Душистый табак, мертвые фиалки.

Две недели Зейн ходит как убитый, он каждый час ждал звонка Лиама, который за все 14 дней написал лишь пару сообщений: «Прости, моя мама сейчас в ужасном состоянии, ей постоянно хочется лежать и смотреть телевизор» «Приходится ее кормить и водить в туалет» «Я даже поработать не успеваю» «Вряд ли мы увидимся еще на неделе, хотя я бы хотел тебя снова увидеть:)» Сейчас Зейн смотрит на эти смс, уже, наверное, в сотый раз, его сердце медленно разбивается на осколки, боль в груди стала более резкой, лепестков становится больше, фиалка правда быстро убивает, если не действовать. Даже сигареты почти не помогают, Зейн начал курить самые крепкие, которые нашел. Он совсем похудел за это время, 5-8 килограммов убавилось точно. Раньше его худоба смотрелась на нем красиво, тонкие руки, красивые чуть накаченные ноги и скулы, на него подолгу заглядывались девушки, иногда даже парни. У Малика есть много листков с номерами людей, которые пытались флиртовать с ним. Сейчас же, Зейн выглядит как мертвец и почти не выходит из дома. Он достает сигарету и как всегда рассматривает, перед тем как начать себя убивать. Белая, два серебряных кольца на конце, и чуть видные крапинки. Красивый контраст. Его сестра часто фотографировала курящих, потому что, как она говорила, это эстетично. Зейн закуривает, делая сильные затяжки. За все те года, что он курил, он научился так делать даже с очень крепкими сигаретами, и, если раньше Зейн так делал, потому что это было круто, потому что надо быть выше в глазах своих одноклассников, то сейчас же он просто хочет сжечь эту чертову фиалку в легких. Так легче жить и дышать. Очередной день, такой же, как и все остальные, ничем непримечательный. За окном поют птички, люди куда-то спешат. Зейн сидит на стуле в кухне и покуривает сигарету. К нему приходит Найл, запыханный, весь красный и чересчур грустный. — Слушай, мне походу Гарри изменяет, я не знаю, но кажется это так. — Найл подходит к Малику и хватает его за плечо, поднимая со стула, из-за чего тот роняет сигарету. — Ты оброс, тебе пора косички делать. — конечно же, если не выходить из дома две недели и не следить за собой, то и волосы отрастут, и борода вырастет. — В смысле изменяет? — Зейн был, немного, в шоке. Это не похоже на Гарри. — Ну, знаешь, он постоянно куда-то пропадает, у меня сейчас родители уехали куда-то в Огайо к своим друзьям, и их не заботит что я делаю дома, поэтому мы переехали. — Да, ты мне уже говорил — Ага, так вот, приходил к нам Лиам с его дружком Луи, в самом начале недели, познаком... — Что?! Лиам?! Он говорил что не может! — Ну, Луи приходил, плевать — Зейн сразу выдохнул. — Короче, поначалу было нормально после встречи с Луи, а потом Гарри стал пропадать и не говорить куда. Он приходит домой пьяный и ложится спать, а еще я вчера кашлял так долго, что походу внутри образовывается мой любимый синий василек. — Найл смотрит на стол, там пачка сигарет. — Можно закурить? — Они очень крепкие. — Плевать, давай. — Найл берет сигарету, зажигает и чуть-чуть затягивается, а потом сразу хватается за живот, начиная очень сильно кашлять, он кладет сигарету на стол, и скрючивается на полу выкашливая чертов василек. — Бля, Найлер, я же сказал. — Зейн смотрит на него с сожалением. — Ты же наверное ни разу не курил, зачем сразу же начинать с крепких сигарет — Малик подает ему руку, и Найл хватается за нее как за рычаг. — Пойдешь со мной ко мне? Дождемся Гарри, а потом спросим, какого, черт возьми, хуя. — Хорошо, только, могу я одеть толстовку и джинсы не приталенные? — Летом? Ты с ума сошел? – Он немного задумался — Хотя, как хочешь. — Спасибо, тогда можешь подождать чуточку. — Зейн уходит одеваться в свою комнату, находит свою розовую толстовку, синие не приталенные джинсы, надевает капюшон, идет в ванную, сбривает уже успевшую отрасти щетину, причесывается, находит черный ободок своей сестры на стиральной машине, одевает, а потом выходит к Найлу. — Блять, ты как будто на 10 лет моложе стал, чувак, следи за собой, ты красивый, ты очень хороший друг, у тебя много плюсов, я уверен Лиам тебя когда-нибудь полюбит, а сейчас давай разберёмся с моими отношениями, пошли. Они выходят на улицу, Зейн закрывает дверь, они вызывают такси и едут к Найлу. Зейн втыкает наушник в ухо, у водителя в машине не затонировано стекло, поэтому оценивающие взгляды преследуют его, потом Хоран резко приобнимает его за плечи и говорит: — Не волнуйся. Все будет хорошо. — Найл как всегда подбадривает, хотя может быть, когда-нибудь, правда все будет хорошо. Когда они приезжают в квартиру, дверь приоткрыта, и слышно стоны. Хоран срывается с места, а Зейн просто плетется за ним, уже предвкушая, что сейчас будет. Они приходят в комнату к Найлу, и на их кровати Луи, который в постели с Гарри. Когда Стайлс замечает их, он смотрит на Хорана с сильным сожалением, и возможно, с грустью, Найл подходит, бьет по лицу Луи, который привстает, и сразу же падает на Гарри снова. — Найл, прост... — Какого хуя? Какого хуя, Гарри? я так тебя любил, я блять, сука. — Найл снова бьет Луи, как только тот снова принимает попытку встать, и Зейн спохватившись с места, берет и оттаскивает Найла от Стайлса. Сам Малик в полном шоке, так еще и потом кто-то заходит в комнату. «Что? Лиам? Какого хера он то тут делает?» — Что тут блять происходит? — Пейн подходит к Луи и берет его за руки, оттаскивая от Гарри, который ищет свои трусы где то на полу рукой, прикрываясь одеялом. — Что за черт? Луи, какого хуя? Ты же знал, что Найл любит Гарри, ты же блять... Да что ты за мразота такая? — Лиам бьет его по лицу, и бросает на пол — Зачем вы меня пригласили, если вы собирались потрахаться? — Лиам! Не надо! Прошу! — Зейн берет его за руку и оттягивает. Пейн оборачивается, и Малика пронизывает холодом от этого взгляда, он пугается и отскакивает от него, Хоран, пользуясь испугом, выпутывается из его рук. Найл напрыгивает на Гарри, и кричит, кричит так, так громко, как только может. Кажется, их все соседи слышат. Луи быстро одевается и сбегает с квартиры, но никто даже не замечает этого. Стайлс плачет, его слезы больно отдаются в подсознании и в сердце Найла, все чувствуют напряжение и Зейн кладет руки на плечи Хорана, чтобы хоть как-то его успокоить. — Найл, прошу, Найл пожалуйста, хватит. Прошу, успокойся. — Я блять так любил тебя! Ты тварь Гарри! Ты мразь! Я ненавижу тебя! Собирай вещи и убирайся! Я не хочу тебя больше видеть! Уходи к чертям собачьим! К своему блядскому Луи! Иди нахуй!

***

В итоге Найл выгнал Стайлса из своей квартиры, вместе со всеми его вещами, Гарри еще долго пытался извиниться перед ним, но тот его даже не слушал. Найл сорвал свой мягкий голос, из-за криков и истерики, и сейчас он пьяный сидит у Малика. Лиам рассказал, что Гарри пригласил его, повеселиться втроем, а потом увидел это, и больше, Пейн не захочет ничего связывать в своей жизни с Томлинсоном. Потому что ему не нужен друг-мудак который разрушает чужие отношения. Понятно же, что Луи даже не любит Гарри. — Пошли спать? Я неимоверно хочу. — А куда мне ложиться? — Ну, хочешь, вот, в комнате Сафы постелю, там обычно царит беспорядок, она даже не узнает что ты там был. — Хорошо, а где ее комната? — Зейн тянется за сигаретой во второй раз за сегодня, хотя обычно выкуривает всю пачку. Когда Малик достает сигарету, Лиам смачно бьет его по руке. Тот резко дергается на стуле, хватается за руку, а потом смотрит на Лиама. — Ай! Ты че делаешь блять? Больно же.— Он трет то место на руке, а потом посмеивается со своей же глупости. Сколько раз можно совершать ту же ошибку? — Каждый раз ты меня бьешь, а я все еще не научился не курить при тебе. — Тогда, не кури вообще. Я понимаю, что это трудно, но это только вредит тебе. — Малик улыбается и Лиам в ответ. Но вскоре, улыбка спадает с его губ, как только он замечает неестественную худобу Зейна — Ты похудел. Тот парень вообще к тебе ничего не чувствует? Я прав? — Пейн кладет руку Зейну на плечо, а потом задирает рукав толстовки, и трогает его кисть, постепенно поднимаясь до предплечья. Зейну нравится, от этих движений приятно горит кожа, но ему хочется не этих маленьких прикосновений, ему хочется чего-то большего. Малик начинает наклоняться ближе к Лиаму, чтобы поцеловать, и Пейн делает то же самое. Ночь на дворе, через окно слышно сверчков. Там летают светлячки,проезжают машины. Найл выходит, и мешает им закончить начатое. Он опять что-то рассказывает про Гарри. Как им было хорошо. Лиам сразу поднимается со стула, и идет в комнату Сафии, как и сказал Зейн. На втором этаже их только две, поэтому отличить где какая не сложно. Зейн снова успокаивает Найла, ему правда жалко парнишку. Хоран все это время пока они были дома, раза три склонялся над раковиной, кашляя этими лепестками. Боль в груди Малика куда-то пропала, но он все равно думал о Лиаме. — Ни, пошли спать, пожалуйста — Зейн смотрит в его глаза, и пытается подбодрить, а Найл смотрит в пол. — Не хочу... Никуда — его речь разобрать трудно, хотя Малику удается это делать. Частенько ему доводилось это делать. — Хочу умереть. Лиам лежит в постели, и смотрит в потолок. Его голова разрывается от мыслей. «Какого хуя сейчас было? Он хотел меня сейчас поцеловать?» Глаза болели, мысли доводили до боли в мозгах, сердце трепетало, и какое-то чересчур странное ощущение в груди. «Он все это время меня любил? Я источник его болезни? Какого черта, Зейн? Я думал ты любишь кого-то другого. Почему ты не сказал мне, что это был я». Двадцать минут он так пролежал, а потом услышал тихие шаги по лестнице. Это был Зейн. Звук приближался к комнате Сафы, поэтому Пейн закрыл глаза и притворился, что спит. Зейн все же укладывает Найла, когда дослушивает его болтовню, а потом решает идти спать. Он тихо поднимается по лестнице, подходит к комнате, где сейчас находится Лиам, проверить, спит ли тот. Малик останавливается перед комнатой, и перед тем, как войти, думает пару секунд. «Вдруг он проснется? Или вдруг он не спит и это будет выглядеть неловко?». Все же, Зейн решает зайти, очень тихо открывая дверь. Как и предполагалось, Лиам спит. Зейн проходит через всю комнату к окну, пол иногда скрипит, но Пейн спит как убитый. Малик открывает окно, он смотрит на Лиама, а потом подходит к нему впритык, и шепчет три главных слова, которые хотел сказать давно. — Я тебя люблю. — Зейн целует Пейна в лоб, и так же тихо идет к двери. Ноги чуть-чуть подкашиваются, но это не мешает. Малик замечает, что за весь вечер он ни разу не видел своих фиалок.