***
«Почему его еще нет в школе?» — с тревожным мыслями Чимин сидел в классе. Сначала он думал, что Тэ избегал его из-за ссоры, но когда Ким на следующий день пропустил первый урок, Чимин беспокойно направился к младшим классам. — Кажется, там всё перевернули вверх дном, — болтали в коридоре школьники. — О чём вы говорите? Что случилось? — влез в их разговор Чимин. — Еще не слышал, что случилось в старом кабинете музыки? Кто-то перевернул это пыльное место и поломал старые инструменты. Чимин рванул, сломя голову. Вокруг хаоса разбросанных деревянных стульев, старых бумаг и переломанных струнных инструментов возле пианино с невозмутимым лицом стоял Юнги, касаясь аккуратно торчащих белых клавиш. — Чимин? — развернулся он, когда младший с одышкой ворвался в кабинет. — А я всё ждал, когда ты придёшь, — отступил он от инструмента. — Давно не виделись. — Прости, Юнги-хён. Мне так жаль, — упал перед ним на колени дрожащий Чимин. — Почему ты извиняешься? Это ведь не ты сделал. — Но это место ведь дорого тебе. Это пианино… Ты играл здесь каждый день. Как же теперь ты запишешь для фестиваля мелодию, — горьким голосом шептал младшеклассник. — Об этом… — Юнги просунул руку в сумку и что-то достал. — Хорошо, что я встретил тебя сегодня. Фестиваль уже совсем скоро. Так что держи. — Это же?.. Растерянно уставился Чимин на пластиковую коробку, где было написано маркером «Чимину», а внутри лежала кассета. Юнги был абсолютно спокойным, даже улыбнулся, когда Чимин потерял дар речи, словно всего этого хаоса вокруг них не существовало. Они переглянулись. Чимин не мог подобрать слов. — А-а… Это… я… — Конечно, я бы не смог записать это в школе, поэтому попросил одного знакомого помочь. Я немного добавил от себя. Надеюсь, тебе понравится. Но если ты не сможешь под это танцевать, то всё в порядке. — Нет, — резко бросил Чимин, хмуря лоб. Он не хотел расстраивать Мина. — Я станцую под твою музыку, Юнги-хён. — Юнги. Зови меня просто Юнги, — поправил его старший и громко выдохнул. Он думал, что не сможет передать кассету и сегодня. Смотря на весь окружающий бардак, его совсем не беспокоило, что теперь он не сможет приходить сюда каждый день как прежде, главное, он сделал то, что так хотел. Его радовало видеть сияющие глаза младшего. — И всё равно. Спасибо, — поблагодарил Чимин привычным поклоном. Юнги невольно потрепал его по голове. Чимин, удивившись, почувствовал непрошеные слезы, скользнувшие на пол. — Что случилось? Почему ты плачешь? Чимин сам не мог понять, почему ему стало так больно в груди. Юнги обнял его, и вся боль тут же исчезла. Чимин распахнул глаза. Руки его зависли, не смея касаться старшего. — Я не знаю, что произошло, но ты можешь мне все рассказать, Чимин. Чимин помотал головой. «Нет, ни за что. Я не могу. Ведь всё это из-за меня» — он не мог сказать этого вслух. Они простояли в полном молчании в кабинете музыки до первого звонка. Чимин вернулся в класс. Все заметили его покрасневшие глаза, но школьника не волновали чужие взгляды. После слёз ему стало все-таки немного легче. В руках он сжимал кассету с музыкой, которую записал ему лично Юнги. «Я должен скорее рассказать об этом Тэ» — думал он, радостно вычитывая собственное имя на коробке светившееся в лучах солнца. Он знал, что теперь должен постараться и станцевать лучше всего. Чимин уже подумывал использовать некоторые элементы, которые использовал на прошлом выступлении. И только он перестал волноваться, как учитель посреди урока сообщил, что Ким Тэхён был временно отстранен от занятий, а по школе уже разошлись слухи, что Тэхёна поместил в психиатрическую лечебницу именно отец Чон Чонгука. Чимин не находил себе места. Чонгука тоже не было в школе несколько дней. «Ни за что не прощу его. Ненавижу. Ненавижу его…» «Прости, Юнги, но наверно я не смогу выступить на фестивале.» «Что же было потом?» — пытался глубже копнуть в воспоминания Чимин, и вдруг оказался перед старшеклассником с грамотой в руке. Юнги привел его в кабинет музыки, где уже был порядок, а в центре всё еще стояло сломанное пианино. Кто-то аккуратно подправил клавиши, но починить его не могли, так как это стоило дорого. Чимин не хотел видеть пианино. Это сразу напоминало ему Тэхёна. Всё началось с обычного любопытства и влюбленности. Тэхён бы посмеялся над трусостью Пака, как обычно своим громким голосом. Ведь Чимин так и не решился признаться Юнги в своих чувствах, и сегодня его выпускной. Юнги взволнованно оглядел опечаленного Пака. Чимин не понимал, почему старший привел его сюда. Старший безмолвно поставил магнитофон на один из целых стульев. Чимин только понял, что это было в пакете Мина всё это время. — Что происходит? — спросил тревожно Чимин. — Ну, ты не смог выступить на фестивале. Я понимаю, почему ты отказался, но в этот последний день в школе я надеялся, что увижу твой танец в последний раз. Губы младшего задрожали. «В последний раз?» — Ты станцуешь для меня, Чимин-а? — Юнги нажал на кнопку магнитофона, и заиграла знакомая мелодия. Чимин не мог двинуться с места. Это была та самая запись, которую ему дал старший для фестиваля. Чимин даже не представлял, что Юнги всё еще хотел это увидеть. Взглянув на ожидающего старшеклассника, Чимин бросил сумку на пол и снял с себя обувь. Всё еще неуверенно босиком он покачивался из стороны в сторону и, уловив ритм, медленно закружился в маленькой комнате, отдаваясь каждой клеточкой тела, подстраиваясь под мелодию. Он хотел показать лучшую сторону себя. Свой самый лучший танец. Ведь это их последний день наедине в этом крохотном кабинете. Когда мелодия закончится, их история тоже закончится. Но Чимин не хотел это. Он замер перед Юнги. В глазах старшего была печаль. Он думал о том же. Чимин не сдержал первых слез, скользнувших по щекам, падающих на пол. Чимин отошел от него, вытирая глаза. — Что такое? — Юнги взволновано схватил его за руку. Чимин не хотел показывать свое лицо. — Прости, Юнги. Я не могу. Это твой последний день. Если я просто сделаю это, то уже никогда не смогу признаться своих чувствах, — Чимин натянул дрожащую улыбку. — Дурак. Юнги притянул к себе младшего в свои объятия. — Я знаю. Я всё знаю, Чимин, — прошептал он, чувствуя, как дрожало тело Пака. Чимин крепко прижался к нему, обхватив за плечи. — Тогда не заставляй меня это делать. — Но это ведь не значит, что мы больше не увидимся. Хоть это мой последний день в школе, я всё равно хочу увидеться с тобой снова. Я не хочу отпускать тебя, — Юнги посмотрел в глаза младшего. — Тогда докажи мне, Юнги, — прошептал Чимин, не отрываясь от старшего, находясь к нему так близко, слыша его сердцебиение. Такой всегда хладнокровный хён вдруг смутился перед ним. Юнги улыбнулся и, почувствовав дыхание младшего, поцеловал в губы, нежно касаясь, словно к цветку, что может рассыпаться перед ним. Он всё понимал. Понимал, как тяжело было Чимину в последнее время, и крепче обнял его. Чимин от нарастающей страсти жадно цеплялся влажными губами, проникая глубже языком и теряя голову в возбужденном потоке, вырывающемся из груди. Юнги усадил младшего на небольшой стол в углу кабинета и своими леденящими руками прикоснулся к горячей кожей под рубашкой, спускаясь ниже и не сдерживая своего желания. Чимин сам хотел большего, содрогаясь от нарастающего напряжения. Они утопали в страстном порыве, касаясь друг к другу и взрываясь вместе под мелодию, продолжающей играть на повторе. Громко дыша после оргазма, они не могли отвести друг от друга глаз. — Чимин, я обещаю, что никогда не оставлю тебя, поэтому больше не плачь.***
Чимин распахнул глаза, оказавшись в квартире старшего брата Юнги. Вытерев влажные глаза, он встал с дивана, хватая со стола фотографию. — Как же я мог забыть о тебе… — Ты что-то сказал? — Юндже заглянул в комнату. Чимин только помотал головой. — Куда ты, хён? — спросил он, когда старший торопливо оделся. — Нужно съездить в полицию. Ты останешься здесь один, так что никому не открывай дверь. У меня с собой есть ключ. — Хорошо, хён. — И не выходи из дома, — добавил Мин, закрывая за собой дверь. Чимин простоял в коридоре совсем недолго в абсолютной тишине и тоже переступил порог, оставляя квартиру пустовать. Он не понимал, куда вели его ноги. Он просто шёл вперёд по незнакомым дорогам, блуждая в неизвестном направлении в поисках своих воспоминаний. Он замер, услышав шум воды, и спустился к каменистому берегу. Туман медленно поднимался от реки так же, как и через год после смерти Тэхёна. Чимин, наконец, нашёл то самое месте, где сидел в тот день Чонгук. Этот день не давал ему покоя, даже когда Чимин потерял память.***
— Ты пришёл сказать мне, что это я виноват во всём? — еле слышно произнес Чонгук. Чимин не видел этого парня уже очень давно и сразу же злость взяла над ним вверх. — А кто же еще? Как ты вообще смеешь приходить сюда. Это ведь из-за тебя Тэхён покончил с собой, — Чимин не хотел видеть этого человека. — А? Ты снова винишь меня во всех грехах, хён, но разве это не ты рассказал обо всём моему отцу, — обернулся к нему Чонгук, скинув капюшон. Его глаза были пугающе красными. — Я не… — заикался Пак. — Я всё знаю, и Тэхён тоже знал. Чимин, поджав губы, не мог даже возразить ему. — Но для него это наверно не имело значения. Как глупо. Чонгук поднял взгляд в сторону моста, видневшегося вдалеке, и попытался натянуть улыбку, от которой у Чимина скрутило живот. От неё так и ощущалось присутствие Ким Тэхёна, что аж глаза заслезились. — Он никого не винил в случившемся. Это было его собственное решение. Поэтому хотя бы в этот день мог бы ты меньше ненавидеть меня, хён.