Приветы из прошлого

— Этот выкидыш склизеня меня уже достал! — Никса шипела, как разъяренная змея, и бросала недовольные взгляды на палатку, за плотными стенками которой только-только скрылся заказчик. — Повар, телохранитель, слуга…он бы еще любовницу с собой потащил! — Женщина раздраженно откинула за спину упавшую на грудь прядь светлых волос и сноровисто заплела их в короткую тугую косу. — Он хотел, но барышня его послала, — тут же доложил напарник, отвлекаясь от чистки магомета. — Умная она, сразу поняла, что на обитателей котловины её женские чары не подействуют. — Забывшись, мужчина мазнул рукой, оставляя на чуть курносом носу темный след смазки. Некоторое время женщина внимательно всматривалась в гущу леса, прислушивалась, напрягая не только обычные чувства, но и магию. Тихонько вздохнула, убеждаясь в отсутствии опасности. И набрала в грудь воздуха, когда из-за деревьев беззвучно, как тень, выскользнул командир. — Ка-артис! Зачем ты согласился взять его с собой?! — Никса сделала самую умилительную рожицу, на которую была способна. Вертикальные зрачки в полумраке расширились и стали почти круглыми, так что выражение лица утратило обычную хищность, хотя ярко-желтая радужка выдавала кровь оборотня. — А затем, что мы на мели. — Глава тройки поморщился. — Я не в восторге от такого положения дел, но делать нечего. Прошлого клиента у нас перехватили, а потом сами помните, сколько нормальных заказов не было. — И больше не будет, если этот клиент нас в могилу сведет! — не унималась Никса. — Котловина — не парк! Собеседник тяжело вздохнул, всем видом выражая согласие, и опустился на поваленный кривой ствол дерева. — Сказал, что ищет какую-то семейную реликвию, которая реагирует только на представителя рода. — Картис стянул бандану, взлохматил жесткий ежик темных волос и снова вернул головной убор на место. — Дал бы амулет на крови и все дела. Или он настолько не доверяет нам? — Ходунья бросила умоляющий взгляд на напарника, прося того присоединиться. — Никса, не ворчи… — примирительно пробормотал тот и принялся оттирать руки от смазки. — Нет уж, дослушайте. Поверьте моему чутью, мальчики, темнит он что-то! Триш, хватит отмалчиваться! — Не каркай, женщина! — напарник щелкнул замком, закрепляя кристалл огня внутри оружия. — Ну, вот так всегда! — фыркнула она. — Предупреждаешь — не слушают, а как случится, так сразу накаркала! — Цыц оба! — командирский окрик заставил спорщиков замолчать. — Вам что, делать нечего? — мужчина сложил на груди руки, разом став похожим на скалу. Проследив за взглядом Картиса, ходоки безропотно прекратили спор. Триш вернулся к перебиранию своих смертоносных игрушек, Никса, заметив, с каким недоумением и даже опаской смотрит повар заказчика на добытые ею коренья, травы и больших ящериц, которых ему предстояло готовить, поспешила к кулинару — спасать ужин. А Картис тихонько вздохнул, глядя на приближающегося холеного худощавого мужчину. Господин Делирас бросил недовольный взгляд на Триша. Тот демонстративно не обратил на благородного внимания, затем, выждав несколько секунд, с ленцой потянулся, убрал под бандану яркие морковно-рыжие волосы и одним плавным движением перетек на ноги. — Пройдусь, гляну, не привлекли ли мы ненужного внимания. — И, подхватив снаряжение, направился вглубь леса. С видом, будто делает бревну одолжение, господин Делирас уселся на еще не начавший покрываться мхом ствол. «И какого архона я согласился?» — с тоской подумал ходок. — «Были же еще деньги». — Я надеюсь, никаких проблем не предвидится? — поинтересовался аристократ. Подавив желание сказать, что главная проблема всего похода сидит перед ним, Картис развел руками. — При нашей работе спокойно не бывает. А отряд поднимает слишком много шума. Сейчас это нам ничем не грозит, но вот стоит спуститься в Котловину, как опасности не заставят себя долго ждать. — А это тогда что? — благородный картинно указал на раскинувшийся вокруг лес. Картис хмыкнул. Действительно, высокие толстенные стволы деревьев с переплетенными в сплошной ковер кронами давали таинственный полумрак, гигантские папоротники раскидывали причудливые резные листья так, что они казались парусами. Огромные подушки разноцветного мха, покрывающие всю землю, пружинили под ногами. Для того, кто никогда не был в Котловинах, не существовало разницы, но вот для ходоков различия были очевидны. — Это Прикотловинный лес. И поверьте, там, куда мы пойдем, гораздо опаснее и мрачнее, чем здесь. Потому я и предлагаю вам использовать амулет на крови. Без должной подготовки в Котловине не выжить. — Мой род никогда не отступал перед трудностями! — Делирас напыжился. — Ваше предложение неприемлемо! — Хорошо. Договор вы читали и подписались под всеми пунктами, так что не смею больше поднимать эту тему. — Картис был само смирение, вот только когда заказчик отошел, мужчина бросил внимательный взгляд на Никсу. Женщина посмотрела ему в глаза, а затем опустила ресницы. Теперь командир тройки был уверен: она слышала разговор и сделала выводы. *** Вода в ручье не отличалась комфортной температурой, но Никсе было не привыкать, и она старательно отдраивала котелок песком. Собственное чувство опасности молчало, да и Триш все вокруг облазил, так что можно было не опасаться внезапной атаки. Шкряб-шкряб-шкряб, терлись песчинки об металлическую поверхность, в этом шуме тонули многие звуки, но то, как хрустнула под сапогом веточка, не осталось незамеченным, а направленный на нее взгляд был почувствован еще раньше. — Госпожа Никса! Пользуясь тем, что пришедший не видит ее лица, женщина усмехнулась такому обращению — хороша же из нее госпожа, ничего не скажешь! — Да? Что-то случилось? — дежурно поинтересовалась она. Случись что действительно серьезное, телохранитель не стал разводить церемонии. Охранник Делираса нерешительно замялся на середине спуска к ручью. — Спускайся, или подожди, пока я закончу! — бросила Никса и вернулась к мытью посуды. Скоро послышался легкий шорох листьев папоротника — телохранитель решил спуститься, но как он это делал! Никса шепотом выругалась от перспективы вести столь шумного спутника по Котловине. — Можем мы поговорить? — в голосе мужчины явственно чувствовалось напряжение. — Только откровенно, чтобы не осталось никакой недосказанности. — Можем, — пожала плечами Никса, — только не обижайся на ответы. — Что происходит? Я чувствую, что вы очень нервничаете, буквально на грани срыва. — А кому охота вести на убой четверых совершенно не подготовленных новичков и себя любимых заодно? — Никса рассмеялась и с ожесточением принялась драить уже чистый бок котла. — Все настолько серьезно? — Парис же, верно?— уточнила женщина имя собеседника и, дождавшись кивка, продолжила. — Из вас четверых только у тебя есть хоть какие-то шансы выбраться из котловины живым, но при условии, что ты не будешь защищать хозяина. А ты будешь. — А твой отряд? — немного помолчав, спросил Парис. — Тарокское трио считается одним из лучших. — Вот именно. Мы способны не только пройти Котловину и вернуться живыми, но и протащить с собой одного неподготовленного. — Ходунья вытерла руки. — Командир потому и подписал договор, что думал, что с нами пойдет только господин Делирас. — Но получается, тогда вы могли отказаться идти? — нахмурился собеседник. — Нет. Картис оставил лазейку при заключении контракта, а твой хозяин этим воспользовался. Отдаю должное, он утонченный любитель суицида! Разве что ты отговоришь его от участия. Парис скептически хмыкнул, а Никса отставила посудину в сторону и посмотрела телохранителю в глаза. — Господин Делирас подписал договор, по которому никто не несет ответственности за его жизнь и за жизни тех, кого он потащит с собой. Запомни, никто. Даже телохранитель. В красивых темных глазах мужчины зажглись опасные огоньки, стали видны обычно сокрытые ярко-зеленые крапинки на радужке, подтверждая предположение Никсы о том, что в роду телохранителя отметились раксаорцы. — На что ты намекаешь?! — голос Париса стал низким и шипящим. — Тьфу, архон! Я не намекаю, а прямым текстом говорю, что если господин Делирас найдет на свою высокородную задницу какие-нибудь совсем непотребные приключения, то тебе нет нужды идти на верную смерть только из-за того, что таков кодекс. Никто не осудит. В тишине собрав плошки в котелок, Никса повесила его на сгиб локтя и плавно и бесшумно заскользила вверх по склону оврага. Мужчина так и остался стоять у воды. В лагере за время её отсутствия ничто не нарушило покой. Развалился на подготовленной постели Триш, не упускающий момент отдохнуть. Из палатки заказчика доносилось невнятное бормотание: высокородный господин явно давал какие-то указания слуге. Вручив деловито хлопочущему у костра повару посуду, ходунья уселась на свою скатку и принялась точить метательные ножи. Триш с волнением поглядывал на неё, но не задавал вопросов, понимая, что разговор может быть не для чужих ушей. Наконец все их подопечные скрылись в палатках. — Почему раксаорцев так мало? — мрачно поинтересовалась Никса у напарника. — Потому, что без приказа не размножаются, — закончил Триш старую шутку, а затем уточнил. — Это ты к чему? — Они у телохранителя в предках отметились. А у тебя что? — Тяжелый случай… — вздохнул напарник и сел. — Да и у меня негусто — повар и слуга в должниках, пока не отработают, должны выполнять приказы хозяина, так что отослать их не выйдет. — Впору поминальную службу заказывать, — тоскливо подытожила она. — Где командир-то? Триш огляделся и хитро подмигнул напарнице. — Готовит сюрприз дорогому клиенту, — прошептал он, убедившись, что их не подслушают. — Может, после этого испугается и отступит. — А раньше сказать?! — тихо, но эмоционально прошипела Никса. — А вдруг ты реалистично сыграть не сможешь? — Триш уже откровенно смеялся. — Да, вот приголубила бы его боевым амулетом и совсем бы весело стало. До Котловины не дошли, а уже минус боевой амулет, защитный и целительские снадобья. — А защитный-то почему? — А то Картис без него ходит! Не разрядится, так часть силы потеряет. — Ладно-ладно! Я уже понял, что совершил подвиг и можно сказать спас командира. — Мужчина, играясь, выпятил грудь колесом. — Вот болтун! — прозвучало ворчливо, но Никса улыбалась. — Иди спать, твое дежурство второе. Триш кивнул и послушно вытянулся на одеяле. Неясный сумрак под сводами деревьев с каждой секундой становился все гуще, перерастая в темноту ночи. Появившийся откуда-то из глубины леса Картис лично проверил целостность защитных знаков, удостоверился, что все на месте, и затушил угли — это в обычном лесу огонь был надежной защитой от хищников, а в прикотловинном уже было не все так однозначно. Никса поправила накидку. Капюшон сокрыл светло-пепельные волосы, хорошо заметные в ночи. Глаза мгновенно привыкли к изменившемуся освещению, собственно, для Никсы темноты как таковой никогда и не было, лишь сумрак, то легкий, то более густой. Но в измененном магией лесу, где кроны деревьев переплетались в сплошной ковер высоко над головой, а у корней даже в солнечный полдень царил полумрак, женщина не особо надеялась на доставшееся от одного из предков-оборотней зрение. Скоро стало темно даже для ее глаз, но вот слух легко улавливал все, что происходило вокруг. Тихое, ровное дыхание спящих. Вот один из них, кажется, слуга, повернулся во сне. Вот чуть слышно зашуршал какой-то мелкий зверек, зарываясь в моховую подушку, крик ночной птицы, стрекотание насекомых... Чутье на опасность продолжало молчать, но Никса несколько раз крадучись обошла лагерь, борясь с сонливостью. Наконец ее дежурство подошло к концу, и, растолкав Триша, женщина раскатала свое покрывало, вытянулась на плотной ткани и мгновенно уснула. Леденящий душу вой буквально подбросил Никсу в воздух. Мгновенно оказавшись на ногах, она ошалело оглядывала лагерь, пытаясь понять, обещанный ли это сюрприз для нанимателя или действительно что-то серьезное. Палатка, в которой расположились слуга и повар, пошла ходуном, а затем и обрушилась. Похоже, кто-то из них спросонья начал метаться и обрушил каркас. Во второй палатке было на удивление тихо. Несколько секунд, и оттуда выскочил полностью экипированный Парис. Он огляделся и бросил вопрошающий взгляд на Никсу. Та пожала плечами и пригасила пульсирующий в левой руке боевой амулет молний — от неожиданности она сдавила его слишком сильно и едва не активировала. Триш и Картис на глаза не попадались, и это заставляло нервничать: розыгрыш или нет, а правила поведения в Котловинах были писаны кровью и намертво вбивались в головы всех ходоков. Если происходит что-то опасное или просто непонятное, а твоих напарников не видно, то не исключено, что их уже едят. Никса отогнала мешающие мысли и глянула на порушенную палатку. Попавшие под тент слуги все еще копошились под плотной тканью, но сами должны были выбраться очень нескоро. Так даже лучше — еще ударятся в панику, сдернут в лес, а к утру и костей не найдешь. — Что это такое?! — аристократ соизволил выбраться из палатки и теперь испуганно озирался. Никса с трудом сдержала рвущиеся ругательства — проклятый благородный решил, что сам, лучше любого ходока знает что делать и разделся перед сном, так что теперь был как маяк. Белоснежная сорочка чуть ли не светилась в темноте. — Господин Делирас! Быстро в палатку и оденьтесь! Не отсвечивайте бельем! Вой повторился и, вроде как, стал ближе. — Что это за тварь?! —Делирас, похоже, даже не услышал ходунью. — Сигнальщики! Вам легче стало?! — взвилась женщина. — А теперь быстро одевайтесь! Времени мало! Опомнившийся телохранитель быстро запихнул хозяина в палатку. Никса, сменив амулет на огненный, облизала пересохшие губы. Если это все устроил командир, то ему надо спектакли в театрах ставить! Вылетевший из зарослей папоротника Триш едва не попал под удар огненного шара. Женщина лишь чудом сдержала активацию. — Как вам это удалось? — прошептала она. — Никак! Это настоящие сигнальщики. Целая стая! Никса сорвалась с места, одним прыжком оказалась у порушенной палатки и распорола ткань трансформировавшимися когтями. Схватила за вороты ошалевших мужчин и потащила их к ближайшему дереву. — Наверх! Быстро! Цепляясь за толстые стебли вьюнов, даже столь неумелые древолазы смогли добраться до нижних веток, причем без особой помощи Никсы. Следом забрался Триш, страхующий Делираса и Париса. Оставив подопечных в безопасности, ходоки соскользнули вниз и принялись торопливо собирать самые нужные вещи. Они успели перетащить наверх все припасы и необходимое снаряжение, когда из густых зарослей папоротников вырвался первый сигнальщик. Мужчина с женщиной мгновенно оказались у ствола и с легкостью взобрались на нижние ветви. Раздосадованный вой обитателей Котловины, обнаруживших, что еда оказалась вне зоны доступа, далеко разнесся по ночному лесу. Животные бегали вокруг дерева, поднимали вверх вытянутые морды с мощными челюстями и душераздирающе выли. Самые прыткие из них то и дело подпрыгивали, надеясь достать вожделенную добычу. Триш, оседлав ветку, неторопливо приводил в боевую готовность самострел. У пристроившейся на соседней ветке Никсы возникло ощущение, что он специально тянет время, чтобы заставить подергаться упертого заказчика и его спутников. Хотя куда уж больше — если бы не ремни, которыми ходоки предусмотрительно пристегнули своих подопечных к стволу, те упали бы от одного только воя. Видно было, что даже невозмутимому Парису не по себе. Парочка сигнальщиков самозабвенно терзали палатки, что вызывало у женщины даже некоторое чувство благодарности — теперь не придется тратить силы и время, втолковывая высокородной обузе, что с палатками в Котловины ходят лишь самоубийцы. Тихо хлопнул самострел, и один из хищников с воем покатился по земле, ему вторила вся стая. — Никса, — Триш, уже не таясь, разговаривал в голос, — можешь их шугнуть магией? У меня простых снарядов мало, а тратить на эту мелочь заговоренные не охота. «Вот ведь артист! Знает же, что и наши гости слышат, вот и обзывает Сигнальщиков мелочью, страх нагоняет». — Никса на ощупь искала в поясной сумке подходящий амулет. Использовать свою силу при посторонних она не собиралась. Вой, ставший еще громче, заставил поморщиться и еще быстрее перебирать амулеты. Сами по себе Сигнальщики были не самыми опасными обитателями котловины, никогда не нападали поодиночке и были больше падальщиками, но вот их вой порой привлекал действительно опасных созданий. — Где Картис? Я ему все пугачи отдала! И, словно в ответ на ее слова, в самую гущу стаи что-то упало. Раздался громкий хлопок, повалил едкий дым, заставивший зверей чихать и кашлять, нескольким сигнальщикам подпалило шкуры, и те с визгом бросились врассыпную. Картис обнаружился высоко вверху, там, где кроны деревьев становились единым целым. Он медленно и осторожно полз по этому переплетению, часто меняя направление, чтобы минуть ненадежные участки со слабым переплетением веток. Добравшись до ближайшего ствола, Картис быстро спустился и принялся осматриваться, затем поманил команду рукой, показывая, что все в порядке. Парис слез почти самостоятельно, Делираса пришлось спускать, но он хоть старался не показывать страх — бывает польза и от дворянской спеси, а вот остальных пришлось буквально отдирать от ствола и веток. Хоть как-то помогать спуску они стали только когда разозленный Картис пригрозил оставить недовольных на дереве. В лагере царила полная разруха, господин Делирас с потерянным видом разглядывал то, что несколько минут назад было палаткой. — Вот видите! — Картис решил не откладывать дело в долгий ящик. — А ведь мы еще и в Котловину не спустились. А там еще опаснее! Дворянин некоторое время хлопал глазами, словно не понимая, о чем речь, а затем расплылся в улыбке. — Я никогда не сомневался в том, что Котловины — опасные места, но теперь я полностью убежден в вашей опытности и не вижу смысла менять планы! Подобное заявление вызвало всеобщий шок, но возразить упертому благородному было нечего. Кипящая от негодования Никса ринулась вперед. Она прекрасно осознавала, что тугодум дворянских кровей подписывает смертный приговор многим, и ей было наплевать на последствия своего поступка. Один точный удар, и ничего не будет. Да, придется пролить кровь не только заказчика, но и его слуг, зато их отряд не пострадает. Однако осуществить замысел женщина не успела. Мир вокруг стал стремительно таять, развеваться, как дым. *** Никса несколько секунд ошарашено разглядывала потолок в съемной комнате, вздохнула и перевернулась на бок. Сквозь щель между плотными шторами пробивался солнечный луч, ярким зайчиком играя на половицах. Ходунья уселась на кровати и потерла лицо, прогоняя сонливость. На душе было тревожно. За годы Никса успела заметить закономерность: когда подсознание во всей красе показывает ей их последний совместный поход, нужно готовиться к неприятностям. Посидев еще немного и собравшись с мыслями, женщина развела бурную деятельность. Быстро умылась, заплела волосы в короткую толстую косу и принялась готовиться к выходу. Годы мотания по Котловинам не способствовали обрастанию имуществом, которое жалко бросить, да и привычка таскать с собой лишнее в тех местах быстро проходила. Амулеты скрытого ношения поверх белья, не сковывающие движений, прочные рубашка, жилет и брюки, удобные сапожки. За голенищами скрылись ножи, остатки амулетов разложены по карманам. Серебряная банковская пластинка с переливающимися защитными знаками легла во внутренний карман жилетки. Знак ходунов на грудь. Все наличные деньги в сумку. Ну, вот и все, прочие нужные вещи котомку и не покидали. Теперь, в случае чего, Никса могла спокойно не возвращаться во временное жилье. Накинув лямку сумки на плечо, ходунья спустилась в общий зал и заказала завтрак. К ее удивлению, вместо разносчика с подносом к столу подошел сам хозяин заведения. — Утро доброе, госпожа! — пробасил мужчина, ставя тарелки. — Вас тут искали вечером, но ведь вы не велели беспокоить, посыльный оставил письмо. Никса протянула руку и приняла конверт из плотной бумаги. Никаких печатей или штампов, только ее имя на лицевой стороне. Женщина несколько раз провела над посланием ладонью, но ничего не почувствовала, похоже, внутри не было неприятных сюрпризов вроде проклятия или магической бомбы. Вытащив сложенный вдвое листок, она погрузилась в чтение. На первый взгляд ничего особенного: кому-то понадобились услуги ходуна, и потенциальный заказчик предлагал встретиться. Не вызывало удивления и место встречи — ходуны предпочитали собираться в заведениях, что держали их отошедшие от дел коллеги. Сама Никса остановилась бы в таком, но на тот момент в почти родном месте не было свободных комнат, теснить же побратима с семьей не хотелось. А вот то, что послание адресовано не просто какому-то ходуну, а лично ей, настораживало. Ходунья без ложной скромности считала себя профессионалкой, но лишь одной из многих. Перечитав еще раз, женщина убрала письмо и подтянула к себе тарелку с яичницей. В конце концов, первая встреча ни к чему не обязывала, а если неприятности будут исходить как раз от этого заказа, то в Котловине она сможет играть по своим правилам.