Forced marriage

Это не было похоже на простое пробуждение. Сакура возвращается в сознание будто прорвавшись сквозь удушающую толщу воды. Ощущение скверной настороженности селится где то в самой глубине её души, пуская по венам гнетущее чувство нарастающего холода. Что-то было не так. Будто случилось что-то, но она всё никак не могла понять, что именно. Её голова раскалывалась. Облизнув пересохшие губы, куноичи морщится, невольно прижимая подрагивающую ладонь к взмокшему лбу. Болезненная пульсация усиливалась, оседая на стенках черепа размеренным монотонным шумом, и яркий солнечный свет лишь только приумножал это неприятное чувство. Казалось, каждая клеточка её мозга была испещрена крошечными острыми иглами. Сделав глубокий вдох, куноичи крепко зажмуривает глаза, пытаясь унять боль, но вдруг замирает. Это было похоже на взрыв. На чётко слаженную детонацию по меньшей мере сотни взрывных печатей. На чёртову рухнувшую плотину. События вчерашнего вечера обрушиваются на неё мощной волной бессвязных обрывков воспоминаний и эхом голосов. Сакура болезненно вскрикивает, с глухим шипением сжимая ладонями виски и стискивая зубы. Как же быстро он нашёл тебя… Я велел тебе держаться от неё подальше. Велел оставить в покое! Какого чёрта ты творишь? Уже позабыла, ради чего прибыла в нашу деревню? Быть невестой Кадзекаге для тебя пустой звук? Дурман абсолютно бесполезен ровно до тех пор, пока не зацветёт. Тебя пьянил их аромат. Голоса сменяли друг друга, попеременно перетекая между собой, рождая смазанные картинки из образов и хаотичных бликов ослепляющих вспышек. Я мог бы с лёгкостью решить все твои проблемы, но ты предпочитаешь держать меня в неведении! К чему эта слепая жертвенность? Я здесь вовсе не потому, что хочу тебя испытать. Именно потому что он сын Даймё, ты должна была вести себя вдвойне осмотрительней! Её глаза распахиваются в немом оцепенении, а сердце срывается в бешеном ритме. По телу прокатывается волна леденящей дрожи, натягивая нервы до состояния гудящей струны. Она всё вспомнила. Красные бутоны дурмана в высоких глиняных вазах расплывались перед глазами, превращаясь в кровавое густое марево. Жестокий взгляд принца и ледяная усмешка на красивых губах были в её голове. Она слышала его отстранённый, полный ненависти голос. Он использовал её. Больной ублюдок. Куноичи охватывает такая волна ярости, что даже головная боль на мгновение отступает, померкнув на фоне всепоглощающей злобы. Приподнявшись на локте, Сакура нетерпеливо отшвыривает в сторону покрывало, намереваясь встать, чувствуя просто чудовищную потребность тот час же отыскать принца, чтобы размозжить его светловолосую голову на куски. И оторопело замирает, медленно опуская глаза. К горлу подкатывает тошнота, а в затылке неприятно холодеет. Её форма. — Нет, Сакура, нет… — прикрыв глаза и запрокинув голову, отчаянно шепчет она, прижимая дрожащие ладони к вискам, чувствуя, как паника постепенно овладевает ею. Ни клочка ткани. Абсолютно нагое тело. Сердце стучало так часто, что казалось, ещё немного, и оно попросту выскочит из груди. Чувствуя, как перед глазами неприятно мутнеет, Сакура невольно откидывается спиной о шершавую прохладную стену, пытаясь хоть немного успокоиться. Дышать становится невыносимо трудно и больно. Она должна успокоиться. Ей просто необходимо было успокоиться, чтобы не сойти с ума. И подумать. Ещё раз прокрутить в памяти вчерашний день. Точнее, вечер. Сакура прерывисто вздыхает, всеми силами пытаясь игнорировать нервную дрожь, охватившую тело, и крепко зажмуривает глаза. Она помнила Кадзекаге. Помнила их разговор. Помнила, как дурман медленно отравлял её сознание, подталкивая к совершенно немыслимым действиям. Она реагирует, и довольно активно… Должно быть пробыла в поместье около часа! Аромат твоего тела постепенно усиливается, создавая мнимое, безумно-сильное влечение для любого мужчины… Держитесь друг от друга подальше! Ками, ведь она просила его уйти. Почему, чёрт возьми, он не послушал её? Почему остался? Ведь он прекрасно осознавал, что она не сможет противиться действию дурмана. Она не контролировала себя. Абсолютно не отдавала отчёт собственным действиям, поддавшись слепому наваждению. Пьянящее чувство бешеной эйфории затуманило её рассудок, вытолкнув здравый смысл на задворки сознания, пробудив совершенно немыслимые желания. Огонь струился по её венам, выжигая остатки контроля. И всё, о чем она могла лишь только думать — это Кадзекаге. Он был рядом. Настолько близко, что она могла беспрепятственно касаться его тела. Она помнила, с какой жадностью прильнула губами к его шее, стремясь унять болезненные ощущения, пробуя языком вкус разгорячённой солоноватой кожи, вдыхая запах его тела. Раскалённый солнцем пустынный песок с тягучими нотками древесной пряности. Бархатный и согревающий. Он раздирал её лёгкие с каждым вздохом, оседая песчаными морем в самой глубине, безжалостно въедаясь в самое нутро. Чтобы она никогда не посмела забыть. — Безумие… — лихорадочно шепчет Сакура, качая головой, невольно облизывая пересохшие губы, прикрывая пылающее лицо дрожащими ладонями. Она помнила, как Кадзекаге неожиданно поцеловал её, вынудив взобраться к нему на колени. Помнила, как его ладони сжали её бёдра, не позволяя даже пошевелиться. Он прижимал её к своему телу, а она лишь млела от трепетного восторга и желания слиться с ним в единое целое. Невольный тихий стон срывается с губ куноичи, а низ живота отзывается болезненным жаром, словно тело требовало немедленной разрядки, будто целой ночи, проведённой с мужчиной оказалось недостаточно. Неужели дурман по-прежнему был в её крови? Сакура испуганно замирает, чувствуя, как между ног становится невыносимо мокро и простынь под её бёдрам мгновенно становится липкой и неприятно влажной. Хотелось провалиться сквозь землю. Рассыпаться проклятым песком, запах которого она так отчётливо слышала. Он тянулся дразнящим тонким шлейфом от лежащего рядом покрывала, разъедая её лёгкие болезненно-будоражащим трепетом. Его запах. Казалось, он был повсюду. На простынях, подушках. Он наполнял незримым присутствием всю комнату. Её тело пахло им. А в мыслях царил полнейший хаос. Отрывки бессвязных бликов, эхо голосов, быстрые касания тёплых губ. Лёгкий шёпот. Она не могла сконцентрироваться, чтобы уловить хоть что-нибудь стоящее, и лишь только ещё больше злилась из-за этого. Проклятый дурман. Проклятый Кадзекаге. Проклятый… Сакура резко сощуривается, чувствуя просто всепоглощающую ярость. — Принц… Она убьёт этого лживого ублюдка, разможжит его светловолосую голову на куски. Сотрёт эту гнусную ухмылку с его губ. Заставит заплатить за всё. Вскочив с постели, куноичи болезненно морщится, со стоном стискивая голову ладонями, чувствуя невыносимо-болезненную пульсацию в самой глубине черепа, от неожиданности оседая на пол, зажмуриваясь. Задержав дыхание, она с усилием подавляет приступ тошноты, подступивший к горлу, некоторое время сидя совершенно неподвижно, боясь даже пошевелиться. Активирует лечебную технику, прижимая подрагивающие ладони к голове, смежив веки, осторожно дыша сквозь приоткрытые губы, силясь выжечь в крови остатки дурмана, вытолкнуть пульсацией согревающей чакры, очистить тело от болезненного яда. Не помогает. Лишь только горечь разочарования и нервная дрожь, охватывающая тело тягучими волнами колющих мурашек. Спустя, казалось, целую вечность куноичи осторожными шагами бредёт в ванную. Отражение в зеркале совершенно не радует. Встрёпанная и бледная, с нездоровым румянцем на щеках. Куноичи хмурится, осторожно касаясь кончиками пальцев болезненных отметин на коже запястий, с силой поджимая губы, шумно выдыхая носом, медленно смеживая веки и опуская голову. Прохладный душ возвращает ясность ума, и куноичи практически чувствует себя прежней, лишь только выражение лица остаётся неизменным — озабоченным и хмурым. Наспех облачившись в беспорядочно сваленную на полу форму, куноичи оторопело замирает у постели, замечая на смятых простынях следы пятен крови. Её крови. — Идиотка, — прикрыв глаза, с горечью роняет куноичи, с силой сжимая кулаки. Палящее солнце безжалостно обжигает полуденным зноем, когда Сакура наконец выходит из резиденции. Казалось, температура на улице достигла самого пика, так что даже форма Суны не справлялась с этим раскалённым адом. И что хуже того, было ветрено и пыльно. Кожа под тканью моментально нагревается, болезненно плавясь, а в голове начинает мерзко стучать. Харуно невольно ускоряет шаг, понимая, что вместо воздуха в лёгкие попадает лишь сухое песчаное пламя, заставляя её невольно кашлять и морщиться. Безжалостный жар снедал нутро, так что она едва ли могла сделать хоть один нормальный вздох. Лишь только оказавшись под спасительной тенью стен госпиталя, она мучительно смеживает веки, шумно вбирая в себя прохладный больничный запах, вновь едва не закашлявшись от такой разительной перемены температур. Прикрывая за собой дверь, Сакура не без интереса наблюдала за снующими туда-сюда местными жителями, которых, казалось, совершенно не заботил изнуряющий зной. Как и прежде улицы Суны были полны народа: лавочники активно зазывали покупателей, прячась под цветастыми брезентовыми навесами, скрупулезно следя за внешним видом товара, играючи смахивая с прилавков песок разноцветными платками, шумно переговариваясь с соседями и смеясь, множество женщин с корзинками, выбирающих свежие овощи и фрукты, и галдящая детвора, беспорядочно снующая под ногами. Палящее солнце их вовсе не пугало. Каждый был занят собственным делом и, казалось, совершенно не испытывал неудобств. Потрясающая выносливость. Ей никогда не привыкнуть к этому. — Какая неслыханная наглость! — неожиданно-громко раздаётся за её спиной, вынуждая куноичи резко обернуться. — Вместо того, чтобы следить за здоровьем господина, ты, глупая девка, позволяешь себе прохлаждаться?! Это был тот мужчина из свиты придворных лекарей, грубо схвативший её у палаты Даймё. Сакура невольно подаётся назад, помня болезненную хватку жилистых пальцев на предплечье. Ей крайне не хотелось, чтобы подобное вновь повторилось. Вот только его взгляд не предвещал ничего хорошего. Мужчина был настроен вполне решительно, явно намереваясь отомстить за то унижение, что причинил ему Кадзекаге, защищая её. Он хмурит брови, делая к ней шаг и протягивая руку, кривя сальные губы, очевидно, наплевав на людей собравшихся в холле, намереваясь любыми способами достигнуть собственной цели и закатить неплохую сцену. — Не прикасайся ко мне, — холодно предупреждает она, обращаясь к нему в пол голоса, надеясь образумить, — иначе пожалеешь… Он был грузным и возвышался над ней почти на две головы. Стычка с ним наделала бы немало шума, напугав собравшихся. Но все же он был обычным гражданским, что неминуемо повлекло бы за собой немало последствий, учитывая её статус. Вряд-ли бы он смог должным образом принять на себя удар напитанного чакрой кулака. И это бы непременно повлекло за собой довольно тяжёлые увечья, чем пара сломанных костей. Учитывая её силу, она могла бы с лёгкостью проломить его грудную клетку, а он бы даже ничего не почувствовал. Сакура вскидывает подбородок, глядя на собеседника ледяным взглядом, искренне надеясь, что тому хватит благоразумия, чтобы не втягивать её в перепалку. Только не сейчас. — Ещё и смеет мне перечить, — сипло выплевывает тот, громко рассмеявшись. — Сколько тебе платит этот мальчишка? Назови цену и я дам тебе вдвое больше! Я знаю, насколько вы, шиноби, обожаете денежки… Проклятые продажники! Сакура невольно подаётся назад, изумлённо моргнув, совершенно не ожидая подобных слов. Мурашки ледяного стыда прокатываются по телу коротким болезненным импульсом. — Уверен, ты не будешь разочарована! Куноичи цепенеет, затихая, чувствуя, как горячая краска стыда заливает щёки. Он бьёт по самому больному, безжалостно вонзая стержень ядовитых слов в самую глубину её сердца. Коротко и точно. Выбивая почву из-под ног. Куноичи медленно опускает голову, до хруста сжимая кулаки, и горячий импульс чакры охватывает её тело призрачно-зеленоватым всполохом, усиливая возможности тела до самого максимума. Она убьёт его на месте. И плевать, что скажут окружающие. Словно в полузабытье она делает шаг вперёд, вскидывая кулак, невольно замечая движение светлых одежд перед глазами. Совершенно неожиданно кто-то встаёт между ними, вынудив куноичи замереть. Широкая спина полностью заслоняет ей обзор, но куноичи успевает заметить испуг на лице противника. Она не слышала голоса, видела лишь волны светлых волос, ниспадающих по плечам до самой поясницы. Густые и гладкие, словно шёлковое полотно. Смутно знакомые. — Идём со мной… Её мягко подхватывают за локоть, осторожно увлекая прочь от застывшего на месте мужчины, глаза которого были виновато устремлены в пол. Словно пристыженный хозяином пёс, покладистый и жалкий, лишенный права перечить приказам. Куноичи давит мстительную усмешку, прежде чем её заталкивают в тёмное помещение лишённое окон, а в нос тотчас же ударяет запах моющих средств и затхлой сырости. Она непонимающе озирается, всё ещё ощущая яростное биение сердца в груди, и невольно охает, отступая. Принц Ямагата стоял прямо перед ней, торопливо прикрывая за собой дверь, буквально отрезая их от внешнего мира, и короткая полоска света, быстро скользнувшая по его лицу, выдавала крайнюю степень взволнованности на обострившихся тонких чертах. — Ты?! — яростно хрипит куноичи, заставив принца нервно усмехнуться и быстро качнуть головой. — Ты хоть понимаешь, насколько это идиотская затея оставаться со мной наедине в таком месте?! Метнувшись к нему с призрачной скоростью, она грубо перехватывает его за грудки, с силой впечатывая в стену. — Согласен… местечко так себе, — кивнув, глухо отзывается он, медленно приподнимая ладони в примирительном жесте, — но времени на раздумье совершенно не было! Так что пришлось импровизировать. Кто знает, как скоро нам подвернётся возможность поговорить вот так, с глазу на глаз? Резко вскинув ладонь, куноичи с силой бьёт его по лицу. Глухо вскрикнув, принц падает в темноту, с грохотом обрушивая за собой всю снедь, стоящую на полках, сметая широкими рукавами черенки швабр и вёдер. — О, я предполагал, что ты не оценишь мою маленькую затею с дурманом… — со стоном давит он, опасливо ощупывая челюсть, медленно поднимаясь. — Ты вправе злиться, дорогая! Сакура хищно сощуривается, жалея, что в последний момент сдерживает силу, благоразумно отключая чакру. Нашарив клавишу света на стене, куноичи на мгновение зажмуривается, когда желтоватый свет короткой вспышкой озаряет помещение, позволяя оценить масштаб разрушений от минутой потасовки. Медленно отступает, складывая руки на груди, замечая на скуле принца широкий след от удара и кровь, сочащуюся из уголка губы по подбородку. — Вправе злиться?! — холодно переспрашивает она, чуть вскинув бровь и громко рассмеявшись. — Ты больной ублюдок! Её едва ли не колотило от ярости. Мучительно хотелось влепить ему вторую оплеуху. И плевать, если она свернёт ему при этом челюсть. — Чёрт возьми, а я ведь знал, что ты лишь только кажется милой, — шумно сплёвывая кровь, усмехается тот, вскидывая на Сакуру заинтересованный взгляд. — Послушная девочка превращается в настоящую фурию, когда злится… Его тихий смех отзывается в мозгу Сакуры скрежещущим раздражением, на что она лишь медленно смеживает веки, делая глубокий успокаивающий вздох, чтобы не сорваться. — Зачем ты сделал это? — Зачем использовал дурман? — он задумчиво поджимает губы, чуть вскидывая брови, выдерживая небольшую паузу. — Хотел полюбоваться последствиями конечно же! Он издаёт хриплый смешок, оправляя сбившуюся одежду, лениво смахивая кровь с подбородка. Становясь напротив куноичи, он намеренно выдерживает паузу, внимательно изучая её растерянное лицо. — Ну же, не томи! Мне жутко интересно, чем закончился вечер? — его глаза опасно блестели, а губы то и дело подрагивали в издевательской усмешке. — Смог ли твой обожаемый Кадзекаге побороть эту чудовищную пытку? Сердце в груди предательски сжимается. — Прекрати… Она толкает его в грудь, но принц молниеносно перехватывает её запястье, чуть вздергивая руку к свету, вынудив глухо зашипеть от боли. Лениво скользнув изучающим взглядом по россыпи синяков на бледной коже, он самодовольно усмехается уголком рта. — О… Его улыбка была похожа на хищный оскал, отчего Сакура лишь стыдливо отводит глаза, выдергивая запястье из цепких пальцев, поспешно оправляя сбившуюся ткань рукава. Она не хотела ничего говорить, но, кажется, он и так всё прекрасно понял. — Так он не пощадил тебя?! — Тебя это так удивляет? — Сакура изо всех сил пыталась сохранить маску невозмутимости, но болезненный ком в горле неизбежно окрашивал тон её голоса горечью отчаяния. Гнев медленно угасал. — Ты хотел помешать свадьбе?! — она чуть сощуривается, глядя на принца ледяным взглядом. — Поэтому устроил этот спектакль вчера! Надеялся выставить меня в дурном свете перед Кадзекаге, чтобы он разорвал соглашение наших стран?! — Разорвал соглашение? — с усмешкой отзывается тот, чуть вскинув подбородок. — О, я знал, что он непременно явится за тобой! Я лишь хотел проверить, насколько сильна его одержимость! Сакура непонимающе хмурится, чуть сощуривая глаза. — Одержимость? Что ты… — Вот именно! Жалкий выбор моего отца — безклановая, никчемная куноичи, сыскавшая славу в последней войне шиноби! Ничем не примечательная, ты едва ли могла пользоваться собственной чакрой и была лишь обузой для команды! Настоящее наказание! Вот только мне показалось довольно подозрительным неожиданное одобрение со стороны нашего обожаемого Кадзекаге! — он выразительно приподнимает брови, резко перехватывая её за подбородок, довольно болезненно сжимая пальцами челюсть, вынуждая Сакуру посмотреть ему в глаза. — Безжалостный убийца! Непреклонный в собственных убеждениях, упрямый и жестокий — легендарный однохвостый джинчуурики, не знающий человечности, ненавидящий слабости! Как вдруг он неожиданно соглашается на этот брак! С тобой, не принадлежащей этой стране! Ну не странно ли?! Мне показалось это настоящим абсурдом! Меня обуревало любопытство, что же побудило его сделать такой выбор? Какие цели он преследовал? Какую выгоду надеялся извлечь из этого смехотворного союза? Ведь все предыдущие предложения о браке с более достойными пассиями он так решительно пресекал! Сакура невольно перехватывает его запястье, пытаясь отстранить его руку от своего лица, но принц не позволяет ей увернуться. — Я думал об этом каждый день… Каждую чёртову минуту! Но как бы я не пытался понять его намерения, картинка по-прежнему не складывалась. Мне казалось, что я что-то упускаю! И тогда я решил приехать сюда, чтобы встретиться с тобой лично. Ты даже представить себе не можешь, насколько сильно я жаждал этой встречи! — он резко сжимает её лицо двумя ладонями, нависая над ней в полушаге, глядя с восхищением, словно перед ним было настоящее чудо. Он был словно одержимый. И это не могло не пугать. — Нежная, хрупкая куноичи, — его дыхание опаляло её губы, а большой палец мягко очерчивал линию челюсти, задевая пряди нежно-розовых волос, — я помню, как впервые увидел тебя из окна паланкина! Ты выглядела такой отстранённой… Такой печальной! Брошенная на произвол судьбы в неизвестность, преданная собственной страной! Облачённая в изысканные шелка, словно диковинная фарфоровая кукла! А потом я увидел его взгляд… О, как он смотрел на тебя! Долго и неотрывно… Сакура раздражённо ведёт челюстью, пытаясь отстраниться от горячих ладоней принца, но тот грубо встряхивает её, вынуждая охнуть от неожиданности и замереть. — Этот взгляд я бы ни с чем не спутал! Совершено точно! — он кивает собственным словам, восторженно усмехаясь, на мгновение прикрывая глаза. — Кто бы мог подумать, что этот идиот окажется настолько примитивным, позволив себе увлечься женщиной! Ну не дурак ли?! А ведь я считал, что у такого как он действительно нет слабостей! Взгляд принца леденеет, окрашиваясь цветом ночной синевы. Сакура невольно напрягается, позабыв как дышать. — И вот прямо сейчас в моих руках находится его сердце! Сакура совершает выпад совершенно неосознанно. Сжав кулак, она резко и точно врезается ударом в солнечное сплетение собеседника, отчаянно пожелав, чтобы тот как можно поскорее заткнулся и избавил её от этого нежелательного диалога. Принц охает от неожиданности, глухо выругавшись, невольно сгибаясь пополам, отступая от куноичи на шаг, болезненно шипя сквозь стиснутые зубы. Развернувшись, Харуно торопливо толкает тяжёлую дверь, с громким лязганьем провернув дверную ручку. — Нет! — принц резко перехватывает её за локоть, пытаясь остановить. Сакура невольно озирается, на ходу выворачиваясь из цепких пальцев, торопливо выскакивая в коридор, на мгновение зажмуриваясь от яркого дневного света. Охает от неожиданности, с силой врезаясь в грудь стоящего на пути человека. Быстрое движение жёсткой ладони по талии не позволяет куноичи отшатнуться в сторону, грубо возвращая равновесие. Знакомый запах неожиданно врезается в нос, вынудив Сакуру потрясённо замереть на месте и нервно выдохнуть сквозь приоткрытые губы. Сердце оглушительно врезается в рёбра, раскаляя кровь добела. А время как будто останавливается вокруг, разом лишив куноичи слуха и понимая происходящего. Она не решалась поднять голову. Потому что и так знала, кто сейчас стоял перед ней. Мурашки тихого ужаса прокатываются по спине ледяной волной болезненной дрожи. Свинцовое оцепенение струится по венам, приковывая к месту. Только не сейчас. Почему?! И всё же сумев себя пересилить, она мучительно-медленно вскидывает голову, встречаясь глазами с неизменным нефритовым взглядом. Тяжёлым и ледяным, чуть сощуренным от яркого солнечного света, с размытыми бликами бирюзы в самой его глубине. Не предвещающим ничего хорошего. — Гаара… Он молча смотрел на неё, казалось бы, совершенно не удивлённый их неожиданной встречей. А затем он вдруг медленно смещает взгляд чуть выше, устремив его ей за спину. И у Сакуры вновь всё сжимается внутри, потому что прямо позади неё стоял принц. Прикрыв глаза, она закусывает губу, глухо застонав от отчаяния. И почему ей посчастливилось столкнуться с ним прямо сейчас?! Что, чёрт возьми, он забыл в госпитале в такой час? Почему именно сегодня?! — Какая… неожиданная встреча, Кадзекаге! — с придыханием, нарочито-доброжелательно тянет принц, с усилием рястягивая губы в усмешке и вскидывая подбородок, невольно прижимая ладонь к животу. — Выглядите просто отвратительно… Должно быть, плохо спали прошлой ночью? Стоять прямо ему явно стоило немалых усилий. А вот маска горделивой самоуверенности во всю светилась на лице. Сакура хмурится, качая головой, ощущая, как ладонь Кадзекаге на её пояснице напрягается, раскрываясь, мягко вжимаясь в ткань формы, обжигая до костей, вынуждая притиснуться как можно ближе. — Ваша проницательность не знает границ, принц. Гаара говорил предельно вежливо и спокойно, хотя Сакура отчётливо ощущала сталь в его тихом голосе. — Впрочем, как и ваша инициативность… Меня она тоже несказанно впечатляет! Так он всё слышал. Кровь стремительно отливает от лица. Сакура медленно поднимает взгляд на Гаару, смотря в его лицо, полностью лишённое эмоций, бледное, словно выточенное из мрамора, с отчётливыми гранями ожесточившихся под тенью усталости черт, совершенно не представляя о чём тот мог думать. Абсолютно пугающая неизвестность в обманчиво-тихом образе. Ледяная сдержанность во власти гнетущего контроля. Так мог лишь только он. Принц морщится, прикрывая глаза, кивнув с глухим смешком, невольно сжимая переносицу двумя пальцами. — Только давай без этих сцен ревности, я тебя умоляю… — всплеснув длинным рукавом шелковой накидки, глухо отзывается он, вальяжно проходя мимо. — Этот госпиталь слишком стар! Мне бы не хотелось оказаться под его завалами… Гаара опасно сощуривается. — Ах да, милая! — Ямагата вдруг резко останавливается рядом с куноичи, показательно-громно щёлкнув пальцами в воздухе, словно вспомнив о чём-то важном. Сакура невольно озирается на принца, а тот, немного порывшись в складках одежды, с кривой усмешкой извлекает крохотный флакон на шнурке, лениво приподнимая его на уровне глаз, небрежно разглядывая содержимое в свете ярких ламп. — Совсем забыл, что должен был вернуть тебе это! Сакура хмурится, чуть приоткрывая со вздохом губы, волна леденящих мурашек прокатывается по её телу болезненным оцепенением. Принц смотрел на неё выразительным взглядом, словно пытаясь запомнить каждую эмоцию, рождающуюся на её лице, явно наслаждаясь её нерешительностью. Даже сейчас, находясь в такой ситуации, он по-прежнему не мог отказать себе в удовольствии, чтобы поиграть с ней. Он прекрасно знал, насколько этот экстракт был важен для неё. Их разговор закончился не лучшим образом, и теперь куноичи ощущала себя рыбой, пойманной на крючок. Одно неверное движение и все её усилия пойдут насмарку. Сакура медлила, глядя на экстракт сощуренным взглядом, а принц явно наслаждался её растерянностью, растянув губы в язвительной усмешке. — Чего же ты ждёшь? Не собираешься забрать? — вкрадчиво интересуется он, лениво качнув пузырьком. — Ты говорила, что от этого зависит жизнь моего отца… — Так и есть! — сухо выпаливает куноичи, упираясь ладонью в грудь Кадзекаге, вынуждая его отпустить её. Она медленно поворачивается к принцу всем телом, осторожно потянувшись рукой к флакону, довольно ощутимо напрягая плечи от едва сдерживаемого волнения. Но в тот момент, когда её пальцы практически касаются жёсткого шнурка, принц вдруг разжимает ладонь. И драгоценный экстракт прямо на её глазах стремительно срывается вниз. Прямо на каменный пол.