Реанимируйте меня

В этот самый момент за дверью со словом «Реанимация» за жизнь боролись двое: дампир Дмитрий Беликов, который совершенно один оказался в горящем доме, откуда не мог выбраться из-за отсутствия чувствительности ног, но его вовремя вытащили из пылающего пламени, но мужчина успел получить достаточно количество ожогов, чтобы попасть на границу жизни и смерти — врачи, конечно же, боролись за жизнь; и дампирка Розмари Хэзевей, кинувшейся на помощь дампиру, потеряв бдительность, ведь кто бы мог подумать, что стригои, не-мертвые существа, придут на битву с огнестрельным оружием? Никто, но так и случилось — один точный выстрел, правда, от звука выстрела девушка резко остановилась, отчего пуля не повредила важные органы, да и прошла на вылет. Рядом с палатой столпились все близкие для дампиров — Лисса и Кристиан, Адриан, Эдди, даже отец Розы присутствовал здесь — Ибрагим Мазур. Не было слез, истерик, лишь гнетущая тишина, которую никто не рисковал нарушить. Хлопок двери, выходит врач, стирая выступившую каплю пота со лба. Как только его взгляд наткнулся на множество обеспокоенных глаз, то тяжелый вздох вырвался из него. Доктор боялся сказать неправильно подобранными словами, боялся увидеть реакцию на свои слова, но у него не оставалось выбора, ему пришлось говорить всю правду. — Их сердца бьются настолько тихо, что пульс очень сложно прочувствовать. Они умирают, мы не в силах помочь. Вы можете зайти и попрощаться, а затем мы отключим искусственную вентиляцию легких. — Голос врача дрожал, когда он произносил свою речь, а под конец совсем сошел на нет, особенно после взгляда, который направил на него Эйб. Отец Розы медленно поднялся со своего места. — Какие же вы врачи, что не смогли спасти мою дочь от какого-то пулевого ранения? — он буквально истекал ядом, продолжая шагать в сторону врача медленно и с опаской. — Некроз быстро распространялся, мы ничего не могли поделать, — быстро протараторил врач, делая шаг назад, — обычно те, кто хочет жить, помогают сами себе выбраться из лап смерти! Пока Ибрагим разбирался с врачом, остальные направились в реанимационную палату, где лежали такие бледные дампиры. Дышал за них аппарат, но на экране продолжался, пока еще, высвечиваться пульс. — Соедините их руки, пожалуйста, — попросила Лисса операционных медсестер, которые, странно переглянувшись, выполнили просьбу Королевы, которая в следующее мгновение восхищенно охнула, от чего получила много непонятливых взглядов. — Ауры, они соединились… Если бы видели тот фейерверк, который сейчас наблюдаю я, то все бы сразу поняли. Адриан, — она повернулась к нему. — Я вижу, поэтому говорю вам — они борются за жизнь, им надо просто немного помочь, — он подошел к Роуз и взял ее свободную руку, помогая Духом, что сделала и Лисса, взявшись за руку Дмитрия. Посмотрев друг на друга, морои улыбнулись друг другу грустной улыбкой. Золотистый фейерверк ни с чем не мог сравниться, а видели его лишь двое в этой палате, двое, которые знали, что история Дмитрия и Розы еще не закончилась, в чем убедились все остальные в последующие секунды — веки дампиров задергались и открылись. Медсестры шокировано охнули и отключили аппарат ИВЛ, ведь зачем он, когда они спокойно дышали сами? Пульс на экране быстро вернулся на место и отлично прощупывался, даже ощущался, ведь сердца двоих буквально колотились. — Прыжок удался, — первые слова Розы, затем тихий смех Дмитрия. Все сразу же кинулись к ним обнимать: кто-то с грустной улыбкой, кто-то со смехом, кто со слезами, а врач с помощницами стоял в стороне и удивлялся, как такое могло произойти? Покачав головой, он развернулся и вышел из палаты, решив, что пусть побудут они все вместе.

***

Месяц спустя. Все это время Роза, которая полностью вылечилась от своего ранения, помогала Дмитрию прийти в себя, ведь его спинной мозг восстановился с помощью Духа, который организм в таком критичном состоянии не смог отталкивать, поэтому к ногам вернулась чувствительность, но из-за долгого ее отсутствия встать и пойти оказалось ситуацией неосуществимой. И в течение всего месяца дампирка помогала Дмитрию постепенно подниматься с кровати и доходить все дальше и дальше, затем он смог делать это без помощи. От всяких приспособлений, наподобие трости, он категорично отказывался — принимал помощь только от Розы. Сейчас спокойно ходит, но недолгое время — за месяц неплохой успех. Сейчас они вдвоем сидели за столом собственной кухни — Ибрагим подарил им дом, хотя все еще не очень хорошо относился к Дмитрию, но Роза понимала отца, ведь Беликов, будучи стригоем, убил Джанин, что не смогла простить и сама дампирка, но старалась не показывать этого дампиру, надеясь, что со временем станет легче. — Дмитрий, — тихо позвала она дампира, который тотчас поднял на нее свой пронзительный взгляд, — почему ты прыгнул со мной тогда? Ведь это, на самом деле, было так глупо! — Роза покачала головой, удивляясь своему тогдашнему решению. Воспоминания нереальной жизни сохранились, иногда от них просыпаешься ночами, в страхе, что все это не сон. Но дампирка так и не смогла понять, копаясь в своей душе, почему она решилась рискнуть и прыгнуть с крыши, при этом еще и потянув за собой Дмитрия. Она бросила своего мороя, лучшую подругу, которая, в свою очередь, беспрекословно отпустила ее! Это уже было странно, но тогда на это не обращалось внимания. Было не до этого. — Я тоже задумывался над этим, — он кивнул, — честно тебе сказать, я тогда думал о том, что, если ты сейчас прыгнешь, то, что останется со мной? Особенно в том состоянии, в котором я был. Почему не остановил тебя? Что-то сдерживало меня, я не мог сказать тебе «нет». Но я рад, что прыгнул с тобой. — Он улыбнулся, но взгляд продолжал оставаться задумчивым. — Мне невозможно сказать «нет», товарищ, — она улыбнулась, смешно наклонив голову. — Думаю, нам надо просто жить дальше, не задумываюсь «почему» да «зачем», ведь это уже случилось, причем с хорошим концом, — грустная улыбка ушла с его лица, предоставив место хорошему настроению. — Как думаешь, ты сможешь одолеть меня? — его глаза прищурились, и он встал из-за стола, подав руку дампирке. — В таком состоянии? Дмитрий, тебе нельзя спарринги! — ее бессовестно заткнули поцелуем, — ладно, немножко можно, и да, товарищ, я тебя сделаю!