Руками не трогать!

      — Как думаешь, Дайчи, ад существует?       Ивайзуми Хаджиме, расслабленно откинувшись на спинку дивана, заворожённо наблюдал за неспешно разворачивающимся на погружённой в полумрак сцене представлением: улыбающийся шатен, плавно изгибаясь в такт музыке, невесомо скользил пальцами по обнажённой спине танцующего рядом партнёра, другой рукой заканчивая расстёгивать пуговицы собственной рубашки и помогая ей распахнуться.       — Если учитывать, что сейчас мы в раю, а странный тип за соседним столиком погряз в муках чистилища…       Савамура Дайчи допил коктейль и облизнул пересохшие от волнения губы: танцующий с весёлым шатеном парень небрежно смахнул набок длинную серебристую чёлку и потянулся к партнёру за поцелуем, не прекращая соблазнительно покачивать бёдрами, чутко улавливая малейшие изменения тягучей мелодии.       Ивайзуми, с трудом оторвавшись от шикарного зрелища, посмотрел вправо и слабо усмехнулся: терзаемый противоречивыми эмоциями, ярко отражающимися на выразительном в мимике лице, парень за соседним столиком явно залип на худощавого брюнета, демонстративно расстёгивающего перед заинтересованным клиентом светлые брюки.       — Мне он нравится.       Ивайзуми вновь повернулся к сцене и, стараясь внешне ничем себя не выдать, обласкал взглядом каждый сантиметр обнажённого тела подмигнувшего ему шатена: поразительные изгибы и гармония сложения… и член классный! А как он стринги с себя стянул, м-м-м…       — Я это уже понял.       Савамура с восторгом уставился на блондина, заметив на скуле сексуальную родинку, и лишь в последнее мгновение успел заценить потрясающую грацию блестевшего маслом тела.       — Не о том думаешь, Дайчи, — усмехнулся Ивайзуми и понимающе кивнул, на миг смягчив суровое и немного усталое выражение лица. — Я про соседа с дикой причёской. Познакомимся?       Савамура не ответил. Свет в зале погас, музыка сменила томную плавность на ритмичные ударные и… сцена заиграла ультрафиолетом. Телá танцоров, разрисованные неведомыми флюоресцирующими узорами, окончательно потрясли и без того подвергнутое сладким пыткам воображение. Казалось, малейшее их движение с каким-то садизмом под страстный гул барабанов вбивало в растревоженные сердцá последний «гвоздь программы».       — Существует, Хаджи. Ад существует! — Савамура отчаянно застонал, прикрыв глаза ладонью. — Разве можно вот так танцевать, если не доверяешь, не любишь, не…       Он мог подобрать под ситуацию ещё тысячу «не», но действие на сцене полностью вытряхнуло его из реальности. Подавшись вперёд, Савамура жадно рассматривал безумное переплетение тел, пытаясь в ядовито-голубом хаосе светящихся узоров отыскать своего ангела, не замечая, как вздрагивает Ивайзуми, колоссальным усилием воли останавливая собственные порывы рвануть на сцену.       Когда танцоры исчезли за тёмными складками импровизированного занавеса, в зале вновь включилось привычно-сумрачное освещение, возвращая глубоко несчастных и дико возбуждённых Савамуру с Ивайзуми в грешный, наполненный ароматами сигаретного дыма и алкоголя мир. Растерянно глядя друг на друга, они тяжело дышали и сухо сглатывали, прекрасно понимая, что персональный ад в ближайшее время им точно обеспечен.       — Собратьям по несчастью.       На столе появилась бутылка дорогого виски, а рядом с Ивайзуми без особых стеснений пристроился тот самый странный сосед.       — И это вы ещё не видели, как они тройничком отплясывают.       Незнакомец замысловато ругнулся и наполнил принесённые с собой бокалы.       — Бокуто Котаро. Кампай, парни!