Когда-нибудь мы встретимся

Он помнит свет. Слепящий, радостный, снимающий всю тяжесть с души. Титус впервые улыбается с облегчением. Свобода ярким всплеском врывается в его жизнь — в её последние минуты. Умирая, Титус счастлив, потому что это не напрасно. Марга будет в безопасности, его маленькая сестренка. Священный дворец Соломона приветствует его золотом и сиянием. Титус не верит, что действительно попал сюда. Он ведь не маги, так неужели может попасть в Святилище? Паренек оглядывается, робко и неуверенно. А потом видит Шахерезаду, и сердце его сжимается. Неужели она погибла? Титус прикрывает глаза, надеясь, что призрак госпожи исчезнет. Но девушка, которой давно перевалило за двести пятьдесят, все еще стоит напротив него. И, хотя они действительно редко общались в живую, хотя он раньше ненавидел её и испытывал перед ней тяжелое чувство вины за свое предательство, он чувствует, что к горлу подкатывает комок, а глаза щиплют слезы. Губы Шахерезады дрожат, она протягивает к Титусу руки, и он несмело шагает вперед. Её прикосновения мягкие и теплые, они полны нежности к сыну, перед которым она так провинилась. Титус чувствует слабый аромат её волос и горячие слезы у себя на плече. Удивительно, что все так реально. Они ведь оба умерли. Погибли, защищая своих близких. Если уж на то пошло, то сначала они были единственными близкими друг для друга. Пережившая всех своих друзей жрица и одинокий ученик Магноштадта, связанные если не кровью, то магией. И они оба думают об одном и том же. — Прости меня, — шепчет Шахерезада, голос её дрожит. — Если можешь, Титус... Я бы хотела... хотела, чтобы ты был моим сыном... Я так ошибалась, Титус! Я пыталась контролировать тебя, забывала, что ты сам можешь принимать решения, и я... я... Её худые плечи содрогаются. Верховная жрица Рема выглядит, как девочка, но на самом деле она уже мудрая и взрослая. Но тем не менее, она так ошибалась... Титус едва сдерживает счастливый смех. Маги поднимает на него зеленые глаза, в которых светятся изумление в премешку с болью. — Я рад видеть тебя, мама, — весело произносит Титус. Но и он готов расплакаться. Зато он уже не считает себя пешкой в чужих руках или поганым предателем. Он свободен, у него есть семья. Да, Шахерезада не могла родить его по-настоящему, но она действительно его мать, так же, как Марга — сестра. Жрица кивает, опять обнимая сына и гладя его по голове. Всё худшее позади. Она оборачивается к голове Юго посреди Дворца. Джинн и сильнейший волшебник Альма Торан выглядит счастливым. Он рад, что семья, наконец, смогла соединиться в мире и согласии. — Он! — торжественно объявляет Шахерезада, показывая тонкой рукой на Титуса. — Ты уверена? Это дитя? — уточняет Юго. Титус переводит взгляд с джинна на жрицу, не понимая, о чем они говорят. Шахерезада опять кивает и успокаивающе улыбается сыну, затем приподнимается на цыпочки и целует его в лоб. — Я люблю тебя, сынок. Я всегда с тобой! ... Всё, о чем думает Титус, растворяясь в белоснежном сиянии Рух: "Мама!"