Бежать от влюблённых

      Брак хорошей вещью не назовёшь, особенно когда он заключён лишь для удобства семей.       Такая шутка, как брак по контракту, где мужа и жену не связывает любовь, означает, что каждый может жить, как ему хочется. Но в конце концов всё зашло в тупик.       Когда мне было 15, меня обручили с парнем из рода Реддлов. Я его никогда не видела, просто подписала документ, и после мы должны были пожениться — таковы правила аристократии. Мы лично не знакомы, но должны были встретиться, когда мне исполнится 18, а ему — 21. Но жизнь решила, что будет забавно, если я заболею и буду висеть на волоске от смерти. Мои родители никому не сообщили, что я умираю, они были в отчаянии и пытались что-то предпринять, возможно, они даже заключили сделку с дьяволом или ещё что похуже. Я была единственной дочерью семьи Эриодин, глава которой хотел заключить союз с Реддлами, чтобы наши семейства процветали.       Но самое главное — я никакая не Ивет Эриодин! Последнее, что я помню, — это как моя подруга устроила марафон по «Гарри Поттеру» и мы вместе пересматривали все части, но я уснула, а, пробудившись, поняла, что находилась не у себя в комнате. Потом ещё и головная боль накатила, и перед глазами замелькали воспоминания девушки, в теле которой я оказалась. В общем, я очутилась в мире магии, где я была сквибом, а мой отец был магом.       Я до последнего верила, что это всё-таки не тот мир, который так горячо любила моя (теперь презираемая) подруга, и от досады я начала обвинять её во всём. У меня было столько вопросов… И ещё: разве Том Марволо — это не Волан-де-Морт? И разве он не сирота? Может, просто имена похожи?       Все мои мысли были лишь о том, как мне уснуть снова и вернуться домой. Почему я вообще здесь? С какой стати я должна выходить замуж за того, чьё имя нельзя произносить?!       Наша встреча была уже назначена, вернее наша свадьба. Хоть мы и должны были встретиться лишь единожды, чтобы пожениться, моя тётя предложила мне небольшую шалость: увидеть его до брака. Это можно было сделать на одном мероприятии, где тётя незаметно указала бы на моего жениха. Я уже знала, что по описанию у него были чёрные волосы и тёмные глаза, в общем, красавчик, внешность под стать тёмному волшебнику. В итоге я увидела его даже раньше, чем моя тётушка нашла его среди толпы. Я лишь услышала, как один из гостей к нему обращался:       — О, Том, вот ты где.       Да, он был красив, в нём присутствовала эта очаровывающая тьма. Достаточно насмотревшись на него, я скрылась. Тем временем тётушка всё же нашла его и помахивала веером, стоя рядом с ним, подавая мне знак. Я же, в свою очередь, начала немного нервничать и не зря, ведь вскоре ощутила на себе холодный взгляд этих глаз. Всё внутри меня замерло, мне казалось, будто я оглохла. Оторваться от него было сложно, но я всё-таки смогла. Мне очень хотелось уйти, но ещё было рано, так что пришлось остаться, но я прямо чувствовала, как тьма преследовала меня.       По моему телу прошла волна электричества, всепоглощающей энергии. Я ещё долго не могла перевести дыхание. Когда же мне удалось попасть домой, я сразу же закрылась в своей комнате, волнение всё нарастало. Сначала я успокаивала себя мыслью, что всё совсем не так, как я поняла, что на самом деле это не тот самый Том Реддл, но всё во мне клокотало. Да, это точно он самый…       Потом я предположила, что попала в альтернативную историю о мальчике, который выжил, допустим, только с одним искажением: Тома всё же забрал его отец или Меропа продолжала поить любимого зельем. Хорошо, значит, все будет нормально… Нет, я не боюсь такой версии, где может выясниться, что у него есть жена, хоть и это ненастоящий брак. Поясню, под настоящим браком понимаются отношения, при которых супругам надо делить ложе, жить под одной крышей и заделать наследников. У нас же отношения лишь для блага общего бизнеса, и это меня устраивало, но разные мысли всё равно продолжали терзать меня, поэтому я не спала до самого утра.       Была у меня и такая версия: он себя проявит (если не уже), и, когда его поймают, или вернее, когда он погибнет (я плохо помню, что же точно с ним случилось), меня могут тоже во всё это впутать, а этого мне совсем не хотелось. Да, я прекрасно понимала, что, хоть это и брак по расчёту, но всё равно нужно делать ноги и подальше, надо постараться прожить эту жизнь тихо и мирно, может, с каким-нибудь милым мужчиной: чутким учителем начальных классов или брутальным лесорубом, который живёт где-нибудь в глуши. Я истерически смеялась и вливала в себя алкоголь, только так и успокаивала себя и наконец-то уснула.

***

      День моего замужества приближался очень быстро. Мы уже были расписаны и на законных бумагах уже значились мужем и женой, но этот рубеж был не конечным для нас двоих, ведь нужен был финальный штрих: дождаться исполнения 18 лет (мне) и 21 года (ему), когда на пиршестве мы скажем «да» — люди должны были засвидетельствовать меня в белом платье, а его — в смокинге.       Я была очень взволнована, точнее напугана. Хотелось напиться, но ещё не время, так что мне дали успокоительное и накрыли фатой, что хоть немного утешало. Для меня вся церемония тянулась, как жвачка. Я медленно шла под музыку, меня вёл отец, в толпе кто-то восхищённо и одобрительно вдыхал и шептался, а моё сердце, казалось, отбивало такой ритм, которого не бывает ни на одном рок-концерте. Наконец отец подвёл меня к алтарю. Я смотрела в пол и видела только подол своего платья и ботинки своего жениха, по которым я поняла, что он стоял лицом ко мне. Я подняла глаза, хотя и без этого понимала, что он не отрывал от меня взгляда. После того, как он произнёс «да», он поднял мою фату. Я лишь посмотрела в сторону и постаралась так же спокойно сказать это слово, а после почувствовала, как он приблизился ко мне для поцелуя. Мы встретились взглядами, и в мыслях пронеслось: «Поцелуй кобры».       Он коснулся своими губами моих и, не торопясь, отстранился, держа мои руки в своих. Он улыбался и выглядел ужасно довольным, а я испытывала щекотливое чувство тревоги, глядя на него. Он ведь красивый, так чего я боюсь? Мне не придётся спать с ним, я уверена, я ему не нравлюсь, это всё игра, ведь так? На этой мысли я устремила взгляд на моих родителей, которые лишь счастливо улыбались, потом — на его отца с его родителями, и пока я летала в своих рассуждениях, Том притянул меня к себе и подхватил на руки, сказав мне в лицо:       — Ты теперь моя, Ивет.       Скепсис явно отразился на моём лице, из-за чего он лишь рассмеялся и быстро вышел из помещения, всё так же со мной на руках.       Мы прибыли к нему в особняк, и я всё-таки потребовала, чтобы он поставил меня на пол. Нехотя Том послушался, и после этого у нас состоялся самый сложный и ужасный разговор.       Как мне стало известно из уст Тома, я его жена не просто на бумагах, и это не просто бизнес, как я всё это время думала. После такого заявления я взволнованно и обескураженно стала ходить туда-сюда по комнате, закидывая Тома то вопросами, то обвинениями, то доводами о том, что мы не знаем друг друга и у меня другая жизнь. В конце концов я прокричала, что не люблю его, а это ведь важно, но на мои слова он, сверкая глазами, прошипел, что его любви нам хватит на двоих. От такой атаки я потеряла дар речи и с горя начала пить, не останавливаясь, до отключки.       В моих снах мой мозг воспроизводил весь наш разговор, начавшийся тихо и умеренно и постепенно накалившийся настолько, что можно было подумать, что вот-вот я увижу того самого Лорда Волан-де-Морта, великого и ужасного, но нет, он был спокоен как удав, он улыбался и даже смеялся, то сидя в кресле, то стоя, облокотившись о стену. В его глазах читались дикое веселье, радость и восторг, но если бы я пригляделась лучше, то увидела бы ещё и заворожённость, и это пугало до боли в желудке.       Жизнь вместе с человеком, который в будущем станет жутким типом, совсем меня не радовала. Я всеми правдами и неправдами пыталась избегать его. Когда это удавалось, я ликовала и, тяжело дыша, смахивала пот со лба от волнения.       Мои руки холодели и начинали трястись, стоило мне вспомнить тот безумный взгляд, которым он сверлил меня в нашу первую ночь. Тогда я заперлась в ванной, отказываясь спать с ним в одной постели. Сначала он не воспринял мою выходку всерьёз и только под утро осознал, что я вовсе не шутила. На следующий день я поехала к моим родителям, и Тому пришлось забирать меня из отчего дома уже в наш с ним особняк, где ночь я снова провела в ванной. Стоя у запертой двери, он пытался уговорить меня выйти, но не смог. В третий раз я так же спряталась, но ему это уже совсем надоело, так что он выломал дверь, и это окончательно довело меня до истерики. Он легко поднял меня на руки, заверяя, что ничего со мной не сделает, ведь он не зверь, чтоб накидываться на меня. После таких долгих уговоров я заснула с мокрым от слёз лицом под боком у того, кого совсем не понимала. Я часто всматривалась в его лицо, осознавая, насколько он красив, но его глаза… От них меня бросало в дрожь.       Следующим утром я всё-таки попросила его об отдельной спальне. Он тяжело вздохнул, но согласился, не в силах сейчас мне противиться. Всё время он был со мной мил и добр, и, казалось, я начала понемногу оттаивать. Но если со мной он был кротким и любящим, то при общении с другими он надевал маску холодности и безразличия, однако я видела его прекрасный лик, скрывавший его чудовищную сущность. После такого я уже не могла расслабиться.       Он успокаивал меня, стараясь всё объяснить и сгладить острые углы, умолял, уговаривал меня и даже унижался, но от этого мне становилось ещё больше не по себе. Никак этот образ не вязался с безжалостным, бесчеловечным магом, но, заглянув в его глаза, я осознала, что он правда меня любил до безумия. Он был страшен и ужасен, для таких, как он, судьба явно сулила венец безбрачия, ведь только так он мог бы и дальше быть бесплотным жутким духом. Кто бы поверил, что чудовище может быть таким нежным, как ребёнок, доверчиво заглядывавшим в очи и показывавшим безграничную любовь? И в этом смысле его печальная участь злодея сменилась счастливым финалом, ведь монстр встретил свою избранницу, и теперь он не был одинок. Куда опаснее тот, кому есть, кого защищать и к кому спешить вернуться.       Как же тяжело и невыносимо видеть все его старания, а ведь ему не по чину так унижаться. Оказывается, монстры тоже могут любить, страстно и беззаветно.       Я сдалась, не в силах и дальше наблюдать его страдания, а ведь раньше я правда хотела избавиться от его пут, сковывавших меня. Он держал меня, не отпуская. Моя жизнь хрупка, он это знал, поэтому, чтоб не навредить, он старался быть нежным, он сдирал свою кожу, не позволяя мне пораниться в попытке вырваться из его объятий, но сердце дрогнуло, не выдержав слёз из этих проклятых глаз. Мне самой хотелось плакать, но он не мог этого допустить, говоря, что лучше будет плакать он, чем я. И как я могла не принять его чувств? Я устало закрыла глаза, оставаясь в его руках и слушая его шёпот во тьме, его тихое признание во всех прегрешениях, и в прошлых, и в будущих. Теперь его прикосновения и поцелуи были только моими.