезвие, взгляд полный неприязни: — Я слишком долго добивался этой должности и сейчас не позволю никому отнять у меня это место. Даже если придётся пойти по головам, — он нервно усмехается, проводит рукой по волосам. — С каких пор стала меня подозревать? Я ведь заметил тогда, как ты следишь за мной. Всё ж так удачно складывалось! Всё вело к этому криминальному дружку Тэхёна. Всё на нем должно было замкнуться. Тэ был прав. Ты далеко не глупа. Чем я себя выдал? Наён молчит. Она не глупа. Поэтому даже и не думает признаваться в том, что лазила по его шкафам и нашла улики. Теперь уже неопровержимые. Жаль только, что с Тэхёном ими не успела поделиться. Где он сейчас? Наверняка же бьёт тревогу. Ровно, как и Ынджи. — Молчишь… Ну-ну, всё равно уже не важно, как тебе это удалось. Унесёшь секрет с собой в могилу, — глаза мистера Шима загораются безумным маниакальным огнём, отчего Пак холодеет. Никогда его не видела в таком виде. Мужчина широким шагом пересекает сарай, направляясь к складу ящиков и коробок. Он сосредоточенно роется в них, отшвыривая прочь ненужное. Бормочет что-то невнятное под нос. Сердцебиение у девушки учащается и скачет стремительно вверх. Грудь тяжело вздымается, будто на ней лежит наковальня, затрудняя дыхание. По тому, как тело прошибает холодным потом, и начинают дрожать конечности, Наён понимает, что её накрывает панической атакой. Она бегает лихорадочно глазами по комнате, пытаясь найти хотя бы ниточку к своему спасению. Горло саднит со страшной силой, будто репейник затолкали в глотку. Нестерпимо хочется пить. Она облизывает пересохшие губы, сглатывает мучительно, замечая возле открытой двери соседней подсобки упаковку с пластиковыми бутылками. — Воды… Можно мне воды? — сипло выдаёт Пак. — Не отвлекай меня! — рявкает проректор, гневно отбрасывая какое-то барахло в сторону. — Мне надо тщательно всё продумать. Что с тобой сделать, чтобы не вызвать подозрений… И так уже хожу по краю пропасти, — он выуживает из ящика громоздкий тяжелый инструмент, похожий на разводной газовый ключ, осматривает его, держа в руке. — Что ж… Похоже, у нас будет ещё один несчастный случай. Мистер Шим оглядывается и криво улыбается одним уголком рта. Массивный наконечник ключа с гулким звоном втыкается в пол, аж эхо разносится вокруг от тяжелого удара. Проректор делает шаг навстречу, другой, третий, волоча железяку по бетонному покрытию. Противный тошнотворный скрежет металла раздаётся одновременно с мерными шагами чёрных лакированных туфель. Наён с распахнутыми глазами смотрит на приближающегося мужчину, в них плещется безграничный ужас. Она проталкивает комок, стоящий в горле. Давится хриплым «Джей…» Обрывает себя на полуслове, заходясь кашлем. Подтягивает ноги, пытаясь отползти подальше и оттянуть неизбежность. Зажмуривается и мотает головой. Звук прекращается так резко, что от наступившей тишины аж звенит в ушах. Только шум дождя и слышен на улице. Наён открывает испуганно глаза. Шим Донвон, оперевшись о гигантский инструмент, смотрит на входную дверь в раздумье. Снова поворачивается к девушке: — Есть у меня ещё кое-что, чтобы дополнить картину, — бросает он и выходит из сарая наружу, закинув тяжелый ключ на плечо. Секунду спустя щёлкает замок, уничтожая надежду на побег. На брюнетку обрушивается такой небывалый мандраж, что её начинает бесконтрольно трясти крупной дрожью. По щекам льются обжигающие слёзы. Наён, судорожно всхлипывая, пытается растянуть верёвки на руках, чтобы высвободиться, но сил не хватает. Она очень ослабла. От жажды, голода, холода, нервного напряжения и накатывающей без конца паники. Её мутит. Желчь то и дело подкатывает к горлу, вызывая невыносимую дурноту. Подсознательная мысль позвать Жнеца настойчиво тычется в голову, но Наён молчит. Прочь её прогоняет. Джейкей не может к ней придти, он заперт в Чистилище. Да даже если и может, ему сюда нельзя, иначе растерзают совсем, вздёрнут на дыбу. Веки вечные будет гнить в заточении с адскими муками. Она не простит себе, если это случится. Если её убьют, если ей суждено умереть, тогда может свидится с ним наконец напоследок.***
— Да, в общем, Юнги-хён подключил свои связи. Они проследили за тем районом, откуда Наён пропала по камерам наблюдения. Говорит, за тот промежуток времени там проехало несколько машин. Они сейчас пробивают их номера и выясняют маршрут. Это займет время… — Хорошо, я понял. Спасибо! — Я позвоню сразу же, как будут новости какие. Будь на связи. — Угу, — Хосок утвердительно мычит и кладёт трубку. Рука со смартфоном плетью повисает вдоль тела. Молодой человек вздыхает, силой нажимает на глазные яблоки, чтобы прогнать усталость. Он отшвыривает девайс на диван, стягивает через голову толстовку, оставаясь в одной майке. Проходит в свою спальню, на кровати которой спит Ынджи, свернувшись клубочком. Она вздрагивает во сне, тихонько всхлипывая. Хосоку пришлось насильно поить девушку успокоительным и уговаривать отдохнуть хоть немного. И так всю ночь глаз не смыкала. Скрестив руки на груди, он какое-то время печально наблюдает за ней, обещая себе, что самолично уроет того негодяя, как только его найдут. Потом поправляет одеяло, укутывая любимую поплотнее, и уходит на кухню ждать звонка, тихо прикрыв за собой дверь.