Дорога в облака

Диана на второй день узнаёт имена детишек, само узнавание проходит слишком комично, по её мнению. Но всё-таки все уясняют, что девочку зовут Кин, пацана-который-нарывается — Заку, а второго мальчишку — Кинута. Диана уже целую неделю в этом хреновом, опять же, по её мнению, мире. Диана решает, что в России, даже с увеличением пенсионного возраста, коррупцией, придурками-на-дорогах и прочей фигнёй не так уж и плохо. Да что уж там, по сравнению с тем, что с ней творится тут, Диана в России была королевой и жила роскошней некуда. Здесь она уже лазит по помойкам в поисках чего-либо съестного или какой одежды, отвлекает продавцов от детишек-воришек, притворяется глухо-тупо-немой и пытается охотиться и рыбачить без каких-либо базовых знаний. После последнего «дела», когда она со своими маленькими компаньонами пытается обокрасть лавку в каком-то суперкрутом городишке, когда они удирают от мужиков, которые не хуже белок скачут по крышам домов и стенам, Диана решает, что, блин, хватит, пора делать что-то легальное, а то она так и до своего пятидесятилетия не доживёт (точнее, до двадцатилетия, судя по новому тельцу). «Легальное» ищется долго — аж целых десять дней! За это время они успевают переместиться в другой лес, установить там шалаши, успешно поймать какую-то зверюгу (Диана ни черта не смыслит в местной фауне и флоре, поэтому даже на глаз не пытается определить, что это за зверь такой) и даже удачно ограбить булочную в ближайшей деревушке. Диана следит за местными людьми: что они делают, что не делают, чем отличаются от России двадцать первого века, что сейчас им более необходимо, где что достают. Заку постоянно крутит пальцем у виска и что-то ворчит себе под нос, явно оскорбительное. И постоянно ловит от Дианы подзатыльники: «Нефиг так со взрослыми разговаривать, в следующий раз утащу у кого-нибудь ремень и выпорю тебя, и плевать, что ты меня не понимаешь». В итоге Диана находит себе легальное занятие — местные девушки постоянно собирают какие-то травки-цветочки, и так усердно и быстро, что Диана понимает — вот оно! Диана в лесу находит пятачок с такими же травами и ночью судорожно собирает вот это вот всё. Местные в лес не ходят почти, поэтому Диана не стесняется и не боится, что отбирает у кого-то хлеб. — А нам всё равно, а нам всё равно, твёрдо верим мы в древнюю молву: «Храбрым станет тот, кто три раза в год в самый жуткий час косит трын-траву», — бурчит она себе под нос и осматривает округу на наличие диких зверюг. Утром Диана приходит в лавочку, где резко пахнет всеми этими травами, а за прилавком сидит хитрый старичок, который явно готов обобрать всех и каждого до нитки. Диана в очередной раз притворяется глухо-тупо-немой и пытается втюхать старичку свои травы. Старичок долго осматривает чуть ли не каждую травинку, что-то лепечет и пытается протянуть Диане одну серебряную монетку. Диана смотрит на него с таким укором, что старичок даже немного краснеет. Диана собирает травы и движется к выходу. Старичок нагоняет её и показывает уже четыре монетки. Диана думает. За такие пучки местным тёткам он даёт по шесть. Но лучше пойти на уступки, чем упустить возможность нормально заработать. Диана совершает сделку за четыре монетки, кланяется старичку и уходит прочь. На рынке Диана покупает кулёк местных сладких фруктов и приносит их в её импровизированный домик. Сегодня детки не вылезают из леса, потому что в деревушках поблизости шастают местные органы правоохранения — «ши-но-би». Поэтому Диана быстро собирает детишек и протягивает им кулёк фруктов. Детишки набрасываются на неё с вопросами, но быстро вспоминают, что Диана их не понимает. Диана просто выкладывает на их импровизированный столик (тонкая дощечка на четырёх камнях) три оставшиеся монетки. Детки хмуро переглядываются. Диана понимает — ещё в начале их путешествия было выяснено, что деньги они не воруют — только вещи. Диана собирает монетки и встаёт из-за стола и зовёт детишек с собой. На пятачке они оказываются примерно через час. Диана до самого вечера обучает деток, как правильно собирать травы и какие вообще собирать нужно. А ночью они вместе собирают вдвое больше, чем Диана в прошлый раз. К шалашикам они возвращаются под утро, перекусывают так и не тронутыми фруктами. Дети ложатся спать, а Диана спешит в лавочку с травами. Старичок из лавочки удивлён её появлением, но и рад. Как в прошлый раз, осматривает каждую травинку и высыпает на ладонь Дианы уже восемь монеток. Диана улыбается, кланяется и уходит. У шалашиков делит деньги, отдавая каждому по две монетки и забирая себе тоже две. Детишки явно в восторге, а в особенности Кинута: ему никогда не нравилось воровать. Диана устало заваливается на спину и на секундочку прикрывает глаза. А когда открывает их — в лесу уже раннее утро, и Диана не понимает, как так получилось, потому что она не чувствовала почти усталости и потребности во сне. Диана всё-таки вспоминает, что два дня не спала, нормально не ела и всё это время работала, но усталости всё равно не было. Диана списывает этот феномен на местную магию. Кинуту и Кин она находит спящими в шалашиках, а вот Заку нигде не отыскивается. Диана машет на него рукой — не маленький (по местным меркам) — найдётся сам. На их обеденном столе отыскивается аж целая корзинка тех трав. Диана довольна собой и своими детишками. Уже направляясь в лавочку, Диана одёргивает себя — детишки не «её». Детишки сами по себе, она сама по себе. А «её» находится в России: однушка, огород, Манька, зять и внучка. В этот раз старичок даёт десять монеток. Диана берёт себе одну — потому что не собирала, а лишь совершала сделку, и по три монетки — детишкам. Оставшийся день Диана пребывает в апатично-меланхоличном состоянии. Потому что мысли о доме не дают даже продохнуть нормально. Потому что скучает. Потому что тоска сдавливает грудь и не отпускает. Вечером этого же дня их маленькая компания выдвигается дальше со своей стоянки. Дети оживлены, потому что теперь они смогут купить еду, а не украсть её, и у них будет время на рыбалку или охоту. Диана без особого энтузиазма двигается за ними.