Битлмен и Кот Нуар: Раскол

      Переговорный зал в бункере напомнил Габриэлю о детстве. Ещё будучи совсем мальчишкой, он не упускал возможности обменять у ребят постарше несколько пачек жвачки или какую-нибудь безделушку с маминого комода на свежую видеокассету с голивудским фильмом в жанре экшн, найти время, когда все на работе, и усесться в кресло перед единственным телевизором. Взахлёб смотреть, как два тестостероновых гиганта, сцепившись в смертельном поединке, решают судьбу человечества под аккомпанемент взрывов и стрельбы, казалось пределом мечтаний — причиной перетерпеть скучные уроки и бесчисленные секции. В большинстве лент прослеживалась одна особенность: хорошие парни, как правило, полагались только на себя и действовали в одиночку, а злодеи собирались в тайных убежищах и, заливаясь хохотом, вместе с многочисленными приспешниками обсуждали безумные планы. Тогда казалось, так устроен мир. Супергерой способен выйти против толпы недругов и без проблем одолеть любого мордоворота на пути к спасению родного города. Ни за что он не станет, словно крыса, прятаться в туннелях и перекладывать всю грязную работу на союзников. Но вот он здесь, в подземном логове, готовится отдать самый сложный приказ за более чем двадцать лет на страже закона. Страна уже не проснётся прежней.       За длинным столом в просторном помещении собрались все совершеннолетние защитники материковой Франции — тридцать два человека, не считая Старейшего, — а также Одри Бонне, представительница Еврокомитета. На главном экране за спиной, чёрном полотне на полстены, сначала высветился логотип TeleApp, затем колесо загрузки и, наконец, имена в двух окошках с пометкой «ожидайте». Министр обороны и Феликс Эшер должны были вот-вот выйти на связь. Серьёзная подготовка для совещания, обещающее стать выступлением одного человека: после всего случившегося даже либералы не посмеют препятствовать вынужденному решению — Габриэль знал наверняка. Всё это уже происходило много лет назад.       Как только двери закрылись и включилась видеосвязь, он встал во главе стола. Ни бумаг, ни заготовленных речей, ни даже заметок на телефоне — «Легион» не дал времени подготовиться. Значит, пора брать импровизацией.       — Уважаемые коллеги, члены комиссии, — прочистив горло, начал Габриэль. — Нас всех сегодня не должно было быть здесь. Следовало собраться намного раньше. То, что произошло в Париже — следствие промедления; нежелания признавать, что мы больше десяти лет подвергаемся нападению. Так называемая ЧВК «Легион» убивала наших сограждан, спонсировала и проводила террористические акты, похищала биокомпоненты для супергеройских сывороток. Предпринимались ли попытки пресечь их преступления в зародыше? Создавались ли коалиции противодействия? — на несколько секунд в зале наступила гробовая тишина. — Мы боремся с осложнениями, но игнорируем симптомы. И вот итог: героиня Парижа Лила Росси мертва, Хранитель Ордена пропал без вести, а по столице безнаказанно разгуливают… виновники, — ладонь сжалась в кулак, с языка едва не слетело крепкое матерное слово. — Мне не оставили выбора. По праву Старейшего, согласно пятому пункту третьей статьи Кодекса, а также с санкции Министра обороны Франции я выдвигаю распоряжение о начале антитеррористической операции на территории страны, — молчание обратилось в оживлённую дискуссию. — Каждый боевик «Легиона» отныне будет подлежать уничтожению, уцелевшая военная техника и оборудование — конфискации в пользу государства. На временной основе нам окажут помощь сухопутные войска и армейская авиация…       Перешёптывания перерастали в разговоры, а разговоры — в ропот недовольства. Но первый удар пришёл не из-за стола, а в спину.       — Постойте! Погодите минуту, комиссар Агрест, я правильно понимаю, вы всех здесь собрали, чтобы добровольно-принудительно навязать нам войну? — помехам и сбоям не скрыть негодование Феликса. — Без созыва чрезвычайной комиссии, без одобрения европарламентариев, без одобрения хранителей соседних стран, в конце концов?       — Навязать? Война уже идёт!       — Позвольте, — Одри пододвинула к себе один из микрофонов на подставке. — Распоряжение составлено с позволения Правительства в срочном порядке. Ни хранителей, ни парламентариев не касаются внутренние дела Франции. Эшера как током прошибло, он закашлялся. Всё окончательно встало на свои места. Слова застряли в горле, словно рыбья кость.       — Когда вы успели…       — Мсье Эшер, я понимаю ваше беспокойство, но вынужден признать: Старейший и мадам Бонне правы. У нас все есть основания действовать. Происходящее — угроза государственной безопасности, и на повестке собрания не целесообразность операции, а количество супергероев, готовых её поддержать. Вы здесь, потому что нужны стране больше, чем когда-либо, — Министр обороны говорил спокойнее любого из спикеров, но его голос заставлял зал утихнуть, прислушаться. Замолк и Феликс, но ненадолго. Более тошнотворного и фальшивого призыва к эмоциям он в жизни не слышал. Оставаться не было смысла — судьба супергероев Франции предрешена.       — Тогда разбирайтесь сами. Ни я, ни Кот Нуар больше не будем иметь к вам отношения. Мы покидаем Орден. И снова оживился зал. Пререкания перерастали в настоящую панику — ещё никогда в своей истории Орден не терял сразу двух носителей «кошачьего» гена.       — Чёрт подери, Феликс! Разве не ты «исцелял зло» пулей в голову? Ты прикончил Маркова и всех его подельников, а теперь, когда нам нужна помощь, изображаешь миротворца. — Лицо Старейшего медленно багровело, надрывались голосовые связки. — Почему? Что изменилось?!       — Я уже потерял часть себя. Мне достаточно, — рука легла на грудь. — А вот ты потерян. Окончательно и бесповоротно. Farewell(1).       Правое окошко свернулось. На экране остался в одиночестве Министр обороны.       Собравшиеся не утихали ни на минуту: шептались, пререкались, спорили за спиной Габриэля. Он не мог разобрать ни слова, но прекрасно понимал, куда ветер дует; понимал, что не справился. Возможно, стоило позвать мэра Бонне — бывшим актёрам проще даётся политика. С героями всё иначе: даже к спасителю мира не прислушаются, если позиция радикальна и бескомпромиссна. Люди слишком привыкли к полумерам.       — Хорошо, — спокойно начал Старейший, но тут же повысил голос, чтобы зал услышал. — Хотите демократии? Я вам её устрою. Все, кто согласен с решением Правительства, останьтесь. Остальных я попрошу сдать маски и покинуть совещание.       С мест поднялась примерно половина супергероев — вдвое больше, чем Габриэль ожидал. Кто-то направился прямиком к двери, навстречу охране, остальные послушно, словно школьники на уроке физкультуры, выстроились в ряд и один за другим складывали маски на стол, не забывая напоследок кинуть обвинение. «Был о тебе лучшего мнения», «Ты заигрался в Хранителя», «Одумайся, ты ввергаешь страну в хаос» — их нытьё волновало не более, чем слона комариный укус. Когда «Легион» падёт, всё это не будет иметь значения.       В толпе стоял и поникший Карапас с блестящим рыцарским шлемом в руках. Когда пришла его очередь, он вдруг остановился и отошёл в сторону, пропуская поток дальше.       — Что если мы не справимся? — спросил герой Лиона после недолгой паузы. — Сможешь жить с этим?       — Если ты вправду так думаешь, то мы уже не справились. Карапас перевернул шлем и заглянул внутрь — со старой фотографии на подкладке смотрел на него младший брат, смуглый мальчишка в очках и красной кепке. В руках свежий комикс про Капитана Америку, на лице — искренняя улыбка. В тот день ему дал автограф Битлмен. Габриэль Агрест. Возможно, страна простит этот демарш — всё зависит от победителя, но вернуться в Париж к родному брату и посмотреть ему в глаза, признать, что повёл себя как трус, Карапас не мог.       — Нет, не думаю. — Шлем вернулся под «капюшон» брони. — Я с тобой.       Не дожидаясь, пока все несогласные разойдутся, Габриэль обратился к Министру обороны за указаниями. Всё было решено. Путь расчищен. Он верил, Франция проснётся свободной.