Момент, изменивший жизнь

      А вы когда-нибудь чувствовали, что ненавидите себя? Ненавидите себя просто потому, что ты – это ты. Подходя к зеркалу, хотелось его разбить… Слыша свой голос, хотелось придушить… Осознавая свои же мысли, застрелить... В один момент просто всё поменялось. Вы увидели то, после чего вам будет невозможно вернуться в прежнее состояние. Это может быть обычная мелочь: камень упал не в ту сторону, листок слетел не с той веточки, человек находился не в то время, ни в том месте. И после этой «мелочи», реальность, которую ты выстраивал годами или десятилетиями разрушается на миллион осколков. И ты пытаешься собрать их в одиночестве… Потому, что боишься навредить своим «несовершенством» кому-то очень близкому. Тогда в голове возникают настолько странные мысли. Но тебе всё равно. Ты просто хочешь что-то изменить. Просто изменить. Не имея никакой цели. Тебе… это… надо. Тогда ты не прислушиваешься к близким, отвергаешь друзей. Они могут отвернуться, но знают, что-то, что происходит с тобой на данный момент – всего лишь слабость, которая скоро закончиться. Они знают, что ты никогда не предашь самого себя. Остается только ждать… Ждать того человека, который скажет те самые слова: «Тебе не нужно меняться! Ты – это ты. Разве то, что думает весь остальной мир имеет значение?», а потом мило улыбнётся и обнимет настолько крепко, что тепло от этих объятий проникнет в ледышку, в которое превратилось твоё сердце. Ты вернешься… Вынырнешь из тьмы воспоминаний. Поймёшь, что был глуп. Заживёшь с новой искрой в глазах. А пока просто остаётся ждать… Ждать… И надеется, что это ожидание не навсегда. И, что оно не закончиться слезами и криками родных…       Из больничных окон можно было разглядеть абсолютно всё. Снег, который выпал неделю назад, покрыл всё: улицы, дома, машины, деревья, людей. На иллюминаторе можно было разглядеть иней. Красивый и извилистый. Узор был по краям стекла, напоминая кружева на платье невесты. Если прикоснуться к нему рукой, то казалось, что это – кристалл, который излучает холод.       Наверное, если бы не батареи, то Йегер бы точно замёрз в палате. Он уже две недели торчал в больнице, хотя чувствовал себя здоровее некуда. Если только физически… Морально он был подавлен: почти никогда не выходил из комнаты, попросил Жана и Микасу не приходить, под предлогом работы, впускал в палату только Петру. Он пытался воображать влюблённого мальчика. Мужчину, который должен защищать свою женщину… Только вот это ему давалось очень сложно. Эрен сам привык чувствовать себя под защитой кого-либо. Быть снизу – было его призванием, а вот быть главным слишком сложно для такого, как он. Каждый день парень ждал того самого момента, когда Йегер влюбится в Петру. Захочет её физически. А пока он довольствовался дрочкой в душе, вспоминая об Энтони.       «Столько времени прошло, а я до сих пор не могу забыть его…» — подумал парень, выходя из ванной. Юноша помнил всё, что было связано с Кляйном. Прикосновения, поцелуи, секс… О, да… Наверное, это – было его любимым воспоминанием. Столько эмоций, страсти, чувств. Этого всего он не ощущал с Петрой, даже просто стоя рядом. Эрен не хотел признавать, что он не мог этого чувствовать. Но что-то внутри продолжало говорить ему о том, что нужно продолжать играть этот театр, от которого ему самому станет только хуже. — Эрен…? Можно войти? — послышался знакомый до отвращения голос. Обычно девушка навещала парня с утра, в полдень и перед тем, как уходила домой. — Конечно, — выдавливая из себя оставшиеся капли «жизнелюбия», произнёс парень. Только он не учёл одного «НО». Эрен стоял лишь в нижнем белье. — У меня для тебяяя… Я зайду позже! — прокричала девушка, как только увидела оголённое тело парня. По её мнению, они не настолько близки, чтобы она могла видеть Эрена в одном белье. Юноша неторопливо натянул штаны и вышел в коридор, но там уже никого не было. Йегер вздохнул с облегчением. Сейчас он не хотел никого видеть. Особенно милую Петру. Он любил её, как друга, но и ненавидел. Ненавидел за то, что Рал была слишком милой и невинной. Она не видела дурных людей, не была облита грязью. Верила в любовь, добро, чудеса. Эрен не мог сказать ей: «Прости, я гей!». Из-за этой слабости он ненавидел себя ещё больше. Парень вошёл обратно в свою палату и прикоснулся к холодному окну, которое находилось напротив кровати. Холод, исходящий от стекла проник в теплую руку юноши, от чего тот вздрогнул. На улице начиналась снежная буря. Ветер было слышно даже тогда, когда находишься в помещении.       «Даже снег не может быть чистым… Так зачем же я пытаюсь быть идеальным?», — с такими мыслями Эрен присел на кровать и ухватился руками за голову. В дверь опять постучались. И как раз вовремя. А ни то Йегер бы ещё утонул в философской каше, состоящая из его собственных мыслей. — Да, Петра можешь войти, — принимая вертикальное положение, произнёс юноша. Он натянул на себя улыбку мученика и повернулся к двери. — Нахер иди! Какая я тебе «Петра»!? — рявкнул Жан, стоящий в дверях. На его лице читалось лёгкое удивление, а после выражение его конской морды приняло оскал. — Эта та девушка, которая стоит в приёмном покое? Замутил с ней? Какая она в постели? Рассказывай всё! —Кирнштайн захлопнул за собой дверь и присел на диван, находящийся рядом. — Ну мы, вроде как, встречаемся… — почесав голову, бросил Йегер. Говорить о том, что она его девушка, просто потому, что юноша захотел измениться «в лучшую сторону», Эрен не собирался. Хотя очень хотел. Ему было некому рассказать о своих переживаниях. Раньше это была Петра, а сейчас что-то поменялось… И уж точно не «в лучшую» сторону. По крайней мере юноша так думал. — Так, Стоп! Какого чёрта ты ко мне припёрлся! Я же сказал не приходить! — резко меняя тему ругнулся парень. Смотря на Кирнштайна такими глазами, словно он вторгся на его территорию. — Ты сказал, что «работаешь», а в итоге мутишь с клёвыми медсёстрами, — произнёс Жан, вставая с кресла и поправляя помявшиеся брюки, — А пришёл я за тем, чтобы сказать тебе, — Кирнштайн хмыкнул. — ТЫ ЕДЕШЬ ДОМОЙ! — закричал тот со всей дури. — Собирай свои шмотки! — добавил он. Эрен посмотрел на него двояко: с одной стороны, то, что он едет домой – здорово, но с другой стороны, о каком доме может идти речь, если ему некуда податься, а жить в одной квартире вместе с молодожёнами он не собирался и просить денег в долг тоже. — Мне некуда идти. А жить с вами я не собираюсь! — воскликнул Эрен, таращась на офигевшего Жана. Их игру в гляделки перебил очередной стук в дверь. — Эрен, прими витамины и можешь ехать домой, — в палату зашла Петра с подносом разных таблеток, который был предназначен для остальных пациентов. Девушка сразу поймала на себе взгляд Жана. У парня чуть слюнки изо рта не текли. — А вот и решение проблемы! — воскликнул Кирнштайн, подлетая к девушке, которая пришла в ступор от такого громкого заявления. — Приютишь Эрена у себя. А то это баран не хочет жить со мной и моей девушкой. Ну и вы ,вроде, встречаетесь, — улыбаясь во все тридцать два и обнимая Рал за плечи, сказал Жан. — Что?! — Йегер бы сразу врезал Кирнштайну за такие слова, но почему-то присутствие девушки, которая улыбнулась на такую просьбу, парень не стал. — Да, конечно!... Только если Эрен не против, — было видно, что Рал сама была немного в шоке, но всё же, этот шок был приятный. На лице девушки появился румянец. Петра уводила глаза от Йегера, боясь соприкоснуться взглядами. — Я не против, — Эрен опять не смог отказать. Не смог сказать «нет» потому, что надо… — Отлично! — воскликнул Жан и вышел в коридор, перед этим бросив, что должен помочь Микасе со свадьбой. Кирнштайн оставил Перу с Йегером наедине. В палате нависла неловкая тишина. Рал застряла в проходе с подносом витамин, а Эрен стоял посреди комнаты, пялясь в стенку. — Ты мог не соглашаться… То есть это не означает… То есть я и ты… Если ты не хочешь пожить, то мог бы и не… Ну тыы… — Петра остановила свой монолог, как только увидела, как Эрен надвигается на неё. А после наклонился и поцеловал её. В щеку. — Я согласился потому, что я теб… б… Люб… блю... — еле прошептал Йегер на ухо, погладив девушку по голове. В сердце врезались множество иголок. Юноше не хотел говорить эти слова. Они были не искренние. Всего лишь фальшивка. Эрен опять чувствовал себя последней скотиной, которая врет одному из близких людей, ради своей выгоды. Хотя и выгоды-то нет в общем. И именно этого Йегер так и не мог понять. Выгоды нет. Всё, что он накрутил в свою тупую голову – бред сивой кобылы.       Юноша протянул руку к подносу с таблетками и взял небольшую колбочку, на которой было написано «Йегер», и высыпал их в рот, даже не запив водой. —Можешь собирать вещи. Я обойду остальных и можем ехать, — вчера Петра была в ночную смену, но усталость никак не сказывалась на её лице. Эрен не успел ничего сказать на слова Рал, как та уже захлопнула. — Готово… — умирающем лебедем пробубнил юноша, забросив в портфель технику, деньги и подаренный Жаном альбом. Парень сел на койку и уставился в небольшую трещину на стене. Примерно такими же трещинами покрывалось звание Эрена «Лучший человек, который хочет для всех добра». Йегер ухватился за голову, вцепившись в рассыпчатые волосы. — НУ ПОЧЕМУ ЖЕ Я ТАКОЙ ИДИОТ! — юноша чуть ли не крикнул во весь голос. Он был похож на наркомана, который понимает, что делает плохо, но не может никак остановиться. Его внутренний голос говорил ему одно, а сердце другое. Если бы Эрен поступил по велению сердца, то уехал из этой чёртовой страны и нашёл бы себе обычного парня, не стесняясь своей ориентации. А внутренний голос говорил, что это он должен измениться. Фактически сделать невозможное.       Тут в голове пробежались щекотливые мысли. Парень на автомате встал с кровати и направился в ванную, закрыв за собой дверь. Он врубил воду на полную так, что она чуть ли не выливались через край раковины. Юноша взглянул на себя в зеркало и улыбнулся так, как это делают маленькие дети корча рожицы. На стене перед зеркалом висел небольшой шкафчик для того, чтобы хранить личные, гигиенические вещи. Полки на нём пустовали. Лежали лишь бритва и паста с зубной щёткой. Эрен опустил взгляд ниже. Поток, исходящий из изогнутого крана, завораживал. Йегер провёл ладонью через воду, надеясь, что что-то произойдёт: время вернётся назад… и он никогда не увидит ту сраную новость вновь. После взгляд резко переместился на белую полку, на которой красовалась одинокая бритва. Рука на автомате потянулась к ней. В этот момент в голове Эрена было лишь… ничего… Он просто хотел взять бритву и порезаться. Хотя юноша понимал, что от пареза легче не станет. Боль ничего не исправит. Абсолютно.       И вот лезвие уже находится возле кожи, через которую виднеется вена. Казалось бы… Одно движение и дело сделано. Но почему-то Эрен медлил. Он как будто замер во времени. Будто пытался осознать что-то… И тут в его голове мелькнула белая искра воспоминаний. И его тело наполнилось теплом. — Мама… — так тихо и нежно произнёс он, боясь сотрясать воздух. — МАМА! — юноша отбросил лезвие в сторону и упёрся руками о раковину, от чего та немного пошатнулась. — Мама! Мамочка… — этого человека так не хватало… Из глаз парня текли слёзы. Щёки стали красными, словно алая ткань, а дышал он через нос, боясь, что этот вдох будет последним… — Я только, что чуть не убил себя… как мама… Я идиот… — Йегер подошёл к стенке и сполз вниз. Из глаз хлынули слёзы. Солёная жидкость капала на холодную плитку. Небольшая комната наполнилась всхлипами. Лишь вода перекрывала звук плача. — Мне так тебя не хватает! — прокричал парень сквозь истерику. Мать всегда могла поддержать юношу. Могла дать совет. А после её смерти мир стал серым. Никаких радостей… никакого счастья… никакого смысла. Йегер до сих пор помнил её объятья. Её прикосновения. Такие тёплые и нежные… Каждое её слово он хранил в уголке своей памяти, боясь потерять их навсегда. В том числе были и самое последние, что смогла произнести Карла: «Живи для себя… и будь счастлив. Остальное обязательно придёт к тебе… Ты у меня молодец…». После этого женщина впала в кому. И не проснулась. Такие грустные воспоминания немного привели Йегера в чувства. Юноша встал с кафельного пола. Его лицо было красным и заплаканным. Эрен умылся. Вдох, выдох. И парень уже выходит из ванной. Такие приступы случаются у него довольно часто, если юноша находится в сложной ситуации. Он сел на кровать, осмысливая, что с ним происходило. Осознавал, что он мог убить себя. Окончить всё так глупо. И всё из-за минутной слабости, которая могла стоить Эрену жизни. Очередной стук в дверь. От этого парню хотелось прямо сейчас выломать её. —Эрен, ты готов? — в комнату заглянула улыбчивая Петра, уже в верхней одежде и с больничной карточкой юноши. — Всё хорошо?! Ничего не болит?! — поинтересовалась девушка, когда увидела парня настолько серым и удручённым. — Да… — коротко и ясно ответил на вопрос Йегер. — Пошли. Уже надоело сидеть в четырёх стенах, — пробормотал Эрен, вставая с кровати и направляясь к выходу. Рал, как всегда, ничего не ответила, а лишь улыбнулась. Пока они шли по коридору до лифта, Эрен успел попрощаться со всеми коридорами и парой сотрудников. На часах было около двенадцати, а на стоянке было ни души. Только пара одиноких лексусов стояла в дальнем углу. Освещение было приглушенным, от чего непроизвольно хотелось спать. Пахло сыростью и землей. Девушка шла впереди, направляя Эрена в нужную сторону. — Вот. Это моя машина. Всё, на что удалось накопить, — произнесла Петра, садясь в свою легковушку белого цвета. Эрен бросил взгляд на машину. Он понимал, что у девушки нет средств на дорогие вещи, а уж на тачку и тем более. Йегер обошёл капот и открыл дверь пассажирского сидения, не проронив ни одного слова. Кинув рюкзак на заднее, юноша лишь кивнул, и машина тронулась с места.       Водила Петра хорошо. Даже отлично. Это Эрен понял пока они ехали через шумный город. Дом девушки находился в десятке километров от больницы и добираться от него до работы на общественном транспорте было бы очень проблематично. — Приехали! — воскликнула Петра, оборачиваясь на бледного парня. Увидев, насколько настроение у Йегера упало, то и Рал перестала хотеть улыбаться. Девушка вышла из машины и пошла открывать дом, оставив ключи от авто на Эрена. Парень ещё с ранних лет знал, как надо закрывать этот транспорт, поэтому с этим не возникло вопросов. — Ключи положи на тумбочку. Можешь взять голубые тапки, — пробормотала девушка, заходя в дом. Светлое, небольшое и убранное помещение. Эрену сразу понравился жилище Рал чем-то напоминало его старый дом из детства. — Раздевайся. Я приготовлю поесть! — крикнула девушка, находясь в соседней комнате.       «Я не заслужил такой заботы…» — подумал парень, проходя вглубь дома. Он оставил рюкзак на пороге потому, что знал, что на долго он здесь не останется. Сейчас Эрен исправит всё, что нагородил своим враньём. Всё закончится здесь… Больше он не будет врать… Он не умеет этого делать… Эрен понимал, что не сможет сидеть на шее человека. Да и к тому же такой хрупкой девушки, как Петра. — Нам надо… Поговорить, — аккуратно проходя в кухню, пробубнил юноша. Помещение, куда он вошёл было светлым и убранным: столешницы вымыты, пол блестел, плита сияла. На небольшом подоконнике стол цветок, который по знаниям Йегера назывался «Цикорий». — Понимаешь… Мне давно надо было сказать это тебе. Я никак не решался… — девушка бросила непонимающий взгляд на Эрена. Его лицо покраснело, а из глаз чуть ли не лились слёзы. — Прости… Но Я-я-я…НЕЛЮБЛЮТЕБЯ! — парень закрыл лицо руками, думая какой он монстр. — Я знаю, — Рал медленно подошла к Эрену и обняла его. Нежно… Как это делала Карла. Руки юноши опустились на хрупкие плечи. Из глаз полился ручей. Ему было легко и тяжело одновременно. Он слишком долго всё скрывал. По комнате раздался всхлип. Ещё один. И ещё. Рал поглаживала рассыпчатые волосы на макушке Йегера. — Шшш… Тише. Всё хорошо. Я не злюсь на тебя. Я всё поняла ещё тогда… Когда ты поцеловал меня. Ты не чувствовал наслаждения, а слова, сказанные тобой, звучали, словно тебя заставили… А после ты перестал общаться со мной, как с другом, видя перед собой девушку. Я не сказала «нет», зная, что ты хочешь что-то поменять. А потом до меня дошло, — Петра говорила всё спокойным и нежным голосом, чувствуя, как Эрен понемногу успокаивается. — Не нужно стыдиться кто ты, и кем являешься. Ты – это ты. У тебя есть поддержка и люди, которые всегда будут рядом. Выбрось из головы всё дерьмо и живи! Живи и радуйся. Ведь жизнь, состоит из моментов, а они очень коротки… Любовь, как и всё остальное придёт потом… только ты её не упусти. Так мало людей, которые готовы порвать глотку за тебя…— это последнее, что сказала девушка. После они простояли долго в светлой кухни, ощущая запах мороженого, исходящий из окна. Этих слов Эрен так ждал… Он бесконечно благодарен Петре за такой урок.

***

— Эрен, ты чего завис, — поднимаясь с кровати и надевая штаны, произнёс Энтони. Эрен уже минут пять пялился в телефон, разглядывая одно единственное сообщение, и бормоча: «Не упусти…». Естественно Кляйн понимал от кого эта СМС-как. Йегер повернул голову на мужчину и уставился на него удивлёнными глазами. — Чего сидишь! Беги к своему…ээ… Кароче! Поднимай свой зад с кровати и мчись к тому, кого любишь! И больше не появляйся на моём пороге просто ради секса, — как только Энтони закончил фразу, Эрен быстро схватил одежду и кое-как напялил её на себя. —Энтони… спасибо! — это последнее, что успел произнести Йегер, перед тем, как кабинка лифта закрылась.       Юноша жал на газ, как только мог. Он боялся опоздать. Упустить. Потерять шанс. А на экране так и светилось то самое сообщение, от которого тепло разлилось по всему телу: «Пожалуйста… не уходи из моей жизни… Вернись… P. S Леви.»