Фатум

♫ Two Steps from Hell — Victory       Шим Донвон выходит на улицу. Скрипнув дверью, захлопывает её за собой и навешивает на засов замок. На всякий случай. Кто знает, что взбредёт этой девчонке в голову. Он пересекает заброшенный, захламлённый двор бывшего фермерского хозяйства, направляясь к старому потрёпанному мини-грузовичку. Прислонив газовый ключ к колесу, он роется в открытом кузове, откинув мокрый брезент. Совершенно не обращая внимания на ливень, что успел вымочить его до нитки. Сейчас у него есть дела поважнее и посерьезнее, чем испорченная укладка и сочащийся влагой, липнущий к телу костюм.       Где-то вдалеке громыхают раскаты грома, каркает стая беспокойных ворон, шумят от ветра кроны деревьев. Мужчина наконец довольно хмыкает и вытаскивает со дна небольшой аптечный чемоданчик. Где-то тут должны быть ампулы с наркотическим веществом. Прекрасный способ утереть экспертизе нос. Проректор кладет кофр на капот и собирается открыть его, чтобы проверить наличие шприцов, но застывает на месте, настороженно прислушиваясь. Почему вдруг стало так тихо? Только дождь еле слышно шелестит по гравию. Всё вокруг замерло будто в ожидании чего-то. Неприятное саднящее чувство растекается по телу. Мистер Шим инстинктивно оглядывается в сторону въездных покосившихся ворот.       Тёмная зловещая фигура показывается на горизонте. Чёрные как смоль волосы, чёрное драповое пальто, полы которого развеваются, словно знамя. Человек твёрдо чеканит каждый шаг так, что по земле проходит ощутимый гул и поднимается вибрацией по телу. Кажется, его тяжелая, размеренная и уверенная поступь раздаётся по небу раскатистым грохотом. С неба льёт как из ведра, но капли дождя его будто и не касаются толком. Неизвестный без колебаний проходит ворота, продолжая неминуемо приближаться. Глядит исподлобья прямо в упор. Аспидные глаза сверкают настоящими молниями. Вокруг закручивается угрожающая тёмная аура, визуально взвиваясь чёрными всполохами. Этот пронизывающий вихрь теребит одежду и пробирает до нутра. Весь вид явившегося окутан какой-то мрачной энергетикой и странной неестественностью. Носом воздух втяни, и явственно ощутишь смертельную ярость.       Проректор стряхивает капли со лба, прогоняя наваждение, выпускает чемоданчик из рук. Тот с глухим стуком падает на дно кузова.       — Ты кто такой, парень? — мужчина вскидывает голову, стараясь скрыть своё секундное смятение. Нащупывает рукой газовый ключ у колеса.       — Отпусти ее, — голос необычного молодого человека низкий, спокойный, но, кажется, что пробирается вовнутрь и звучит рыком аж в подсознании.       — Боюсь, это невозможно, — Шим Донвон перекладывает увесистый инструмент в другую руку, готовясь дать отпор.       И чего он растерялся? Этот юнец ему точно не помеха. Пусть с кем-нибудь другим попробует в супергероя поиграть.       — За одним преступлением потянутся и другие цепочкой. Не отмоешь потом грехи, — угроза незнакомца тягостно повисает в воздухе.       — Ты проповедник, что ли? — мистер Шим криво ухмыляется, чувствуя теперь превосходство.       — Хуже…       Выражение лица парня меняется за какую-то долю секунды. Он словно ощетинивается, свирепеет. Донвон не успевает и шага в сторону молодого человека сделать, как тот в считанные секунды оказывается перед его носом. Теснит напористо вплотную, прессует. Одной рукой хватает за воротник и так впечатывает в кузов старого авто с нечеловеческой силой, что грузовичок, покачнувшись, аж скрипит жалобно и натужно. На двери остаётся внушительная вмятина от удара.       Жнец смотрит пристально в глаза смертного, заглядывая в самую душу. Там, в этих угольных очах, полыхает самый настоящий ад. Проректора пронизывает ледяным, невыносимым холодом с ног до головы, аж пар вылетает изо рта. Слизистые начинает затягивать морозной плёнкой. По венам разливается такая жгучая боль, как будто их что-то выкручивает и выдёргивает наживую из тела. Сердце мучительно сдавливает железными тисками, отчего мужчина морщится, выронив инструмент. Он непроизвольно, безотчётно пытается скрючиться в три погибели от боли.       — Отпусти… — хрипит не своим голосом, раздирая горло в кровь. — Прошу…       Джейкей скалится. Выпускает ткань из рук и брезгливо их отряхивает, словно дотронулся до чего-то мерзкого. Шим грузно валится ему под ноги, он бьётся в конвульсиях, как в припадке. Дрожащей рукой оттягивает ворот, словно ему кислорода не хватает. Дождь залепляет глаза, нос, рот. Суставы ноют, будто его чуть не четвертовали сейчас.       Собиратель душ перешагивает через корчащееся в агонии тело мужчины, идёт к дверям амбара. И проходит прямо сквозь стену, замок ему не помеха.       Остановившись у порога, он оглядывает полутёмное помещение и замечает в дальнем углу силуэт. Наён, облокотившись головой о доски, обмякнув и вздрагивая от судорог, сидит прямо на полу. Связанная. Дышит часто и неровно. Белая, как погребальное полотно, закатив глаза, хватает воздух посеревшими, потрескавшимися губами.       Сердце Жнеца, кажется, отрывается и комком проваливается куда-то в ноги. Он срывается с места, подлетая к девушке в одно мгновение. Хотя по ощущениям всё происходит так невыносимо медленно, словно ноги обвязаны путами:       — Ёна!       Джейкей давится словами. Касается ладонями тоненьких рук, приглаживает каштановые волосы. Хочет согреть, но не может. От него самого разит убийственным холодом. Еще хуже только сделает. Собиратель душ оглядывается, сканируя помещение. Из разодранных коробок рядом выуживает старый, затёртый плед. Хоть что-то, чтобы облегчить её состояние. Он укрывает плечи Наён толстой тканью, затягивая концы потуже в узел. Та открывает глаза, мутным взором смотрит в ответ:       — Джей… — губы еле шевелятся.       — Ты совсем замерзла… — парень подтягивает кипу картонок, с лёгкостью пересаживает брюнетку на них.       — Пить… — голова Пак чуть ли не стукается о стену от движения, но Жнец успевает придержать затылок.       Он снова обводит взглядом комнату и видит стоящую поодаль пачку. Приобняв совсем обессилевшую Наён, вытягивает руку и сдвигает брови. Вены на лбу и шее Жнеца вздуваются буграми, и бутылка звучно, с треском вылетает из упаковки. Она перелетает через весь периметр сарая и врезается в раскрытую ладонь парня. Джейкей скручивает крышку одним резким движением и, поддерживая подбородок, даёт девушке глотнуть воды.       Пока Наён приходит в себя, он уверенно подцепляет узел на тугих верёвках, но девушка, сдавленно пискнув, отдёргивает связанные запястья:       — Нельзя! Ты не можешь вмешиваться, — голос периодически срывается и пропадает. — Тебя еще сильнее накажут. Уходи скорее!       — Дай развяжу руки, — собиратель душ снова протягивает ладонь.       — Джейкей!       — Мне просто стоять и смотреть?! — не выдерживает молодой человек. — Я не могу так…       — Ты же жнец… У тебя нет выхода, — Пак закусывает губу, чтобы та перестала дрожать.       — Я жнец, который любит тебя! — пылко выпаливает Джейкей и потрясённо замолкает.       На него сейчас нисходит настоящее откровение, обрушивается разрушительной лавиной. Собиратель душ словно прозрел в один момент. Перед ним открывается истинное значение всех тех эмоций и чувств, что постоянно испытывал в присутствии Наён. Он — бездушный Жнец, Ангел смерти, не способный ничего чувствовать и ощущать, — влюбился по уши в смертную. Наперекор загробным законам и установленному порядку вещей, что испокон веков соблюдался неукоснительно, он проломил заслон и вышел за границы самого мироздания. Смог нарушить баланс. Изменить судьбу.       Это осознание горячим жаром накрывает тело. Ожившее, согретое солнечной аурой сердце Джейкея беспокойно бьётся внутри мёртвой оболочки, пульсирует и трепещет. Волны приятной томительной боли расходятся по ледяным венам. Он смотрит ошеломлённый на девушку и понимает, что всё это время видел только её. Образ смертной всегда стоял перед глазами. Он и сейчас готов отдать всего себя ей без остатка. И плевать на последствия.       Наён же застыла, как мраморное изваяние, в безмолвном оцепенении. Аж забыла, как дышать. Признание из уст Жнеца выбило брюнетку из равновесия, всколыхнув всё внутри. Её чувства не безответны? Как это возможно? Разве такое может быть? Он… любит её? Он тоже любит её! Девушка проваливается в глаза цвета ночи напротив. Видит, что в них слёзы блестят алмазами. Собственные очи в ответ наполняются такими же озёрами, они выходят из берегов. Наён закрывает глаза, позволяя ручейкам свободно катиться вниз. Неподдельное облегчение вырывается глубоким вздохом из груди. Почему сердцу так больно?       — Посмотри на меня! — холодные пальцы нежно обхватывают девичьи скулы. Пак снова сталкивается с чёрным взглядом любимого. — Не закрывай глаза!       Джейкей глядит неотрывно, напряженно хмурит брови. Каштановые волосы вдруг взметает взявшийся из ниоткуда ветер, заставляя подсознательно задержать дыхание. Наён понимает, что Жнец хочет переместить их обоих отсюда. Она судорожно цепляет край пальто онемевшими пальцами. Замечает, как открывшийся лоб парня покрывается испариной, блестит капельками пота. Он дышит шумно, тяжело и натужно. Возникший было порыв исчезает также внезапно, как и появился. Собиратель душ с тихим стоном опирается рукой о пол, чтобы не упасть. Низко склонившись, пытается отдышаться. Трясёт головой. Пряди цвета вороного крыла слиплись и пристают ко лбу. По вискам бегут струйки пота.       — Джей, не надо… — девушка хочет подхватить мужчину под руки, но чёртова верёвка сковывает движения и не позволяет это сделать. — Они же заблокировали твои силы…       — Всё-то ты знаешь… — на одном выдохе выдаёт Жнец, горько улыбаясь.       Он напряженно замолкает и задумывается. Под кожей остервенело ходят желваки. Бросив взгляд в сторону подсобки, Джейкей резко поднимается на ноги и в мгновение ока скрывается в маленькой комнатке. Через пару секунд он появляется в дверном проёме с рюкзаком Наён в руках. Опустившись на колени перед девушкой, одним мощным рывком разрывает верёвки, освобождая наконец брюнетку, та даже пикнуть ничего не успевает. Проводит пальцем по красным, набухшим следам на запястьях и щиколотках. Стискивает зубы, выпуская шумно воздух ноздрями. Из рюкзака достаёт телефон, включает его и протягивает девушке:       — Разблокируй…       — Не трогай, Джей! Не рискуй, — Наён взволнованно мотает головой. — Я лучше сама. Сама всё сделаю.       Она хватает девайс, но он тут же выпадает из онемевших, сильно затёкших пальцев. Пак согнуть их не может. Кисти одеревенели и плохо слушаются. Чувствительность возвращается медленно, расползаясь тянущей болью по сосудам. Жнец подбирает мобильник, ловко прижимает подушечку пальца Наён к сенсору, успешно сняв блокировку. Он, не задумываясь, отправляет местоположение Тэхёну. Успевает это сделать до того, как девушка, опомнившись, накрывает его руки своими ладонями:       — Джейкей! Не надо!       — Поздно. Дело сделано.       — Тебя накажут! — отчаянный возглас эхом разносится по сараю, отскакивая от стен.       — Мне всё равно.       Собиратель душ поднимает взгляд. Подумаешь, наказание… Оно его абсолютно не волнует, когда перед ним сейчас сидит та, что стала смыслом всей его неприкаянной, проклятой жизни. Чёрные глаза смотрят с нежностью и небывалой теплотой. Кончиками пальцев он мягко вытирает солёные слезы с щёк и с подбородка. Заправляет прядь каштановых волос за ухо. Ободряюще улыбается одними губами. Кивает, давая понять, что всё в порядке, всё хорошо. Он не пропадёт. И ей за себя не стоит бояться. Никто не посмеет и пальцем притронуться к его сокровищу.       Жнец скользит ладонями ниже, аккуратно мнёт пальцы девушки, запястья, лодыжки и икры. Осторожно, словно боится разбить драгоценный хрусталь, разгоняет кровь по суставам.       — Прости, я знаю, что холодно. Потерпи… — шепчет, сосредоточенно склонившись.       Тоненькие прохладные пальцы касаются его щеки, нежно проходят по коже. Джейкей перехватывает руку, смотрит снова в ответ. В глубоких глазах цвета оникса Наён видит целую Вселенную. Не просто яркие звёзды — бескрайние Галактики. Она готова смотреть в них вечность, парить там в невесомости. Ранее бесстрастное, равнодушное выражение лица теперь отличается выразительностью. Безжизненная оболочка сменилась огромным необъятным миром, что переливается спектром эмоций и чувств. Она, как завороженная, наблюдает за этими невероятными переменами и словно под гипнозом тянется к нему губами. Ближе, ближе…       Что-то неуловимое, нечитаемое мелькает во взгляде Жнеца. Он порывисто подаётся вперед, обнимая девушку. Стискивает её в медвежьих объятиях. Наён испуганно вздрагивает, когда чувствует не привычный ей ледяной холод, а обжигающий, режущий жар. Он опаляет, обдаёт раскалённым воздухом. Джейкей стонет глухо, сжимая широкими ладонями худенькие плечи. Цепляется за них, как утопающий за соломинку. Чужая мелкая дрожь проходит по телу Наён. Она обхватывает покатую спину, хватаясь за одежду и обжигая руки. Удерживает, не хочет отпускать. Пак интуитивно чувствует, что что-то не так. Сердце сбоит, пропуская удары. Этот жар сводит её с ума, разжигая внутри панику. Что с ним?! Что происходит?       От мучительной боли Джейкей с рыком запрокидывает голову, впиваясь пальцами в девичье тело, оставляя на коже синяки, и растворяется в воздухе…       — Нет-нет… Не уходи! — пронзительный крик прорезает разгорячённый воздух.       Наён слепо ощупывает пространство перед собой, ощущая лишь пустоту. Захлёбывается всхлипами, из горла вырывается жалобный вой. Она ползёт вперед, не видя ничего перед собой. И падает без сил, свернувшись в комочек от боли. Раздаётся оглушительная трель телефона, но Наён не слышит её, отключившись от внешнего мира.