Дитя Майклсон

Тик-Так. Для вампиров время — ничто. Они его не ощущают. Не ощущают дни, недели, месяцы, годы, столетия. Они живут веками, не заботясь ни о чём. У них ведь есть всё: гипноз, сила, скорость, влияние. Тик-Так. Время рассыпается, словно песок. Это невозможно остановить, невозможно вернуться в прошлое или нагрянуть в будущее. Судьба неизбежна. Тик-Так. Вампиры — воплощение наших самых страшных кошмаров. Бесчуственные, кровожадные, голодные. Вампиры — грех Эстер Майклсон. Тик-Так. Вампиры, оборотни, гибриды... Всё это порождение колдунов. Колдуны — порождение природы. Всё это взаимосвязанно. Из-за одних появились другие, а потом и третьи. Не было бы ведьм, не было бы других нечестей. Не было бы семьи Майклсонов. Тик-Так. За плечами этой семьи тысячи лет убийств невинных людей. Жертв. Каждое действие несёт за собой последствие. Даже если решение казалось правильным. Тик... Они убивали, казнили, пили кровь, влияли... И так было миллиарды раз. Так... Майклсоны — самая опасная семья за всю историю человечества. Самая кровожадная и равнодушная. ...И Хейли знала это, когда согласилась (точнее, перестала противиться этой реальности) родить ребёнка от Никлауса — гибрида оборотня и первородного вампира. Самого жестокого существа на Земле. Маршалл была словно инкубатором. Изо дня в день она думала об убийстве того, что у нее в животе. Ребёнок. Дитя Клауса. Зачем ему ребёнок? Ради силы? Или просто для самоутверждения? Эти вопросы лезли в голову будто пчёлы в свой рой. Но даже не получив ответов по началу, Хейли ничего не смогла сделать. — Мои родители бросили меня, приёмные отказались. Именно эти слова, сказанные когда-то двум братьям не дали ей выпить аконит. Она ведь тогда почти глотнула, почти избавилась от проблем. Дрожащими руками она держала стакан, стараясь выбросить мысли из головы. Она не смогла убить невинное дитя, которое не было виновато в том, кто же его отец. Впрочем, этот самый отец чуть не придушил Хейли, когда она сказала, что хотела избавиться от него. — Заботиться — это нормально. И Маршалл поняла это, когда попросила ведьм, что хотели принести её дочь в жертву, подержать девочку хотя бы несколько секунд. Это были самые лучшие мгновения её жизни. Никогда не думала, что можно кого-то настолько сильно любить. Если честно, это даже жутко. Словно это меня убьёт. Она помнила, как говорила эти слова, сидя у кроватки её малютки, которую смогли спасти. Хейли смотрела на дёргающуюся дочь, не отводя взгляд, пока Клаус не велел ей поспать и взял ребёнка на руки. Эта любовь к Хоуп убивала, но в тоже время даровала всем им сил. Когда Маршалл казалось, что легче всего сдаться, в памяти всплывали голубые глаза дочки. И Хейли вставала, упорно прорываясь к Клаусу, борящимся с Франческой и её прихвостнями. Годы без неё были мучительными. После всех этих ожиданий она не сможет сказать, что вампиры не замечают времени. Нет. Она мучилась от времени, ждала часа, когда сможет увидеть Хоуп. Редко все они сидели вечерами и расспрашивали у Элайджи про девочку, ведь именно он наблюдал за ней, стараясь быть незамеченным. Именно от него все узнали, что Хоуп не наивная милая девочка. Она — борец до мозга костей, как и все Майклсоны. Именно мысль о Хоуп давала им сил на победу, которую они вырвали из рук оборотней. Хейли будто видела мини-копию Клауса, но менее жестокую. Она была словно королева в своей школе, лучшая во всём. Вот только лишь Маршалл видела под этим огромным слоем фальши одинокую девочку, которая хотела иметь людей, которые понимали бы её. Эта маленькая девочка, со взрослыми глазами, прятала чувства за эгоизмом. Она смотрела на Анжелу, милую застенчивую девушку, стараясь скрыть жалость и чувство вины, начиная наступать. И Хейли прекрасно понимала, от кого это в ней. Они все внимательно наблюдали за ней, улавливая каждое движение, каждую улыбку. Хоуп смеялась с Калленами, грустила с Джессикой, удивлялась с Давиной. И чёрт знает как она сошлась с Эдвардом. Этот парень был единственным человеком, кому девочка разрешала перебивать и подкалывать над ней. Она держала его за руку, не отпуская, словно он был её спасательным кругом. Последней надеждой. И Хейли отсчитывала минуты до того, как Никлаус, наплевав на всё и всех, ринется к дочери, забирая с собой без шанса отказаться. Маршалл до боли стискивала зубы, пытаясь не броситься к дочери, ревела и сжимала подушку ночью, она пыталась держать себя в руках. — Никлаус устроил бал в честь приезда сюда. Там будут все, даже Хоуп. И Хейли отсчитывала секунды до того, как сможет узнать дочь, за которую так долго боролась...