— Ты не можешь просто взять и сказать, что мы больше не друзья! Для этого нужна причина серьезнее, чем мои слова. — Тём, я терпела тебя год. Помогала тебе во всем, а в ответ на это услышала лишь слова о том, что я двуличная мразь. Я считаю этого достаточно, чтобы пойти к Ксюше, вместо того, чтобы слушать лично от тебя каждый день: «Привет, мой дорогой друг», а потом в диалоге с тобой читать те неприятности, что ты написал мне. Заметь, не первый раз.
— Ты последний мой лучший друг! — И даже, оставшись с одной лучшей подругой, ты умудрился, Артемий, как и всегда, поступить по-дибильному — сказать, что я тебе не нужна. Раз так, дорогой мой, ищи того, кто по-настоящему нужен тебе. по-настоящему тяжелый случай, который нередко можно встретить в жизни множества людей.
Сабрина дошла до парка пешком. Он находится совсем недалеко от ее дома, поэтому это то, чем она могла бы похвастаться. Приятное место, в котором она нередко проводила свободные дни, которых было немного. Аннет никогда не была против провести время с подругой. Девушка не работала, жила на средства такого удобного соулмейта и писала картины, одна из которых лежит в кладовке под покрывалом, ожидая своего часа: дня рождения матери — теплого ноябрьского вечера, когда их семья и близкие люди: тетя Сабрины, которая каждый год дарит немыслимые подарки, бабушка, которая каждый год вяжет для матери какую-нибудь глупость вроде кроликов и котят, забитых ватой. Тем не менее, два вязаных котенка стояли у Сабрины возле рабочего места, а варежки, которые девушка не носит чисто из принципа, в той же подарочной упаковке, в которой ей их подарили. Вспоминая про времена, когда она жила в доме родителей, Сабрина дышала глубоко, словно улавливая воздух тех времен. И все же, время движется неумолимо быстро. Девушка вспоминает то время, когда у нее был переходный возраст: сколько же гадостей она сказала матери и отцу, как же кричала она на любимую кошку, которая постоянно мурчала, успокаивая и подставляя свою маленькую голову хозяйке. Как же она любит эту кошку! Девушка остановилась. Сейчас в ее голову пришла идея, которая возникла при возвращении к теплым воспоминаниям: поехать к родителям, пока есть возможность. Открыв заметки на телефоне, Сабрина быстро набрала текст, о котором можно было бы забыть на некоторое время. Позже нужно будет позвонить маме, чтобы сообщить о визите. Неожиданно, к ней на плечи приземлились руки, чья-то голова оказалась возле уха и довольно пропищала: — Я тебя нашла! — наверное, силой, с которой дернулась ее тело, можно было повалить человека на землю, но мозг успел сообразить, что она сейчас мирный житель, и среди множества людей в парке ни убьют, ни накинутся. Тем более таким образом. — Аннет, дуреха, ты не представляешь, как напугала меня, — Сабрина расцепила запястья подруги и развернулась. На губах подруги была слегка кривоватая, похожая на ухмылку, но такая родная, улыбка. Ее кудрявый волос прилип к губной помаде, которую Аннет редко использовала, потому что ее раздражало постоянно подкрашивать губы. Легким движением Сабрина подняла руку, заметив метнувшийся в ее сторону взгляд Аннет, и убрала волос, окрашенный нежно-розовым. — Сабрина, пчела, ты, офисная, даже СМС-ку не настрочишь, а посты в Instagram хоть каждый день! — возмущенно произнесла девушка, тряхнув волосами и разбросав их в разные стороны. Сабрине нравились ее волосы: объемные кудри — черные от природы, но выкрашенные в замысловатый белый — доставали ей до лопаток. — Я не офисная. Сегодня утром, например, мы были на операции, — девушка щелкнула Аннет по носу и издала смешок, когда подруга нахмурилась. — Надеюсь, ты в порядке, — Аннет осмотрела Сабрину с ног до головы, но ничего не обнаружила, — Ты в порядке. — Если бы я была не в порядке, меня бы здесь не было, верно? — Сабрина привычным жестом ухватилась за согнутую в локте руку и повела девушку ближе к фонтану, стоявшему в центре парка. Взгляд тут же зацепился за семью с коляской, пару подростков, улыбающихся друг другу и слушающих музыку через Bluetooth. — Верно. Расскажешь, что за операция? — кажется, в голосе девушки промелькнуло любопытство. Им не запрещали рассказывать про служебные операции, которые были уже окончены, а вот рассказывать про те, которые планировались — категорически нельзя. — Ну, это была операция по захвату преступника, занимавшегося политическим и военным шпионажем. Его выследили во время утечки информации: информация о политике просочилась в СМИ раньше положенного срока, к счастью, оказалась лишь ловушкой. Я была лишь в группе захвата. Расследованием не занималась и не особо вникала в суть. Он был важен в политических кругах некоторое количество времени для каких-то определенных лиц. Как видишь, я мало могу рассказать из того, что знаю, но это, в основном, ради твоей же безопасности, — Сабрина достала телефон из заднего кармана и, улыбнувшись, попросила подругу сфотографировать ее. Когда фото было готово — всё это время подруги хранили молчание — девушка продолжила: — На чем я остановилась? Ах, да. Он был важен для некоторых лиц в политике, потому основной задачей, когда его поймали с поличным на получении информации, считалась его поиска живым. Любой ценой. Но задачу нам осложнила заложница. Мы продолжительное время вели переговоры между друг другом, чтобы рассчитать план наших действий. Я отказывалась участвовать в авантюре, во время которой погибла бы заложница: сама понимаешь почему. Не переношу смертей невиновных. Эмилю — если ты забыла, это мой напарник — было всё равно. Для него приоритетом было, чтобы остались в живых сотрудники. Нет, Аннет, не пойми неправильно. Я, в какой-то мере, понимаю это стремление к защите молодых детективов и меня, в том числе, но то, что он ставит наши жизни на десяток пунктов выше, чем жизни заложников — неправильно для меня. — Сабрина переводит взгляд на Аннет всего на пару секунд, рассчитывая, что та скажет что-нибудь, но она молчит, так что девушка уже решает продолжить рассказ, но подруга всё же остановила ее: — Погоди, — Аннет выставила руку вперед, останавливая Сабрину посреди дорожки. Она осматривает взглядом людей, лежащих на траве, а потом продолжает, нисколько не сбавив тон голоса: — ты сказала, что Эмиль рвется защищать, но раньше никогда не рассказывала, как он помогал тебе. Нет, я, конечно, знаю, что он прикрывал тебя от начальника, но чтобы он во время миссии рвался к тебе на помощь — ты не говорила. — Понимаешь, там и говорить почти не о чем. Один раз спас меня от смерти: сдвинул, чтобы несчастная пуля не долетела до моей головы — попало в плечо. К счастью, ничем летальным это не кончилось. Мне обездвижили руку на две недели, а там дело шло за гимнастическими упражнениями. Конечно, у меня остался шрам, но он несильно выражен, — Сабрина слабо улыбнулась, непроизвольно касаясь места, на котором навсегда остались рубцы. — Не женская это работа, Сабрин, бегать по крышам, стрелять и валяться в больнице с кучей синяков и ссадин. Ты хоть видела своё тело? Если бы тебя видела твоя родственная душа, то убежала бы, испугавшись этого зрелища! — громко воскликнула Аннет, но тут же зажала рот рукой, видя, как сжалась подруга, как опустились ее плечи, как она поджала пухлые губы. Люди вокруг с интересом покосились на них, а девушка, не обращая на это внимания, обняла Сабрину, повторяя одни и те же слова с извинениями. — Да, Аннет, это не женская работа, — Сабрина развела руки в стороны, цепляя руки Аннет, как бы раскидывая их в стороны, — но она не для слабых. И я хочу быть сильной личностью, за которой пошли бы. Быть лидером. Я не буду ведомой. Вести буду я. И точка. И если я отказалась от несчастной работы в офисе, или журналистики, это не значит, что можно сказать о том, какой это неправильный выбор, — девушка закрыла глаза, делая короткий вздох, но продолжила с еще большим напором: — я не буду жить за чей-либо счет, бояться быть зависимой от кого-то, бояться, что не переживу, если меня бросят в толпу на линчевание. Ты ведь понимаешь мои слова, Аннет, и понимаешь, что уже поздно все бросить, потому что я уже прошла подготовку, устроилась в этой жизни, и неплохо зарабатываю! — Конечно, я понимаю. Просто я пытаюсь донести до тебя, что тебе нужно перестать лезть в пекло. Тебя должны защищать, а не ты! — Аннет выделяла слова интонацией, реагируя на каждую, дрогнувшую в изумлении бровь, когда Сабрина не соглашалась со словами подруги. Это был конфликт интересов: ничего не обычного, на самом деле, в их взаимоотношениях это не означало. Они обе были достаточно разными, чтобы дискутировать из-за отличающихся точек зрения, но и общего у них было достаточно для того, чтобы дружить и не жалеть об этом. — Аннет, — начала Сабрина, вздыхая, — я — специальный агент Федерального Бюро Расследований. Ты действительно думаешь, что кого-то там волнует, какой у меня пол? Я, в первую очередь, государственный служащий, а уже во вторую, пятую и десятую очередь я — девушка. Не забывай, что в этом городе твоя защита под моей опекой и опекой всех правоохранительных органов, — Сабрина говорила настолько серьезно, что Аннет нечего было возразить на ее слова, да и особого желания этого делать не было, так что, взяв привычным жестом руку подруги под локоть, девушка прервала эту дискуссию: — Тебя днем с огнем не сыщешь днем, так что давай не будем ссориться, когда появилась прекрасная возможность прогуляться? — Аннет услышала смешок подруги и довольно направилась к выходу из парка. По улице, которая встречала их на выходе, находилось множество всяких магазинов, банков и офисов, расположенных в череде деловых центров. В их городе, одном из самых популярных в стране, но не являющимся столицей, было много всего интересного: и развлечения, и спокойные места — на любой вкус и цвет. Мало жителей было чем-то недовольно. В основном те, кто остался без работы, часто бунтовали на главных улицах, но их было человек сто от силы, так что несколько полицейских (о, да, хоть где-то полицейские выполняли свою работу. можно сказать, это был один из немногих случаев, когда они хоть чем-то занимались) отрядов могли без особого труда устранить бунтующее население. Сабрина была довольна своим городом, так что и уезжать ей никуда не хотелось. А вот Аннет, конечно, тоже вполне довольная своим местом жительства, мечтала уехать в город чуть более крупный — столицу их страны. И, скорее всего, именно потому, что это дало бы ей больше повода для гордости: ведь она, такая вся красивая и целеустремленная личность, смогла попасть — да куда! — в саму столицу. На деле, поехать в тот город было нетрудно: билет на самолет — и ты уже там — проблема заключалась в абсолютно другом. Это же крупный город. А чем крупнее город, тем выше зарплаты. Продолжить логическую цепочку нетрудно: чем выше зарплаты, тем дороже жилье. Таким образом, Сабрина гуляла вместе с Аннет на протяжении нескольких часов, пока не устали ноги. Проводив Сабрину до дома, Аннет пошла в сторону своего. Буквально пару улиц, дорог, переходов, и вот она уже заходит в очередное многоэтажное здание, заходя в лифт. У нее, помимо прогулок с подругой, было много дел, если честно. Она была из «потеряшек»: у нее не было родственной души, и Аннет даже иногда казалось, что лучше так, чем мучиться, как ее подруга. «Потеряшек», на деле, было много. У кого-то родственная душа погибла в катастрофе, у кого-то — самоубийство, и многие другие случаи потери соулмейта. Аннет не знала свою родственную душу: не успели встретиться — так что и не переживала насчет ее потери. Конечно, по началу она запутала сама себя, когда, влюбившись в какого-то парня из курсов, решила, что он — ее родственная душа и — о боже! — Аннет будет счастлива с ним. На деле оказалось, что парень давно знаком со своей половинкой, так что девушке пришлось удивиться и искать информацию в различных источниках. Изначально было страшно. К шестнадцати уже нет. К двадцати Аннет свыклась. К двадцати семи она этим наслаждалась: смотрела на Сабрину, томившейся в ожидании соулмейта, который знал, чего она так жаждет, но все равно не появлялся. Аннет была рада, что ее соулмейт погиб. Она его не знала, зато получила свободу в выборе: кого любить, а кого нет. И любила Аннет, в основном, состоятельный высоких мужчин далеко за тридцать. Они — уже состоявшиеся личности, добившиеся успехов в своем деле, с помощью которого можно неплохо срубить денег. Аннет — молодая и привлекательная девушка, любящая комфорт и красоту. А без денег ни комфорт, ни красота ей гарантированы быть не могут. Первым делом, оказавшись возле двери ее квартиры, Сабрина сняла с одной ноги обувь, переведя весь свой вес на вторую ногу. Открыв дверь ключом, девушка открыла дверь и тут же отключила сигнализацию магнитным замком, пока она не начала пищать и вызывать всех, кого только можно. Уставшим взглядом Сабрина обвела квартиру. Прислушиваясь к внутренним ощущениям, девушка подошла к холодильнику. Со вчерашнего дня осталось немного картошки. Поняв, что все же немного голодна, Сабрина вытащила сковородку и поставила ее на плитку, предварительно включив ее. Микроволновки у неё не имелось, так что еду греть приходилось на плите. Картошка начала шипеть, Сабрина спокойно ее помешивала, пока не зазвонил телефон. Нахмурившись, девушка подошла к месту, где оставила его. Звонила мама. — Да, мам? Я слушаю, — в трубке сначала послышались нечленораздельные звуки, а потом бодрая речь родного голоса. — Сабриночка, солнце, как ты? Когда приедешь? — женщина сразу же начала заваливать дочь вопросами, даже не делая самых минимальных пауз, которые позволили бы Сабрине ответить, — Тебе здесь Кристин передала какую-то коробку. Честно, понятия не имею, что там: она так и не сказала. Когда я позвала ее выпить чаю, но Крис отказалась. Попросила передать посылку и ушла. Почему она тебе не позвонила сама? — Мы с ней поругались незадолго до моего отъезда полгода назад, — сказав это, Сабрина осеклась. Она так долго не была у матери… — я приеду завтра в полдень, может, чуть позднее, хорошо? — в трубке послышался радостный смех и обещание приготовить что-то особенное. Наспех попрощавшись, Сабрина хватанула сковородку за ручку и выбросила еду. Отчего-то есть не просто расхотелось — в горле осело неприятное чувство, из-за которого ароматный запах жареного картофель превратился в настоящую отраву. Открыв окно, Сабрина села на кресло и задумалась. Потерявшись в собственных мыслях, девушка уснула. Жизнь изрядно ее помотала. Как там говорилось? «Каждый живет, как хочет, и расплачивается за это сам»? Брехня. Сабрина хотела бы жить по-другому, но это зависит от ее родственной души, за ошибки которого она расплачивается.Сколько раз она внутренне клялась, что, как только встретит соулмейта, сразу же поцелует задушит его?