Момент, изменивший жизнь

      Тепло. Слишком тепло. Голова раскалывается на миллион осколков. Веки настолько тяжёлые, что их сложно поднимать. Руки неподвижно лежат на белых простынях. В нос бросается едкий запах спирта и стерильности. Слышаться звук посапывания. Эрен открывает глаза и в него, как иголки врезаются лучи яркого света ламп. Ветер потревожил волосы, которые покоились на белой подушке. Парень осматривает помещение и понимает, что он находится в больнице. Вопроса «Как я сюда попал?» у парня не возникало. Напротив своей кровати, на диване, развалился человек, которого он ненавидел, но сейчас мог благодарить – Жан Кирштайн. Он ушёл из старшей школы, когда ему было восемнадцать, по какой-то очень «важной» причине. Эрен назвал парня «Лошадиной мордой». Йегер не видел Кирнштайна около полугода, но он заметно похорошел. Да и морда была менее лошадиной.       Последнее, что помнил юноша так это, как он отключился на обочине посреди леса. Парень немного приподнялся на локтях и бросил взгляд на свою койку. На ней лежала красивая девушка с красным шарфом и волосами цвета ночного неба. Она скрестила руки перед собой, мирно спав на кровати. — Не заглядывайся на мою невесту, — немного сонным голосом произнёс Жан. Он потянулся на небольшом диване и кинул неодобрительный взгляд на Эрена. — Заставил же ты понервничать нас. Если бы ещё полчаса, ты бы отбросил коньки, был похож на ледышку. Микаса еле привела тебя в чувства, — Кирштайн встав, медленно подошёл к девушке. — Она не отходила от тебя ни на секунду. Хотя даже не знала, кто ты, — парень поцеловал Аккерман в затылок. — Спасибо, что спас мой зад, — Эрен немного прокашлялся. Он понимал, что, если бы не Жан, то Йегер точно бы окоченел у той сраной обочины. Парень думал про Энтони… Что ему делать дальше? Куда идти до приезда отца? — Всегда пожалуйста, — Кирштайн произнёс это с некой насмешкой в голосе. — Отец опять свалил по работе и оставил тебя без денег? — юноша подошёл к окну, кинув взгляд на Эрена. Когда парни ещё были одноклассниками, то Гриша тоже так делал. Для него работа была куда важнее сына. И он это никогда не скрывал. Ну, а парень не был против жить самостоятельно, но Йегер даже не думал, что отец будет забирать ключи от дома, оставляя парня на улице. Юноша не злился и не обижался, он просто вспоминал слова матери: «Улыбайся… Многим людям поможет эта улыбка». Эрен так и делал. Улыбался. На удары судьбы подставлял вторую щёку. И так уже несколько лет, но пока эта улыбка никому не помогла, возможно, делала только хуже. — И когда он вернётся? — Жан понял, что его догадка оказалась верна по молчанию Йегера, хотя он и на второй вопрос не ждал ответа. — Не знаю… — парень тяжко вздохнул от безысходности. Он много раз оставался один, но всё равно к этому нельзя привыкнуть. А в этот раз всё пошло далеко не как надо. Парень мог остаться жить у Энтони до приезда отца, но у Эрена была гордость. Его предали. Выбросили, как псинку, с которой наигрался хозяин, а брошенные дворняги не возвращаются в дом, откуда их выперли. По тёплой щеке пробежала слеза, как и несколько часов назад.       «Только и умею, что рыдать… тряпка», — парень уже какой раз корил себя за беспомощность. Ведь он ничего не мог сделать. От него зависело всё и одновременно ничего. Йегер даже подумывал как-то поговорить с отцом, расставить всё точки над «I», но каждый раз ему мешали: погода, звезды, вселенная, он сам. Тут до щеки парня дотронулась нежная рука. Эрен резко повернул голову и увидел девушку, которая уже не спит. — Ты уверен, что стоит плакать по причине, что находится в твоей голове, — почему-то увидев Микасу, услышав её голос, Эрен улыбнулся. — Я Микаса, очень приятно, Эрен, — девушка отвела руку от лица юноши и поправила волосы. Её взгляд был таким холодным, а руки такими тёплыми. Парень впервые видел такую потрясающую девушку. Невольно он на пару секунд залип, но в чувства его привёл сильный и до боли знакомый подзатыльник. — Я вроде сказал, чтобы не засматривался! — Йегер не успел опомниться и уловить момент, когда Жан отошёл от окна. Этот удар вернул парня в реальность. Может быть не так всё плохо? Он в тёплой постели, вместо того чтобы леденеть на обочине. Его спас друг, вместо какого-нибудь извращенца. И он жив. Наверное, это самое главное. Пусть его чувства растоптаны. Пусть он унижен, но он жив. — Кто из Вас Эре… Эрен Йегер, — и вот опять юноша погрузился в собственное сознание, забыв о посторонних вещах. В палату вошла милая медсестра. У Жана сразу распушились перья, от чего тот сразу же получил неодобрительный взгляд Микасы. — Я, — немного сонным голос пробормотал мальчишка. Парень сразу обратил внимание на приветливую, рыжеволосую девушку. Она была маленького роста, с большими глазами и потрясающей улыбкой, которая обогревала всех, кто находился рядом с ней. Её звали Петра Рал – она была самой приветливой и милой работницей в этой больнице. — Через полчаса пройди, пожалуйста, в кабинет «104» для сдачи анализов, — девушка улыбнулась и вышла из кабинета. — Ты там не шали, Йегер, — бросил Жан, посматривая на Эрена, который сидел с таким же покерфейсом. — Или у тебя до сих пор на парней встает? — с ехидной улыбкой произнёс Криштайн. Жан был одним из первых людей, которые узнали об ориентации Эрена, но не осудил его за это, а всего лишь немного посмеялся. О том, что Йегер немного с другой планеты не знал даже отец. Наверное, потому, что Эрен понимал, что Гриша категорически против нестандартных людей. А ведь, как это сложно… не мочь поделиться чем-то важным с самым родным для вас человеком. Парень ничего не ответил на шутку друга, а всего лишь лёг обратно на кровать и устремил взгляд в потолок. — Если тебе что-нибудь будет нужно, то ты обращайся. Жан постарается навещать тебя почаще, — Микаса повернула голову в сторону недоумевающего возлюбленного. — Я!? Сама и приходи! — Кирштайн протестовал, но недолго. Как только он застал нервный взгляд невесты, то просто решил промолчать. — Эрен твой давний товарищ, ему нужна помощь. А насчёт свадьбы не волнуйся, я и сама справлюсь. Эрен, пока! — девушка забрала свои вещи со стула и вместе с Жаном вышла из палаты, оставив парня одного. — Пока… — сказал юноша, когда дверь уже захлопнулась. Из коридора послышались недовольные возгласы. И вот опять мальчишка погрузился в тягомотные мысли, от которых хотелось убежать. Убежать настолько далеко, чтобы никогда не возвращаться. А лучше стереть память. Хотя это был бы не лучший вариант. За всю жизнь Эрен получил только один годный совет от отца: «Ты – это часть твоего прошлого. Без него ты бы никогда не стал тем, кем сейчас являешься». И именно это юноша запомнил навсегда.       «Пора это прекращать!», — уверенно подумал парень, выныривая из пучины мыслей. Он поднялся с кровати и решил осмотреть комнату. Как только юноша коснулся ногами пола, то почувствовал небольшую усталость, и как голова ходит туда-сюда. Палата, в которой находился парень была самой обычной: основная комната с кроватью и небольшим диваном для гостей, тумбочка, комод, небольшая ванная комната в голубоватых оттенках. — Прям для меня, — усмехнулся Йегер, осматривая небольшую комнатушку, где умещались душ, унитаз и рукомойник с полотенцами. Эрен решил, что ему недостаточно новой информации, поэтому он отправился в коридор, коротать время до начала процедур. Юноша боялся забыть в какой кабинет ему нужно. Чтобы не сделать этого он прокручивал в голове число «104». Время прошло довольно быстро. Парень сидел на небольшом стульчике и наблюдал за множеством людей, которые куда-то спешили: врачи бежали в разные стороны, пациенты сидели в ожидание своего приёма. Полчаса Эрен провёл очень продуктивно: помогал бабушкам разгадывать кроссворды, предназначенные для гениев, облетевших весь мир. Но вот вопросы в доисторическом журнале закончились и Йегер со спокойной совестью отправился в процедурную, располагавшуюся на первом этаже. Юноша постучался в нужную дверь. — Войдите, — послышался знакомый женский голос с другой стороны. Такой нежный и успокаивающий. Эрен прикоснулся к дверной ручке, будто боялся туда войти. В далёком детстве он боялся врачей и больниц, только потому, что он остался там на одну ночь без родителей из-за небольшой травмы. Парень открыл дверь. Кабинет был выполнен в бежевых, успокаивающих тонах. Возле окна, где находилась кушетка, сидела та самая девушка, которая заходила к Йегеру в палату полчаса назад Петра. — Закрой дверь, пожалуйста, — поворачивая голову к юноше, произнесла та. Она встала с места и указала на кушетку, намекая, что ему нужно лечь на неё. — Что вы собираетесь делать? — немного испуганным голосом пробормотал Эрен. Он уставил свой взгляд в потолок, боясь посмотреть на что-то другое, по неведомой причине. — Возьму твою кровь, а после сдашь мочу, — девушка копошилась в столе, ища нужную иглу для процедуры. — Просто Петра… называй меня просто Петра, — через несколько секунд девушка уже сидела перед Йегером с милой улыбкой. — Потерпи немного, — Рал аккуратно ввела иглу под розоватую кожу. По пластиковой трубе полилась алая кровь. Девушка уколола его настолько нежно, что парень ничего не почувствовал. Йегер лежал, как никогда расслабленный. Тёплые лучи обогревали всё помещение. Несмотря на то, что приближалась зима, солнце излучало тепло с такой же силой, как и летом. — Можешь вставать, — произнесла девушка, так же аккуратно вынимая иглу из руки. Эрен ничего не ответил и просто продолжил лежать на мягкой, стерильной койке. Его глаза были широко открыты. Из глаз текли еле уловимые потоки слёз.       «Опять я плачу…», — подумал парень про себя. Он уже привык. В любой сложной ситуации его спасали лишь слёзы. Эрен был из таких людей, которые не могли сдерживать свои эмоции, поэтому выплескивал их, когда их чаша переполнялась. У парня она была переполнена через край… — Ты хочешь поговорить? — девушка медленно подошла к Йегеру и коснулась рукой его щеки. Такие нежные, тёплые прикосновения, как у Карлы. Успокаивающие и нежные. — Я могу выслушать тебя, — Петра была абсолютно чужим человеком, а проявляла столько сочувствия, будто её было интересно. — Я остался один… — Эрену ничего не оставалось, как просто опустошить свой кувшин, вылив его на Петру. А ведь у девушки наверняка были свои проблемы. — Ни друзей… Ни семьи… Ни любимого человека… — Йегер будто выпал из реальности. Ему просто хотелось высказаться. И не важно кому. — У меня было всё… а я не смог удержать… — в его голосе была тоска, разбитость, безысходность, отчаянье, страх. — Я настолько жалок, что рассказываю это всё абсолютно левому человеку, — возможно, последняя фраза прозвучала немного обидно, но Петра поняла её смысл. Ей было знакомо это чувство одиночества. Когда-то выслушали её, тем самым помогли начать жить заново, а теперь она сама делала это. Можно было слышать, но не услышать. Услышать, помочь и дать совет, может далеко не каждый — Шшш, — девушка произнесла этот звук, словно успокаивала малыша, который потерял любимую игрушку. — У тебя будет семья, будет любовь, а пока твоим другом буду я. Не гонись за чем-то… Если у тебя что-то отняли, ты должен знать, что тебе оно не нужно. И этот «что-то» придёт в твою жизнь снова. Просто жди… Жди и радуйся тому, что рядом с тобой есть хоть кто-то, кто может выслушать, — девушка говорила это так, словно пыталась донести до парня что-то важное. Возможно, эти слова означали: «И на твоей улице будет праздник, просто потерпи…». Петра прикоснулась к влажной щеке парня, и вытерла стекающие слезы . Её лицо освещали тёплые лучи солнца. Жёлтые полосы света обволакивали персиковые пряди, придавая им неповторимый блеск. — Можешь приходить сюда каждый день. Будем разговаривать обо всём на свете, да и ты не будешь скучать, — Рал улыбалась юноше. Её улыбка была такой тёплой и родной, словно девушка была старшей сестрой Эрена и сейчас давала ему совет на будущее. — Спасибо… — Петра хотела убрать руку от лица Йегера, как почувствовала, что её запястье обхватила сильная рука парня. Рал немного удивилась и приоткрыла глаза чуть шире, но девушка не отстранилась, а лишь вытерла очередную слезу, которая катилась по розоватой щеке. Впервые за долгие годы Эрен ощущал тепло, которое он чувствовал, когда его мать была ещё жива.       После той ситуации юноша заметно повеселел. Каждый день проходил одинаково, но Йегер ценил каждый его момент: каждое утро он просыпался, делал все важные процедуры, а после просто смотрел в дверь, ожидая того, что Жан его навестит. Тот в свою очередь приходил в одно и то же время. Кирштайн каждый день топал к Эрену домой, сначала по приказу Микасы, а потом по своей инициативе, понимая, что они у них с Йегером много общего. А ведь они могли стать хорошими друзьями. Жан приходил к юноше и сидел у него почти до вечера, развлекая парня шутками и смешными моментами из бытовой жизни. Иногда вместо Кирштайн приходила сама Микаса. Она интересовалась, всем, чем только можно. Девушка была похожа на старшую сестру, чему Эрен был благодарен. Вскоре эти двое стали не разлей вода и были похоже на родственников. Когда гости уходили, Йегер направлялся к Петре и сидел у неё допоздна. Это происходило лишь в ночные смены, в остальное время юноша уходил, как только девушка начинала собираться домой. Ночью, когда уши ласкали звуки моторов, Эрен обдумывал слова, сказанные Рал при их первой встрече. И тогда юноша понимал, что они сбываются: он помирился с Армином, с которым был в ссоре из-за ерунды, начал общаться с Жаном и Микасой. У него появились друзья, которые будут рядом. Отец позвонил почти сразу, как Эрен попал в больницу и пообещал скоро приехать. Даже извинился, что уехал столь надолго. Тогда у парня впервые произошёл тёплый разговор с отцом. Он чувствовал, что и семья у него тоже есть. Что касается любви, то юноша даже не думал об этом. Ему и без этого чувства было хорошо. В общем, жизнь складывалась, как надо… До определённого момента.       Очередной рабочий день. Солнце уже поднялось из-за горизонта, освещая Землю, отдавая тепло, которое с каждым днем становилось всё слабее и слабее. Этой ночью Эрен не ложился из-за бессонницы, которой страдал раз в месяц. До самого рассвета он рисовал. Рисовал свои чувства так, что на бумаге они превращались в причудливых персонажей. На полу его комнаты валялось очень много смятой бумаги, а на кровати красовалось царство покусанных и сломанных карандашей. Белые простыни были в серых крупинках, свидетельствующие от том, что грифель не раз пытались довести до идеального состояния. Примерно к утру юноша начал уборку. Как только больница оправилась от ночной дрёмы, парень закончил работу и направился в столовую. Если бы не Жан, то Эрен проводил бы здесь всё своё свободное время: бесплатный интернет, огромная плазма, которая показывала новейшие новости, благодаря которым, парень примерно понимал, что происходит в мире. Йегер выбрал столик, рядом с огромным телевизором и принялся уничтожать блины с творогом, которые готовил его любимый повар.       «Её вроде зовут Саша», — подумал парень, уминая первый блин. Тут на всю столовую раздался громкий и знакомый звук, означающий, что настало время новостей. Эрен поднял голову выше, на экран, где светилась синяя заставка с надписью «News». В плоском прямоугольнике показался мужчина средних лет и начал читать новости: сначала про какого-то «MiniKiller», дальше что-то про охрану природы, а потом что-то про художников, а потом у парня открылся рот. По телевизору показывали, как людей, которые устроили бунт, жестоко избивали. Позже добавили то, что они были представителями «ЛГБТ» сообщества. Среди них были мужчины, женщины, подростки. Всех объединяло лишь пару вещей, в число которых входило то, что всё они – были беззащитны. После камера переметнулась в другое место. Репортёр с приятным голосом, брал интервью у молодого парня. Один из вопросов звучал так: «Как вы относитесь к людям с другой ориентацией?». После последовал жестокий ответ, наполненный нецензурной лексикой и негативом. Этот ответ был наполнен словами: убить, уничтожить, истребить. Эрен ещё больше распахнул без того широкие глаза и уставился на огромный экран. В его голове мелькало множество мыслей. Парень поднялся из-за стола. Ноги понесли его прочь. Прочь от этой комнаты, этого телевизора и новостей. Из его глаз опять лились слёзы… Он чувствовал, что против него весь мир. Это он ощущал ни раз. И казалось, будто бы он забыл, что это такое. Йегер вбежал в свою палату. — Нет! — выкрикнул он, закрывая дверь на ключ. — Я… я… я... — парень повторял это снова, и снова. — Я должен измениться… измениться… Стать другим… — Эрен прислонился к стене и медленно сполз на пол. — Я не такой… — юноша корил себя просто за то, что он существует. Что он не такой. Эрен всегда воспринимал себя таким, какой он есть, хоть и знал, что существует люди, которые категорически против людей «не с той вселенной». Всё поменялось из-за просмотра грёбанных новостей. — Почему?... Чем я отличаюсь от других, «нормальных» людей? — а ведь Йегер правда не знал… Он был в безысходности. Он хотел измениться, зная, что это невозможно. — А что если, мне понравится спать с девушками… — Эрен шептал эти слова, будто спятивший. Всего лишь жалкая новость. Жалкий момент. За эти пару минут, которые юноша просидел в комнате на полу, он переосмыслил всю жизнь. — Я должен измениться… — эти три слова въелись в голову парня, что их было невозможно вытащить оттуда. Он хотел измениться… но не знал, как…       В тот день Эрен не пускал к себе никого. Ни Жана, ни Микасу, ни врачей. Юноша сидел на своей койке и смотрел в стекло. За окном было холодно… как и в душе Эрена. Он наблюдал за машинами, которые куда-то мчались. Вдруг на всю комнату раздался громкий стук. — Проваливайте! — это слово юноша сказал уже раз двадцать за весь день. — Эрен, это я, — такой знакомый голос, излучающий тепло. — Можно войти? — Петра дернула ручку двери и обнаружила, что она закрыта. — Ты одна? — Йегер встал с постели и направился к входу. Почему-то он хотел видеть сейчас Петру, а не кого-то другого. Эрен открыл дверь. В коридоре и правда не было никого, только Рал. Юноша схватил её за руку, уловив недоумевающий взгляд девушки. Он провел её в палату и закрыл дверь на замок. — Будешь моей девушкой? — произнёс парень и прикоснулся к губам Петры. Он чувствовал… ничего. Ни эмоций, ни страсти. Эрен сделал это – только потому, что было надо, а ни потому, то этого хотел он сам. Парень разорвал безвкусный поцелуй и посмотрел в глаза девушки. В ответ на свой вопрос, юноша получил лишь улыбку и кивок, означающий «да». Парень не понимал, зачем сделал это...       «И что же мне дальше делать…» — подумал Йегер, только тогда, когда уже сделал первый шаг к «изменению»…