***
Поцелуй был долгим и чувственным. Белль зарылась пальцами одной руки в его волосы, чувствуя уверенные, но мягкие прикосновения на своём теле. Тёплая вода успокаивала. Разорвав поцелуй, девушка повернула голову и легла на его плечо. Ей было так хорошо сейчас в его объятиях, когда они лежали вместе в ванне. Голову покинули волнующие мысли о проекте, сессии и стервозной Роксане Митчелл, пытающейся завалить её на паре. Не было никаких сомнений, что во время защиты проекта она будет свирепствовать, как никогда. Но Белль поверила словам Голда, что она справится. И он будет там - пусть и судить её, как другие преподаватели, - однако одно его присутствие уже будет успокаивать. Вода начала немного остывать, и девушка поднялась, взяла мочалку и капнула на неё геля. Потом с улыбкой повернулась к мужчине, стараясь не расплескать воду из ванны, и начала намыливать Голда. Как странно, подумать только - когда-то она боялась лишний раз поднять на него глаза в аудитории, краснела и смущалась от чуть более пристального внимания с его стороны. Сколько прошло с тех пор? Месяц, два… Хватило двух месяцев, чтобы Френч смогла не просто прямо смотреть на него, а ещё и касаться. Столько, сколько ей хочется, и так, как она пожелает. Белль всё ещё смущалась иногда, а ещё млела от любого проявления заботы с его стороны. Хотя последнее было, скорее, последствием того, что это были её первые по-настоящему серьёзные отношения. Она просто не привыкла к такому - прежде вся забота была от отца или Руби. А тут другое, это совсем иначе. — Иди ко мне, — профессор открыл глаза, обнимая её. — Нет-нет, ты чистый, а я ещё нет, — с улыбкой девушка попыталась отстраниться. — Тогда я тебе помогу. Вопреки своим словам, Голд забрал у неё мочалку, но не для того, чтобы начать намыливать, а убрать и поцеловать Белль. Она же, ещё немного шутливо посопротивляясь, всё же обняла мужчину и села сверху. Довольно скоро оба забыли про то, что вода остыла, потому что им было совсем не холодно в объятиях друг друга.***
Понадобилось заменить чёрный чай на крепкий сладкий кофе, чтобы, наконец, закончить проект. Белль занималась только им две недели, прерываясь лишь на еду и сон по строгому назначению Голда, отказавшись от встреч с Руби или работ в саду, которые быстро успела полюбить. Мужчину иногда охватывало беспокойство, и тогда он не принимал отговорок и прочего - приносил еду и заставлял отложить учебники и ноутбук или вёл Белль в спальню, настаивая, что она сможет продолжить позже. А вот если доведёт себя до истощения, то не сможет. Обычно Френч сопротивлялась, но, в конце концов, сдавалась. Она всё же жила с ним в его доме и хотя бы в этом должна была слушаться. К первому декабря всё было готово. Они вместе вернули книги на места и собрали конспекты, а потом Голд повёл её на тот самый склон. Они прихватили с собой чай и бутерброды и, расстелив плед, любовались закатом. Посидеть особо долго не удалось, потому что уже было холодно, а, придя домой, они тут же пошли в спальню. Голд показал ей, что никакой чай или плед не согреет лучше, чем прикосновения и объятия. И Белль наслаждалась каждым моментом. На следующий день вставать и идти в Академию совсем не хотелось: они оба с гораздо большим удовольствием провели бы этот день дома вдвоём. Но выбора особо не было - пришло время защиты проекта. Поскольку добирались они по отдельности, то прощались там же, у дома. Когда Белль была уже готова выйти, Голд притянул её к себе, крепко поцеловав. Профессор ничего не сказал, но взгляд, направленный на Френч, говорил намного больше, чем можно было выразить словами. Белль была третьей отвечающей перед Голдом, мисс Митчелл и ещё двумя преподавателями. Проектор транслировал подготовленную ею презентацию, пока девушка говорила. С каждым словом всё волнение и нервозность отступали - рассказывать становилось проще. Так что уже довольно скоро, почувствовав себя на своём месте, Френч без страха смотрела в глаза каждому преподавателю. Голд и ещё два смотрели в ответ и внимательно слушали, а вот Роксана не только слушала, но ещё и периодически что-то черкала ручкой в своём блокноте, иногда почти сбивая девушку с мысли. Не было никаких сомнений, что женщина не отпустит её на место так просто, задав парочку каверзных вопросов. По окончанию Белль поблагодарила за возможность выступить и стала ждать вердикта. Тишина в аудитории была удивительной: все студенты сидели, молча смотря на них. Каждый из преподавателей поставил свою отметку, по итоге они складывались вместе. Последней это должна была сделать их декан, но она единственная, кто не стала сразу писать своё решение. Сложив руки и подняв взгляд на Белль, она уже этим дала негласный сигнал, и девушка сделала короткий вдох и приготовилась. Первый вопрос, второй, третий - на все ученица легко отвечала, почти не задумываясь. Сложно загнать в угол человека с таким уровнем подготовки, а она действительно готовилась максимально хорошо. Каждый слайд в презентации, каждая строчка текста, каждый факт - всё идеально подобрано и структурировано. Белль провела анализ, выявила неточности, сформулировала вопросы и сама же на них ответила во время защиты. Поэтому попытки Митчелл сбить её с толку выглядели откровенно жалко и смешно, будто она цеплялась за каждую букву, желая найти хоть что-то, одну-единственную несостыковку. По факту, так и было. Вот только она не находила ничего. Столько попыток, и всё впустую. — Скажите, мисс Френч, вам известно, что наша Академия строго запрещает помощь преподавателя с подготовкой проекта? Белль чуть не подавилась своим вдохом и непроизвольно сжала одну руку, заведённую за спину. Какого чёрта? Почему она заговорила об этом? По лицу женщины растянулась довольная ухмылка - как акула, почувствовавшая кровь. Или собака, почувствовавшая страх. Тут уже, что больше нравится. Френч заставила себя не смотреть на Голда, продолжая удерживать взгляд деканши. — Да, известно, мисс Митчелл. — И вы понимаете, что при нарушении этого запрета ваш проект не будет засчитан и последует наказание? — Понимаю. Можно было почувствовать недоумение и некую заинтересованность студентов в аудитории - началось что-то интересное для них. Руби наверняка смотрела взволнованно, и Белль не давала себе поддаться этому. — Скажите, мисс Френч, разве профессор Голд не помогал вам с этим проектом? Насколько я помню, вы единственная студентка, которая ходила к нему на дополнительные занятия. Ох, у этого предположения был очень плохой подтекст, ясный всем в аудитории, хотя и не лишённый определённой доли правды. Он помогал ей, но это всё происходило там, в его доме, а значит, она никак не могла об этом знать. Неужели просто подозрение? — Мисс Митчелл… — Я, — она перебила Голда, не дав ему ответить вместо неё, потому что хоть это и было бы проще, но лишь усилило бы подозрения, — не могу знать, сколько студентов ходили на дополнительные занятия к профессору Голду. Меня это не касается. Я ходила на них после пар, но это было ещё до того, как я хотя бы определилась с темой проекта. Мы обсуждали то, что он рассказывал на парах. Я ознакомлена с правилами нашей Академии и ни за что не стала бы их нарушать, мисс Митчелл. Она знает, что мысленно Руби сейчас воскликнула: «Съела?!», - это было очень в её стиле. Роксана выждала ещё несколько секунд и всё же поставила свою отметку. Отдавая бумагу Белль, она произнесла: — Как хорошо, что есть такие благоразумные студентки. Девушка оставила эту реплику без внимания и, взяв бумагу, вернулась на своё место. Руби сжала её руку и улыбнулась, выражая молчаливую поддержку.***
— Нам нужно серьёзно поговорить, Белль. Что ж, она должна была рано или поздно вернуться домой к папе. Нельзя было вечно бегать от неизбежного разговора. Защита проекта означала конец учебного семестра и начало долгожданных зимних каникул. Исчез изначальный повод, из-за которого Френч сначала приходила к Голду, а потом и стала жить с ним. Вот только желание это делать никуда не ушло, а значит, нужно было принять серьёзное решение. Профессор вчера уже сказал ей, что не хотел бы, что их совместная жизнь в его доме заканчивалась с приходом снега. Но теперь предстояло самое главное - разговор с папой. — Да, я тоже так думаю. Они сидели на кухне, Белль заварила чай, и это было так, как прежде. Как было всегда. — Вчера я защитила свой проект, — лучше было начать с чего-то нейтрального. — На пять. — Это чудесно, — он улыбнулся совсем слабо, но при этом искренне. — Я горжусь тобой. Это было правдой. Он всегда гордился ею. А Белль всегда стремилась создавать как можно больше поводов для этого, но теперь чувствовала, что в какой-то момент подвела - предала доверие. — Папа, — её голос совсем немного дрожал, — мне очень жаль. Прости, что обманывала тебя, я не должна была так делать. — В какой-то мере должна была, — задумчиво протянул мужчина. — Что? Сделав глоток чая, Мо вздохнул. — Ты понимала, что, сказав мне правду о том, где ты будешь жить это время, я был бы более чем недоволен. Я не смог бы вот так согласиться на это. Девушка сидела, опустив взгляд в кружку, зная, что папа прав. Так бы и было. И сейчас он наверняка скажет что-то вроде «я не согласен и сейчас, я против». Это будет не просто плохо, а ужасно, потому что Белль не хочет ссориться с ним, обижать его. Она любит папу как того, кто был с ней с самого детства, заботился, поддерживал. Но также любит Голда, как мужчину, который показал ей, каково это - любить и быть любимой чистой сильной любовью. И Белль не может отказаться от этой любви даже в угоду отцу. — Может, это и хорошо, что ты выбрала такой путь, — от удивления Френч посмотрела на него, не веря услышанному. — Ты попробовала жить с ним, быть с ним, так что теперь я задам тебе вопрос и хочу, чтобы ты ответила со всей честностью и серьёзностью. Мо подождал ответного кивка, показывающего, что дочка готова. — Ты хочешь быть с ним, Белль? Это был самый лёгкий вопрос, ответ на который набатом бился в девичьей груди. — Да, очень хочу. С ним я чувствую себя самой счастливой, папа. Этого ответа мужчине было достаточно, чтобы хотя бы отпустить дочь туда с более-менее спокойной душой. Мо даже помог ей собрать вещи, перенести коробки в машину и отвёз туда. Голд вышел из дома и перенёс всё внутрь. Белль, обняв и поцеловав отца, направилась ко входной двери, понимая, что их нужно оставить. Мо всё же смотрел на него немного недоверчиво и напряжённо, но пожал руку. — Хоть одна провинность… — Я этого не допущу, — твёрдо произнёс Голд.***
Вещи нужно было разложить и развесить в шкафу, но это уже не самое главное. Её вещи теперь здесь, в этом доме, и они останутся здесь. Белль останется здесь. Голд тихо подошёл сзади и обнял её, вдохнув аромат волос. — Красавица теперь окончательно с чудовищем, — сказал он ей на ухо, отчего по коже побежали мурашки. — Ты не чудовище, — возразила она, как и когда-то. — Но красавица точно не против. Повернувшись в кольце рук, Белль поцеловала его. У них впереди были два месяца зимних каникул, Рождество и вся жизнь.