***
Время, казалось, тянулось невероятно долго. Языка длинноухих существ я не знала, и от этого мне было ещё больше не по себе в чужом мире среди незнакомцев, что не внушало ничего хорошего, кроме невроза, из-за чего я чесалась, повторяя Саманте лишь одно: чтобы она спросила их про портал, чтобы мы смогли вернуться, — но каждый раз я слышала одно и то же: «Скоро», «Конечно» и всё в том же духе. Это понятно, что ей здесь всё нравилось и она была бы не прочь остаться в этом мире, но не я — я всегда была реалисткой, чтобы верить в сказки, и не желала жить в них. Так пролетели две недели, пока Саманта кормила меня завтраками из обещаний и пыталась приободрить. Она лишь канючила о том, чтобы разыграть её любимую сцену из книги, и мне пришлось пойти на уступки, лишь бы она от меня отстала. Я сосредоточенно посмотрела на неё, она же слегка прокашлялась в кулачок и стала имитировать голос юноши: — Офелия, вы улыбаетесь — и замирает сердце. — Если б замерло ваше сердце, вы бы умерли. — Но вот он я, живой. — Наружность порой обманчива. Это уже был своего рода ритуал. Ещё она часто начинала со слов: — О Офелия! Видимо, у неё что-то не получалось, так как она часто разыгрывала эту сцену, чтобы поднять настроение себе или мне. Эта странная традиция зародилась, когда мы записались в актёрский кружок. Минус был в том, что меня и правда звали Офелия, и какое же совпадение, что она нашла эту пьесу, поскольку наша дальнейшая жизнь превратилась в вечную сцену. Разница между нами составляла 5 лет, но порой мне кажется, что всё куда прозаичнее. Я была не глупа и понимала, что если Саманта и спросила про обратный путь, то они предложили ей помощь, но она ответила, что мы не торопимся. Я точно знаю, когда моя сестра увиливает. Всё, что мне оставалось, — это ждать, пока моя Саманта закончит развлекаться, насыщаясь эльфийской культурой, а сама я уходила подальше от этих существ в поиске отвлечения, но чутьё мне подсказывало, что чья-то тень преследовала меня. Он и не особо прятался от моих глаз, словно специально вынуждал посмотреть на него. Как выяснилось, наш язык он знал, потому многое мне поведал и, конечно, укрепил мою уверенность в том, что моя сестра препятствует нашему возвращению домой. Король оказывал мне благосклонность, и это видели все. Это было очень странно, и я избегала его внимания, уходя дальше от королевства, чтобы погулять в тиши, но он словно всюду следовал за мной. Когда я спросила, зачем он ходит за мной, он лишь ответил, что это его лес и он может свободно по нему перемещаться. Его улыбка в тот момент мне совсем не понравилась. Стрельба из лука — моё хобби, каждый раз я словно впадала в транс, стреляя в середину мишени, пока не заканчивались стрелы. Что касаемо короля-оленя — его корона натолкнула меня на это прозвище — от него исходило что-то такое, что давало понять, что он тут хозяин и, что бы ни пришло ему в голову, всё будет так, как он пожелает. Например, он очень хотел общаться со мной, но я игнорировала его слуг, которых он отправлял ко мне, и уходила стрелять. Тогда он сам приходил ко мне и стоял над душой. Я спросила, не надоело ли ему быть навязчивым, я не эльф, а значит, не его поданная и предупредила, что мы уйдём, если так мешаем, на что он лишь быстро переместился ближе ко мне, я даже удивиться не успела. Он моментально потушил огонёк в своих глазах, тяжело вздохнул и сказал, что нам лучше остаться тут, ведь дома небезопасно. Мне казалось, будто я попала в ловушку, но не стала говорить об этом Саманте — не хотелось её волновать. Мои подозрения насчёт этого Трандуила были слишком колючими, но я отвергала такие мысли, ведь мы два разных вида, но всё говорило о том, что я не ошибалась. Он был слишком навязчив, и все его уловки, поведение, подарки, слова и время, проведённое со мной, — это точно было эльфийское ухаживание. Однажды он меня настолько достал, что, когда я стреляла, а он шёл ко мне своей величественной поступью, я направила на него лук, на что он лишь улыбнулся, вставая вплотную к наконечнику стрелы. Когда я лишь нажала стрелой на его грудь, он вдруг выхватил лук из моих рук и прижал меня к себе. После такого нападения с его стороны последовало моё сопротивление, и я ударила его прекрасное лицо, он и не ожидал такого, но я быстро поняла, что по силе я ему не ровня, по этой причине мне пришлось бежать от нечестного боя. Можно сказать, что я воспользовалась его растерянностью. Теперь я уже не могла сдерживать себя от ругани и злобы по отношению к сестре, которая чувствовала себя здесь прекрасно, в отличие от меня, поэтому я заявила ей, что ухожу и сама найду выход отсюда. Взяв только самое необходимое, в частности эльфийский лук (мой лук забрал король-олень), я поняла, что достигла своего апогея и мне нужно срочно уходить, пока не произошло ещё чего похуже.***
Я шла вперёд, а в голове то и дело всплывали обрывки слов Саманты, но я была сыта её обещаниями. Ещё и этот король эльфов начудил. Нет, если принять во внимание тот факт, что он в меня влюблён, а для него это чувство дорого и уникально, он держался достойно, но я не могла принять всё это, для меня было это слишком. Путь был долгим. Действительность для меня всегда была жестока, ведь я не знала, куда идти и что теперь делать, я в тупике. Пришлось остановиться, мне ничего уже не хотелось. Я уже не понимала, сколько прошла, я сдалась, устала. Мои ноги просто несли меня вперёд, и в итоге я оказалась у водопада. Желание поплавать было первым, что пришло мне в голову. Я начала раздеваться, как вдруг заметила, что кто-то уже купался там. Я хотела было уйти, но вид прекрасного оголённого тела меня зачаровал настолько, что я не могла оторваться от этих будто выточенных из мрамора изгибов мышц. Интересно, каково это тело на ощупь? Возбуждение лёгким прикосновением выводило свои манящие фантазии наружу. Но когда я увидела лицо того мужчины, то застыла на месте — это был он. Я пребывала в лёгком шоке, в голове один за другим возникали вопросы: что он тут делает? он меня заметил? Не успела я толком поразмыслить, как он уже схватил меня за руку и прижал к себе. Признаюсь, я смогла разглядеть эльфийское достоинство и скажу, что оно совсем не как у людей. Он схватил меня и не отпускал, хотя я брыкалась, пытаясь выпутаться из мокрых и тёплых объятий этого тела, от близости с которым я ощутила вожделение. Как это произошло, я не знаю. Может, оттого, что я его ни разу не видела без одежды или я просто похотливое животное? После последовал разговор. Сначала он пытался меня успокоить, попутно накидывая на свои бёдра тунику, всё так же держа меня словно в капкане. Я перестала трепыхаться, поскольку поняла, что это бессмысленно, а он выглядел довольным оттого, что поймал меня и я осознала, что пытаться вырваться бесполезно. Потом он стал объясняться мне в чувствах, сказал, что не намерен меня отпускать, а я лишь зло пошутила, что он пользуется грязными методами, раз решил меня поймать таким способом. Услышав мои слова, он рассмеялся, оправдываясь, что не мог и предположить, что всё так обернётся. Для него это не сказка, а суровая действительность. Он вновь испытал давно позабытое чувство, но оно оказалось сильнее, чем когда-либо. Всё в этой человеческой девушке тянуло его к ней. Он пытался разобраться в себе и даже бороться с этим чувством, но он был слишком мудрым, чтобы не понять, что окончательно влюбился. Он старался быть аккуратным, не спешить, но она сбивала его с ног, убегала от него, пряталась, это и привело к тому, что он, видимо, напугал её, — так он думал, так что он последовал за ней, сам стал охотником за охотницей. Король был одержим чувствами к девушке с тяжёлым характером и бесчувственным лицом, на котором явно выражались скука и безразличие абсолютно ко всему. Это, конечно, раздосадовало его, но не остановило. Он не выпускал её из своих покоев, то и дело разговаривая с ней. Он хотел, чтобы она привыкла к нему, а ещё выпила странный на вид напиток, но, кроме вина, она ничего не желала. Только после вина она становилась чуть добрее и ласковее к нему. Всё же слегка расстёгнутая одежда короля и его пристальный взгляд привели к поцелую, жадному, требовательному, а рука, пробравшаяся под одежду короля, страстно сминала его грудь, видимо, сегодня она и правда напилась, а возможно, заточение в его покоях дало такой результат. После той ночи пьяных поцелуев Офелии король всё-таки освободил её, дав больше свободы, она же человек чести и раз пообещала, что не убежит, то действительно этого не сделает. Ещё он понял, что она самый настоящий дикий зверь и зря в тот день он решил поймать её именно таким способом, его наживка была слишком привлекательна, и так или иначе она получила свой трофей. Заманив зверя, ты мог пробудить его голод.Охота выдалась непростой для них обоих. Она была слишком серьёзной, но всегда искала развлечения, а он для многих был холоден и бесстрастен, ведь на его плечах лежало бремя правителя Лихолесья. Он хотел своими длинными изящными пальцами ласкать её оголённые плечи. Выносливость эльфов — это нечто иное, они не трахаются, они занимаются любовью, неторопливо изучая каждый вдох и стон, трепет и дрожь в теле. Ведь если они любят, то до конца, а, если находят настоящую любовь, осознавая, что то, что было до этого, всего лишь иллюзия, они могут заболеть одержимостью и стать в душе чудовищем настолько ужасным, насколько они прекрасны снаружи.