Докуда свет достать не может

      Кит медленно и очень осторожно пробирается на задний двор, проходя мимо входной двери. В темноте плохо видно, но он не хочет рисковать и использовать фонарик на телефоне – так родители смогут увидеть его через окно; поэтому он наощупь ищет ручку на задней двери, чувствуя на ней паутину и маленьких насекомых. Кит стряхивает их и очень тихо открывает дверь.       Заглядывает внутрь. Никого. Свет в коридоре выключен, а на кухне работает только маленький ночник. Родители приготовились ко сну. Кит заходит в дом и оставляет дверь открытой для Широ, который всё равно проходит сквозь неё, криво улыбаясь. Кит только качает головой и закатывает глаза.       Он очень осторожно проходит по тёмному коридору в сторону гостиной. Телевизор тихо гудит на фоне – это хороший знак. Кит медленно выглядывает из-за угла.       Родители сидят вместе на диване. Кит видит, как они макушками прижимаются друг к другу. Обычно они не такие молчаливые и не так близки. В комнате царит подавляющая атмосфера, как будто кто-то умер в их семье; в любой другой раз Кит спросил бы, что случилось, но не сегодня.       Они заняты. Отлично. Это всё, что ему было нужно.       Кит старается как можно тише проскользнуть мимо них, смотря на Широ, поджидавшего его у лестницы. Оба задерживают дыхание, но волноваться не о чем; родители, погружённые в собственные мысли, не обращают на них никакого внимания. Они вообще ничего не слышат.       Проковыляв по лестнице, Кит понимает, что, наконец-то, свободен, но слышит, как Кролия мягко говорит его отцу:       — Акша сказала тебе?.. Он продолжает это делать. Она слышала его прошлой ночью, когда вернулась домой.       Кит знает, что родители говорят о подслушивании. Знает, что они думают о нём. Знает, что должен просто подняться в свою комнату, точно так же, как знал то, что должен был уйти с детской площадки днём, потому что в итоге слова Рю задели его. Но всё что делает Кит – это прячется за стеной. Слушает.       Кролия низко говорит:       — И Сэм сказал, что он бормотал себе что-то под нос, когда ночью улизнул из дома в лес… Очевидно, все Холты волнуются за него.       — Мы так и не поговорили с ним на эту тему… В последнее время очень много работы. Ты говорила с ним?       Она печально вздыхает.       — Нет, не было возможности. Он всегда куда-то пропадает. Утром я его подловила, но он сказал, что уходит в школу. Что я должна была ему на это сказать?       — Мы можем это сделать завтра. Может, он не так сильно будет сопротивляться, если мы вдвоём подойдём к нему. Где он сейчас вообще?       Кролия бормочет:       — Я писала ему, когда он не вернулся после школы, и он ответил, что сидит у Ханка, но с тех пор прошло уже много времени…       — Мне позвонить его родителям, спросить у них ли Кит?..       Кролия удивлённо фыркает.       — А надо ли? Мы теперь настолько сильно ему не доверяем?       — Не знаю, Кролия… настолько ли?       — Я… Я не знаю… Мы можем позвонить ему самому, может, он ответит.       Отец вздыхает.       — Если он даже Кэти не отвечает… Это совсем на него не похоже. Они же всегда зависают где-то вместе. Я волнуюсь…       — Боже… Я тоже, - они молчат какое-то время, слышно только смех на фоне. Кит не может пошевелиться. В их доме так быстро стало холодно и неспокойно. Он смотрит на Широ, натыкается на его взволнованный взгляд. В ночном свете, проникающем из ванной, его глаза сияют, как луна.       — И что мы будем делать? Я так надеялась, что это обойдёт их… После всего того, что случилось с Эйфос.       — Мы не могли этого предвидеть.       — Но мы знали. Нам стоило подготовиться. Постараться предотвратить это. Больше разговаривать с ними и чаще выводить на люди.       — Он ведь любил раньше гулять, но сейчас это не то, что может ему помочь. Ты же видишь, как ему больно от этого.       — Тогда нам стоит предпринять что-нибудь ещё. Устраивать походы, пикники на озере по выходным. Подарить ему собаку. Инвалидную коляску…       — Он не даст нам этого сделать…       — Ну хоть что-то. Мы не можем позволить ему просто вариться в своих мыслях. Это его разрушает.       Разрушает.       — Я думал, что для этого есть Рэд.       — Рэд ни за что не выйдет на улицу… - фыркает Кролия и низко говорит, - и, конечно, из всех вещей, которыми можно заняться, он выбрал рисование.       — Он любит рисовать, Кролия. Мы не можем запретить ему это делать.       — Я не это имела в виду. Он потрясающе рисует, но… художники такие чувствительные. А что насчёт меня? Я даже не понимаю, откуда он такой взялся. Вот Акша – понимаю. С Акшей мне легко говорить. Но Кит?.. Как будто он всегда носит какой-то груз на плечах, и я не могу понять, почему? Он слишком чувствительный.       — Это точно, - вздыхает отец. – Не знаю, Кролия. Я так же растерян, как и ты. И он, думаю, тоже.       Они снова молчат. Тишина давит.       — Он хороший мальчик, - мягко говорит Кролия. – У него доброе сердце… Это всё наша вина. Мы облажались с ним. И теперь… - она замолкает, запутавшись в безнадёжности и необъяснимом страхе перед будущем.       Отец осторожно говорит:       — Кролия… Это не смертный приговор. Он разговаривает с умершим человеком. Может, он так справляется со всем этим? В этом ведь нет ничего плохого, верно?       — Когда ты в последний раз разговаривал с тем, кто умер? Он не трёхлетний ребёнок, у которого разыгралось воображение. Он не просто молится или высказывает пожелания, он общается. Он, правда, верит, что разговаривает с кем-то. Кэти говорит… - её голос надламывается.       Она снова молчит какое-то время и продолжает почти шёпотом:       — Неважно. Мы не профессионалы; давай найдём того, кто разбирается в этом. Позвоню кому-нибудь завтра.       — Да, согласен, - устало говорит отец. Кит даже представляет, как он лениво проводит рукой по лицу. – Помнишь, как он в прошлый раз проделал кулаком дыру в стене. Я только собрался всё починить…       — В этот раз я починю… - предлагает Кролия, вздохнув.       — И потом он неделями с нами не разговаривал. И почти не ел. Это было невыносимо. Ты знаешь, как он любит сражаться со всем.       — Меньшего я от него и не ожидала. Он борется со своими сеансами физиотерапии, с лечащим врачом, в школе, со мной, с самим собой… Таким ты видишь Кита? Или есть, что ещё добавить?       — Если хочешь, давай я с ним поговорю, Кролия…       — Нет. Я буду плохим полицейским. Так проще.       Они снова замолкают.       — А если лечение не помогает?.. Что если всё становится только хуже? Не хочу, чтобы он закончил точно так же, как и Эйфос. Что мы тогда будем делать?       — Подумаем, когда до этого дойдёт.       Когда, не если.       Кит думает о своей тёте, запертой и забытой в больнице, пока смерть не стала её единственным союзником. А потом он представляет себя на её месте, запертым в полном одиночестве до тех пор, пока не придёт его время умирать. Кит прижимает руки к лицу, делая глубокий вдох и выдыхая так тихо, как только может.       Он сбегает в свою комнату и садится на край кровати. Ему хочется просто уткнуться лицом в подушку, укрыться одеялом и больше ни о чём не думать. Голова кружится.       Когда Кит повредил свою ногу, он начал посещать терапевта, ходить на физиотерапию, и в добавок ко всему родители записали его на уроки по управлению гневом. Ему было необходимо выпускать пар, а разбитые об стену кулаки или срывы на Пидж и других близких ему людей не помогали. Они пытались научить его справляться со всем этим, но никакие медитации в мире не могли ему помочь. И всё ещё не могут.       Но он продолжает пытаться. Кит закрывает глаза и старается сосредоточиться на своём дыхании, но он не перестаёт слышать разочарованные голоса родителей в своей голове, которые ранят его в самое сердце. Ему страшно, потому что родители винят себя в том, что Кит вырос таким. Как будто он оказался совсем безнадёжным, и на него уже можно махнуть рукой. Как будто раньше у него был какой-то потенциал, а сейчас он стал скомканным листом бумаги, который можно выкинуть. И никакие разглаживания не вернут его в прежнее состояние.       Кит подвёл родителей.       Ему хочется сказать: «Да пошло оно всё» - и просто игнорировать их. Они даже примерно себе не представляют, через что он сейчас проходит. Они не видят и не слышат Широ; если бы они только увидели его, то, конечно же, поверили бы ему.       Но Кит очень чуткий. Он может закрыть глаза и описать всё то, что испытывает другой человек. Увидеть то, что видят своими глазами родители. И они видят его сумасшедшим, жалким, потерявшим единственную вещь, что осталась у него – рассудок.       «Художник», - как будто это что-то плохое. Это единственное, что помогает Киту оставаться на плаву.       Это ранит.       Гнев становится его защитником, заглушающим печаль, и Кит хватает мусор со своей тумбочки. Его цель – всё, до чего он может дотянуться, всё, что может сломать.       Это и его рисунки, и пенал, и скетчбук, и коробка для художественных принадлежностей. Всё это теперь разбросано по всей комнате. Пенал ломается, и все ручки и карандаши разлетаются по полу. Скетчбук падает, сминая страницы. Коробка раскрывается, когда летит через всю комнату, и листы вылетают из неё, медленно опускаясь на пол.       Позже Киту придётся ползать по полу и стараться не опираться на свою травмированную ногу, чтобы подобрать все карандаши и рассортировать их по цветам. Ему придётся собрать все разбросанные листки бумаги. Но сейчас, он зарывается лицом в руки и просто стонет. На самом деле, ему хочется кричать.       — Кит… - осторожно говорит Широ, опускаясь на колени несмотря на весь беспорядок. Он морщится, когда не может ничего подобрать. – Прости. Это…       — Нет, - быстро перебивает его Кит. – Нет, это не твоя вина. Это моя ошибка. Мне нужно было быть более осторожным.       Руки Кита горят и не слушаются, когда он прижимает их к лицу; ему следует позаботиться о них, вдруг ещё осколки застряли под кожей, но он так…       Широ мягко вздыхает.       — Наверное, ты не захочешь это услышать, но в нашем городе есть хорошие психологи. Подруга моей мамы работает психологом, и она одна из самых приятных женщин, которых я знаю. Может, попробуешь к ней записаться?       — Да, - напряжённо выдаёт Кит. – Да, может быть.       — Ты совсем не обязан рассказывать ей то, о чём не хочешь говорить. Вы можете болтать с ней о твоих рисунках, о фильмах или… Это совсем не так, как показано в кино.       — Знаю. Это нормально. Всё нормально, - Кит с силой кусает губу и смотрит на потолок, потирая щёку. Он с трудом расслабляется. Дышит глубоко. Избавляется от завязавшихся узлов внизу живота и в голове. Взволнованное выражение лица Широ заставляет его поскорее взять себя в руки.       — Знаю… - мягко говорит Кит, спустя какое-то время. – Прости. Просто я… Это был долгий день, думаю, ты и сам это чувствуешь.       — Да, - соглашается Широ, наконец, присаживаясь рядом с Китом.       — Я всегда был плохим близнецом. И прекрасно об этом знал. Но всё равно так неприятно слышать об этом от родителей.       — Это не правда. Каждый ребёнок уникален, и родители любят каждого одинаково. Таковы родительские установки.       — Это слова любимчика… Если бы только мир был так устроен.       Кит в самом деле верит в это. Он всегда это чувствовал своим сердцем. Акша сидит в своей комнате в нескольких футах от него, живёт с ним под одной крышей. И родители не поливают её грязью. Они не волнуются за неё. Идеальная Акша. Нормальная Акша.       Кит не хочет двигаться с места, но понимает, что тогда открытые раны на руках принесут куда больше проблемы. Он заставляет себя подняться и промыть их в ванной, выковырять остатки стекла из пальцев. Это очень больно, но мгновенно ничего не заживает. Никакое повреждение. Широ следует за ним, молча наблюдает; его взгляд такой же острый, как и осколки, которые Кит только что достал. Ему бы хотелось сказать что-то ободряющее, но на ум ничего не приходит, и поэтому он только молча корчится от боли.       Затем они возвращаются на кровать Кита и просто сидят на ней.       Широ смотрит на их соприкасающиеся ноги, и Кит тоже. Он выглядит совершенно здоровым, когда сидит. Сидя, ему не нужно использовать костыли или просить людей идти помедленнее. Располагаясь таким образом, он словно был в безопасности.       И лёжа тоже. Кит откидывается на спину и смотрит в потолок. Широ ложится рядом, глядя на странные светящиеся в темноте звёзды.       — Я чертовски устал, - вздыхает Кит и переводит взгляд на Широ; его круги под глазами стали темнее. Они всё ещё тусклые, но заметные; и Кит подавляет желание провести по ним пальцами. – Ты в порядке?..       Широ слабо ему улыбается .       — Нормально. Просто волнуюсь за тебя… Это нечестно по отношению к тебе, Кит. Всё, что случилось…       — Не начинай, - снова вздыхает Кит.       — Ладно… - шепчет Широ, отворачиваясь.       Они молчат и лежат в темноте какое-то время, смотря на фальшивые звёзды.       — Тебе нужно поспать, - в конце концов говорит Широ.       Кит лишь пожимает плечами, вздыхая. В голове кишат мысли; вряд ли ему удастся уснуть.       Всё самое худшее всплывает на поверхность ночью. Теперь время, проведённое с Широ в тёплом и уютном лесу, кажется сном. В своём воображении Кит видит вздрагивающие от всхлипов плечи Рю; его родителей, прижавшихся друг к другу из-за него; Пидж, возможно, лежавшую на своей кровати и с болью смотрящую на чёрный экран мобильника; и тело Широ. Где-то, где-то… И свет, поглощаемый тьмой свет, до которого Широ не может достать. Эту же тьму нашёл и Кит.       Бьётся ли ещё сердце Широ? Можно ли почувствовать слабый пульс на его шее? Или, может, он больше не дышит? И взгляд его серых глаз потух. И кровь застыла в венах.       — Как насчёт сказки на ночь? – спрашивает Широ.       Кит тихо хмыкает. Ему требуется время, чтобы вернуться в реальность.       — Не знаю, - бормочет он, снова проводя рукой по лицу. Кит замечает полный надежды взгляд Широ, и вопрос сам собой вырывается из него, - в ней будут принцессы и драконы?       — Что только пожелаешь; ваше желание для меня закон.       Кит устало смеётся.       — Хорошо, - шепчет он, корчась на кровати, усаживается на подушку и тянется к лампе, чтобы выключить свет. Кит улыбается Широ, когда устраивается поудобнее и привыкает к тусклому лунному свету.       Широ улыбается в ответ, опираясь на руку рядом с ним, и с нежностью смотрит ему в глаза. Кит делает глубокий вдох, расслабляясь. Он даже не может вспомнить, когда в последний раз ему рассказывали сказку на ночь.       — Однажды, - начинает Широ, - на вершине мира в красивой башне жила принцесса. У неё было всё, о чём можно только мечтать, точнее, так она думала. Ей не о чем было просить. Она была счастлива, была в безопасности. Ей совсем ничего не хотелось. Но принцесса никогда не понимала, что была заперта в башне. И однажды дракон влетел к ней и потребовал её голову. Принцесса пришла в замешательство и не знала, что делать. Тогда, дракон съел её…       — Боже, Широ…       Он улыбается, поднимая палец.       — Дракон съел её. Башня опустела, и на королевство опустился траур. Что же подданным теперь делать? Принцесса всегда была здесь. Они привыкли к её присутствию. Все думали, что она будет сидеть в башне целую вечность, и с трудом смирились с такой утратой. Но она просто… исчезла. Раскаты грома разразили небеса, и ничего уже не могло быть, как прежде. Но затем, когда последняя надежда на спасение угасла, появился рыцарь в сияющих доспехах и разразил тьму своим сверкающим мечом. Не было в мире такого храбреца, который осмелился бы противостоять дракону; все смирились со своей участью. Но только не рыцарь. Его сердце полыхало огнём. И храбростью. Он был справедлив и никогда не сдавался, даже когда всё казалось безнадёжным. Он единственный, размахивая мечом, рванул вперёд на своём благородном коне и одним движением разрезал дракона пополам.       Кит ухмыляется, складывая руки на животе.       — Вау.       Широ словно оживает во время рассказа: его глаза горят, улыбка не сходит с лица, и руки без остановки жестикулируют. Он точно делал это и раньше.       — Знаю. Кровь была повсюду и превратила всё вокруг в один большой беспорядок. Все надеялись, что её смоет дождём. Но угадай, что? Из обезглавленного дракона вышла принцесса. Каким-то чудом ей удалось выжить. Ей подарили второй шанс на жизнь. И она больше не была прежней, она была счастливой. И всё благодаря её храброму рыцарю.       С того самого дня всё изменилось. Принцесса больше не была заперта под самым небом в башне. Рыцарь, спасший её, протянул ей руку и показал ей всё королевство. Она думала, что видела всё из своей башни, но, когда он ей показал окрестности, всё оказалось совершенно другим. И принцесса по-новому взглянула на мир. Как будто он оказался куда больше, чем она могла себе представить. Да, внутри неё была печаль. Смерть, ужас и боль оставили глубокий след в её душе, но в ней же нашлось место и для надежды. Здесь же были доброта и отвага. Незнакомец присматривал за незнакомцем. Жизнь была прекрасна.       Хоть дракон и съел её, принцесса совершенно не жалела об этом. Она вынесла из этого бесценный урок: мир был прекрасен. Без этого опыта принцесса бы прожила всю свою жизнь в башне и смотрела бы на земли, хоть и принадлежавшие ей, но которые она никогда не смогла бы познать. Не таким образом.       Кит молчит какое-то время.       — Я рад за неё…       — Я тоже, - шепчет Широ.       — А что произошло дальше?       — После этого? – выдыхает Широ, откидывая назад голову, чтобы взглянуть на звёзды на потолке. – Они жили долго и счастливо, разумеется.       — Дракон, наверное, был огромным. Они не могли оставить его останки разбросанными по всему городу. Что они с ним сделали?       Широ закатывает глаза.       — Они разрезали его на мелкие кусочки и скормили крокодилам в своём овраге.       — Оу, - задумчиво хмыкает Кит. – А это хорошая мысль.       — Я прирождённый рассказчик.       — Не правда. Ты упустил одну часть.       Широ смеётся, откидываясь назад. Лунный свет странно преломляется на нём: он не совсем достаёт до него, но и не проходит насквозь. Почти подсвечивает его форму.       — Правда? Но это я выдумал историю.       — Ну, а как же рыцарь. Не только принцесса вынесла для себя урок, но и он тоже.       Широ понимающе улыбается.       — Правда? И что же он понял?       — Ну, он думал, что принцесса та ещё стерва… - Широ смеётся. – И поначалу рыцарь хотел спасти её за награду, разумеется.       — Конечно.       — И наградой была огромная куча денег, в которой он нуждался, чтобы погасить долги за свои сияющие доспехи.       — И ты жалуешься на мою сказку?       — Но, когда он встретил принцессу, она отличалась от того образа, который сложился в его голове. Её сердце было чистым. После этого ему не нужны были никакие деньги. Он нашёл для себя нечто большее.       — Он узнал, как делать барбекю из дракона?       Кит фыркает и смеётся.       — Как ты узнал, что я собираюсь сказать? Да, он нашёл гриль для барбекю. Бьюсь об заклад, что дракон вышел великолепным.       — Если его правильно хранить, то хватит на целую жизнь. И больше не придётся есть помидоры.       Кит фыркает.       — Помидоры? Что? Я не ем помидоры, они отвратительны.       — Я всё видел. Ты как-то машинально взял его в руки и съел, как будто совсем не почувствовал вкус.       — Ну потому что это не дракон. И я не рыцарь.       — Ну тогда и я не принцесса.       Кит смеётся, забираясь выше на подушку.       — В какой-то степени да.       — Агх. Как скажешь.       Широ долго молчит. Он смотрит вниз на руки Кита и молча показывает ему повернуть их.       И Кит поворачивает, потому что не может игнорировать просьбу Широ. Стекла в них больше нет. Его руки больше не сияют в солнечном свете; теперь они покрыты тонкими красным царапинами; они и так заживут. А рану на предплечье можно просто перевязать. Вот и всё. В детстве Кит постоянно спотыкался и падал в кусты с шипами. По сравнению с этим – эти царапины просто мелочь.       Но Широ смотрит на них с болью во взгляде, как будто он сдавливает руками шею Кита и высасывает из него жизнь.       — Можно дополнить историю?..       — Только если будет так же прикольно.       — Ха, ну просто… Это о принцессе. Было время, когда она боялась… даже больше, чем за свою жизнь. Понимаешь, она… она думала, что рыцарь слишком многим жертвовал ради неё. И не следил за собственным благополучием, сфокусировавшись только на ней. И она видела, как ему больно, даже когда он не… И принцесса хотела остановить его. Но она не знала, как это сделать, не расстраивая рыцаря. Чтобы он сказал ей?..       Кит вздыхает.       — Рыцарь знает свой предел.       — А если он не знает? – вымученно шепчет Широ, переводя взгляд на Кита. – А если он не понимает, как сильно всё это ранит его? Насколько происходящее опасно? Что если он так зациклился на спасении принцессы, что больше ничего перед собой не видит? И он будет страдать до тех пор, пока у него больше ничего не останется. Скоро пути назад уже не будет. Что если принцессе было суждено оказаться съеденной драконом, но в конце концов это рыцарь стал сломанной куклой?       — Принцесса не заслужила того, что с ней произошло. Рыцарь спасёт её в любом случае, неважно будет это стоить ему жизни или нет.       Широ жмурится. Его голос дрожит, переполненный эмоциями.       — Нет, Кит. Нет…       Ему не стоило так отвечать, но и по-другому не скажешь. Это правда.       Кит ёрзает на кровати и кивает на место рядом с собой.       — Ляг со мной.       Широ требуется время, чтобы прийти в себя. Он пододвигается ближе и ложится на спину, беспокойно смотря на Кита.       — Не волнуйся, - шепчет Кит, протягивая пальцы к виску Широ, как будто может до него дотронуться. – Ты думаешь только о плохом, но всё будет хорошо… Я верю, что у нас будет счастливый конец, Широ. Мы найдём тебя, если не будем сдаваться.       Широ отводит взгляд и опускает его вниз.       — Я тоже забочусь о тебе, Кит, и хочу помочь тебе. Но ты продолжаешь страдать из-за меня… Не только физически, но и эмоционально. Друзья так не поступают. Я так не поступаю. Ни при каких условиях.       Кит смотрит на Широ, закусившего губу в раздумьях. Есть много вещей, которые он хочет сказать, но, кажется, всё уже было сказано раньше. К тому же, нет смысла останавливаться на достигнутом. Эта мысль такая ясная, что и Широ начинает её понимать. Нужно ли продолжать этот спор?       Кит устало ёрзает на кровати. Он старается держать глаза открытыми для Широ, но всё тело становится таким тяжёлым, словно все события прошедшего дня разом обрушились на него. Кит щиплет себя за лоб и быстро моргает.       — Мне надо подумать, - наконец, говорит Широ, - о том, что правильно, а что нет.       — Тут не о чем думать. Мы найдём тебя, Широ. Завтра пойдём на Северную сторону.       — Но твоя нога… Твои руки… Твои родители.       — Это просто царапины, - уже в подушку бормочет Кит. Он бы ещё что-нибудь сказал, что-нибудь, что успокоит Широ, но Кит чувствует себя таким расслабленным рядом с ним, таким спокойным после его сказки.       — Спи, Кит, - шепчет Широ, поворачиваясь к нему лицом. – Я буду здесь.       Кит засыпает, не успевая даже ответить. Каким-то образом Широ всегда знает, что надо сказать. Так почему же Кит никогда не может подобрать нужных слов?       Этой ночью Кит спит хорошо, и, наконец, ему не снятся кошмары.       Это один из тех снов, когда Кит понимает, что он дома в безопасности, в тепле и уюте лежит на своей кровати. Но он спит.       Ему снится что-то странное.       Что-то, во что Кит с трудом может поверить. Должен ли он остановиться или всё же не стоит?       Ему снится, как Широ, находясь между его ног, медленно целует внутреннюю поверхность бедра.       Ему снится, как Широ тяжело и горячо дышит над чувствительной твёрдостью между его ног.       Кит хочет, чтобы Широ поцеловал его. Его руки нежно и осторожно разминают бедро, которое приносит Киту одни неприятности. Широ обращается с ним, как с сокровищем.       В этом сне нет никакой боли. Сознание Кита подсвечивает всё золотым светом. Он прижимает голову к мягкой подушке и кусает губу. Кит задыхается, судорожно вздыхает и на выдохе бормочет:       — Широ.       Ему так хорошо. Широ такой тёплый. Такой нежный. Кит никогда раньше такого не испытывал и не мог даже представить, что сможет. Ему хочется до последнего сражаться за Широ.       Кит шёпотом выдыхает слова, его губы разлепляются, и он повторяет имя Широ, как молитву. В нём словно волны бушуют. Это слишком. Ему так хорошо. Он никогда… никогда не думал…       Широ.       Кит просыпается, тихо вздохнув.       Утро. Его глаза всё ещё закрыты. За окном щебечут птицы. Кит всё ещё чувствует руки Широ на своих бёдрах, его губы на нём… Его прикосновения. Их связь.       Кит чувствует, что творится в его боксерах, и тут же смущается. Видел ли это Широ? Слышал ли? Пидж говорила, что он разговаривает во сне. Как Широ отреагирует? Что теперь подумает о нём?       Кит набирается смелости и разлепляет глаза.       Он лежит на спине на той стороне кровати, на которой и уснул, но место рядом с ним пустое. Кит подрывается на месте, оглядываясь по сторонам, но делает это слишком быстро, забывая о собственном теле. Боль пронзает его. Нога вот-вот отнимется. Это уже реальность, не сон… К сожалению.       Широ вздрагивает, поворачиваясь. Кажется, он даже не обратил на это внимания. Стоя у окна, он выглядывал через маленькую щель наружу, но Кит не знает сколько по времени.       Широ смотрит на него широко раскрытыми глазами. Сбитый с толку. Как будто он не понимает, где находится и не узнаёт его… и это пугает.       Кит медленно моргает, прогоняя остатки сна, и спрашивает:       — Широ?..       Он выглядит напуганным. Белки ярко выражены, а синяки под глазами стали ещё темнее.       — Широ? – снова спрашивает Кит.       Широ смотрит прямо на него, но мыслями он далеко. И затем он моргает, приходя в себя; как будто на время покинул своё тело, но теперь снова здесь. Его глаза снова сияют, и Широ отводит взгляд в сторону.       Кит смотрит на него.       — Ты… в порядке?..       — Кит… - медленно произносит Широ. – Я… - он проводит рукой по волосам, - да, прости… Я, эм… - качает головой. – Ох, я… я думаю, что снова увидел этих птиц. Они напугали меня.       Кит откидывает одеяло, собираясь сесть, но Широ тут же поднимает руки.       — Нет, пожалуйста. Твоя нога. Тут нечего смотреть. Просто я… - он делает глубокий вдох и снова взъерошивает волосы. – Птицы. Мне показалось, я увидел их. Наверное, это от нервов.       Кит медленно натягивает одеяло обратно на себя, не сводя с Широ взгляд. Он весь сгорбился и напрягся, как будто приготовился к тому, что в любую секунду может случиться что-то ужасное. Например, стекло треснет. Или раздастся леденящий душу крик. Но ничего не происходит.       Кит подпрыгивает на месте, когда слышит тихие шаги. Но это всего лишь Рэд выбегает из комнаты. Он даже не заметил её.       — Как спалось? – спрашивает Широ, садясь на кресло у окна, и трёт пальцами лоб. Снова выглядывает наружу.       Ох, точно… И Кит вспоминает. Он всё ещё чувствует влажность где-то глубоко внутри, но в хорошем смысле. Ему однозначно нужно помыться, но Кит понятия не имеет, как достать из комода чистую пару боксеров, ничего не объясняя Широ.       Его сердце всё ещё заполнено им…       Кит облизывает губы, стараясь звучать непринуждённо.       — Нормально.       — Хм… Это хорошо, - бормочет Широ, смотря на свои руки.       Кит наблюдает за ним.       После такого сна Широ выглядит иначе, и Кит не знает, как это принять. У него те же волосы, лицо, одежда. Но он просто… выглядит по-другому. Как будто он как-то изменился за ночь. Но, может, это Кит изменился.       Он понимает, что ему нравится Широ, и это смущает. Кит не обращал на него столько внимания, когда он был человеком. Но теперь что? Когда уже ничего нельзя сделать? Конечно, сердце Кита выбрало его. Не похоже, что Кит собирается это отрицать. Или хочет…       Он никогда не думал, что кто-то может оставаться самим собой и быть таким красивым.       Ему неловко. Как будто он больше не может говорить с Широ, потому что если откроет рот, то скажет какую-нибудь глупость, о которой потом пожалеет. Тишина нависает над ними.       Но у них есть более важные дела. Конечно же, есть. Кит отбрасывает ненужные мысли в сторону и неуютно ёрзает на месте, выжидая нужного момента.       Он трёт лицо руками, стараясь согнать краску с щёк и мысли о Широ из головы. Ему нужно сосредоточиться.       Кит достаёт телефон и смотрит карту, чтобы понять, какой следующий район они должны посетить.       Он видит целую кучу злобных сообщений от Пидж. Целые тексты, не простые предложения. Не одно и не два. Кит пролистывает их все. Он понимает, что попал. Вздохнув, потирает лицо рукой.       — Что такое? – спрашивает Широ.       — Знаешь, котята выглядят такими милыми и безвредными, но когда злятся, то могут и убить тебя?       — Могу себе представить.       — Пидж расстроена.       Широ молчит.       — Всё в порядке, - хмыкает Кит, пока игнорируя сообщения. – Я позвоню ей вечером или потом когда-нибудь. Возможно, даже нарисую ей этого чёртового робота, которого она так выпрашивала. Испеку печенье. Куплю ей что-нибудь. Не знаю. В любом случае давай сосредоточимся. Будет трудно ходить по Северной стороне с её заборами-копьями-только-попробуй-к-нам-подойти…       — М-м.       Кит замечает отсутствие реакции Широ.       — Может я возьму одно из одеял с папиной работы и накину его сверху?.. А потом я бы хотел разузнать побольше о коровьей девочке. Как ты на это смотришь?       Широ растерян и всё ещё не сводит взгляд со своих рук. Он тихий. Слишком тихий. Никакого проблеска во взгляде.       Живот Кита скручивает.       — Что случилось?..       — Я просто подумал… Мне так понравилось, когда ты играл вместо меня. Может, просто останемся сегодня здесь?       Кит почти смеётся.       — Что? – улыбка пропадает с его лица, когда он понимает, что Широ не шутит. – Ты серьёзно?..       Широ делает глубокий вдох.       — Нет, - говорит Кит. – Нет, мы пойдём.       — Я думал об этом. Долго думал. Тебе нужен отдых.       — Широ. Я ценю твои чувства и всё такое, но сейчас не время. Если мы вернём тебе твоё тело, то будем проводить время вместе столько, сколько тебе только захочется.       — Но… если мы не вернём моё тело… Что если это наши последние дни вместе? – он закусывает губу. – Я не хочу провести свои последние дни в желании отомстить. Сам ведь слышал, что Пидж сказала про сорок восемь часов, и прошло уже гораздо больше времени. Если полиция ничего не нашла, то… Я просто… Мне хорошо с тобой, Кит. Разве ты не хотел бы так провести свои последние дни? В тепле и уюте?       — Но сдавшись? Игра никуда не денется. Северная сторона совсем рядом.       Кит не сводит с него глаз. Каждая секунда на счету. Каждая секунда на счету. Это уже стало мантрой для Кита, которая пульсирует в нём вместе с каждым ударом сердца. Почему Широ этого не понимает?       — Один день отдыха погоды не сделает. Но вот то, что ты отдохнёшь и подлечишься – только поможет.       Кит кусает губу, смотря в окно, как будто может там увидеть то, что даст ему сил продолжить этот спор.       — Это моё тело, Кит, - мягко говорит Широ, наконец, отрывая взгляд от своих пальцев, и смотрит на Кита. Шторы всё ещё плотно задёрнуты, чтобы пропустить внутрь хоть один лучик солнца; но полоска света, попавшая на Широ, отражается от его глаз белым огнём. Он не похож на человека. Он где-то далеко. – Я знаю, что рискую. Когда я был жив, я хотел познакомиться с тобой. И мне дали второй шанс.       Кит кладёт руки на бёдра и отводит взгляд в сторону. Он прикусывает губу, задумавшись. Медленно качает головой.       — Я не заставляю тебя идти со мной. Но я пойду. Мама уйдёт через полтора часа, а я после неё. С тобой или без.       Широ тихо вздыхает и снова смотрит в окно.       Кит приподнимается на кровати и корчится от боли, пронзившей ногу. Он тут же падает обратно, выпивает целую кучу таблеток и только потом идёт к комоду за чистой одеждой.       Кит отправляется в ванную и, вздохнув, начинает отмывать себя. Боже. Он не знает, как будет правильнее поступить. В голове полная каша. С одной стороны, что если они найдут тело? Но с другой… а что если нет? Что если Кит просто водит их по ложному следу, всё больше и больше утомляя Широ, лишая его последних мгновений жизни, когда он может расслабиться и делать, что только захочет?       Широ просит его остаться… Кит и раньше ошибался.       Но…       Кит бросает одежду в корзину для грязного белья и смотрит на своё отражение, облокачиваясь на раковину. Он такой дурак. Мечтает о Широ, как будто может себе это позволить. Желает его. Глупое, глупое сердце.       Кит всё ещё чувствует, как нежно тянет в груди при каждой мысли о Широ, но старается отогнать их прочь. Сейчас не время для школьной влюблённости. Не время для колебаний и сожалений.       Кит возвращается в комнату, садится на кровать и хватает пачку таблеток.       Голова Широ раскалывается. Он как будто в любую секунду готов подлететь к Киту и выбить из рук эту пачку.       — Ты только что выпил целую кучу.       Кит только мотает головой.       — Я понял, что этого недостаточно.       — Кит, ты так угробишь себе печень и почки. Ты разрушишь своё тело.       Кит только вздыхает и запивает таблетки водой.       Широ зло цыкает, отворачиваясь к окну; плечи напряжены.       Кит смотрит на устроенный им прошлой ночью беспорядок на полу. Ему бы просто уйти, но ходить по разбросанным карандашам опасно. Если он наступит хоть на один и упадёт, ему уже не хватит сил, чтобы подняться.       Тяжело вздохнув, Кит поднимается с кровати и подходит к Широ, наклоняясь над ним, чтобы отодвинуть занавески.       Ничего. Ни птиц, ни крови. Есть трещина на стекле, но она выглядит не такой большой, какой была, когда птицы врезались в него. Кит недоумённо проводит по ней пальцем.       — Оно больше пострадало, - тихо говорит Широ, следя за пальцами Кита, проводящими по трещине. – Я уверен в этом.       — Я тоже так думал…       — Не понимаю, что происходит, - шепчет Широ, опуская взгляд на двор и с опасением разглядывая его.       — Всё будет хорошо, Широ, - шепчет Кит, но Широ не обращает на него никакого внимания, поэтому он только вздыхает и опускается на пол. Неохотно начинает подбирать все листы.       Они разбросаны повсюду, повсюду. Киту следует лучше хранить свои вещи. Или научиться контролировать свой характер.       — Что за бардак? – стонет Кит.       В руки попадается набросок города. Раньше Кит любил просто сидеть и наблюдать за проходящими мимо людьми, смотреть на проплывающие над головой облака, видеть как день сменяется ночью и как постепенно на улицах загораются фонари. Затем он пихает набросок к остальным рисункам и убирает в коробку. Его «защита любимых» тоже валяется среди этого хлама, Широ опускается рядом с ней на колени. Он снова безуспешно пытается подобрать лист.       Широ смотрит на все рисунки.       — Этот не похож на те, что я видел.       — Да. Я старался нарисовать все мои любимые места в городе. У меня есть один скетчбук, который я ношу с собой, а в другом рисую портреты. Иногда я пихаю в него свои работы.       — Такие же великолепные, как и твои портреты… Школьный проект?       — Нет… мой собственный. Просто захотелось.       Широ мягко улыбается, наклоняясь вперёд, чтобы рассмотреть один из них.       — Футбольное поле.       Кит берёт этот рисунок в руки и пододвигается к Широ так, что теперь они сидят лицом друг к другу. Он так близко, что Кит чувствует мурашки, пробежавшие вдоль позвоночника.       Он неуверенно улыбается Широ. Показывать кому-то свои рисунки – это словно ходить по тонкому канату и быть готовым соскользнуть с него в любую секунду. Но Кит доверяет Широ.       — Я его ещё не закончил.       Широ слегка улыбается, когда наклоняется поближе, чтобы рассмотреть. Он водит пальцами над единственной незавершённой частью рисунка – над полем.       — Оу, - говорит он, спустя какое-то время. – Это же тот самый день. Я видел тебя там. – Он морщит нос, когда до него доходит. – Мы помешали тебе…       — Ха, ты точно не помешал мне… Если бы я знал тебя, то тоже нарисовал бы. Но нет, тогда ты был для меня таким же, как и все футболисты.       — Может, они не такие плохие, как ты думаешь? – говорит Широ, слегка приподняв брови, когда Кит поднимает на него взгляд.       Кит задумывается над этим. Он думает о Широ, который совсем недавно казался ему таким обычным и поверхностным, вспоминает о том, как разозлился на него, когда он поднял его укатившийся карандаш, стараясь помочь ему, а теперь что. И Лотор, оказалось, что он такой же обычный человек, которому может быть страшно и одиноко.       — Да, возможно.       — Это даже забавно. Как думаешь, сколько раз я случайно сталкивался с тобой в коридорах? Или стоял перед тобой в очереди… или ещё где. Сколько раз мы вообще пересекались? Этот город такой маленький. И мы никогда не разговаривали, никогда не общались. А теперь мне кажется, что я знаю тебя всю свою жизнь.       Кит тепло улыбается. Он рад, что он не единственный придурок в этой комнате, который думает так же.       — Да. И обычно я плохо лажу с людьми. Поэтому Пидж моя единственная подруга.       Широ тихо смеётся.       — У тебя ещё есть Лэнс и Ханк.       — С тобой всё равно всё по-другому, - шепчет Кит, отводя взгляд в сторону. – Как будто… Как будто… - он пытается подобрать правильное слово, но на ум приходит только «это судьба» или «этому суждено было случиться». Кит мягко смеётся. Такое чувство, что пришло время говорить подобного рода вещи. – Я не знаю. Просто… Забудь то, что я говорил…       Кит неловко кашляет и потягивается. Он кладёт рисунки на стол и затем открывает ящик, чтобы достать старый скетчбук.       Кит колеблется, когда водит пальцами по старым изношенным страницам. Они такие помятые, закрученные по краям и едва держатся за корешок. Кит понятия не имеет, для чего всё это делает. Рисунки всегда были для него чем-то личным, особенно его старые работы. Но рядом с Широ Кит чувствует себя самим собой. Не испытывает никакого стыда. Ему не нужно скрывать что-либо от него. Он как будто открывает собственную клетку и выходит на свободу.       Кит с трудом сглатывает и осторожно говорит:       — Ты как-то спрашивал, рисовал ли я Пидж. Рисовал, просто… это немного смущает. Это старые работы.       — А, твои тайные рисунки, - говорит Широ, садясь напротив Кита.       — Да… Обычно я никому их не показываю, но раз уже это ты, то… Вот, - Кит протягивает скетчбук Широ, усаживаясь рядом с ним. Если бы Широ всё ещё был человеком, они бы коснулись друг друга коленями. Кит чувствует странную тяжесть, когда проходит сквозь Широ, и ему начинает это нравиться.       Кит так разворачивает свой скетчбук на коленях, чтобы они оба могли его посмотреть.       — Я только недавно всерьёз занялся рисованием. Это мои первые зарисовки.       Широ наклоняется вперёд, и усталость в его взгляде сменяется любопытством.       — Когда это было?       — В средней школе, - смеётся Кит. – Не нужно быть таким вежливым. Я знаю, что эти рисунки полный отстой. Но с чего-то же надо начинать.       Широ улыбается, проводя пальцами в сантиметре над рисунком.       — Они не отстойные… Но зато показывают, насколько ты продвинулся.       Нет, они в самом деле ужасные. Кит откладывает эту страницу в сторону. Когда он пролистывает на несколько лет вперёд, Широ замолкает.       — Мрачно… - шепчет он.       — Моя нога. Рисование помогло мне справиться со всем этим. Сейчас всё не так плохо.       — Правда?       — Абсолютно, - Кит берёт новый скетчбук и кладёт его поверх старого. В нём нарисованы портреты Широ, и все они спокойные, безмятежные и мягкие. – Мне нравится, - мягко говорит Кит, проводя пальцами по рисункам. – Мне нравится рисовать тебя.       Широ молчит какое-то время.       — Они прекрасны, Кит.       И это правда. Это единственные работы, которые нравятся и ему самому. Кит любит их. Не из-за того, что он приложил к ним руку, а потому что на них изображён Широ.       Кит наклоняет голову, чтобы посмотреть на него. Сегодня Широ очень тихий и уставший, но его взгляд всё такой же мягкий, когда он смотрит на Кита. Слабая улыбка появляется на его губах.       — Я… - говорит Кит, но голос подводит его, звуча слишком громко и высоко... Он прокашливается и отводит взгляд, покраснев. – Я знаю, что мы только что спорили из-за этого, но я думаю, что ты отлично справляешься со всем этим, Широ. Намного лучше, чем я мог себе представить. Тебя забросило в такую невозможную ситуацию, и ты всё ещё держишь голову высоко поднятой. И ты всё такой же терпеливый, добрый… Ты невероятный, Широ, - выдыхает Кит. Ему требуется время, чтобы найти в себя силы посмотреть в глаза Широ.       Он молчит.       — Думаю… - приглушённо говорит Кит и чувствует, как сердце снова заходится от одной мысли о Широ. – Мне кажется… мы отлично поладили…       Они сидят так близко, всего в нескольких дюймах друг от друга. Кит знает, что это невозможно, но он чувствует тепло, исходящее от Широ. Чувствует его близость, спокойствие и уют в этом холодном доме. Они оба замирают и понимают, что думают об одном и том же.       Если Кит пододвинется чуть ближе, то сможет поцеловать Широ. Он может последовать за чувством, разгоревшемся в груди, за мечтой, в которой все в безопасности. И мир в полном порядке.       Он может прижаться к губам Широ и молиться, чтобы почувствовать контакт. Если они встретят друг друга на полпути, если кожа коснётся кожи, Кит заберётся на колени Широ, обхватит его лицо руками и поцелует. Они почувствуют тепло друг друга и забудут обо всём мире. Они смогут ухватиться за второй шанс Широ и прожить его как нормальные подростки. Позволить себе влюбиться…       Только. Кит не может так поступить. Потому что Широ неживой. Они даже не могут коснуться друг друга.       В следующую же секунду, Широ отодвигается, осознавая, что только что произошло. Он отворачивается от Кита, с трудом сглатывая. Всё его тело натянуто, как струна.       — Кит, - низко говорит Широ. Его голос тяжёлый, почти холодный, и это звучит как… упрёк.       Кит понимает, что всё выходит из-под контроля.       — П-прости, - заикаясь, бормочет Кит. Он тут же закрывает скетчбук и кладёт его на кровать, поднимаясь на ноги и отодвигаясь от Широ. Ему хочется сбежать, но он не может. Кит подходит к столу и опирается на него, съёжившись. Он знал, что не стоило этого делать. Знал, но всё равно не смог остановиться. Широ был так близко… Словно сама гравитация тянула Кита к нему… и это было так хорошо. Но он как будто до солнца дотронулся, а теперь сгорел. Дотла. – Я не хотел… Это было… Боже. Широ. Прости.       Широ молчит какое-то время.       — Нет, всё… в порядке. Просто… Мы не можем. Это невозможно.       Кит закрывает глаза и кивает головой. Боже. Он так облажался. Желудок сводит, и ему кажется, что его сейчас стошнит.       — Знаю. Мне так жаль. Прости, Широ.       Широ долго молчит. Так долго, что Кит начинает паниковать. Ему бы хотелось повернуть время вспять, вернуться в самое начало дня. Кит чувствует себя виноватым. Ему так стыдно и больно. Он думал…       Он даже не знает, чем тогда думал.       В конце концов, Широ низко говорит:       — Почему-то мне кажется, что мы знаем друг друга намного дольше, чем есть на самом деле. Прошло ведь совсем ничего, и я постоянно забываю об этом…       — Д-да, так и есть… - шепчет Кит, опуская взгляд на рисунки, которые он оставил на столе. Футбольное поле. Пустое место, на котором должен был быть Широ, и которое он предпочёл не зарисовывать.       — Что случилось с твоей ногой?.. – шепчет Широ.       Кит резко смотрит на него, приоткрыв рот.       — Что?..       — Прости. Знаю, что ты не хочешь об этом говорить. Но я чувствую, даже зная тебя всего ничего, что ты всё время борешься и борешься со своим прошлым… и это ранит тебя. Столько вещей причиняют тебе боль.       — Широ, - выдыхает Кит, неловко топчась на месте. – Я не… Это не совсем… Я, правда, не люблю говорить об этом.       — Хорошо, - мягко говорит Широ. Он смотрит на руки Кита, но мыслями где-то далеко. – Всё в порядке. Просто…       Широ прикрывает руками рот и нос, медленно выдыхая.       — С самого начала в тебе было столько боли. Очень много боли. А теперь… - Широ качает головой и закрывает глаза. – Боже, Кит… - шепчет он, прижимая пальцы к глазам. – Я не хочу продлевать твои страдания.       — И ты этого не делаешь, - резко отвечает Кит, смотря прямо на Широ. – Мне тоже нравится проводить с тобой время. Нравится быть рядом с тобой. И ты не просил меня об этом. Из нас двоих ты страдаешь больше…       — Это не так…       Кит, не веря своим ушам, вскидывает руками, садясь обратно на пол рядом с Широ, и вторгается в его личное пространство, чтобы до него, наконец, дошло.       — Что? Ты призрак. Ты не можешь ни пить, ни есть, ни спать, ни дотронуться до чего-либо. Широ. Я хочу помочь. Хочу это сделать. Я знаю, что мы только встретились, но даже за такое короткое время… Ты стал много значить для меня.       Широ судорожно выдыхает. Между его бровями появляется складка, и Киту хочется разгладить её пальцем.       Широ дрожит.       — Кит.       Это так разочаровывает. Кит понятия не имеет, что сказать. Широ так расстроен из-за этого. Кит всего-то и хочет, чтобы он чувствовал себя лучше. Он говорит то, что чувствует.       — П-прости. Я знаю, что не должен говорить такие вещи, но просто… Я хочу сделать это… для тебя. Я забочусь о тебе, Широ, наверное, больше, чем следовало бы…       Неправильно так говорить.       Широ посерел, как пепел. Как будто ему нездоровится. Он закрывает глаза и судорожно выдыхает, плотно сжимая губы.       — Кит?.. – голос Широ такой же мягкий, как и тишина в воздухе. Пыль медленно плавает в лучах солнца. Он качает головой. – Думаю, нам нужно остановиться.       Кит замирает. Может, ему послышалось, но по лицу Широ всё сразу становится понятным.       — Что?..       — Мне кажется, нам лучше оставить это дело полиции. У Пидж умная семья, шериф не позволит убийце гулять на свободе и продолжать убивать людей. Он раскроет это дело.       — Нет, - Кит быстро качает головой, отказываясь это принимать. – Нет, я справлюсь. Я помогу тебе найти того, кто причинил тебе боль. Обещаю.       — Кит, сейчас это тебе приносит боль. Не только физическую, всё это разрушает твои отношения с семьёй, друзьями. А теперь… Мы стали слишком близки, - низко говорит Широ. – То, что ты чувствуешь… То, что чувствую я… - полным боли голосом шепчет Широ, небрежно проводя рукой по лицу. – Это неправильно. Всё это неправильно! Я уже стал призраком, и я не вернусь. И мы будем становиться всё ближе и ближе, а потом я исчезну. Это убьёт тебя, Кит! Я приношу тебе одни страдания. Что бы я не делал, это только ранит тебя. Я не хочу этого!       — Откуда ты знаешь, что не вернёшься? Мы можем быть вместе…       — Кит, нет…       — Ты этого не знаешь! Откуда тебе это знать? Ты собираешься просто взять и сдаться? Ты можешь просто так выбросить себя?! Отлично, но я не могу. Даже если ты не веришь в это, я верю. Я не перестану верить в тебя! Ты всё ещё где-то рядом, и я найду тебя, даже если это будет последней вещью, которую я сделаю. Я всего лишь нашёл твою руку. Ты сможешь без неё жить.       Широ трясёт головой, широко распахнув глаза.       — Нет. Я сказал то, что хотел. Мне жаль, Кит! Я не понимал, что творю, когда принимал твою помощь. Я был растерян. Я совсем не думал головой.       — Ты был в шоке… - говорит Кит.       — Да, но… Я никогда подумать не мог, что смогу почувствовать… - его голос обрывается, и Широ снова отворачивается от Кита, пряча лицо в руках. – Боже, Кит. Ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь! Каждый раз, когда ты делаешь себе больно, ты убиваешь меня. Почему ты не можешь этого понять? Я лучше умру, чем позволю тебе это делать. В начале я подумал… - его голос снова надрывается, и грустный смешок вырывается из него. Широ жмёт плечами, и переводит полный боли взгляд на Кита. – За эти несколько дней, проведённые вместе с тобой, я кое-что узнал о себе. Я не позволю тебе продолжать заниматься этим.       Кит качает головой, чувствуя себя оторванным от собственного тела.       — Почему? Это мой выбор. Как ты не понимаешь, что за тебя стоит бороться?       — Посмотри на меня, Кит, - говорит Широ, выпрямляясь во весь рост и начиная ходить кругами перед Китом. Он бьёт себя по груди, на которой всё ещё была кровь. – Посмотри. Ты не можешь дотронуться до меня! – Широ машет рукой сквозь грудь Кита, и тот вздрагивает. – Я не могу коснуться ни тебя, ни чего-либо ещё! Я призрак, Кит. Призрак! Мне нечем тебе помочь. Я каждый день подвергаю тебя опасности, всё больше и больше ломая твою ногу, и для чего? Ты так переживаешь за меня, за мою семью, но что насчёт тебя? А как же твои родители? Они волнуются, Пидж волнуется. Я и ты, мы… - Широ стонет, прижимая руки к лицу. – Даже если мы найдём моё тело… Даже если месть и справедливость восторжествуют – в этом нет смысла, Кит. Удовлетворить моё любопытство в обмен на твоё благополучие? Нет, Кит, нет. Я ни за что так не поступлю.       Широ оседает на пол рядом с Китом; выглядит несчастным. Он наклоняется вперёд, чтобы положить свои руки на его. Кит поднимает взгляд полный боли на Широ. Он растерян.       — Это то, что я хочу, чтобы ты сделал, - шепчет Широ. – Я хочу, чтобы ты снова ходил в школу. Хочу, чтобы ты вернулся к своей прежней жизни. Рисовал. Нашёл себе призвание. Хочу, чтобы ты повзрослел, состарился, нашёл свою любовь. А потом женился. Хочу, чтобы ты завёл семью и подарил ей всю ту любовь и уважение, которые ты подарил мне… и прожил свою жизнь так, как тебе и суждено её прожить. Забудь обо мне. Я уйду. Я никогда не должен был быть здесь. Это всё просто… пустая трата времени. Проживи жизнь для себя. Проживи её так, как и должен.       — Широ. Широ, я могу это сделать. Если это из-за моей ноги, то оставь это при себе. Я уже достаточно о ней наслушался. Все говорят мне, что это не должно вставать у меня на пути, но каждый раз, когда я пытаюсь что-то сделать самостоятельно, мне говорят сесть. С меня хватит.       — Это не из-за твоей ноги. Я не сомневаюсь в тебе, Кит. Просто… Я долго думал об этом. Всё то, что я хотел сделать в будущем, которое я потерял… Мне уже не вернуть его обратно. Боже, это убивает меня. Все эти простые вещи, как… Просыпаться рядом с человеком, которого любишь, и вместе готовиться к новому дню. Варить для него кофе, когда он спит дольше обычного на вашей кровати… Получить дерьмовую работу, которую ты будешь ненавидеть. Возвращаться домой, чтобы увидеть лица любимых. Или жениться во время цветения любимых цветов дедушки… Я никогда не осознавал, как же сильно хочу прожить эти моменты. Но теперь у меня нет шанса этого сделать… Но ты, Кит, - шепчет Широ. Его глаза сверкают, полные боли. – Ты всё ещё можешь прожить их. Если мы остановимся. Прямо сейчас. Я не заберу их у тебя, Кит. Не ради моего же блага. Мы не пойдём ко дну вместе.       — Никто не говорит о смерти, - стараясь его убедить, шепчет Кит, наклоняясь ближе. – Что если я найду тебя завтра? Дай мне ещё один день, я сделаю это. Прошу, Широ.       Широ качает головой. Он непоколебим и уже принял решение.       — Нет. Нет, с меня хватит.       — Широ. Нет! Я хочу найти тебя! Хочу найти того, кто это сделал.       — И когда ты найдёшь его? Что дальше? Что если убийца найдёт тебя раньше? Ты слышал, что сказала Пидж, в школе уже ходят слухи о том, что ты ищешь убийцу. Как думаешь, что он предпримет, когда слухи дойдут и до него?       — Не знаю? Придёт за мной?       — Да.       — Тогда я поймаю его!       — Или он поймает тебя.       Кит тихо вздыхает. Он понимает, что Широ прав. Широ огромный. Он получил стипендию, как один из лучших футболистов. Он работал над этим, он высокий и сильный, его так просто не возьмёшь.       Киту стоит реально смотреть на вещи. У него есть нож и травмированная нога. Из-за неё его единственное преимущество – ловкость – теряет смысл. Если за ним придёт кто-то больше, быстрее и сильнее, чем Широ, как он и сказал… ему не выжить. Даже Кит не может этого отрицать.       — Я сделаю это, - упрямо шепчет Кит. Он качает головой, чувствуя, как начинает щипать нос. – Дай мне хоть попытаться. Прошу. Я могу спасти тебя.       — Я уже мёртв, Кит, - мягко шепчет Широ. – Уже некого спасать.       — Ты этого не знаешь. Что если ты просто ранен, а это твоя астральная проекция? Я слышал много подобных историй.       — Как будто я где-то сплю? И жду, пока меня спасут?       — Да.       — Тогда почему не появляется твоя астральная проекция, когда ты спишь?.. Почему здесь только я? Прямо сейчас? Кит. Призрак становится призраком, только когда человек умирает.       Кит качает головой.       — Нет. Я не верю в это.       — Кит… - Широ подносит руку к лицу Кита, прикладывая её к щеке. Контакта нет. Они сидят друг напротив друга, так близко, что ещё немного и можно дотронуться, но они не смогут. Просто не смогут. Между ними существует пропасть, и они никогда не смогут преодолеть её. Всё кажется таким невозможным. Широ водит рукой по лицу Кита, с тоской смотря ему в глаза. – Кит. Если я попрошу тебя… попрошу остановиться… Ты послушаешь меня?.. Выполнишь мою просьбу?       Кит продолжает качать головой.       — Широ… Я не могу… Я должен…       — Тогда я должен уйти. – Слова бьют его прямо в лицо. Решительно. Непоколебимо. – Я не могу больше помогать тебе разрушать себя.       Кит моргает, широко распахивая глаза.       — Что?..       Но Широ ломается под взглядом Кита. Он хмурится, кусая губы.       — Чёрт возьми, Кит… Я просто хотел… - он резко качает головой, горько улыбаясь. – Я благодарен тебе… Спасибо, что так стараешься ради незнакомца. У тебя доброе сердце, Кит Когане. Ты такой храбрый. Такой хороший.       Руки Кита трясутся. Он чувствует нарастающую внутри панику. Ему кажется, что его сейчас стошнит.       — Так ты уходишь? Хочешь оставить меня?       — Ты заслуживаешь спокойную жизнь. Я не могу продолжать делать тебе больно таким образом.       — Ты думаешь, что, оставив меня, поможешь? Ты не думаешь, что это так же причинит мне боль? Не уходи просто так. Ещё один человек. Та девушка, которой выдали запрет на общение с тобой. Только она, и затем делай ты, что хочешь. Широ, прошу. Пожалуйста. Я умоляю тебя.       — Кит. Я не могу. Прости. Всё зашло слишком далеко. И я знал это. Знал. Но я просто… Мне было так хорошо с тобой, и я так эгоистично не хотел упускать это время. Я слишком привязался к тебе. Мне жаль… Мне так жаль.       — Не извиняйся. Останься, Широ. Я не хочу, чтобы ты уходил! Мне тоже было хорошо!       Широ ёрзает перед ним, наклоняясь ближе к его лицу, и старается взять его в свои ладони. Он ждёт, пока Кит не посмотрит на него, и твёрдо говорит:       — Послушай, Кит. Это важно. Никто, кроме тебя, не слышит меня. Никто больше не видит. Ты последний. Единственный, кто услышит мои последние слова, последнее желание. Так что я прошу тебя. Выслушай меня.       — Нет, - в смятении качает головой Кит. Он пытается удержать слёзы, но они просто катятся по щекам. – Нет.       — Выслушай, - мягко шепчет Широ. – Моё последнее желание… Я хочу, чтобы ты нашёл своё счастье… и для этого, тебе нужно остановиться. Прошу. Никакой охоты на окна. Никаких поисков моего тела. Никакой охоты на убийцу. Я хочу, чтобы ты жил нормальной жизнью. Понимаешь?        Кит качает головой, продолжая плакать.       — Широ.       — Считай это моим последним предсмертным желанием, Кит.       В последний раз одарив его смелой улыбкой, не затрагивающей глаз, Широ шепчет:       — Прошу, просто забудь обо мне.       Он поднимается на ноги.       Широ делает два маленьких шага назад, смотря в открытое лицо Кита, переполненное болью.       — Не смей, - выдыхает Кит, протягивая руку.       — Спасибо за всё, Кит. Надеюсь ты найдёшь счастье, которое заслуживает такой особенный человек, как ты…       — Широ! – умоляет Кит, поднимаясь на ноги. Нога не может подвести его. Не сейчас. Не тогда, когда Широ скрывается за дверью, и он, возможно, больше никогда не сможет увидеть его.       Кит бежит за Широ, но всё без толку. Ноги подгибаются, и он падает быстрее, чем поднимается, всем телом обрушиваясь на пол.       Это нечестно. Это, блять, нечестно. Кит со всей силы бьёт кулаком в пол, выпуская злой рык. И затем начинает бить по своей ноге, проклиная её.       Он ненавидит это, так ненавидит, так сильно это всё ненавидит.       Это его вина. Всё случившееся – это только его вина.       — Широ! – зовёт Кит; его голос дрожит. Но Широ не отвечает.