Ангел и Жемчужина.

Джек, поворочавшись в постели, но все же потеряв надежду снова заснуть, нехотя открыл глаза. В капитанской каюте царил полумрак и духота, а в кровати — как и в самом помещении — никого, кроме него не было. — Всегда трудно спать на новом месте, — печально усмехнулся капитан, садясь на край кровати и натягивая сапоги. — Даже учитывая, что место-то не новое, а просто переделанные. Воздух с наружи встретил его прохладной ночной свежестью моря. Снасти тихо поскрипывали в такт мерно покачивавшемуся судну, а ночное небо искрилось россыпью звёзд, точно драгоценными камнями, самой яркой из которых, сверка точно жемчуг была луна. Лёгкий бриз донёс до ушей Капитана Воробья тихий пение: <center>Жил на северном море один адмирал Из породы веселых да смелых. От весны до зимы, все в морях пропадал, Возвращался по сумеркам белым. Я смотрела вослед из окна своего, Легкий взгляд мимоходом ловила.  Только горные ведьмы любили его, Так как смертным любить не по силам.  Только горные ведьмы любили его, Так как смертным любить не по силам. Адмирал горным ведьмам дарил жемчуга И плясал с ними в пламени зыбком.» Приближаясь к носовой части корабля, от куда ветер доносил голос, столь любимый Капитаном, как море и их судно, Джек увидел и её саму: Словно сотканный из лунного света, изящный силуэт. Девушка подставляла лицо белому свету, а песня лилась жемчугами… «Но не знали они, что в седых берегах Жемчуг стоит дешевле улыбки. Адмирал уходил не сказав ничего И, танцуя в ночном звездопаде, Ведьмы горные жарко ласкали его.  Он смеялся с печалью во взгляде… Ведьмы горные жарко ласкали его.  Он смеялся с печалью во взгляде… И когда адмирал уходил на войну, И корабль распрощался с причалом.  Ведьмы горные, плача, молили луну, Чтоб дорогу ему освещала. И враги говорили тоскливо и зло: «Что за черт? Заколдован он что ли?» Просто горные ведьмы хранили его От беды, от печали и боли… Просто горные ведьмы хранили его От беды, от печали и боли… Она не видела ничего кругом, полу танцуя, маленькими шажками расхаживая вокруг фок-мачты. Запрокидывая голову, плавно взмахивая руками, словно молодая чайка, и кружась на месте. На ней было одето темно-малиновое платье с золотисто-желтыми лифтом. Как же давно Воробей не видел её в нем… Каже давно не слышал этой песни… **** Портовый город на острове в Карибском море. Много лет назад… Ловко лавируя в люд­ском по­токе, точно юркое суденышко среди скалистых рифов, на ры­ноч­ной пло­щади не спеша прогуливаясь парнишка лет 17-18. Сре­ди об­ще­го чис­ла го­рожан — оп­рятных, до­воль­ных жизнью, не­ред­ко бо­гато оде­тых — парнишка в одежде моряка, не сильно, но все же выделяся. Вернее выделяся он больше протеворичевостью, составляющую сущность данной персоны: в белой, чуть посеревшей от времени, рубахе, коричневых желаете и штанах, сапогах и опоясывающего осиную талию красно пояс, а голову — лазурного цвета бандана, он очень напоминал маленького воробушка, что не умолял красоты юного моряка. С виду паренёк был довольно хрупким, но достаточно сильный для работы на Корабле. Парень был метисом — чуть смуглая, точно кто-то обратил в молоко каплю шоколада, было обласкано Карибским солнцем, а тёмные, подведены сурмой, практически обсидиановые глаза стре­ляя по сто­ронам хит­рым взгля­дом. Сегодня у его близкого человека был важный день и нужно найти что… Постройка! При­тор­мо­зив, мальчишка за­воро­жён­но шаг­ну­л к выс­тавлен­но­му как рек­ла­ма одёж­ной лав­ки платью. Оно выглядело более скромно, чем те что он видел на знатный барышня, но брало изящество и вкусом. То, что нуж­но. Кон­чи­ки паль­цев лас­ко­во кос­ну­лись тка­ни, мед­ленно и ак­ку­рат­но стя­гивая платье с ве­шал­ки. Вдруг вскинув го­лову, точно почувствовав опасность, юный пират пересекся взгля­дом с оне­мев­шим от та­кой наг­лости тор­говцем. В следующую секунду парень стре­митель­но сор­ва­л до­бычу и ки­нулся наутек. Вслед нес­лись кри­ки: «Во­р!» и то­пот нес­коль­ких пар ног. На бе­гу ог­ля­дев­шись по сто­ронам, он ныр­ну­л под один из при­лав­ков, на­пугав тор­говца и покупателей, выс­ко­чил с дру­гой сто­роны и мет­ну­лся в сле­ду­ющий ряд. Ока­зав­шись на со­сед­ней ули­це и оторвавшись от преследователей, паренёк вы­дох­ну­л, поп­ра­вил одеж­ду и, скру­тив до­бычу в не прив­ле­ка­ющий из­лишне­го вни­мания свёр­ток, нес­пешно нап­ра­вился в порт.