Запах дурмана

О прошлом Не говори, не думай. Сейчас, когда Воздушный змей взмывает в высоту Мгновение вечно. (с) Kazuhiko Itou

Волк, запрокинувший голову вверх, символ Фенмарела Местарина, серебристо поблескивает в моих пальцах. Я разбита на тысячи мелких осколков. Или я - марионетка с оборвавшимися шнурами, бессильно лежащая на опустевшей сцене. Впрочем, что за меланхолия? Я - это все еще я. Всего лишь я. Где я кончаюсь? Нет, я не ограничена серой шероховатой стеной, на которой сижу. Я не ограничена даже горизонтом - незримая сейчас гора Галардрим тоже тихо шепчет во мне, зовет вернуться и пересечь ее... Я пытаюсь успокоиться, вздыхаю. Чуть-чуть больно в груди, там, где осколок. Вздох прерывается. Мне не дали отыскать его после битвы. Я помню, как он отстреливался, прикрывая в очередной раз мою спину, пока я месила чуждую Фаэруну материю огромным серебряным мечом, легким, как перышко и одновременно тяжелым, как века. Помню ощущение его губ на своих собственных в тот момент, когда мир вокруг нас двоих зашатался и с воплями полетел к чертям. Это последнее, что я о нем помню. Но я выжила. Или нет? Нет, все-таки выжила. Хотя мне-то было плевать, мне было и есть все равно, как и когда умереть. Впрочем, не совсем. Как - не все равно. Я не умру на коленях. Я буду крепко стоять на ногах, и сделаю шаг из этого мира только по собственной воле. Я не сдалась, я никогда не сдавалась. И он это понял - но слишком поздно. Моя душа похожа сейчас на покрытый пеплом войны степной курган. Страсти бушевали во мне всегда, бушуют и сейчас - но самая сильная из них сожгла часть меня, оставив... боль. Меня, раненную и почти беспомощную, насильно унесли из Мерделейна. Если бы я была в чуть-чуть лучшем состоянии, я осталась бы, перевернула бы каждый камень и не успокоилась бы, пока не увидела его - живого или мертвого. Конечно, все это было результатом нелепого занудства Касавира. Или... он сознательно не допустил поисков, возжелав отомстить? Нет, я не хочу думать о нем так плохо. Не хочу верить в такую жуткую двойственность человеческой души. Ветер ласкает меня шелковыми волнами. Как тривиально сравнивать звезды со слезами. Как глупо выдумывать идеал, как глупо творить молитвы в душных храмах или у подножия мертвых идолов. Мир вокруг меня дышит и радуется свежести ночи, как ребенок радуется возвращению матери. И я дышу вместе с ним, понимая, что не могу ответить на простой вопрос - а кто я сама? Меня называют Виллоу, рыцарь-капитан Крепости на Перекрестке. Я произношу про себя эти слова - и чувствую, что эти титулы и имена - не мои. Ветер усиливается и срывает с моих волос зеленый шнур, стягивающий их в хвост. Я называю себя Белкой. Вредным зверьком, бросающимся шишками во врагов, которые заведомо не смогут его поймать. Что там творится внутри меня, я думать не люблю. Я - это шелестящие в ночи колосья пшеницы, которая растет вон там, под стенами Крепости. Я - кинжальные острия елей леса, которым поросла линия горизонта. Я - окутанная тяжелыми вековыми туманами и опадающими ветхими легендами гора Галардрим. Я - холодный лунный свет, образовывающий жемчужный мостик между шпилями башен. Я - пламя костра, плещущегося внизу перед палаткой часовых... я отчетливо вижу склоняющиеся надо мной усталые лица с мутными отблесками в глазах. Я - буйная зелень весенних Топей. Ветер спадает, и я открываю глаза, медленно и болезненно возвращаясь в свое тело. И ответ приходит ко мне в дрожащем сиянии звездных огоньков. Прочь, туда, где человеческая логика бессильна, где нет тяжелых стен и вонючих таверн, туда, где нет здравого смысла и долга, туда, где твоя свобода определяется твоей силой и умением выжить. Туда, где ветер будет заметать мои следы, где в руинах, древних, как само время, я окончательно утрачу бессмысленный "разум" цивилизации, где небо будет принадлежать только мне. Здесь я больше ничего и никому не должна. Я и не была должна им - только себе. И ему. Сначала я загляну в Мерделейн. Постараюсь отыскать хотя бы его труп - иначе я не успокоюсь. А потом - на запад, через Галардрим и Долины Ледяного Ветра, к границам Побережья Мечей и дальше - через них. Я спрыгиваю со стены. Виллоу, леди-капитан, остается здесь в качестве воспоминания. А Белка, порождение чьего-то больного воображения, скоро увидит звезды над пыльным трактом. Я не буду прощаться ни с кем. Только мамин лук... Можете считать меня сумасшедшей, свихнувшейся июльской ночью - да так и не пришедшей в себя. Шелест дурман-травы на болоте ранней весной... Скулеж ошалевшего от запахов волчонка... Тающая за мной тропинка через трясину... Гибкость лука и еле слышное, короткое пение тетивы. Больше ничто не имеет значения.