Горький осадок

      На следующий день       POV Кэролайн       Я открываю глаза и тут же смотрю на часы. Время — 8:47. Я встаю и сразу иду в душ. После привожу себя в порядок. Как на автомате. Вся жизнь на автомате. И только потом я понимаю, где я. Я вспоминаю, что произошло. Закрываю глаза. Нет, не от усталости, а от собственного бездействия.       Уже несколько дней я живу у Майклсонов, но так и не поняла, какую роль во всем этом играю. Уйти я не могу, ведь тогда кто-то пострадает, но и сидеть сложа руки тоже. Поэтому я выхожу из комнаты и спускаюсь вниз.       Сегодня с самого утра в доме тихо. Я сажусь на диван в гостиной и закрываю глаза, стараясь ни о чем не думать.       — Что-то ты в последнее время шибко спокойная, — произносит Клаус где-то рядом.       Я открываю глаза и замечаю его облокотившегося на лестничные перила. Он кривовато улыбается, но от этой улыбки мне становится не по себе.       Я пожимаю плечами, показывая безразличие.       — Надеюсь, ты не продумываешь план побега, милая?       Я упорно игнорирую его, встаю и беру первую попавшуюся книгу из книжного шкафа, стоящего рядом с камином. Возвращаюсь обратно и открываю примерно на середине.       Клаус не сводит с меня глаз, наливает в стакан виски и садится в кресло.       Я вздыхаю и стараюсь сконцентрироваться на тексте, но вдруг захлопываю книгу и спрашиваю:       — Почему?       — Что «почему»? — в небольшом недоумении спрашивает Клаус, приподнимая левую бровь.       Я откладываю книгу и в упор смотрю на него.       — Почему я здесь? Какова моя роль?       Он делает глоток виски.       — Ты здесь, потому что мне так нужно.       — А если я скажу, что хочу вернуться домой? — вновь спрашиваю я.       — Иди, — отвечает Клаус, не глядя на меня. — Но ты прекрасно знаешь, что будет.       — Ты блефуешь, — резко говорю я, не подумав, и закидываю ногу на ногу.       — Ты хочешь это проверить? — высокомерно парирует он.       Я вскидываю голову, стараясь смотреть на него также: он буравит меня взглядом и ухмыляется.       Тут в комнату входит Ребекка и, поздоровавшись с Клаусом, садится на противоположной стороне дивана.       — И тебе того же, — тихо говорю я.       Я вновь беру книгу и открываю содержание. Теперь я понимаю, что взяла сборник стихов Альфреда Теннисона.       — Доброе утро, — прерывает тишину появившийся через несколько минут на лестнице Элайджа. Спускаясь и поправляя манжеты рубашки, он осматривает меня с ног до головы.       — Доброе, — отзывается Ребекка и улыбается брату.       Элайджа смотрит на меня, но я лишь киваю в знак приветствия и продолжаю читать.       – Кэролайн, — обращается ко мне первородный, подходя к Клаусу и наливает себе янтарную жидкость во второй стакан.       — Да? — я нехотя поднимаю на него взгляд.       — Сегодня у нас состоится семейный ужин и я думаю, все поддержат мою инициативу пригласить тебя. — заканчивает свою мысль Элайджа, подтягивает штанины брюк и опускается в кресло. — Ведь ты, как-никак, теперь живёшь у нас. Пусть и не совсем по собственной воле…       Ребекка и я в недоумении смотрим на него. Только в отличие от меня, на её лице читается злость и раздражение.       — Но… — запинаюсь я.       — Ни о чем не волнуйся, — поднимает руку Элайджа. — Никлаус обо всем позаботился.       Я приподнимаю левую бровь и стараюсь насмешливо посмотреть на него. Судя по взгляду Элайджи — у меня это вышло на все сто.       Ребекка прицокивает языком и с недовольным видом выходит из комнаты.       Да, с ней у нас никогда не будет нормальных отношений.

***

      Я смотрю на бежевую, с золотистой гравировкой, коробку и борюсь с нерешительностью поднять её крышку. Нервно посматриваю на часы — половина седьмого вечера. У меня есть полчаса до начала ужина. Если честно, все внутри меня сжимается, когда я об этом думаю. Это даже не страх, а предвкушение. Чего, спросите вы. Не знаю.       Я вздыхаю и заправляю выбившиеся из хвоста светлые прядки. Беру себя в руки и поднимаю крышку: поверх чего-то темно-зелёного лежит сложенный пополам листок. Я беру его в руки и пробегаюсь взглядом по написанным изящным почерком строкам: «Надеюсь, милая, с размером не ошибся. Клаус.»       Я закатываю глаза, усмехаюсь. Откладываю листок и вновь перевожу взгляд на что-то зелёное. Это платье.       Боже, ни за что, думаю я.       Подхожу к шкафу, ища что-то более-менее сносное. На второй день моего пребывания здесь, я обнаружила часть своей одежды и сейчас я готова поклясться, что где-то видела чёрное платье. Как раз под моё настроение. Но оно как сквозь землю провалилось. И я вновь смотрю на «любезно подаренную» мне вещь и злобно фыркаю:       — Черт!       Я переодеваюсь и подхожу к зеркалу, придирчиво себя оглядывая: платье село точно по фигуре, без рукавов, длиной чуть ниже колена, но хорошо подчёркивает талию.       Все внутри кипит от злости, но делать нечего. Я закалываю волосы сзади, обуваю обычные чёрные лодочки, которые также привезли из дома, и ещё раз оглядываю свое отражение.       — Не забывай, Кэролайн, — шепчу я себе, поправляя кулон на шее. — Ты спускаешься вниз ради ответов.       Я вздыхаю и выхожу из комнаты. Спускаясь по лестнице, я провожу пальцами по гладким перилам. Хоть я и нахожусь здесь неделю, я совершенно не изучила этот дом. Знаю лишь, что в такие комнаты, как мастерская и кабинет Клауса вход воспрещён, если, конечно, жизнь дорога.       Я замираю около приоткрытой двери столовой и ещё раз напоминаю себе, для чего я спустилась. Пару раз не глубоко вздыхаю и, коротко стукнув, вхожу в комнату. Как я поняла по запылившимся люстре и канделябрах, столовую использовали по назначению очень редко. И мне остаётся лишь надеется, что здесь никого не расчленяли. Я сдерживаю истерический смешок.       — Всем добрый вечер, — спокойно говорю я и смотрю на собравшихся за одним длинным столом Майклсонов. Видимо, у них временное перемирие.       — Добрый, Кэролайн, — любезно отвечает мне Элайджа, сидящий по правую руку от Клауса, рядом с Колом, напротив Ребекки.       Клаус поднимается со своего места во главе стола, что было очень странно, ведь там, по старшинству, должен сидеть Элайджа, и отодвигает стул рядом с сестрой. Он выжидающе смотрит на меня, но я приподнимаю выше голову и обхожу с другой стороны, намереваясь занять место рядом с младшим из первородных. Все переводят удивлённые взгляды то на него, то на меня.       Клаус внимательно смотрит на меня, сощурив глаза. Но я отвечаю ему тем же взглядом и что-то мне подсказывает, что я очень рискую, но я играю до конца.       Я со звуком отодвигаю стул, все ещё смотря на гибрида, гордо сажусь и складываю руки на коленях. Чувствую, как сидящий рядом Кол старается сдержать смех и вижу, как он переглядывается с сестрой.       Но Клаус спокоен как никогда. Он задвигает стул и возвращается на свое место. Кол тихо смеётся.       — Хорошо выглядишь, милая, — обращается ко мне гибрид, теперь улыбаясь. Он берет столовые приборы и отрезает кусочек стейка — Рад, что угадал с размером.       Он опять пробегается по мне взглядом, а волоски на моих руках встают дыбом.       Я следую всеобщему примеру и тоже приступаю к ужину.       — Спасибо, — коротко отвечаю я.       Большую часть времени мы молчим, но когда мне это надоедает, я откладываю нож и вилку и беру бокал красного вина, прерывая тишину:       — Клаус, — я невинно на него смотрю, пытаясь успокоить сердцебиение и делаю глоток вина. — Я здесь уже почти неделю, но никто так и не удосужился объяснить мне, в чем дело. Так может ты меня просветишь?       Я смотрю ему прямо в глаза, а он смотрит в мои.       — Боюсь, не сегодня. — отвечает он кратко.       Но я не собираюсь сдаваться, вздыхаю и говорю также невинно, как и прежде:       — Почему нет? — я сдерживаюсь, чтобы не сорваться. — Это моя жизнь и я в праве за неё отвечать.       — Я сказал не сегодня!       Гибрид начинает выходить из себя, но мне это только на руку.       Он не причинит мне вреда, повторяю я себе как мантру, он всего лишь блефует.       Я смотрю на него и ставлю бокал на прежнее место.       — Спасибо за ужин, — говорю я, сдерживая злость и обиду за маской спокойствия — Я буду у себя.       Глаза начинает пощипывать, но я не плачу. Я не буду плакать у них на глазах. Я встаю из-за стола и чувствую на себе несколько взглядов, в том числе и тот, что пылает. Я выхожу из комнаты и поднимаюсь к себе, сжимая кулаки.       Я замыкаю дверь и вытираю под глазами, стараясь сдерживать слезы. Снимаю чёртово платье и закидываю в глубину шкафа, чтобы больше никогда его не видеть, и иду в душ.       Пока я стою под холодными струйками воды и стараюсь успокоится. Вдох-выдох, вдох-выдох. Я выхожу и заворачиваюсь в большое полотенце и только потом понимаю, как сильно замёрзла. Я устало потираю лицо. Высушиваю волосы и одеваюсь.       Всё ещё находясь в ванне, я слышу стук в дверь.       — Секунду, — негромко говорю я, зная, что меня услышат.       Я выхожу из ванны, отпираю дверь и замираю на месте.       — Что тебе нужно? — резко спрашиваю я.       — Можно войти? — отвечает вопросом на вопрос Клаус.       Перед его носом я пытаюсь захлопнуть дверь, но он не даёт.       — Я хочу поговорить, пожалуйста.       — А я не хочу с тобой говорить, — устало отвечаю я, но дверь захлопнуть не пытаюсь.       Я отхожу к окну и опираюсь бёдрами об подоконник.       Гибрид прикрывает дверь и, не подходя ко мне, складывает руки в замок за спиной и смотрит на меня. Он успокоился (наверное, не без помощи Элайджи) и теперь возможен нормальный разговор.       — Прости, — говорит Клаус.       Я не верю собственным ушам, ведь впервые слышу от него извинения.       — Ты хотела правду, Кэролайн, — он говорит тихо, смотря будто сквозь меня.       Я киваю и выжидающе на него смотрю.       — Так вот правда эта заключается в том, что ты являешься двойником и на тебя охотится древний клан ведьм. — Клаус подходит ко мне чуть ближе. — С помощью твоей крови, они собираются пробудить первого Бессмертного.       Он запинается, а я смотрю на него прямо как пятилетняя девчонка, которой говорят, что Санты не существует, но Клаус совершенно серьёзен.       — Что? — глупо спрашиваю я и ошарашенно смотрю на Клауса, переваривая услышанное.       Черт возьми, я же не Гилберт и я не хочу играть роль мешка с кровью для сумасшедших фанатиков. Я пытаюсь привести мысли в порядок, но тщетно.       — Но ты можешь умереть, Кэролайн, — заканчивает он и протягивает руку к моему лицу, касаясь пальцами щеки. — Именно поэтому ты здесь. Я не позволю им этого.