50 оттенков серого

Я с отвращением смотрю на своё отражение в зеркале. Ну почему у меня такие волосы — они торчат во все стороны! И почему Дмитрия Позова угораздило заболеть, а я мучайся!.. Теперь вместо того, чтобы готовиться к выпускным экзаменам, до которых осталось чуть меньше недели, я пытаюсь кое-как пригладить непослушную чёлку. «Нельзя ложиться спать с мокрой головой, нельзя ложиться спать с мокрой головой», - повторив эту мантру несколько раз, я снова пытаюсь привести свои лохмы в порядок и в изнеможении закатываю глаза. Из зеркала на меня смотрит бледный парень со светло-русыми волосами и зелёными глазами, которые слишком велики для его лица. Единственный вариант — уложить челку назад: так хоть вид будет приличный. Дима — мой сосед по комнате. И как раз в тот день, когда у него запланировано интервью для студенческой газеты с каким-то промышленным магнатом, о котором я никогда в жизни не слышал, он свалился с гриппом. Поэтому ехать придётся мне. А у меня на носу экзамены, недописанной сочинение, и сегодня вечером я должен был работать, но вместо этого поеду за сто шестьдесят пять миль, в центр Сиэтла, чтобы встретиться с генеральным директором холдинга «Попов Энтерпрайзес». Таинственный Арсений Попов, выдающийся предприниматель и крупный спонсор нашего университета, человек, чьё время исключительно ценно — гораздо ценней, чем моё, — согласился дать Диме интервью. Невероятная удача, сказал он. Чёрт бы побрал его общественную деятельность! Дима обосновался на диване в гостиной. —Антон, не сердись! Я девять месяцев уговаривал его дать интервью. И ещё полгода буду просить о переносе. К тому времени мы оба окончим университет. Как редактор я не могу упустить такой шанс. Ну пожалуйста! Дима упрашивает меня хриплым простуженным голосом. Как у него это получается? —Конечно, я съезжу, Дим. Иди ложись. Тебе купить найквил? —Да, пожалуйста. Не забудь взять мои вопросы и портативный диктофон. Тебе надо просто нажать на запись. Я потом расшифрую. —Я ведь ничего про него не знаю. -бормочу я, стараясь подавить приступ паники. —У тебя есть готовые вопросы — это уже пол дела. Иди, а то опоздаешь. Ехать далеко. —Ладно, иду. Ложись в постель. —Хорошо. Удачи. Спасибо, Антон, ты, как всегда, мой спаситель. Я криво улыбаюсь и, взяв сумку, выхожу на улицу, к машине.Просто не верится, что я позволил себя уговорить. Впрочем, Дима уболтает кого угодно. Из него получается отличный журналист. Для этого у него есть все данные: ясный ум, воля, напор, умение убеждать. А кроме того, он просто мой лучший друг и хороший человек. Рано утром, я выезжаю из Ванкувера, штат Вашингтон, на трассу I-5. Машин на дорогах пока ещё немного, а в Сиэтле мне надо быть только в два. К счастью, Дима одолжил мне свой спортивный “Мерседес SLK”. Вряд ли Ванда-мой старенький «Фольксваген-жук» — смогла бы одолеть это расстояние за такое короткое время. На «мерсе» ехать приятно: я выжимаю газ от отказа, и мили пролетают одна за другой. Я еду в штаб-квартиру глобальной империи Арсения Попова. Это громадное двадцатиэтажное офисное здание из причудливого изогнутого стекла и металла — утилитарная фантазия архитектора. Над стеклянными входными дверьми сдержанная надпись стальными буквами — «Попов Хаус». Без четверти два — слава богу, не опоздал! — я вхожу в огромный, откровенно устрашающий холл, отделанный белым песчаником. Из-за стола мне приветливо улыбается привлекательная ухоженная блондинка. На ней потрясающий серый пиджак с белой блузкой. Выглядит она безукоризненно. —У меня назначена встреча с Арсением Поповым. Антон Шастун вместо Дмитрия Позова. —Одну минуту, Антон Шастун.-Блондинка слегка выгибает бровь. Я стою перед ней страшно смущенный и жалею, что не одолжил у Димы пиджак и заявился сюда в синей курточке. Я надел свои чёрные брюки, коричневые кроссовки и голубой свитшот. По моим меркам это очень элегантно. Убираю рукой чёлку назад и делаю вид, будто мне совсем не страшно. —Дмитрий Позов назначена встреча. Пожалуйста, распишитесь здесь, Антон Шастун. Последний лифт с правой стороны, двадцатый этаж. Блондинка любезно улыбаться, глядя, как я расписываюсь: похоже, ей смешно. Она протягивает пропуск, на котором крупными буквами стоит «Посетитель». Я не могу сдержать глупой ухмылки. Ну конечно, у меня на лбу написано, что я просто посетитель. Таким тут не место. «И в этом нет ничего нового», — вздыхаю я про себя. Поблагодарив, иду к лифтам, мимо двух охранников, одетых в чёрные, отлично пошитые костюмы. Они выглядят гораздо элегантней, чем я. Лифт с убийственной скоростью возносит меня на двадцатый этаж. Двери автоматически распахиваются, и я оказываюсь в другом большом холле — снова стекло, сталь и белый песчаник. Передо мной еще один стол и очередная блондинка в деловом черном костюме и белой блузке, которая, увидев меня, встает. —Антон Шастун, не могли бы вы подождать здесь? — Она указывает на ряд кресел, обтянутых белой кожей. За кожаными креслами — огороженный стеклянной стеной, просторный зал для переговоров с длинными столом темного дерева и по меньшей мере двадцатью такими же стульями по бокам. За ними окно во всю стену, из которого открывается панорама Сиэтла до самого залива. Вид потрясающий, и я на мгновение замираю, очарованный. Здорово! Присев на кресло, достаю из сумки вопросы и ещё раз их просматриваю, мысленно проклиная Диму за то, что он не дал мне хотя бы краткой биографии Арсения Попова. Я ведь ничего не знаю о человеке, у которого собираюсь брать интервью. Ему с равным успехом может быть и тридцать, и девяносто. Неизвестность жутко раздражает, и от волнения я начинаю ерзать на кресле. Никогда не любил брать интервью с глазу на глаз. Куда лучше анонимность пресс-конференций, на которых можно тихонько посидеть на заднем ряду. Если совсем честно, то мне больше по душе свернуться калачиком в кресле и углубиться в чтение классического британского романа, а не сидеть, изнемогая от волнения, в огромных прозрачных залах. Я мысленно закатываю глаза. Соберись, Шастун. Судя по стерильной чистоте и современности здания, Попову должно быть немного за сорок: подтянутый,загорелый и светловолосый — под стать своим сотрудникам. Еще одна элегантная, безупречно одетая блондинка выходит из большой двери справа. Интересно, они тут все такие? Прямо как в Степфорде. Глубоко вздохнув, я встаю. —Антон Шастун? - спрашивает последняя блондинка. —Да, - хриплю я и прочищаю горло. - Да. - Теперь получилось немного уверенней. —Арсений Попов сейчас освободится. Вы позволите вашу куртку? —Да, пожалуйста. — Я высвобождаюсь из куртки. —Вам предложили напитки? —Э-э... нет. Ой, кажется, я подставил блондинку номер один? Блондинка номер два хмурится и строго смотрит на молодую женщину за столом. —Что вы предпочитаете: чай, кофе, воду? – снова поворачивается она ко мне. —Стакан воды, пожалуйста, – бормочу я. —Оливия, будьте добры, принесите Антону Шастуну стакан воды. — В её голосе слышен металл. Оливия срывается с места и стремглав исчезает за дверью в противоположном конце фойе. —Прошу прощения. Оливия — наш новый сотрудник. Прошу вас, посидите немного. Арсений Попов примет вас через пять минут. Оливия возвращается со стаканом ледяной воды. —Прошу вас. —Спасибо. Блондинка номер два, звонко цокая каблуками, марширует к большому столу, садится, и они обе погружаются в работу. Наверное, Арсений Попов берет на работу одних только блондинок. Я рассеянно размышляю, не противоречит ли это закону, и тут дверь кабинета открывается. Оттуда выходит высокий, элегантно одетый чернокожий мужчина с короткими дредами. Да, с одеждой я определенно промахнулся. Он поворачивается и бросает через плечо: —Гольф на этой неделе, Попов. Ответа я не слышу. Он поворачивается, видит меня и улыбается, чуть сощуривая темные глаза. Оливия вскакивает и вызывает лифт. Похоже, она здорово в этом деле натренировалась. И нервничает даже больше, чем я. —Всего вам доброго, дамы, – произносит мужчина и скрывается за раздвижной дверью. —Арсений Попов готов вас принять, заходите. — произносит блондинка номер два. Я встаю и чувствую, что ноги у меня подгибаются. Стараясь справиться с нервами, хватаю сумку и, оставив стакан с водой прямо на кресле, направляюсь к приоткрытой двери. —Можете не стучать – просто заходите, – мило улыбается она. Я открываю дверь, заглядываю внутрь и, споткнувшись о собственную ногу, падаю головой вперед. Черт, ну нельзя же быть таким неуклюжим! Я стою на четвереньках в дверях кабинета Арсения Попова, и чьи-то добрые руки помогают мне подняться. Дурацкая ситуация. Я боясь поднять глаза. Чёрт! Да он совсем молодой. —Дмитрий Позов. — Едва я поднимаюсь на ноги, он протягивает мне руку с длинными пальцами. — Арсений Попов. Вы не ушиблись?Присаживайтесь. Молодой, высокий и очень симпатичный. В великолепном сером костюме и белой рубашке с чёрным галстуком. У него темные волосы и проницательные голубые глаза,которые внимательно меня разглядывают. Проходит какое-то время, прежде чем я вновь обретаю дар речи. —Нет, так получилось... — бормочу я. Если ему больше тридцати, то я – испанский летчик. Бессознательно я протягиваю ему руку. Когда наши пальцы соприкасаются, по моему телу пробегает странная, пьянящая дрожь. Я в смущении отдергиваю руку. Наверное, электрический разряд. Мои ресницы хлопают в такт биению сердца. —Дмитрий Позов заболел, вместо него приехал я. Надеюсь,вы не возражаете? —А вы кто? В голосе слышна теплота. По-видимому, ситуация его забавляет, хотя трудно судить по невозмутимому выражению лица. Возможно, он заинтересован, но, главным образом, вежлив. —Антон Шастун. Я изучаю английскую литературу вместе с Димой, э-э... Дмитрием... э-э ... —Понятно, – говорит он просто. Кажется, на его лице проскальзывает улыбка, но я не уверен. —Присаживайтесь. – Он делает жест в сторону углового дивана, обтянутого белой кожей. Его кабинет слишком велик для одного человека. Напротив огромных, во всю стену, окон стоит невероятных размеров стол черного дерева, вокруг которого легко разместятся шесть человек. В таком же стиле журнальный столик рядом с диваном. Все остальное: потолок, пол и стены – белого цвета, за исключением висящей рядом с дверью мозаики из тридцати шести маленьких картин, составляющих один большой квадрат. Привычные, повседневные предметы выписаны на них так тщательно, что кажется, будто перед тобой фотографии. Все вместе смотрится потрясающе – аж дух захватывает. —Местная художница. Троутон, – поясняет Попов,проследив мой взгляд. —Здорово. Удивительное в обыденном, – бормочу я, смущаясь и от его замечания, и от картин. Он склоняет голову набок и внимательно на меня смотрит. —Совершенно с вами не согласен, Антон Шастун. — произносит Попов негромко, и я почему-то краснею. Если не считать картин, его кабинет – холодный, чистый и абсолютно стерильный. Интересно, это и есть отражение внутреннего мира Адониса, грациозно опустившегося в одно из белых кожаных кресел напротив меня? Я встряхиваю головой, стараясь отогнать ненужные мысли, и достаю из сумки вопросы, которыми снабдил меня Дима. Затем пытаюсь подготовить к работе портативный диктофон. У меня ничего не получается, я два раза роняю его на журнальный столик. Арсений Попов молчит и-надеюсь-терпеливо ждёт, а я всё больше волнуюсь и нервничаю. Когда же я наконец набираюсь смелости поднять на него глаза, одна рука у него расслабленно лежит на колене, а второй он обхватил подбородок, приложив длинный указательный палец к губам. По-моему, он пытается подавить улыбку. —Прошу прощения. – Уф, наконец-то получилось. – Я еще с ним не освоился. —Не торопитесь, Антон Шастун.-произносит Попов. —Вы не против, если я запишу ваши ответы? —После того, как вы с таким трудом справились с диктофоном? Вы еще спрашиваете?