Докуда свет достать не может

      Широ.       Остаток дня Кит проводит в кровати, смотрит на звёзды и думает о Широ. Время летит незаметно: одна секунда, две секунды, три, четыре, час, два, больше… И затем наступает вечер. Закат окрашивает небо кроваво-красными оттенками; Кит не ест целый день и всё ещё не двигается. Его мозг заклинивает, и он прокручивает в голове одни и те же события нескольких прошедших дней снова и снова.       Широ…       Кит словно видит всё перед глазами, но ничего не может сделать, чтобы вернуть эти моменты обратно. Он прикован к кровати и не в силах что-либо изменить.       Смех Широ, его мягкая улыбка, то, как он расслабляется в его присутствии, когда они получше узнают друг друга. Сначала он всё время сидит у окна, но потом становится всё ближе и ближе и, наконец, ложится на кровать рядом с Китом, и его лицо светится от счастья.       Широ не может быть мёртвым. Не тогда, когда Кит, наконец, узнал его. Просто не может.       Кит поворачивает голову в сторону окна, отчаянно молясь всем сердцем, что это был всего лишь сон, что он просто сошёл с ума и Широ всё ещё сидит на своём месте и смотрит на него своими серыми глазами.       Вместо этого он видит только чёрную птицу, пролетевшую под красным небом. Ворону. Кит закрывает глаза и стискивает зубы. Ждёт. Но ничего не происходит. Широ не возвращается.       Поэтому Кит просто… засыпает.       Он только и делает, что спит, потому что больше не хочет думать о том, что стал самым огромным разочарованием на свете. Он подвёл Широ. Подвёл самого себя. Подвёл всех, кого только мог. Если бы у него не было этой ноги, всё было бы иначе. Всё было бы хорошо.       Ему… хочется в это верить.       Он злится и испытывает отвращение к самому себе каждой частичкой своего тела. Если бы он только попробовал сделать хоть что-то…       Если бы он только… держал язык за зубами…       Даже сон не помогает избавиться от назойливых мыслей; они глубоко впиваются в плоть своими шипами. Раны делают всё только хуже. Эта боль похожа на какую-то заразу. Ногу так скручивает, словно кто-то втыкает в неё кинжалы и вертит их, всё глубже и глубже вдавливая в плоть. А руки, раньше не приносящие столько проблем, горят. Кит и сам горит. Это неправильно и так жестоко. Он ненавидит всё это, это просто невыносимо; и кошмары снова возвращаются к нему, и он тонет, тонет и тонет в них и…       — Кит?       Он судорожно вздыхает. В дверь стучат.       Кит лежит какое-то время, уткнувшись лицом в подушку, в надежде, что они просто свалят. Часы на тумбочке показывают девять вечера. У него нет ни сил, ни желания участвовать в этом разговоре.       Мама снова зовёт его приглушённым голосом, стоя за дверью:       — Кит. Нам надо поговорить.       — Я не могу, — мямлит он. Боль невыносима. Он едва справляется с ней, а родители только подольют масла в огонь. Он сломается под таким давлением. Слёзы сдавливают горло, и Кит выдаёт, — мне сейчас очень больно. Я не могу разговаривать.       Тишина, но он слышит, как родители что-то бормочут друг другу. Конечно, они не оставят его в покое. Дверь открывается.       — Кит… — говорит Кролия.       Он медленно выдыхает в подушку. Терпение. Ему. Нужно. Быть. Терпеливым.       — Что ты делал вчера?.. — спрашивает она.       Кит не шевелится.       — Я был у Ханка.       Гробовое молчание. И затем:       — В самом деле?       — Да.       — Забавно. Мы звонили вчера маме Ханка, и она сказала, что ты не был у них в гостях. Давай попытаемся снова: где ты был?       Кит делает вдох и затем выдыхает.       — Я не хочу сейчас разговаривать. Зайдите позже. Я не могу.       — Почему ты всё время куда-то уходишь со своей ногой? Где ты был? Кит, ты знаешь, как это опасно для тебя. Что если ты так навредишь себе, что даже ходить потом не сможешь? Хочешь кататься на инвалидной коляске до конца своих дней? Потому что именно так оно и будет, Кит.       — Нет…       — Ты переходишь все границы. Чем ты только думаешь?       — Я в курсе, — стонет он, проводя рукой по лицу.       — Почему ты не смотришь на меня?       — Мне больно. Разве так трудно это понять? Оставьте меня в покое.       — Кит.       — Боже, — шипит он, поднимаясь и морщась от боли, когда поворачивается лицом к родителям. Раз уж это так для них важно. Разве не они только что говорили о том, что он всё время вредит себе?       — Спасибо, — шепчет Кролия, и вся её решимость резко пропадает, стоит ей только взглянуть на него. Киту интересно, что она видит в его лице, раз это заставляет её, решительную и непоколебимую, вздрогнуть. Кролия переводит взгляд на отца, и они просто смотрят друг на друга, а Кит сидит перед ними, умирая внутри, и старается выдержать боль.       Кролия быстро берёт себя в руки.       — Спрошу ещё раз: где ты был?..       Кит тяжело дышит, опираясь на подушку и думая только о ноге.       — Я не… — Вчера? Широ. Широ был здесь. Позавчера?.. — Я был… Я ходил к Пидж.       — Второй раз не прокатит. Ты сказал мне, что пошёл в школу.       — Я… подумал, может, она ещё не ушла.       — Хватит врать, Кит, — говорит Кролия. Её голос начинает дрожать. — Даю тебе последний шанс.       Кит качает головой и давит пальцами на глаза.       — Нет. Я был там. В парке. Вот где я был. Клянусь.       Повисла пауза, в которую, Кит знает, родители молча просят друг у друга помощи.       Наконец, Кролия говорит:       — Отлично. Ты наказан.       Она подходит к его столу и отключает игровую систему.       — Ты не получишь её до тех пор, пока не научишься говорить нам правду.       Кит пожимает плечами.       — Отлично.       — Больше никаких вылазок. Только до школы и обратно. В противном случае будешь сидеть дома. И никакого телевизора по ночам. После девяти ты его выключаешь.       Кит рычит.       — Отлично.       — Отлично! — шипит Кролия, доставая контроллер из тумбочки. — Боже, иногда ты просто... — на выдохе бормочет она и топает обратно к отцу. Он устало наблюдает за ними обоими, но останавливает её перед собой. Её плечи напрягаются, когда она пытается контролировать себя и говорит сквозь зубы, — ладно. Можем так поступить, или же ты рассказываешь нам, что происходит. Прямо сейчас. В эту самую минуту. Выбор за тобой.       — Разве? Как будто вы мне поверите. Вы никогда не верили ни единому моему слову. Не тогда, когда это действительно было мне нужно…       Кролия в конце концов взрывается несмотря на все свои усилия; держа одной рукой систему, она громко хлопает другой по столу.       — Опять та же картина. Если бы ты только рассказал нам, Кит…       — А смысл?! Что вы тогда сделаете?! Вы не поможете мне! Просто оставьте меня, блять, в покое! Уходите!       — Кит! — она поворачивается к нему, разозлившись.       Но отец встаёт между ними, положив руки на плечи Кролии.       — Кролия, — мягко говорит он. — Всё хорошо… Он просто устал. Пойдём.       Она напряжённо смотрит на Кита, стиснув зубы, постепенно успокаиваясь под прикосновениями отца, и не срывается.       — Отлично… — шепчет Кролия, выпрямляясь. — Как хочешь. Можешь ничего нам не говорить, — она растерянно качает головой. — Тогда борись со всем этим сам.       Кролия вылетает из комнаты, и отец следует за ней, но останавливается в дверном проёме, оборачиваясь.       — Ты же понимаешь, что она не имела это в виду… Мы всегда рядом, если будем нужны тебе. Принести что-нибудь?..       Кит прячет лицо в руках, качая головой.       — Нет, — шепчет он.       И затем отец закрывает за собой дверь. Комната погружается в мрак.       Всё в порядке; с появлением родителей ничего не изменилось: он не почувствовал себя более или менее злым или жалким. Кит понимает, что хуже уже просто быть не может.       Он снова ложится на кровать и пытается уснуть. Неподвижен от макушки до кончиков пальцев.       Ему не хватает сил повернуться, когда часом позже дверь в его комнату снова открывается и мама заходит внутрь. Кит с самого детства научился узнавать её по шагам; она никогда не приходит просто так, даже когда пытается не шуметь.       Какое-то время Кролия молча стоит рядом с ним и смотрит на него. Кит думает, что она хочет что-то сказать. Думает, что она будет докапываться до каждого секрета, который он хранит в своём сердце, но нет. Она просто стоит.       — Прости, Кит, — шепчет Кролия, словно не к нему обращаясь. Она говорит в пространство между ними, самой себе. — Я подвела тебя.       Она оставляет что-то на тумбочке и уходит.       Когда дверь закрывается, Кит смотрит через плечо.       На салфетке лежат две большие таблетки, а рядом стоит стакан воды. Сильнодействующие таблетки. Родители не давали ему их с тех пор, как… Боже. Кит даже не помнит, когда в последний раз принимал их. Доктор сказал, что они могут быть опасны. И Кит понимает это. Он полностью с ним согласен.       Если Кит примет их, то больше не будет чувствовать боль. Скорее всего, он вообще больше ничего не почувствует. Но почему-то то, что одновременно у него болят и голова, и нога, кажется ему правильным. Пусть страдает. Он это заслужил.       Кит перекатывается на бок, смотря на пустое место у окна… и просто лежит.       Каким-то образом ему снова удаётся уснуть.       Ему снится, что Широ стоит рядом с ним в лучах утреннего солнца и молча смотрит на него. Снится, что Широ садится на кровать и осторожно наклоняется к нему, смахивая пряди, упавшие на его лицо. Жест такой нежный, как будто это всё, что Широ было нужно. Осторожный, словно он погружён в свои мысли. Он всегда так себя ведёт рядом с Китом.       Кит борется со сном, чтобы дотронуться до Широ. Он прямо здесь. Если бы только Кит смог проснуться. Если он откроет глаза, то сможет дотянуться до него. Ему всего-то и нужно…       — Кит, — кто-то говорит прямо над его ухом. Он просыпается. Подскакивает на месте, задыхаясь, и со всей силы бьётся головой обо что-то.       — Ау, какого чёрта? — кто-то кричит, отступая назад.       Кит съёживается, пытаясь прийти в себя. Он не понимает, где находится и что вообще происходит; какая-то его часть всё ещё не проснулась.       Кит медленно осматривается. Он в своей комнате, лежит под одеялом. Кто-то снял с него джинсы, и ему интересно: кто? На комоде лежит записка от родителей… и затем он замечает сгорбившуюся фигуру, стоящую у кровати, прижимающую руку к щеке и смотрящую прямо на него.       Свет из окна такой яркий, что все черты кажутся белыми и их невозможно разглядеть.       В какой-то момент Кит с ужасом понимает, что это может быть Широ. Сердце пропускает удар. Все его переживания как волной смывает. Это значит, что он передумал, что он вернулся. Но затем Кит привыкает к освещению и видит… это не он.       Но он не может сразу же узнать человека, стоящего перед ним. И это странно, ведь это Пидж. В какой-то момент Кит понимает, что, должно быть, сошёл с ума. Она была сама на себя не похожа, как будто её нарисовали красками на холсте, которыми он не привык работать.       И Кит всё равно спрашивает, потому что Широ не мог в самом деле уйти. Он должен быть здесь — в его комнате. Это Широ должен был склониться над ним. Кит чувствует это. Это должен быть он.       Он ошеломлённо выдыхает:       — Широ?..       Пидж на мгновение замирает, смотря на него сквозь очки, и неуверенно бормочет:       — Кит?.. Ты… проснулся?       Ему требуется время, чтобы понять, что происходит.       — Я…       Пидж настораживается.       — Кит…       — Да, — говорит он, но это звучит больше как вопрос. — Да, всё хорошо, — Кит скидывает одеяло и усаживается на кровати, уставившись в пол.       Пидж… Точно. Это Пидж. Он знает её. Но как будто с их последней встречи прошла целая вечность. Его сердце разбито, он подавлен, и ему требуются колоссальные усилия, чтобы найти в происходящем хоть каплю смысла.       И постепенно Кит вспоминает.       Широ стал колебаться после того, как родители Кита начали сомневаться в нём. Когда Пидж начала нервничать. Ведь это она всё рассказала родителям.       Какая-то часть Кита понимает, что это не так, но именно из-за неё Широ ушёл. Если бы Пидж только держала язык за зубами, остался бы Широ? Если бы она только держала свой рот на замке, был бы он всё ещё рядом с Китом?       Но Пидж не удержалась.       Она не могла.       Она просто должна была сдать его родителям.       Была обязана разрушить всё, что у него было.       Сейчас Кит готов винить кого угодно. Что угодно. Может, так он сможет избавиться от боли, которая мучает его.       — Уходи, — дрожащим голосом требует он, указывая на дверь. — Проваливай к чёрту.       — Кит? — Пидж удивлённо моргает, тут же становясь серьёзной. Руки, осторожно касающиеся щеки, опускаются по бокам. Она зло хмурится. — Что? Почему ты злишься на меня?! Это я должна злиться!       — Зачем ты всё рассказала моим родителям?! Зачем ты это сделала?       — Что?.. Я… О чём ты говоришь?       — Ты разговаривала с моей мамой. Твой отец разговаривал с ней. Она использовала это против меня! Зачем?       — Кит, успокойся.       — Хватит говорить мне успокоиться! Ты всё это время сдавала меня маме за моей спиной, ведь так?       — Кит, — выдыхает Пидж. — Послушай. В тот день ты не отвечал мне на звонки, поэтому я позвонила вам на домашний, чтобы проверить, всё ли с тобой хорошо. Я ничего против тебя не имела. Твоя мама взяла трубку — тебя не было дома. Потом она начала спрашивать меня о твоей тёте, о твоём дяде, и с кем ты в последнее время общался. Принимал ли ты наркотики. Не знаю. Я сказала ей только правду, не похоже на то, что ты во что-то ввязался — и это не самое худшее, о чём она меня спрашивала — я подумала, что всё в порядке.       Горло сдавливает слезами.       — Ничего не в порядке! Нужно было сначала у меня спросить! — Кит не должен так злиться, особенно на Пидж, но он напуган и понятия не имеет, где сейчас Широ, вернётся ли он, и что с ним может случиться. Будет ли он вечно блуждать в этом мире, так и не обретя покой? Это его вина. Это всё его вина.       — Кит… Она просто волнуется за тебя, как и все мы. В последнее время ты ведёшь себя странно. Игнорируешь меня целыми днями… раньше ты никогда так не делал. Никогда. Я даже не знаю, что сделала не так, а ты не даёшь мне и шанса узнать. То, что ты говоришь, и как реагируешь на всё. Как огрызаешься на всех даже сейчас. Ты изменился. Просто успокойся. Мы все на твоей стороне.       Кит прикусывает язык. Он так хочет разозлиться и прокричать все свои разочарования. Наконец, его боль начинает кровоточить.       Но он не должен втягивать во всё это Пидж… Кит ненавидит то, что делает сейчас. Широ бы тоже ненавидел его за это…       Кит закрывает глаза и пытается взять себя в руки. Дыши. Дыши.       — Теперь они думают, что я свихнулся, Пидж, — шепчет он, сжимая кулаки.       — Они не…       — Нет, так и есть. Всё, что недавно произошло… Всё. Это слишком. И я слышал, что они говорили обо мне и о том, что я разочаровал их. О том, что я облажался со всем, с чем только можно. Мама даже психотерапевту звонила.       — Кит, — осторожно говорит Пидж. — Это не значит, что ты облажался… Боже. Психотерапевт — это не так плохо. Мэтт тоже к нему ходит. Чёрт возьми, я бы сама к нему записалась. Если хочешь, могу пойти с тобой за компанию.       — Они хотят отправить меня туда, — бормочет Кит. — Хотят запереть и забыть обо мне. Оставить одного… Все бросят меня. Все. Они точно так же отправили мою тётю в психушку и забыли о ней. Сколько же она пробыла там в одиночестве, пока не умерла? Все отвернулись от неё. Мы только раз навещали её, и ведь она была не так далеко от нас. А её муж…       — Кит. Господи. Что ты несёшь? Твоя тётя была опасна. Ты совсем ничего не помнишь?       Кит напрягается, пытаясь вспомнить, но столько лет уже прошло. Эти воспоминания заставляют его только съёжиться и вздрогнуть от страха.       — Ты никогда не запоминаешь детали… — закатывает глаза Пидж. — Все рисунки, которые она клеила на стены, имели эту «мистическую силу» и могли «подчинить тебя». Она пыталась использовать их на твоей маме. А твоей кровью она хотела полить цветы в саду, чтобы они зацвели. Когда она впервые увидела меня, то подумала, что я космическая принцесса, которая поможет ей выковырять ложкой твои кишки. И я не виню твоих родителей в том, что они избегали её; она угрожала твоей жизни. Это было ужасно. Она была сумасшедшей, а ты сейчас просто проходишь через трудный период.       — Это не просто трудный период,— шепчет Кит.       — Ну, пока нет ложек поблизости, — наигранно бодрым тоном говорит Пидж и мнётся на месте, тихо вздохнув. — Прости. Это не смешно. Но серьёзно, Кит, никто не собирается отказываться от тебя, понятно? Даже если ты захочешь скормить меня какому-нибудь растению во дворе. Всё хорошо. Есть вещи и похуже, верно? Мы не пытаемся загнать тебя в угол или разочаровываться в тебе, или что-то в этом роде. Мы просто хотим, чтобы ты был в порядке, и помочь, чем только сможем. Ты же понимаешь это?       Кит тяжело вздыхает, потирая глаза.       — Да, понимаю.       Пидж тоже вздыхает, садясь на место у окна, и вскидывает брови. Болтает ногами туда-сюда и поджимает губы.       — Знаешь, я должна злиться на тебя. Я правда хотела прийти и разгромить тут всё. Но сейчас ты как-то успокоил меня. Даже не знаю, с чего теперь начать.       Кит бросает на неё усталый взгляд, проводя рукой по лицу.       — Знаю. Я получил твои сообщения.       — Не, это только верхушка айсберга. Я подготовила целую речь для тебя о неуважении и пренебрежительном отношении к лучшим друзьям. Отличную речь. Ты бы сразу раскаялся.       — Прости, Пидж. Знаю, что я худший друг на свете. Ты ничего не сделала. Просто я… — Кит делает глубокий вдох. — Прости. Я слушаю.       Пидж вздыхает, смотря на него.       — Десять минут назад всё было иначе… А потом я пришла сюда и посмотрела на твои волосы. Их состояние говорит об очень многом. Могу принести зеркало, и ты сам всё поймёшь. Хочешь?       Кит устало закрывает глаза, вздыхая.       — Шутка.       — Я исправлюсь, обещаю. Просто скажи, что ты хочешь, и ты это получишь.       Пидж, не растерявшись, говорит:       — Рецепт того печенья, которое ты готовил моему отцу на День рождения.       Кит слабо улыбается.       — Принято.       — Мило, теперь мы квиты, — Пидж закусывает губу. — Но если серьёзно… ты в порядке? Перед тем как прийти сюда, я думала, что у тебя будут какие-то проблемы, но ты… Ты правда плохо выглядишь, Кит.       Он только жмёт плечами.       — Я жив. Больше и добавить нечего…       Пидж хмурится и скрещивает руки на груди.       — Я так понимаю, в школу ты не собираешься?       — Нет, — Кит качает головой, прижимая пальцы к виску. — Просто… С меня хватит этой недели. Мне хочется побыть одному.       Пидж молчит какое-то время, наблюдая за ним.       — Не против, если я останусь?.. Я соскучилась.       Кит думает. Он так устал и настолько сильно погряз во всём этом, что сил хватит только на сон. Но голос Пидж звучит так странно. Расстроенно и напугано.       Кит тихо вздыхает.       — Ладно, — соглашается он. — Только я, скорее всего, просто буду спать весь день.       — Правда? — слабая улыбка появляется на её лице. — Спасибо, Кит. Сон — это хорошо; я присоединюсь к тебе. Хочешь что-нибудь посмотреть?       — Конечно.       Пидж бросает свою сумку посреди комнаты и роется в бумагах на столе в поисках пульта. Кит всё ещё не до конца пришёл в себя, поэтому просто смотрит на то, как она хмурится из-за беспорядка, пока не понимает, что пульт лежит рядом с ним.       — Ах, Пидж, — он машет им.       — О, спасибо. И всё это время ты молчал, пока я искала его… — ворчит Пидж, стягивая с себя обувь.       Она ждёт, пока Кит что-нибудь скажет. Когда он ничего не отвечает, Пидж подходит к кровати, наклоняется к нему и, прикусив губу, вглядывается ему в лицо.       — У тебя всё хорошо?.. Выглядишь… расстроенным.       — Я в порядке.       — Уверен?..       — Почему ты спрашиваешь? — осторожно спрашивает Кит, поднимая на неё взгляд. — Ты с самого начала выглядишь напуганной. Что ты там увидела?       — Напуганной? Нет, просто я… — Пидж вздыхает. — Ненавижу, когда тебе больно.       — С ногой всё хорошо.       — Это не та боль, Кит…       — Оу… — он плотно сжимает губы, задумавшись, пока не откидывается обратно на кровать и не хлопает по свободному месту рядом с собой.       — Что происходит, Кит?.. — спрашивает Пидж, не двигаясь с места.       Он только качает головой, настойчивее хлопая по кровати, пока другой рукой пытается убрать волосы с лица. Кит знает, что выглядит ужасно. Если бы на месте Пидж был кто-то другой, ему бы стало стыдно за свой внешний вид. Он даже не может вспомнить прошедший день; кажется, он только и делал что спал, но это не точно. Кит снова качает головой.       — Я буду в норме. Просто… не знаю. Я устал.       Пидж всё ещё хмурится, обеспокоенно смотря на него, и Кит сдаётся.       — Не знаю. Я не заболел, — продолжает он. — Просто всё разом обрушилось на меня. Я услышал, как родители говорят дерьмо за моей спиной, и я просто… Думал о Широ и о жизни, которую у него забрали… Какое же всё, оказывается, хрупкое… Не могу больше ни о чём думать…       — Нужна приставка? Я могу принести.       — Не думаю, что мне хватит сил для этого. Давай просто посмотрим вместе фильм. Что хочешь?       — О! Оно. На этой неделе была премьера по Синемакс.       Кит стонет.       — Пидж, нет. Да почему все так помешались на этом фильме? Мне нужно что-то более спокойное, что-то, что я смогу вынести сейчас.       — Ты обещал посмотреть его со мной ещё в кино, — жалуется Пидж.       Кит включает телевизор, игнорируя тот факт, что Широ больше не здесь. Место у основания кровати свободно, и ему не нужно смотреть в ту сторону, чтобы понять это, но Кит замечает, как же много, оказывается, в его комнате свободного места.       Пидж укладывается на одеяло, прижимаясь к Киту.       — Твоя мама сказала, что ты не обедал. Просила передать, что убрала остатки еды в холодильник. Может, принести тебе что-нибудь?       — Если только чуть позже, — хмыкает Кит. — Просто я не голоден.       Пидж тычет ему в живот.       — Тебе надо нормально питаться. Ты такой тощий, скоро совсем исчезнешь.       — Знаю. Я поем. Только не сейчас.       Кит понимает, какая Пидж маленькая по сравнению с Широ, когда она уютно прижимается к нему. Она и в детстве была такой приставучей, но, по секрету, Киту это нравится, нравится быть человеком, на которого люди могут положиться. Ему было легче, пока он не получил травму. Кит повсюду мог катать Пидж на своей спине, но теперь она тоже стала его опорой. Прижавшись к ней, Кит закрывает глаза.       Пидж забирает пульт из его руки, и он отстранённо понимает, что она начинает листать каналы. Телевизор гудит на фоне, и Кит не знает, сколько это уже продолжается. Несколько минут? Час? Но всё это время он не перестаёт думать о Широ.       Если бы Широ хоть на минуту задержался в школе в тот день. Если бы он только дождался Лотора, чтобы узнать, смогут ли они куда-нибудь вместе сходить.       Если бы Кит обернулся на химии, услышав смех Широ. Когда он поднял его карандаш. И вместо того, чтобы игнорировать его, Кит бы лучше представился.       Если бы он только шёл по городу быстрее, а не как завтра надо. Если бы у него не было этих чувств…       Но теперь Широ мёртв. Он не пойдёт в школу Лиги Плюща. Всё то, ради чего он работал, исчезло, утонуло. Все его усилия были напрасны.       В глубине души Кит понимает, что мог остановить его. Даже в форме призрака у Широ было будущее.       Но опять же, он до сих пор верит в то, что может бегать, но жестокая реальность ранит его, стоит ему только встать на ноги.       Широ ушёл. Широ мёртв. Кит пытается осмыслить то, в чём он убеждал его. Призрак — это призрак, не человек. Всё это время Широ уже был мёртв. Ему некого спасать. Кит даже не был с ним толком знаком.       — Пидж? — бормочет Кит.       — Хм? — её голос звучит мягко, пока она убирает волосы с его лица.       Кит медленно открывает глаза, смотря ей в лицо. Пидж даже не подозревает, какой заботливой иногда бывает. Доброй. Любящей. Она всегда была для него семьёй.       — Думаешь, Широ умер?       Пидж просто смотрит на него, пропуская волосы между пальцев.       Осторожно отвечает:       — Сейчас… Я бы сделала на это ставку…       Кит делает глубокий вдох, судорожно выдыхая, и чуть отодвигается, чтобы посмотреть в потолок. Молчит какое-то время.       — Как думаешь, мы всё ещё можем спасти его?..       — Кит… Почему ты так на этом зациклился? — мягко спрашивает Пидж. — Мы даже не были с ним знакомы и всё ещё не знаем, что точно произошло. Мы ничем не могли ему помочь.       Кит давит пальцами на глаза. Могли. Они могли… Широ стоял прямо перед ним на футбольном поле, молил о помощи, и Кит мог протянуть ему руку, он должен был, но только всё испортил.       — Кит, посмотри на меня… Ты для меня словно семья. И ты знаешь об этом. Я ненавижу, когда тебе больно… Уверена, Широ был отличным парнем. Он бы не хотел, чтобы ты страдал из-за него.       — Боже, — шепчет Кит, задыхаясь. — Я облажался.       — Облажался?.. — непонимающе спрашивает Пидж. — Как?..       Кит хочет обо всём ей рассказать. Он хочет открыться и рассказать о всех своих провалах. Его глаза горят. Он так близок к тому, чтобы вывалить это всё на неё.       Кит поворачивается лицом к ней, смотря прямо в её карие глаза. Сквозь её острый взгляд он видит, как Пидж волнуется за него, как её логика ждёт дальнейших объяснений.       Если она не поверит ему, то начнёт волноваться ещё больше. Кит просто не вынесет этого. Риск слишком велик, особенно сейчас.       Он так устал.       Кит закрывает глаза и качает головой.       — В тот день я услышал странный звук на дороге. Я должен был вернуться. Всё это время я думал об этом, если бы я только вернулся. Но чёртова нога. Я так устал от неё. Я ничего не могу правильно сделать.       — Кит. Подумай о том, чего ты добился.       — Не говори, что ты не думала об этом… Ханку пришлось тащить меня на спине, как ребёнка, через всё поле, и несмотря на это я едва справился с этим. Мне теперь даже ходить трудно. Нога болит, даже когда я ничего не делаю. Я всех только задерживаю, когда это особенно важно. Я обуза. И это просто… какая-то хрень.       Кит прячет лицо в руках. Дышит. Старается дышать. Это так тяжело.       — Кит, то, что случилось с твоей ногой, не твоя вина. Никто и подумать об этом не мог. Это было неожиданно… но ты всегда стараешься изо всех сил. Ты очень храбрый. Я думала, ты уже смирился с этим…       — Я тоже так думал. До этого момента. Но теперь… Я чертовски… Агх, — Кит усаживается на мгновение, чувствуя себя жалким. Он не знает, что делать. — «Неожиданно», — бормочет он. — Можешь дать мне скетчбук?..       Пидж съезжает с кровати и достаёт его с комода.       — Держи.       — Спасибо, — Кит открывает чистую страницу и начинает рисовать. Всё, что так долго копилось в нём, выливается на бумагу. Поэтому набросок выходит таким мрачным и искажённым, как будто это были тени, преследовавшие его по пятам в последнее время. И Кит начинает чувствовать себя лучше, когда позволяет всему тому, что мучает его, просочиться на бумагу и оказаться в ловушке.       — Можно взглянуть? — спрашивает Пидж.       — Ты же знаешь, я совсем не против, если это ты.       — Не знаю, каждый раз, когда я хочу взглянуть на твой скетчбук для порно, ты становишься таким грубым.       — В последний раз повторяю, это не скетчбук для порно.       — А для чего ещё нужен «личный» скетчбук? — смеётся Пидж.       Кит щёлкает её по носу, возвращаясь к рисунку.       Пидж укладывает голову ему на плечо, смотря, как он водит карандашом по бумаге.       — Мне кажется, то, что ты сидишь дома, не идёт тебе на пользу. В школе хотя бы консультанты есть, с которыми можно поговорить о случившемся. Если захочешь, они и родителям ничего не расскажут.       Кит берёт красную ручку и смотрит, как проливается кровь поверх чёрного рисунка.       — Я пойду в школу в понедельник.       — Правда? — удивлённо говорит Пидж. — Вау, и почему я думала, что мне придётся тебя уговаривать.       — Не хочу оставаться дома. Я всё жду, когда родители приведут с собой парней в костюмах медбратьев, которые заберут меня, сопротивляющегося и кричащего на них, в психушку.       — Кит, они не сделают этого.       — Ты-то хоть будешь меня навещать?       Пидж раздражённо вздыхает. Она плюхается обратно на кровать, стараясь поудобнее устроиться на подушке.       — Если только там готовят вкусный обед.       — Настолько вкусный, что моя тётя каждый день кидала его в санитаров.       — Боже, — фыркает Пидж. — Я вижу, к чему ты клонишь. Если сделаешь так, постарайся хоть не попасть в мой телефон.       — Он всё равно водонепроницаемый; с ним всё будет хорошо.       Пидж пытается подавить улыбку, удивлённо смотря на Кита.       — Иногда ты бываешь таким странным. Наверное, потому что ты всё время прячешься, как гремлин, в своей комнате, даже после захода солнца. Представь, сейчас даже дождей нет. Хотя откуда тебе знать. Но тебе нужно побыть на солнце и на свежем воздухе хоть чуть-чуть. Я даже знаю, что мы можем сделать…       — Пидж, подожди… — говорит Кит, подрываясь с кровати и направляясь к окну.       Она дёргает за занавеску и замирает. Окно заколочено досками. Кит посчитал, что разбитое стекло не выдержит следующего визита ворон. Он надеялся, что это ему приснилось.       Он так разозлился, что совсем не понимал, что делает. Сквозь трещины пробивается свет.       Это выглядит ужасно. Он знает. Хуже просто и быть не может.       Кит видит со спины как поднимаются и опускаются плечи Пидж. Одним резким движением она задёргивает занавеску и оборачивается.       — Что ж, наверное, этого делать не стоит, — говорит она, укладываясь обратно к нему на кровать, как будто ничего не произошло.       Но она не смотрит ему в глаза.       Кит понимает, что нет смысла даже пытаться что-то объяснять.       Он укладывается обратно, на автомате проверив дверь, в надежде снова увидеть Широ в его заляпанной кровью футболке. Место у окна остаётся пустым.       По воскресеньям родители обычно отдыхают, но сегодня они оба завалены работой, а Акша ушла в гости к кому-то из своих друзей, поэтому дома остались только Кит и Рэд. Непривычно оставаться одному. Совсем одному. Даже с Широ не поговорить. Как же быстро Кит привык к этому…       Когда остаёшься наедине с собой, начинаешь чувствовать себя одиноко. Как будто Кит снова стал ребёнком.       У него нет сил, чтобы двигаться, но его разум — это какой-то вечный двигатель, расходующий остатки его энергии. Он истощён. Кит хочет закончить начатое несмотря на то, что Широ оставил его и отказался заниматься этим и дальше. Это не значит, что Кит тоже. Он хочет, чтобы правосудие восторжествовало. Широ заслуживает хотя бы этого.       Но его предсмертное желание… Его последнее желание. Кит должен прислушаться к нему, верно? И он пришёл к тому, с чего Широ начал. Поимка убийцы не вернёт его обратно… А с этого момента Кит будет сам по себе. Широ больше не сможет помочь ему. Даже если он решит продолжить поиски, разве он сможет продвинуться хоть чуточку дальше с такой ногой и без чьей-либо помощи?       «Или он поймает тебя».       Предупреждение Широ эхом раздаётся в голове. Что Кит будет делать, когда найдёт убийцу?..       Краем глаза он замечает, как Рэд проходит мимо комнаты по коридору, и перекатывается на бок, протягивая ей руку.       — Рэд, — нежно зовёт её Кит. — Эй, Рэд, иди сюда.       Она растерянно смотрит на него и заглядывает в комнату, любопытно осматриваясь вокруг. Когда она не находит Широ, то заходит внутрь и выгибает спину под пальцами Кита.       Смотрит ему в глаза и мяукает.       — Ты отдалилась от меня в последнее время, не так ли? — хмыкает Кит, когда она, всё так же не мигая, смотрит на него. — Широ хороший, — говорит он ей. — Не нужно было избегать его. Но что толку теперь говорить об этом…       Кит задумывается, какими кошки видят призраков. Для него Широ выглядел совершенно обычно. Заметила ли Рэд то, что какая-то его часть не была больше связана с этим миром? Ему теперь интересно, что ещё такого она может видеть.       Рэд снова настойчиво мяукает.       — Что ты пытаешься сказать, м? — Кит переворачивается на спину и хлопает по животу. Одним лёгким движением Рэд запрыгивает и сворачивается на нём клубочком, не сводя с него взгляд.       — Что? — спрашивает он, нежно гладя её.       Рэд снова мяукает.       — Ладно, — шепчет Кит, откидывая голову назад, и смотрит в потолок, держа руку на её спине. Рэд лежит на нём и, в конце концов, опускает голову ему на грудь и, всё так же не мигая, смотрит на него.       Кит тихо фыркает. Без Широ одиноко.       — Что я должен сделать, Рэд?.. Я не знаю, что мне делать.       Она трётся об него щекой, успокаиваясь, и Кит осторожно перебирает пальцами мягкий мех за её ушками.       — Знаешь, если бы ты дала ему шанс, то полюбила бы его. Думаю, ты задела его чувства.       Рэд мяукает, кажется не испытывая никакого чувства вины.       Кит засыпает, и она всё так же лежит на его животе. Сон — это хорошо; только так его уставший разум отдыхает. Кит спит всё утро; видит сны, которые заставляют его кости болеть, а грудь тяжело вздыматься. Окончательно он просыпается не раньше полудня. Хмурится, когда снова не понимает, где находится и что происходит. Рэд напрягается и злится, широко раскрыв глаза. Она спрыгивает на пол, выбегает из комнаты и спускается вниз по лестнице.       — Пока, — низко бормочет Кит, проводя рукой по лицу, и снова проваливается в сон. Пытается, точнее.       Утреннего спокойствия и след простыл. Кит слышит, как Акша топает по лестнице, и стонет.       — Тебе обязательно ходить, как горилла?       Она топает ещё громче, захлопывая дверь в свою комнату.       Кит качает головой, щиплет себя за нос и снова пытается уснуть. Но затем из комнаты Акши раздаётся громкий стук, как будто она начала разбрасывать все свои вещи, и это раздражает.       Кит бьёт кулаком по стене и кричит:       — Акша! Какого чёрта ты там творишь? Перестань!       Она останавливается на какое-то время, но затем снова продолжает.       Рэд прибегает обратно; крошечные лапки стучат по полу, и она снова запрыгивает на его живот, растерянно оглядываясь по сторонам.       — Знаю, — мычит Кит, приподнимаясь. Рэд взволнованно мяукает в его руках. — Она так меня достала… В этом мы сошлись с тобой.       Кит хромает по комнате, даже не думая брать в руки костыли, подходит к комнате Акши и громко стучит в дверь.       — Акша!       Она игнорирует его.       — Акша! — рычит он. Боже. Кит хватается за ручку и открывает дверь. — Можешь, блять, успокоиться?       Шум сразу прекращается.       Только…       В комнате никого нет.       Пусто. Шкаф закрыт. Кровать заправлена. Тёплый золотистый свет просачивается сквозь занавески. Никакого бардака, который Кит ожидал здесь увидеть, судя по шуму.       Он замирает, уставившись внутрь.       Никакого движения. Никаких лишних звуков.       Кит отодвигается подальше от её комнаты, делая неуверенный шаг назад.       — Акша?.. — шепчет он и смотрит в коридор, на комнату родителей. Кит один дома. — Мам? — зовёт он. — Пап?       Тишина. Рэд напрягается в его руках и начинает шипеть, выпуская когти. Она карабкается по его груди и перебирается на спину.       — Ай, ауч, Рэд, прекрати, — Кит сгибается, мотая головой в разные стороны, стараясь удержать кошку на месте.       — Акша! — зовёт он снова; голос дрожит, как и сердце. — Это, блять, совсем не смешно. Где ты?       Дверь закрывается и бьёт его прямо по носу.       — Агх! — стонет Кит, запнувшись, и врезается спиной в стену. Прижав пальцы к носу, чувствует, как на них остаётся влажное тепло — кровь.       Рэд выворачивает шею в сторону комнаты Акши и громко шипит, взбесившись. Она, наконец, спрыгивает с его плеча, но не убегает и цепляется когтями за его ногу.       С первого этажа раздаётся громкий стук. Из кухни. Он эхом отражается от стен и затихает.       Кит оборачивается и смотрит вниз на тот маленький участок гостиной, который может увидеть с лестницы. Никаких теней. Ничего особенного.       Подойдя чуть ближе, он разглядывает деревянный пол и лежащий на нём ковёр.       — Мам?.. — Кит старается звучать уверенно, но голос дрожит. Почувствовав вкус собственной крови, проводит по носу тыльной стороной ладони.       Когда никто не отвечает, он пытается снова, говоря ещё тише:       — Пап?..       Ничего.       Рэд снова громко рычит, ёрзая в его руках.       — Перестань, — кровь капает на её шерсть, и Кит покрепче прижимает её к себе. Он не хочет спускаться вниз. Кит смотрит на комнату Акши, на свою комнату и не знает, куда лучше пойти.       Ручка медленно опускается, и с тихим скрипом комната Акши открывается.       Кит замирает.       Ему ничего не видно, но он чувствует сердцем — здесь что-то есть. Как его мама и сказала раньше — интуитивно. Как будто кто-то смотрит на него, выползает из всех щелей дома и тянется к нему. Он ничего не видит. Ничего не слышит. Просто знает.       Тени кажутся тяжёлыми и густыми. Воздух словно наэлектризованный. Вещи, на которые обычно не обращаешь внимание, обретают смысл. Кит ощущает их присутствие вокруг себя. Но это совсем ему не помогает.       Он слышит, как кто-то осторожно шагает по деревянному полу. Рэд рычит, и Кит вздрагивает, спускаясь вниз по лестнице.       Он быстро оглядывается направо. Налево. Смотрит по сторонам.       Ничего.       — Боже, — шепчет Кит, оглядываясь наверх. Он ничего не видит. — Широ?! Широ, это ты? Если это… если это так, то пожалуйста, прекрати… — Кит тяжело дышит, трясущимися руками прижимая к себе Рэд. — Широ?..       Слышно только тиканье старых дедушкиных часов. Из окна видно, как деревья качаются на ветру. Но никто не отвечает.       Это не Широ. Широ не так чувствуется. Но если это не он, то…       Кит с трудом сглатывает.       — Я не вижу тебя… — выдыхает он. — Кем бы ты ни был…       Тик. Тик. Тик.       Кит заставляет себя сделать несколько шагов в сторону входной двери, не сводя взгляд с лестницы и напрягая слух, чтобы услышать малейший шум. Слепо потянувшись к дверной ручке, он дёргает за неё и готов выбежать наружу в любой момент.       Но она не поддаётся.       — Чт.. — выдыхает Кит, резко оборачиваясь. Дверь не заперта, и ничего ему не мешает, но он не может её открыть. А выход совсем рядом.       Рэд снова напрягается, карабкаясь на плечо Кита, чтобы посмотреть на что-то за его спиной.       Кит хватается за ручку и начинает давить на неё со всей силы. Она скрипит, дёргается, но дверь так и не открывается.       Рэд, испугавшись, впивается когтями ему в шею.       Сердце выпрыгивает из груди. Пальцы отпускают дверную ручку. Кит не знает, куда деться. Он не хочет возвращаться наверх.       — Чёрт, чёрт, чёрт, — шипит он, оборачиваясь.       С оглушительным хлопком дверь наверху закрывается. Киту кажется, что он слышит, как разбивается окно, и спотыкается, наткнувшись на свет в углу. Он колеблется и поднимается, пробиваясь сквозь окно.       Окно.       Прижимая руку к ноге, Кит забирается на кресло, открывает окно, выпускает Рэд и выпрыгивает следом за ней.       Он приземляется прямо на локти, понимая, что боль даст о себе знать если не сейчас, так чуть позже. Но зато он выбрался. Кит приходит в себя, поднимается на ноги и ковыляет по газону.       Он не знает, куда пойти. Рэд продолжает орать, и Кит снова берёт её на руки, прижимая ближе к себе. Он смотрит на дорогу и на какую-то долю секунду надеется увидеть мамину или папину машину, но никого на ней нет. Нет даже соседей, которым Кит мог бы довериться. Только он один.       И стоит ему почувствовать себя одиноким, как снова ощущает чьё-то присутствие за спиной. Опять на интуитивном уровне. Только в этот раз по-другому.       Кит оглядывается, растерянно смотря по сторонам.       — Широ? — зовёт он. — Широ!       Никто не отвечает.       Конечно, никто ему не ответит.       Кит чуть ли не падает на траву, когда Рэд вырывается из его рук и с боевым кличем обегает дом, забираясь на дерево.       Кит приглушённо кричит, увидев, как целая стая ворон взлетела в воздух, превратившись в чёрное облако из перьев.       — Рэд! — кричит он и тащит ногу за собой, испугавшись, что вороны нападут на неё. Кит даже не взял ружьё с собой. Но, когда он поворачивает за угол, Рэд уже бежит обратно к нему и останавливается перед ним, свирепо смотря перед собой, как лев.       Птицы снова разлетаются во все стороны. Такое не в первый раз случается, но Кит никогда к этому не привыкнет. Вороны уже улетели, но он всё ещё не может успокоиться. Дрожащей рукой Кит смахивает волосы с лица. Он ждёт, оглядываясь по сторонам, уверенный, что в любой момент может что-то случиться. В любую секунду дверь может распахнуться и Кит будет окружён, сдавлен тем, что даже не может увидеть. Но ничего не происходит.       Чьё бы присутствие он тогда ни почувствовал, оно ушло.       Немного расслабившись, Кит опускает взгляд на Рэд.       — Что ты здесь забыла? — спрашивает он её. — Они могли ранить тебя.       Она прижимается к нему, и Кит опускается на газон, отстранённо смотря перед собой. Рэд запрыгивает к нему на колени, устраиваясь на них поудобнее, и пихает голову ему под руку. Расслабляется, и вся её настороженность сходит на нет. Кит следует её примеру.       Какого чёрта? Какого чёрта? Это не Широ пробрался в их дом. Кит уверен в этом. Это что-то ощущалось иначе. Кит жалеет, что не захватил с собой телефон. Сейчас он не хочет оставаться один.       Кит заставляет себя подняться и направляется в сторону соседнего дома. Каждый шаг отдаётся резкой болью в ноге, но он только морщится и продолжает идти вперёд.       На стук в дверь никто не реагирует. Но Кит успевает заметить, как соседка смотрит на него через приоткрытую шторку, прежде чем задёрнуть её обратно. Она просто игнорирует его. Но, наконец, дверь открывается, цепочка тихо щёлкает, и она растеряно смотрит на него, плотно сжав губы. Разглядывая его с подозрением, опускает взгляд на кошку и на засохшую кровь под его носом. Её глаза округляются.       Кит переносит вес на другую ногу.       — Можно воспользоваться вашим телефоном? Не могу попасть в дом, а мой остался там.       Соседка недоверчиво смотрит на него, как будто он разыгрывает её.       — Жди здесь, — хорошенько подумав, говорит она, закрывая дверь перед его носом.       Кит вздыхает, пряча лицо в мягкой шерсти Рэд. Он пытается унять дрожь, чувствуя себя настоящим трусом, но ничего не выходит.       — Вот, — говорит она, открыв дверь, и протягивает телефон. — Вернёшь, когда закончишь разговаривать. — В этот раз дверь закрывается на замок.       Кит садится на ступеньки и набирает номер Акши.       Она берёт трубку на четвёртом гудке.       — Миссис М.? — спрашивает она сладким голосом.       — Нет. Акша, это я. Ты была только что дома?       — Оу, — уже нормальным голосом выдаёт Акша и цыкает. Но до неё будто доходит, и она осторожно спрашивает, — Кит? Где твой телефон? Почему ты звонишь с её номера?       — Просто ответь на вопрос.       Кит проводит рукой по лицу.       — Нет. Я дома у Эзор. Я же говорила маме. Почему ты спрашиваешь? Тебя нужно подвезти до дома или что-то ещё? Потому что у нас тут всё в самом разгаре, и я не…       — Нет… Просто… Мне показалось, что я слышал, как ты вернулась.       — Ну, точно нет. Что происходит?       Кит качает головой, стараясь держать себя в руках, и плотно сжимает губы. Чувствует, как сжимается горло. Он знал, что это была не Акша, знал это, и это всё равно поражает его до глубины души. Кит растерян и не понимает, что должен делать, и это пугает его. Но он не хочет разводить сопли перед Акшей.       — Не знаю, — шепчет Кит.       Она очень долго молчит и, когда снова заговаривает, низко и настороженно спрашивает:       — Ты в порядке, Кит?.. Мне вернуться домой?       — Я… — он не знает. Кит не хочет возвращаться в этот дом снова. Он понятия не имеет, что там только что произошло.       — Кит?..       Он прокашливается.       — Всё нормально. Прости. Может… может, мама скоро вернётся.       — Хорошо… Но где твой телефон?       — Всё хорошо, Акша. Я позвоню папе. Пока.       — Кит?..       Он сбрасывает звонок и смотрит на лес перед собой. Сегодня он спокойный и из него не доносятся никакие странные звуки. Ничего необычного не происходит. Кит набирает номер отца и ждёт, ждёт.       Он не берёт трубку, и Кит пытается снова. Результат тот же.       Кит вздыхает. Интересно, как отреагирует мама, если он позвонит ей на работу, когда она и так понимает, что он ведёт себя, как маленький ребёнок? Кит снова вздыхает и звонит ей.       Она быстро отвечает.       — Миссис М.? Что-то срочное? У меня сейчас встреча.       Кит поджимает губы. Конечно, он позвонил в самый неподходящий момент. На что он вообще рассчитывал?       — Нет, — напряжённо отвечает Кит и слышит, как она прикладывает телефон к другому уху.       — Кит… Милый, что случилось?       — Когда ты вернёшься с работы?       — Через час, папа через два. Что-то случилось?       Кит качает головой, прижимая пальцы ко рту. Он даже не знает, что сказать.       — Ничего, — в конце концов отвечает он. — Всё в порядке. Просто… подумал, может, ты захватишь какой-нибудь фильм по дороге, но все в порядке. Пока.       — Не-а, я так не думаю. Не клади трубку, мистер.       — Что?       — Ты никогда не звонишь просто так. Рассказывай, что случилось.       — Нет, всё нормально. У тебя работа. Скоро увидимся.       — Не клади трубку. Работа важна, но ты важнее. Давай, Кит, рассказывай. Что не так?       — Нет, я просто… Не знаю, — Кит давит пальцами на глаза, пока не начинает видеть вспышки перед собой. Это худшее признание в его жизни, но оно тихо и напугано выливается из него. — Не хочу оставаться один сейчас…       — Хорошо, — просто отвечает она. Кит слышит её шаги. — Встреча подождёт. Я сейчас приеду.       — Мам… Ты не должна…       — Знаю. Но я всё равно приеду. Буду через десять минут. Всё будет хорошо? Или мне пока не вешать трубку?       — Нет, всё нормально… — шепчет Кит; слёзы, наконец, наворачиваются на глаза. Он вытирает их и шмыгает носом. — Спасибо, мам.       — Я люблю тебя, Кит…       — Я тоже тебя люблю, — Кит грубо проводит рукой по лицу и опускает взгляд на Рэд, которая всё ещё с любопытством смотрит на него. — Всё хорошо, — говорит он, целуя её в маленький носик. Она отворачивается.       Кит возвращает телефон миссис М. и возвращается к себе во двор, подходит к белому дереву и усаживается на качели. Ветка трещит от его тяжести.       Он раньше никогда не был так напуган.       Он сошёл с ума?.. Может, Широ был просто сном?.. Тот шум, который он слышал за стенкой, может, это всё признаки болезни? Это передаётся по наследству. Может, его стоит запереть где подальше…       Мама обещала приехать через десять минут, но здесь уже через пять. Идеально вписывается в парковочное место, останавливаясь. Отец не обрадовался бы тому, что она снова так гоняла. Много лет назад Кролия пообещала ему ездить как нормальный, осторожный человек. Но она выглядит слишком взволнованной, когда поднимается вверх по лестнице.       — Мам, — зовёт Кит, осторожно качаясь на качелях с Рэд на коленях. — Я здесь.       Кролия сходит с тротуара на траву, и её взгляд смягчается, когда она замечает его. Расслабляется.       — Хэй, ребёнок, — облегчённо говорит Кролия, потирая пальцами лоб. — Ты в порядке?       — Да… Мне показалось… Я слышал что-то в доме. Не хочу туда возвращаться.       — Вор? — Кролия оглядывается на дверь, как будто собирается сейчас вломиться внутрь с пушками наперевес. Ещё немного, и она выбьет её к чертям.       — Нет. Не знаю. Просто… плохое предчувствие. И Рэд взбесилась. Я только проснулся. Может, мне это все приснилось. Не знаю.       — А, — мягко говорит Кролия, направляясь к нему по газону. Хватается за верёвку, подвязанную к шине, и поднимает взгляд на ветку. — Кажется, она выдерживает тебя.       — Похоже на то.       Кролия ободряюще поглаживает его по спине и встаёт сзади, начиная потихоньку раскачивать.       — Когда в последний раз мы пользовались этими качелями? — смеётся она. — Я давно хочу снять их, но всё время забываю об этом.       — Может, когда у Акши появятся дети, они будут качаться на них.       — Да. Может, даже твои.       Кит мрачно фыркает, скривив губы.       — Кто сказал, что я вообще буду их заводить?       — Что?..       — Я и так со всем облажался. Почему здесь тоже не могу?       Кролия прекращает раскачивать его и ждёт, пока качели остановятся, чтобы обойти их и встать перед Китом, схватив его рукой за подбородок.       — Почему ты думаешь, что «облажался»?       Кит пытается отвернуться, потому что чувствует, как внутри него скручивается что-то уродливое и личное, но её хватка железная.       — Почему ты так говоришь? — шепчет она.       — Хватит, — Кит пытается вырваться, даже его голос звучит протестующе. Наконец, он выкручивается из её хватки. — Хватит.       Кролия отпускает его, вздохнув, и мягко перекладывает руки ему на плечи.       — Кит… Мы с твоим отцом никогда так не думали.       — Я слышал вас той ночью. Когда ты и папа сидели в гостиной вместе. Я поздно вернулся. И слышал вас.       — Оу… — на выдохе шепчет Кролия, как будто он только что ранил её. — Ох, Кит, нет. Я не это имела в виду. Я просто так волновалась и старалась избавиться от всех переживаний… Я часто жалуюсь твоему отцу. Иногда я просто… хочу быть лучшей мамой для тебя, и каждый раз, когда я вижу, как тебе больно, думаю о тех вещах, которые могла бы сделать, чтобы вернуть улыбку на твоём лице. Меня убивает то, что я ничего не могу сделать…       Кит плотно сжимает губы, отводя взгляд, когда Кролия неотрывно смотрит на него.       — Кит, — бормочет она. — Можешь посмотреть на меня, пожалуйста?..       — Я не…       — Кит.       Он делает глубокий вдох и, вскинув брови, смотрит на неё.       — Довольна?       Кролия обхватывает руками его лицо и мягко улыбается.       — Я люблю тебя, Кит. И твой отец тоже. Ты очень важен для нас. Мы знаем, что ты проходишь через трудные времена сейчас, и я признаю, что я… что я позволила страху взять над собой верх и даже не спросила, нужно ли тебе что-нибудь? — Кролия крепко сжимает его руки в своих. — Если бы я спросила тогда, ты бы мне ответил?..       Кит снова отводит взгляд и судорожно вздыхает. Ему всегда было непросто разговаривать с родителями. Ему кажется, что он пронизан этими провалами насквозь, что родители лучше ослепнут, чем посмотрят в его сторону. Но Кит смотрит на руки Кролии, крепко держащиеся за него, и думает, может, он всё-таки в чём-то ошибался? Может, он может высказаться.       — Я не знаю, на самом деле… — шепчет Кит. — Мне кажется, это просто пугает меня. Широ был… То есть… Я не общался с ним в школе, но он сидел сзади меня, и мы разговаривали пару раз, и просто… Теперь зная, что это место пустое… Кто мог убить его? Что творится в голове у человека, который смог решиться на такое? Люди всегда говорят, что нужно жить своей лучшей жизнью. Быть добрым. Работать усердно, и тебе воздастся. Но не в его случае. Он был таким хорошим парнем и заслуживал столько вещей, но он никогда не получит их, и теперь его жизнь оборвалась. Где справедливость? Почему это случилось с ним? Такое чувство, что мы можем сделать что-то, чтобы восстановить этот баланс, но никто даже пальцем не пошевелит, чтобы что-то исправить, и я просто… Меня сводит с ума притворяться, что ничего не произошло. Как будто школа и работа прям настолько важны. Он мёртв. Человек умер. И мы должны забыть об этом? Я просто этого не понимаю.       Кролия тяжело вздыхает, сжимая его руки и пододвигая ближе к себе.       — Жизнь Широ не просто оборвалась. Пока мы помним и чтим его память…       — Не говори мне этот бред. Никто в это не верит.       Кролия пристально смотрит на него.       — Я верю, Кит. Может, он умер, но он оставил прекрасные воспоминания со своей семьёй и друзьями. Он оставил свой след на этой земле и теперь двигается дальше, как и все мы когда-нибудь. Я. Ты. Но это необязательно должно быть так плохо… Я бы не привела тебя в этот мир, если бы знала, что тебя ожидают здесь только ужасные вещи. Думаю, даже после смерти нас ждёт что-то хорошее. И мы все узнаем об этом, когда окажемся там, проживая день за днём, что мы и должны сейчас делать.       Кит хмурится.       — А что если он не двигается дальше?.. Что если он застрял где-то один и страдает? Как мне помочь ему?       — Кит, — мягко бормочет Кролия, проводя большим пальцем по его щеке. — Мой милый мальчик, пытающийся спасти каждую заблудшую душу… Кто сказал, что это твоя работа?       — Я никогда не называл это работой. Просто… Я хочу… — протестует он, качая головой. — Это просто нечестно. Кто-то просто так решил забрать его жизнь, и это нечестно. Я хочу вернуть её.       — Да, — мягко говорит Кролия. — Это нечестно. Иногда мир бывает жесток. Если нам это под силу, то мы должны просто плыть по течению. И если для нас это значит конец, то как бы сильно ты этого ни хотел, его невозможно остановить.       Кит ненавидит это.       Кролия тихо фыркает при виде его кислой физиономии.       — Ты всегда был бойцом. Только и делаешь, что борешься, борешься и борешься даже с законами жизни. Когда придёт твоё время, уверена, ты так же будешь сражаться.       Кит низко смеётся.       — Смерть не пугает тебя, не так ли?       Кролия пожимает плечами.       — А должна? Я живу жизнью, которую хочу прожить. Я делаю вещи, которые хочу делать, живу вместе с людьми, которых люблю. Я ни о чём не жалею. Однажды мы все умрём, кто-то раньше, кто-то позже, никто не знает. Зачем же тогда об этом переживать?       — А что будет после? Это совсем тебя не волнует?       — Я стараюсь принимать вещи по мере их поступления, — хмыкает Кролия и снова жмёт плечами. — Я не такой Мыслитель, как ты. Ты всегда думаешь обо всём с пяти тысяч разных точек зрения. Твой разум совсем не отдыхает.       — Боже, я бы лучше вообще ни о чём не думал, — мычит Кит. Рэд сворачивается клубочком на его коленях и вытягивается во сне, потираясь головой о его живот.       Кролия мягко смеётся, прижавшись подбородком к их рукам, и смотрит на Кита.       — Ты, наверное, уже понял… Я волнуюсь за тебя, Кит. Я хочу поступать так, как будет правильно по отношению к тебе. Мы с твоим папой сошлись на том, что тебе нужен психотерапевт. Просто поговори с ним. Послушай, что он тебе скажет.       Кит молчит, задумавшись.       — В прошлый раз это не помогло… Всё стало только хуже.       — Что ж, к этому мы больше не пойдём. Но из-за проблем со страховкой нам будет трудно найти нового. Город маленький, поэтому выбора особо нет. Нам говорят, что лучше всего переехать на время в другой город, пока они не найдут кого-нибудь поближе.       Кит моргает.       — Ты сейчас серьёзно? Я не хочу никуда переезжать. У меня школа. У Акши тоже. А как же ваша работа?       — Знаю. Я также не хочу этого делать, но мы переедем, если это будет нужно тебе, но сейчас мы находимся в списке ожидания, который, чёрт знает, насколько растянется. На несколько месяцев, на пару недель, если нам повезёт… Поэтому, у меня есть для тебя предложение…       Кит тихо стонет.       — Если ты постараешься вернуться к нормальной жизни, мы решим, что тебе этого будет достаточно. Если твоё состояние начнёт улучшаться, тогда мы окончательно успокоимся. Но ты должен сам приложить к этому усилия. Мы должны увидеть какое-то продвижение. Ясно?       — Да. Предельно.       — Я не знаю, что это, Кит, — осторожно говорит Кролия. — Просто я хочу, чтобы ты был в порядке. Не знаю, какой ответ будет лучшим, но, если ты поможешь нам, поговоришь с нами, подпустишь нас чуть… всё будет совершенно иначе. Я уверена в этом. Мы должны общаться.       Кит активно кивает головой.       — Я сделаю это.       — Да? Точно?       — Определённо.       — Хм, — Кролия наклоняет голову и нежно смотрит на него. — Хорошо. Прости меня за то, как я повела себя на днях. Я просто хотела, чтобы ты доверился нам; я была не права. Ты можешь говорить с нами, — твёрдо говорит она.       — Знаю. Прости меня тоже. Мне было очень больно, и я совершенно не думал тогда головой. Мне не стоило кричать.       — Мне тоже, Кит. Ладно, — шепчет Кролия. — Что ж, — говорит она, хлопая по его коленям. — У меня есть идея: скоро будет зимний бал. И я подумала, что если ты сходишь на него, то это будет неплохим началом.       Кит снова раздражённо стонет.       — Из всех вещей именно…       — Ты никогда не был на танцах; откуда ты знаешь, что ненавидишь их? Мы с твоим отцом любили танцевать вместе. Разве тебе никто не нравится? Можешь позвать кого-нибудь?       — Нет, я не могу, — Кит проводит рукой по лицу.       — Уверена, Пидж сходит с тобой. Почему бы тебе не пригласить её?       Кит смотрит на неё этим взглядом, на что Кролия только вскидывает брови, стойко выдерживая его и забавляясь этой ситуацией.       Хлопает по его ногам.       — Хэй, ты что-то говорил про фильм. Что если мы съездим вместе, возьмём всё, что ты захочешь, в прокат и посмотрим вечером?       — Правда? Ты ненавидишь фильмы.       — Но сегодня я бы посмотрела что-нибудь, — говорит Кролия, проводя пальцами по носу Кита. — Кровь?       — Мама. Держи руки при себе.       Она низко смеётся, весело смотря на него, и хлопает его по ногам.       — Поедешь? Можешь взять Рэд с собой.       — Хорошо, — отвечает Кит.       — Я тогда сейчас позвоню твоему отцу и возьму костыли, — говорит Кролия, поднимаясь.       — Подожди, не… не надо костыли, я справлюсь без них.       Кролия тяжело сглатывает. Кит видит, что она не хочет с ним соглашаться, и как нет уже вертится у неё на языке. Она проглатывает его, подумав, и говорит:       — Хорошо… Если ты так думаешь…       Если честно, то он просто не хочет возвращаться за ними в дом, но только улыбается ей в ответ.       — Хочу попробовать без них походить. И я могу написать папе.       Кролия медленно кивает.       — Хорошо…       Она отворачивается, но Кит быстро останавливает её.       — Подожди, — выдыхает он.       Он чувствует, что они снова отдаляются друг от друга, хоть после этого разговора Кит и чувствует себя более открытым. Он должен спросить сейчас, другой возможности уже может и не быть.       — Подожди… — Кит с трудом сглатывает. Ему всё ещё трудно подобрать правильные слова. — Ты любила тётю Эйфос? Даже после того, как вы упрятали её в психушку?       Кролия резко сглатывает; лицо искажается от боли.       — Что?.. Думаешь, я её больше не люблю?..       — Ну, просто ты… Все, вроде как, отвернулись от неё. И мы никогда не навещали её, только когда я был маленьким. Всё это время она была одна.       Кролия молчит какое-то время.       — Я навещала её…       — Что? Но… когда? Почему ты не рассказала мне?       — Ты был маленьким, поэтому не помнишь. Но каждый раз, когда она видела тебя, то сходила с ума. Я не знаю, почему. Но мы с твоим отцом решили, что тебя лучше не показывать ей на глаза. И каждый раз, когда я упоминала её имя, ты начинал рыдать. И такие истерики закатывал, в принципе, мало что изменилось, — Кролия криво улыбается. — Но я ходила к ней на неделе, пока ты был в школе. Так было проще всего… Кит, она была моей сестрой. Конечно, я любила её. Да, с ней становилось всё сложнее и сложнее разговаривать, но она всё ещё оставалась частью моей семьи.       — Я этого не знал… — говорит Кит, чувствуя себя немного лучше. — Я думал, мы просто оставили её там умирать…       — Кит… — мягко говорит Кролия. — Ты подумал, что мы это имели в виду, когда говорили, что хотим помочь тебе?..       Он опускает взгляд.       — Не знаю… Что-то вроде этого.       — Нет… Нет, никогда. С Эйфос всё было по-другому. Она окончательно сошла с ума. Она ничего не ела и не пила дома. Отказывалась от помощи, нападала на своего мужа. Мы не избавлялись от неё, мы пытались найти место, где о ней могли позаботиться. Я даже не подозревала, что всё это время ты думал об этом…       — А, может, с ней было бы всё хорошо, если бы люди просто… поверили ей?       Кит видит, как Кролия в изумлении смотрит на него и старается вернуть прежнее выражение лица. Срабатывает только наполовину.       — Думаешь, ты похож на неё?       — Ну… может быть. В какой-то степени.       — Кит, если ты получше вспомнишь её, то перестанешь так думать. С тобой всё в порядке. Это совершенно другой случай. Понятно?       Кит медленно кивает, но не уверен, что окончательно верит ей. Всё в порядке. В целом, ему стало лучше. Только он чувствует себя маленьким шестилетним мальчиком, но зато ему лучше.       Кит забирается в машину следом за ней, и Рэд всё ещё цепляется к нему, защищая.       — Что происходит с этой кошкой сегодня?.. — бормочет Кролия, приподнимая брови, когда Рэд смотрит на неё. Но она совсем не против, хотя всегда волнуется за салон машины.       — Что думаешь взять?       — М-м, — Кит почти смеётся. Трудно поверить в то, что мама так балует его. Он опускается на сиденье, чувствуя, как его обволакивает тепло. — Мне всё нравится. Можешь выбрать всё, что захочешь.       — О, есть один фильм, который твой папа хотел посмотреть. Забыла, как он называется. У него была тёмная обложка с золотыми буквами.       Кит жмёт плечами, сонно моргая.       Кролия приглушённо смеётся.       — Я могу одна сходить, а ты подождёшь в машине. Я быстро.       Кит зевает.       — Хорошо.       В машине тепло, хоть Кролия и включила обогреватель только раз. Приятно сидеть в таком маленьком и закрытом от остального мира месте со свернувшейся на коленях кошкой и смотреть вглубь тёмно-синего леса. Солнце близится к горизонту, не то чтобы оно вообще часто появляется, но оно словно копит энергию в течение дня, которая отступает с приходом ночи, оставляя место тишине.       Кит прислоняется к двери и смотрит в окно, позволяя глазам закрыться, а разуму утонуть. Он засыпает ещё до того, как они въезжают в город. Просыпается только тогда, когда Кролия трясёт его.       — М-м, — тихо стонет Кит, разлепляя глаза.       — Мы дома, — хмыкает Кролия, открывая дверь. — Мне отнести тебя?       Она может. Каким-то образом в этой семье ему достались гены маленького роста. Кит ниже даже Акши. Но он качает головой, пододвигаясь. Рэд спрыгивает с колен и подбегает к двери, оглядываясь в его сторону.       Похоже, что бы там ни вывело её из себя, уже ушло… Кит облегчённо вздыхает, поднимаясь на ноги.       Его отец уже дома, заканчивает готовить ужин. Видимо, у него не возникло проблемы с открытием двери. Он улыбается им, стоит им переступить порог.       — Выбрали хороший фильм? — спрашивает он.       — Так точно, — улыбается Кролия, заходя внутрь и снимая обувь. Проходит внутрь и, сцепив руки за его спиной, оставляет нежный поцелуй на губах. Довольно хмыкнув, Кролия отстраняется и смотрит на приготовленную еду.       — Выглядит аппетитно.       Рэд делает обход по дому, вытягивая шею и оценивая обстановку. Кит осторожно следует за ней и останавливается, когда Рэд поднимается по лестнице. Смотрит на свет в коридоре, боясь двинуться дальше.       — Что такое, милый? — спрашивает Кролия. — Мне принести костыли?       — Нет, — говорит он, смотря на неё через плечо. — Нет, всё в порядке.       Кит поднимается по лестнице. Рэд, его маленький защитник, ждёт наверху и выглядит достаточно удовлетворённой. Любопытной, но спокойной.       Тут больше ничего нет. Ни странных звуков, ни криво повешенных рамок. Когда Кит открывает дверь в свою комнату, то ожидает увидеть полный хаос: разорванные простыни, вырванные из окна доски и окровавленные перья, разбросанные повсюду.       Но нет. Всё осталось на своих местах; место у окна всё так же свободно. Единственное, что было не так, это бумага, лежавшая на столе. Видимо, она упала, когда он выбегал из комнаты.       Это был рисунок, который он сделал в день исчезновения Широ. «Защита любимых» одиноко лежит на полу. Кит подходит ближе и наклоняется, подбирая его.       Что-то было не так. Каким-то образом, края бумаги стали мягкими и потрёпанными, как будто ей уже много лет. Граффити, которое он нарисовал, стало темнее… как будто выгорело. Кит проводит пальцами по линиям.       Стук в дверь заставляет его подпрыгнуть. Кит оглядывается, и Кролия ухмыляется, наклоняя голову.       — Мне нравится. Ты нарисовал?       — Ох. Да…       — Ужин готов. Сначала поедим, а потом посмотрим фильм?       — Да, звучит отлично, — говорит Кит, откладывая рисунок обратно на стол.       Может, он слишком много думает. Может, рисунок просто смялся от того, что он столько времени носил его в кармане. Спал на нём. Всё остальное было в порядке. Как будто это был всего лишь сон.       Поужинав, Кит оказывается зажатым между родителями на диване и прижимает колени к себе, положив голову на плечо мамы.       Когда он в последний раз чувствовал себя таким защищённым? Он не знает. В детстве Кит всем доказывал, каким он может быть мужественным и независимым. Он всегда выворачивался из таких ситуаций, чего бы это ему ни стоило. Сейчас же он не хочет покидать то уютное тепло, которое дарят ему родители. Ему и здесь хорошо.       Это то, что Широ уже никогда не сможет получить. Именно этого Широ и хотел для Кита.       Акша возвращается домой, что-то крича о предательстве, потому что они начали смотреть фильм без неё. Она оставляет свою сумку у двери, делает попкорн и запрыгивает на диван рядом с отцом. И вот так вот они собираются перед одним телевизором на этом диване и наслаждаются просмотром.       Здесь так уютно, что Кит невольно засыпает. Сквозь сон он слышит шёпот:       — С ним всё хорошо, мам?..       Рука нежно перебирает его волосы, смахивает с лица и убирает за ухо.       — Думаю, да… Мне кажется, он был просто напуган. Как и все мы.       — Он звонил мне сегодня. Он позвонил мне. Кит позвонил. Он как будто был готов расплакаться в любой момент. Я даже не знала, что сказать…       — Он очень чуткий… Он хочет спасти весь мир. И это убивает его, когда он понимает, что не может.       Отец бормочет:       — И что же мы будем делать?..       — Не знаю… — шепчет Кролия, всё с той же нежностью перебирая его волосы. — Я не знаю.       Кит может остаться здесь. Ему больше не нужно бороться. Он всегда борется, как говорит мама, всё время, и даже Широ упомянул об этом. Кит может просто… продолжить жить, как Широ и хотел. Последнее желание Широ. Он может остаться здесь, в тепле. Это как подарок от него. Его последнее желание для Кита.       Звучит заманчиво…       В этот день Широ не возвращается. И в следующий тоже. Когда Кит открывает глаза в надежде увидеть его, сидящего у окна и спокойно наблюдавшего за ним, как в старые добрые времена, видит только пустое место. Широ нет, как и каких-либо признаков появления ворон. Только свет преломляется сквозь криво приколоченные доски. Дождь, не прекращавшийся с того самого инцидента, смыл все остатки крови. Как будто Широ никогда не существовало. Даже если бы у Кита была игровая приставка, он не смог бы ею воспользоваться.       Может, пришло время попытаться.       Когда Мэтт подъезжает к дому, Кит, как и любой другой нормальный школьник, отправляется на занятия.       — Привет, Кит, — хмыкает Пидж. — Как дела?       — Замечательно. Не могу дождаться, чтобы увидеть, сколько домашки мне придётся делать.       Пидж фыркает.       — Вообще-то нисколько. В последнее время нам не так много задают.       — В любом случае, мне не хватит мозгов, чтобы всё это сделать.       — Все думают точно так же. Я рада, что ты вернулся. Без тебя в школе скучно. Правда.       А школа кажется скучной ему по сравнению с той жизнью, которая была у него всего несколько дней назад. Кит сидит на своём месте, невидящим взглядом уставившись в доску и покусывая кончик карандаша, и думает, что он здесь вообще забыл. Разве так всегда и было?.. Он не может сидеть спокойно на месте. Как будто что-то ждёт его прямо за дверью. Не какое-то существо, а то, что он должен сделать.       Но именно этого Широ и хотел. Хотел, чтобы Кит просто… был.       Поэтому он продолжает прикладывать к этому усилия. Старается сосредоточиться на учителе, рассказывающем о каких-то правилах грамматики, о числах, которые его совершенно не волнуют.       Они всё ещё не нашли тело Широ. Без тела невозможно понять, мёртв он или нет. Может, он всё ещё дышит. Может, прямо сейчас ему нужен Кит, но он просиживает свою задницу за изучением бизнес-математики.       На протяжении всего урока нога не даёт ему покоя, пульсируя от боли, и остальные ученики начинают коситься на него. Кит всё ещё проверяет дверь. Окно. Возможно, только возможно, он увидит кого-нибудь здесь. Иногда ему кажется, что он чувствует его присутствие, но, в конце концов, никого здесь нет…       Когда он медленно идёт по коридору, вглядывается в толпу учеников, чтобы увидеть эту заляпанную в крови футболку.       Но нет.       Пошёл ли он дальше? Попал ли в другой мир? Что происходит с призраками? Или же Широ прячется за дверями и скрывается сейчас в кустах?       Кит хочет знать. Широ всё ещё где-то поблизости. Но где?       — Здесь, — говорит Пидж во время английского, положив лист бумаги на стол прямо перед ним. — Сегодня мы выступаем с презентацией. Я сделала твою часть.       — Оу… — бормочет Кит, просматривая материал. – Пидж… Не нужно было этого делать…       — Всё в порядке. Это заняло пару минут. Давай же. Наша очередь.       Бессмысленно. Всё это кажется бессмысленным.       Кит поднимается на ноги и, опираясь на костыли, встаёт рядом с Пидж перед целым классом. Все смотрят на него. Но такое чувство, что на него смотрит кто-то ещё. Кит переводит взгляд наружу на пролетевшую мимо птицу, но это был просто… зяблик? Или какая-то другая мелкая птица.       Кит даже не обращает внимание на то, что Пидж уже закончила свою часть. Она тычет ему локтем в бок, привлекая внимание.       Он смотрит на неё, и Пидж кивает в сторону класса.       — Твоя очередь.       — Оу… — мнётся Кит, подносит лист к лицу и смотрит в него. — Эм…       Он помнит, как читать; он смотрит на материал и видит слова. Кит думает, что видит их, но это всего лишь… начертания.       Что-то маловажное написано на чистом листе, а он здесь, стоит перед всем классом, изображает не пойми кого ради Широ, но его разум не может принять реальность происходящего. Ему здесь не место. Это полный абсурд. Пустая трата времени. Кит не в силах собраться с мыслями.       — Кит?.. — шепчет Пидж. — Кит.       Он чувствует его через колебания в воздухе… Именно здесь он проснулся после случившегося. Кит может услышать его в тишине к беспокойству каждого в этом кабинете.       — П-простите, — Пидж подходит к учителю и наклоняется к его столу так, чтобы остальной класс не мог её услышать. — Он проходит через трудный период. После всего, что случилось…       — Всё хорошо, — доброжелательно говорит учитель. — Может, тебе нужно сходить к медсестре?       Кит всё ещё чувствует его… несмотря на то, что его уже здесь нет.       — Кит, — повторяет Пидж.       — Н-нет, — выдыхает он, приходя в себя. Кит смотрит на лист в своих руках; дрожь проходит сквозь него. Снаружи ничего нет. Ничего особенного. — Нет, просто… мне нужно время. Простите.       — Всё в порядке, — мягко повторяет учитель. — Мы все понимаем.       Нет, они не понимают.       К обеду настроение Кита совсем испортилось, к чему он не был готов. Вместе с Пидж он садится рядом с Ханком и Лэнсом, но не принимает участия в их разговоре. Его взгляд неотрывно смотрит на полоску деревьев за школьным воротами, среди которых Широ ходил, среди которых пролилась его кровь, среди которых они нашли его руку.       Может, есть такие места, которые полиция пропустила и которые он может проверить сам. Может, если бы он не пошёл дальше по дороге, а зашёл глубже в лес…       Пидж щёлкает пальцами перед его носом, и Кит приходит в себя.       — Есть кто дома? — спрашивает Пидж, вскинув брови.       Кит смотрит на неё и заставляет себя расслабиться и отвести взгляд от дороги.       — Я в порядке, ладно? Прости за английский. Мне просто… нужно было время.       — Да, мы все через это проходим.       Кит ёрзает на месте и трёт нос. Разве? Но нет смысла спорить.       — Не понимаю, как вы, ребята, можете делать вид, что ничего не произошло. Это случилось прямо здесь, в этом же районе. Убийцей может быть кто угодно.       — Ну, вообще-то не кто угодно, — говорит Лэнс, указывая на каждого. — Широ размазал бы нас по стенке. Ну, может, у Ханка был бы шанс, но он хочет готовить, а не убивать.       — Я также не хочу никого убивать, — защищается Пидж.       — Только не ты. Ты маленький котёнок. Но вот Кит. Я могу представить его в роли убийцы.       — Это, блять, совсем не смешно, придурок, — огрызается Кит.       — Лэнс, — вздыхает Пидж, поправляя очки и возмущённо смотря на него, что можно понять, как мы же говорили об этом.       Лэнс издаёт смешок, поднимая руки вверх.       — Я не имел в виду, что ты это сделал. Просто… если бы тебе пришлось, то ты смог бы. Не думаю, что если бы кто-то из нас оказался в плохой ситуации, то осмелился бы. Мы бы приняли свою участь и умерли бы, — Лэнс постукивает по виску. — Теперь мне интересно, что делал Широ перед смертью… Он сильный, чтобы дать отпор, но осмелился бы?       Бессмыслица какая-то. Ещё немного и Кит врежет кулаком по столу. Он старается сделать глубокий вдох.       — Кто сказал, что он мёртв?       — Парни, — вмешивается Пидж, качая головой. — Давайте закроем эту тему. Мы не должны об этом говорить. Давайте о чём-нибудь другом.       — Да-да, в любом случае, я уже устал говорить на эту тему, — соглашается Лэнс. — Всё завершено. Всё кончено. То есть, одно дело, когда есть свежие улики, там, кровавые следы или какие-то признаки Широ. Или хлебные крошки, ведущие нас на ложный след, какая-нибудь левая рубашка, привязанная к столбу. Или машина Широ в каком-нибудь странном месте. Или поддельное тело. Это бы означало, что он всё ещё жив, верно? Как будто убийца просто пытается замести следы.       — Я не детектив, Лэнс, — Пидж хмурится, когда он ждёт её подтверждения.       — Но это было бы подозрительно, не так ли?       — Но ничего этого нет, ясно? Успокойся.       — Но если бы только было…       Пидж цыкает.       — Если бы это всё было, то да, это было бы странно и подозрительно. Доволен? Теперь давайте сменим тему.       — Хорошо, хорошо, просто я пытаюсь вбить это в голову Кита. Если бы всё это было, то тогда ты мог бы начать волноваться. Только тогда вещи становятся подозрительными. Но ничего этого нет. Всё спокойно. Всё хорошо. Это просто случилось, и с этим покончено. А теперь мы все должны двигаться дальше.       Заметив, как злится Кит, Пидж твёрдо говорит:       — Лэнс пытается сказать, что нам следовало бы переключиться на что-то хорошее. Ради нашего же благополучия. Но с делом ещё не покончено… Сегодня мой отец придёт в школу в рамках расследования. Он снова допросит учителей и учеников, но уже во второй раз, попытается вытянуть из них хоть какие-то ответы. Он правда погрузился в это дело с головой, хорошо? Он верит, что кому-то в этом городе что-то известно. Он любил Широ. И не сдастся так просто, Кит, — говорит Пидж, обращаясь к нему. — Давай просто доверимся ему. Мы же можем это сделать?       Кит сжимает пальцами переносицу и закрывает глаза.       — Да, — напряжённо говорит он. — Хорошо.       Кит открывает бутылку воды и пьёт её, чтобы отвлечься.       Лэнс наигранно вздыхает с облегчением.       — Ну наконец-то. Теперь я окончательно готов сменить тему. Всю прошлую неделю только и было слышно, что Широ то, да Широ сё. Даже ты, кого вообще ничего не волнует, кроме Пидж и чёртового скетчбука, слишком остро реагируешь на всю эту ситуацию с ним. То есть не то чтобы я хотел, чтобы такое произошло с Широ или что-то ещё, но прошло уже достаточно времени, разве мы не можем просто пережить это?       Кит готов был сорваться. Но он держится. Он старается.       — Просто я не понимаю тебя. Ты даже не знал его! — жмёт плечами Лэнс, вызывая бурю внутри Кита.       Вот и оно. Кит чуть не давится водой от такой бестактности.       — Потому что он был живым человеком, идиот. Пережить это? Пережить?! А ты не думал, что Широ тоже хотел бы просто «пережить это»?       — Ах…       — Он пропал. Пропал! А всё, что тебе нужно сделать, это прослушать какую-то хрень за шесть часов в школе. А он может уже никогда ничего не услышать! Он может быть мёртвым! Как ты этого не понимаешь?       Кит застаёт Лэнса врасплох таким наездом.       — Воу. Я не имел в виду это в таком ключе. Просто я думаю, что мы не знали этого парня, так почему продолжаем думать о нём и переживать по этому поводу, а? Мы должны двигаться дальше. Жизнь на этом не кончается.       — Ну, ты страдаешь меньше всех нас. «Широ то, Широ сё»? Возможно, он лежит мёртвый в канаве! Думаешь, ты страдаешь? А как же Широ? Что насчёт него?! Вся эта кровь… Все его надежды и мечты!.. — Кит судорожно вздыхает. — Что насчёт него?..       — Кит, — мягко говорит Пидж.       Лэнс бледнеет.       — Чувак, я… я не имел в виду ничего такого. Прости. Просто мне интересно, почему… Я идиот.       Кит стонет, прикрыв рот руками. Лэнс есть Лэнс. Он придурок, но никогда не имеет в виду ничего плохого. И Кит прекрасно об этом знает. Он знает.       — Да… Знаю, я просто… — «Скучаю по нему», — хочется сказать, но нельзя. Кит делает глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. — Просто мы все тут просиживаем свои задницы и ноем вместо того, чтобы сделать хоть что-нибудь.       — Ну, и что мы можем сделать? Прочесать лес?       — О нет. Я не собираюсь стать закуской для волков, — говорит Ханк.       — Широ может быть где угодно, — рычит Кит. — Уверен, он также не хочет стать прикормом.       — Я думал, ты только что сказал, что он лежит мёртвый в канаве, — говорит Лэнс.       Кит бросает на него взгляд.       — Ещё одно слово. Если я услышу от тебя хотя бы ещё одно слово, клянусь богом… Ты такой тупой иногда, — шипит Кит. — Возможно, мёртв, но что если нет?       — Перестань, Кит, — тихо говорит Пидж, дёргая его за рукав. — Это никому не приносит пользу. Давайте закончим на этом.       — Почему? Зачем? Что если мы о чём-то не догадались? О чём-то, что лежит прямо у нас перед носом? Вы не знаете, умер ли он. Никто из нас не знает. Он может быть где угодно! Мы даже тело не нашли. Никто и пальцем не пошевелил.       Никто.       Даже Кит.       — Кит, — говорят они одновременно. В их взгляде столько жалости.       Он знал, что будет тяжело вернуться в школу, делать то, что от него хотел Широ, притворяться, что всё хорошо. Кит никогда не умел врать. Он как будто истекает кровью.       — Не надо, — бормочет Кит, устало поднимаясь. — Простите. Мне жаль… Я подумал, что справлюсь, но, кажется, я ошибся… Пойду в уборную…       — Хей, приятель, — Лэнс виновато наклоняется вперёд. — Прости, чувак. Я зашёл слишком далеко. Клянусь, больше я о нём и слова не скажу. Хочешь, чтобы я пошёл с тобой?       — Нет, — каким-то образом это даже не звучит грубо.       Кит почти хватает рюкзак, но, одумавшись, смотрит на Пидж, ведь тогда она поймёт, что он просто сбежал, и найдёт его рано или поздно. Поэтому он оставляет его ей и, взяв костыли, отправляется в туалет.       Успокойся. Успокойся. Если Широ смог оставаться спокойным в форме призрака, испытывая столько боли, то и Кит сможет. Он сделает это для него. Ведь это последнее, о чём Широ его попросил. Самая последняя просьба.       Кит с трудом сглатывает, заходя в туалет, когда с противоположной стороны открывается дверь и кто-то выходит оттуда. Он почти игнорирует её, пока она не издаёт какой-то странный грудной звук и не подходит к нему, осторожно положив руку на плечо.       — Ты ведь Кит… верно?       Он медленно оборачивается и смотрит на неё.       Желудок тут же скручивает. Подруга Широ. Что бы там она ни хотела ему сказать, Кит явно не готов это выслушивать.        Он хочет покачать головой, чтобы она даже не начинала, и пойти в туалет, чтобы прочистить свой желудок, но улыбка появляется на её лице. Она смотрит на него так, как будто он многое значит для неё несмотря на то, что они никогда не разговаривали.       — П-прости; мы даже не представились друг другу. Знаю, это всё не кстати, но я Аллура. Широ был моим хорошим другом, — мягко говорит она. — Он многое значил для меня, и мы были довольно близки… Но он всегда умалчивал о какой-то части своей жизни. И просто… Я рада, что… — Аллура прокашливается и отводит взгляд, потирая шею рукой, и взволнованно говорит, — Лотор рассказал мне, сколько ты значил для Широ.       Кит кусает губу и мотает головой. «Нет, — хочет сказать. — Боже, нет. Всё было не так». Это его наказание? Так он расплачивается за свою ложь? Это слишком жестоко. Кит хотел этого, так хотел, но Широ отвернулся от него. Слова, которые он хочет сказать Аллуре, застревают комом в горле: «Ошибаешься. Ты очень сильно заблуждаешься».       Но её глаза наполняется слезами, когда она смотрит на него, как будто он последнее, что оставил после себя Широ.       — Уверена, у вас у обоих были причины держать это всё в секрете… и я хочу, чтобы ты знал, что это нормально. Широ никогда бы не выбрал кого попало. Он заботится о тебе всем своим сердцем. Я рада, что в свои последние дни, рядом с ним был кто-то, кто…       — Хватит… — наконец, обрывает её Кит, с трудом продолжая дышать. Его голос дрожит. Плечи напрягаются. Он тихо говорит, — нет… Пожалуйста, просто прекрати…       — Конечно, — мягко говорит она, опуская голову. — Просто я хотела выразить соболезнования твоей потере, Кит. Он навсегда останется в наших сердцах.       Нет. Нет. Нет, нет, нет, нет. Он не выдержит этого.       Кит обходит её и убегает. Бежит так быстро, насколько ему позволяют костыли. Он выбегает в наружные коридоры и выходит на мрачные коридоры здания, где выращивают рассаду. В это время дня учеников сюда не пускают, но дверь сломана, и всем известно, что если сместить замок в сторону, то она откроется.       Кит подходит к стене и обрушивается на неё, с силой ударяясь об неё головой. Его всего трясёт. Он чувствует, что бросает Широ на произвол судьбы, находясь здесь. Как будто всё, что произошло сегодня, напоминает ему о провале. О том, что он оставил Широ умирать, как будто его это совсем не волнует, но это и недалеко от правды.       Если бы не его нога.       Если бы Кит был нормальным.       Если бы он прилагал больше усилий.       Если бы он контролировал свои эмоции.       Если бы он просто мог… Если бы он…       Эмоции всплывают наружу. Кит больше не может держать их под контролем. Одним резким движением он разворачивается и с ужасным хлопком пинает стену травмированной ногой изо всех сил. Боль пронзает всё тело, и Кит не сдерживает сдавленного крика, вырвавшегося из груди. Это так больно.       Но он продолжает. Всё с той же свирепостью продолжает пинать стену.       И снова.       Кит выкладывается в каждом ударе, оставляя ругательства при себе. Это почти приносит ему облегчение. Наконец, он может наказать себя. Он это заслужил.       К чёрту его ногу, к чёрту его самого, эту школу и всех вокруг.       Кит ненавидит себя. Ненавидит находиться здесь. Ненавидит то, как он облажался. Ему надоело притворятся, что он не знает Широ, потому что он знает. Кит знает его и не может просто так забыть.       Кит продолжается биться коленом об стену в пустом и мрачном коридоре. Звук разрезает тьму. Свет пробивается сквозь стеклянную дверь. Кит бьётся об стену, пока не начинает плакать. Колено начинает истекать кровью, но он не останавливается.       Когда мышцы напрягаются до такой степени, что больше не слушаются его, Кит соскальзывает вниз по стене и просто сидит здесь, сломленный. Он опускает голову, и слёзы непрерывно текут по щекам.       Неважно, хотел ли его Широ или не хотел, Кит не может избавиться от своих чувств. Он хочет, чтобы он был рядом с ними. В этом мире. Широ не должен быть где-то сам по себе, его место здесь.       Кит сидит в темноте бог знает, сколько времени. Он даже не замечает, как скрипит и открывается дверь. Не слышит и быстрых приглушённых шагов. Но краем глаза он замечает маленькие ботинки и знакомый рюкзак, брошенный на пол. Пидж замирает, когда подходит ближе. Какое-то время она просто стоит рядом с ним, не говоря ни слова, и опускается на пол, чтобы обнять его. Кит утыкается лицом в её плечо и позволяет себе разойтись. Его накрывает новой волной слёз, и он цепляется за неё, как за спасательный круг. Пидж только сильнее прижимает его к себе.       Они сидят в коридоре столько, сколько нужно Киту. Игнорируют звонки и не говорят ни слова. Когда он приходит в себя, Пидж помогает ему подняться и отводит домой.       Кит принимает горсть таблеток и идёт в школу на следующий день и на следующий, и после него… Мама отвозит его к доктору, чтобы проверить ногу. Она только в ужасе смотрит на её состояние и спрашивает, что произошло, почему она вся в синяках, почему кожа разодрана. «Упал», — отвечает ей Кит, и доктор делает всё возможное, чтобы исправить нанесённый ущерб. Но незачем склеивать вдребезги разбившуюся вазу. Они дают ему ещё больше таблеток, не только обезболивающие. Кит принимает их.       И продолжает двигаться дальше.       Каждый раз он напоминает себе, что этого хотел Широ. А он, в свою очередь, хочет делать то, о чём его просит Широ. С каждым днём это однообразие приносит всё больше боли. Это неправильно. Он должен хоть что-то делать. Но желание Широ…       Поэтому Кит продолжает. Пытается. Он старается, хоть это медленно убивает его.       Интуитивно Кит продолжает что-то чувствовать. Как будто рядом кто-то есть, но никого не видно. Широ? Но это ощущается не так. Но иногда — да. Может, и так.       А, может, и нет.       Кит всё время об этом думает. Всё время думает о Широ.       Так и проходят его дни. Потому что Кит так решил. И спустя месяц он чувствует, как что-то нависает над ним. Его выбор. С каждым днём он всё больше и больше давит на него, опускаясь на плечи неподъёмным грузом. Каждое его решение. Каждое предательство.       Но когда Мэтт отвозит их домой, боковым зрением Кит видит дом, видит очертания. Проверяет их.       При каждом упоминании Широ он замолкает, прислушиваясь.       Когда Пидж закусывает губу и смотрит куда-то вдаль, нахмурившись, Кит удивляется… Она что-то скрывает от него?       Широ.       В один из таких же дерьмовых дней Кит тащится на парковку, как и всегда. Замкнутый круг, за пределы которого он старается не выходить. Монотонный цикл. Он даже не обращает внимание на то, что Пидж и Мэтт что-то обсуждают между собой в полголоса. Пидж крепко сжимает телефон в руке, Кит и этого не замечает.       Заметив Кита, она отскакивает от Мэтта, интенсивно размахивая рукой перед лицом.       — Готов?       Кит смотрит на неё.       — Да. А ты?       — Да. Твоя нога, кажется, опухла, Кит…       — Возможно.       — Давай. Я сяду спереди, чтобы ты смог вытянуться сзади.       — Спасибо, Пидж, — говорит Кит, снимая обувь и укладываясь на сиденье.       Мэтт выезжает с парковочного места, и Кит устало откидывает голову назад. Закрывает глаза и старается дышать ровно.       — Кэти… — начинает Мэтт.       — Мэтт, — быстро обрывает его Пидж.       Мэтт поджимает губы, нахмурившись, и крепче сжимает пальцами руль. Бросает взгляд на Кита, и он немедленно обращает на это внимание.       Что-то покалывает в груди. Искра. Надежда.       — Что? — спрашивает Кит, переводя взгляд на Пидж.       — Ничего, — неохотно отвечает она.       — Что случилось?       — Кэти, он всё равно узнает…       — Нет.       — Ты же сама понимаешь, что завтра уже вся школа будет знать. Разве не хочешь, чтобы он услышал об этом от тебя?       Время замедляется, и Кит понимает, что Пидж колеблется. Видит её мрачное выражение лица. Его надежда угасает, как пламя, поглощённое темнотой. Кит переводит взгляд с одного на другого.       — Услышу… что? Ребят?..       Он вспоминает, как Пидж смотрела на него в школе, крепко сжимая телефон в руках, стараясь скрыть жалость во взгляде.       Его словно ледяной водой окатывает. Всё встаёт на свои места. Кит понял.       — Нет, — он словно слышит себя со стороны. Видит её настороженный взгляд и боль на лице Мэтта. — Нет.       Кит стискивает зубы. Этого не может быть.       — Они нашли его. Нашли его тело… — шепчет он.       Пидж оборачивается к нему и качает головой, поднимая руки вверх.       — Остановись. Дыши. Они получили звонок примерно час назад о каком-то теле. Они на месте сейчас. Ещё ничего не установлено, но я хочу, чтобы ты подготовил себя, потому что… ну, как много тел вообще находят в этом городе?       — Это может быть какой-нибудь путешественник, — говорит Мэтт. — В это время года многим кажется отличной идеей приехать сюда.       — Это прямо у озера, если идти по этой тропе, — говорит Пидж. — Они нашли тело в зарослях. Оно всё сгнило.       Кит чувствует, как внутри всё ухает вниз.       — И больше нет никакой информации? Оно похоже на него вообще? А какая на нём одежда? Уже позвонили его родителям?       — Не знаю. Это всё, что папа сказал. Они сейчас там, так что я уверена, что мы скоро всё узнаем.       — Мы должны пойти туда, — говорит Кит, выпрямляясь и наклоняясь между ними. — Мэтт, ты знаешь его. Мы знаем его. Мы сможем опознать тело.       Пидж недоверчиво смотрит на него.       — Кит, это не…       Мэтт кивает в ответ и говорит шёпотом:       — Я тоже так думаю.       — Мэтт, — кричит на него Пидж.       — Пидж, он мой лучший друг. Если бы у нас был выбор…       — Но… — начинает она, разворачиваясь, чтобы посмотреть на Кита.       И снова переглядывается с Мэттом. Машина скрипит с обеих сторон.       Пидж первая идёт на попятную. Прикрывает глаза и скрещивает руки на груди.       — Отлично, вы уже взрослые; мне не нужно нянчиться с вами. Но запомните мои слова — это плохая идея. Чем бы это ни кончилось, вам обоим от этого лучше не станет.       — Если это Широ… — шепчет Мэтт.       Он съезжает с главной дороги на лесную дорожку. На ней больше всяких дырок, веток и шишек, и это плохо для ноги Кита, которую он повредил ещё сильнее на днях, но он уверен в своём решении.       Он не знает, как реагировать на тело.       Кит уже представляет: пустой взгляд Широ, устремлённый куда-то вверх. Рука, оторванная от тела. Одежда, перепачканная кровью, которую, должно быть, смыло озёрной водой.       Мёртвый Широ.       Его Широ. Тот, кого он узнал за прошедшие несколько недель. Кит не знает, как ему быть. Пальцы уже трясутся. Его снова мутит.       Он знает, что Пидж наблюдает за ним, ищет любой повод, чтобы развернуть их и уехать обратно, поэтому Кит старается держать лицо непроницаемым, насколько это только возможно.       — Кит, мне кажется, тебе лучше остаться внутри.       Он делает глубокий вдох.       — Я волнуюсь…       — Я должен узнать, Пидж… — шепчет Кит. — Мне нужно его увидеть.       Деревья встречаются чаще, но всё ещё есть место для машины. Тут уже стоят несколько полицейских автомобилей. Мэтт просто останавливается рядом с ними и выходит наружу. Его руки трясутся.       Все ждут друг друга. Пидж обходит машину и обхватывает руку Кита своей, другой сжимая его ладонь. Мэтт, весь напряжённый, встаёт с другой стороны от неё.       Они идут все вместе. Настороженно, как будто монстры поджидают их на деревьях. Правда, с которой тяжело бороться. С каждым шагом они подходят ближе к воде. Жёлтая лента обмотана вокруг деревьев, и, нахмурившись, Мэтт приподнимает её, чтобы они смогли пройти.       Воздух густой от влаги. Дышать тяжело. Запах странный, как от гнили? Удобрения? Что-то ещё? С каждым вздохом Кит чувствует острую боль в лёгких.       Озеро серое, спокойное и уединённое. Может, в последний раз люди приходили сюда лет десять назад, но сейчас тут больше никто не купается — оно слишком заросло. У воды тяжёлый и кружащий голову запах. Должно быть, тут водятся пиявки.       Едва ли можно что-то разглядеть сквозь туман, целиком заволакивающий деревья.       Полицейские стоят у кромки воды, кто-то по колено зашёл в озеро, и жмутся друг к другу. На земле лежит брезент. Они раздвигают камыши, осторожно доставая из них что-то, как будто это было чем-то ценным, чем-то священным.       В их руках лежит тело, в самом центре. Оно выглядит тяжёлым и опухшим, и его опускают обратно в озеро. Голова откидывается на плечи, и шея выгибается дугой.       Кит забывает, как дышать. Это мужчина с тёмными волосами. Полицейские вытаскивают его на берег, и вода вытекает из него, как из губки. Они тянут его тело вдоль берега с противным хлюпающим звуком. Плечи напрягаются от тяжести, а лица становятся мрачными.       Они медленно опускают его на брезент и отходят в сторону. Все останавливаются вокруг тела и смотрят на него. Нельзя даже сказать, что это был взрослый человек.       Ребёнок, скорее.       Кит слышит, как отец Пидж с сожалением говорит:       — Мы опоздали.       Нет. Что это значит? Это он? Это он?! Кит тянет Пидж быстрее, словно в тумане.       Широ. Все знают, как он выглядит, особенно Кит. Широ всё ещё здесь, улыбается в его скетчбуке, оставленном дома.       Высокий. Широкие плечи. Узкая талия. Волосы. Руки.       У этого человека то же телосложение, тот же рост. Хотя лицо слишком опухшее и трудно разобрать отдельные черты, но волосы чёрные, как у Широ. Короткие… как у Широ.       Кит чувствует, что его сейчас стошнит.       Мэтт хрипит:       — О боже, — он давится всхлипом. — О нет. Нет. Боже, нет. Широ.       И его тошнит прямо на камни.       Кит продолжает двигаться вперёд.       Не так всё должно было кончиться.       Он чувствует себя странно, опустошённо. Может, осознание проедется по нему поездом. Как холодный и горький конец путешествия.       Но в его груди всё ещё есть незапечатанная дыра. Какое-то чувство неудовлетворённости.       Пидж что-то говорит ему, умоляет и тянет назад. Кит не слышит её. Кто-то другой тоже хватает его. Кто-то выше и сильнее. Но нет. Они ничего не значат. Они пытаются встать у него на пути, но Кит выглядывает из-за них.       Всё, что он видит — тело. Всё, о чём может думать — Широ.       Широ, тепло улыбающийся, когда Кит рассказывает ему какую-то дурацкую шутку. Широ, протягивающий ему руку и смотрящий на них, волнуясь о маленьких порезах. Широ, сидящий на своём месте у окна, купающийся в лучах утреннего солнца и ласково смотрящий на Кита, когда тот поднимает на него взгляд. Широ, оставивший его, чтобы он смог двигаться дальше.       Всё, что видит Кит — это тело.       Ни больше, ни меньше.       Руки и ноги отрублены как в каком-то ужасном фильме.       Кожа будто расплавилась или износилась. Не похожа на настоящую.       Руки как будто слеплены из пластилина.       Вместо глаз — дыры.       Кит не может представить запаха хуже. Разложение. Смерть. Всё неправильно.       Как будто вся его кожа раздулась, наполнилась водой и отходит от…       Кит замирает.       Подождите…       Подождите.       Его взгляд снова опускается на тело, и шок пронзает его, как молния.       Две руки.       Две. Руки.       — Это не Широ, — выдыхает Кит, выворачиваясь из рук, чтобы увидеть это ближе.       — Что? — Мэтт обходит его, сгорбившись после недавней прочистки желудка, и указывает на тело. — Скольких людей ты знаешь такого же размера? Его чёлка…       — Это не он, — Кит прижимает руку ко рту. — Это не он! Рука. Я говорил, что он потерял одну. У него шрам на предплечье. Я видел. На этом теле его нет.       — Кит, — осторожно говорит отец Пидж, подходя к нему ближе. — Кит, взгляни. Это кольцо выпало из его кармана, когда мы вытаскивали его. Это его кольцо, как и описали его родители.       Кит смотрит, но не видит. Он отчётливо помнит тот день в лесу, когда они нашли руку Широ с этим кольцом на пальце.       — Это не его. У каждого футболиста есть такое. Это ничего не значит.       — Кит… Кроме него больше никто его не терял.       — Оно другое. Я знаю. Посмотрите на него. Посмотрите.       Взгляд Мэтта прикован к телу, и что-то меняется в его сознании.       — И его волосы спутаны. Но… Но их текстура… Слишком толстая. Его волосы… Это не он. Он не… не похож на Широ.       Кит делает несколько шагов назад прямо в камыши, которые касаются его спины, словно поддерживая. Поднимает голову к небу и чувствует это. Чувствует всем свои сердцем. Это ясно как день.       — Не Широ, — выдыхает он. — Это не Широ. Слава богу. Слава богу.       Кит прикрывает глаза. Начинает моросить дождь, и несколько капель падают ему на лицо.       Кто-то пытается их всех обмануть. Кто-то подбросил это тело. И зачем им это делать, если только они не скрывают настоящее? Почему бы просто не выбросить его? Только потому что он всё ещё жив…       Облегчение. Кит испытывает такое облегчение. Широ всё ещё где-то здесь и ждёт. Он знает это. Чувствует. Кит всё время это чувствовал.       Ливень начинает стучать по озеру. Дождь смешивается со слезами на лице Кита, и он прикрывает его руками, когда облегчённый всхлип вырывается из него. Они промокают насквозь; одежда липнет к телу. Но всё хорошо. Ещё никогда не было так хорошо.       Это не его тело. У них ещё есть шанс.       Широ жив.       Широ жив.       Широ жив.