смежное

Их отношения — неосторожная ходьба по тоненькой ниточке меж пик самых высоких гор. Их обоюдное желание как самая дрянная в мире наркота — утром, когда воздух свежим ручьем вымывает из лёгких вчерашнюю пыль дорог, а ноги увязают в высоких влажных травах, намокая от росы, смех распирает грудную клетку. Несдерживаемый, неугомонный, разделённый лишь между двумя. Луг огромен, волнами размытый полем. Таким бескрайним, необъятным, изумрудно-солнечным. С полыхающими в рыжем восходе колосьями ржи. Маленький демон бьёт, неуязвимый лис чувствует. Чувствует то, что казалось навсегда утерянным из списка осязаемого — боль. Капитан может дать столько боли, сколько ненасытная жадность пожелает, может налить кипящей боли сверху, вдогонку. С ним капитан может расслабиться, не сдерживаться и дать волю кулакам. Грех будет защищаться, будет пытаться, но как бы невзначай раз за разом пропускать удары. Их взгляды сталкиваются лишь на какой-то миг, прежде чем бывший бандит входит на метров пять под землю. Полное доверие и отдача себя в чужие руки без задних мыслей. Это беспечно и наивно, а потому так ценится. Это как алмазная цепь — от неё не избавишься, её лишь наденешь на обе шеи. Боль расползается сладкой истомой по всему телу, выкрученная к чертям собачьим рука не спешит восстанавливаться, всё больше позволяя крови питать сырую пропаханную землю. Это что-то, что нельзя назвать привычными словами. Это что-то, что физически теснее дружбы и психологически сильнее любви. Компенсация собственных недостатков друг в друге, каждое вот так вот встреченное утро как смывание рутинной грязи. Неотъемлемая кормежка хищных зверей, которые всё чаще и чаще раздирают живот, сжирают органы и рвутся на свободу. Дракон убивает разрушительной мощью чужих лисиц, которых в последнее время скопилось слишком много, и они вываливаются из вспоротого брюха прежде, чем дыра успевает затянуться. — Больно, капита-а-ан, — такие моменты интимней любого секса и сокровенней любых детских мечт. В глазах лиса отражаются ещё не сошедшие, но уже блёклые звёзды, в глазах дракона — узкие зрачки лиса. Прохладой свободы и жаром звериной разогретой крови сталкиваются их губы — мягкие и детские с тонкими и загрубевшими от времени. Чтобы довести себя до кипения и полностью ощутить то, к чему шли. И в такие моменты взрослый человек понимает, что маленький демон знает в сотню раз больше его, а зрачок у ребёнка обвит зелёным хвостoм дракона. Это несмешные шутки с огнём давно расплавленного разума. Стоит один раз зайти слишком далеко, и будет сложно. Стоит рухнуть их доверию, мосты, лежащие между двух гнилых душ, вспыхнут голубым пламенем. Гнев отходит на несколько метров и поднимает голову, вглядывается в бесконечное небо, а жадность остаётся лежать, распластав в стороны руки и в охапку сгребая свежие травы. Когда ещё такое будет, в мире постоянных сражений? Лис опять хрипло смеётся, прикрывая глаза, а затем смотрит на командира. Просто так, бездумно улыбаясь, и получая в ответ такую же бездумную улыбку.