50 оттенков серого

—После того, как вы с таким трудом справились с диктофоном? Вы еще спрашиваете? К моим щекам приливает краска. Я моргаю, не зная, что сказать. Он, по-видимому, пожалев меня, смягчается: —Нет, не против. —Дмитрий говорил вам о целях интервью? —Да, оно для студенческой газеты, поскольку я буду вручать дипломы на выпускной церемонии. Ого! Для меня это новость, и я сразу представляю себе, как кто-то немногим старше меня, пусть даже суперуспешный, будет вручать мне диплом. Я хмурюсь, стараясь сосредоточить ускользающее внимание на более близкой задаче. —Хорошо. – Я сглатываю слюну. – У меня к вам несколько вопросов. —Я не удивлен, – невозмутимо произносит он. Да этот Попов просто смеётся надо мной! Щеки у меня горят, я стараюсь сесть прямо и расправить плечи, чтобы казаться выше и уверенней. С видом настоящего профессионала жму на кнопку. —Вы очень молоды и тем не менее уже владеете собственной империей. Чему вы обязаны своим успехом? —Бизнес — это люди, и я очень хорошо умею в них разбираться. Я знаю, что их интересует, чему они радуются, что их вдохновляет и как их стимулировать. У меня работают превосходные специалисты, и я хорошо им плачу. – Он замолкает и внимательно смотрит на меня. – По моему убеждению, для того, чтобы добиться успеха в каком-нибудь деле, надо овладеть им досконально, изучить его изнутри до малейших подробностей. Я очень много для этого работаю. Решения, которые я принимаю, основаны на фактах и логике. У меня природный дар распознавать стоящие идеи и хороших сотрудников. Результат всегда зависит от людей. —Может быть, вам просто везло? – Этого вопроса нет у Димы, но он так заносчив! Я вижу, как в его глазах вспыхивает удивление. —Я не полагаюсь на случай или на везение, Антон. Чем больше я работаю, тем больше мне везет. Все дело в том, чтобы набрать в свою команду правильных людей и направить их энергию в нужное русло. Кажется, Харви Файрстоун говорил, что «величайшая задача, стоящая перед лидером, — это рост и развитие людей». —А вы, похоже, диктатор. – Слова вырываются у меня прежде, чем я успеваю сдержаться. —Да, я стараюсь все держать под контролем. В словах Арсения нет ни капли шутки. Я гляжу на него, он невозмутимо смотрит мне прямо в глаза. Мое сердце начинает биться чаще, я снова краснею. Почему я так смущаюсь? Может, из-за того, что он невероятно хорош собой? Или из-за блеска в его глазах? Или из-за того, как он касается указательным пальцем верхней губы? Лучше бы он так не делал. —Кроме того, безграничной властью обладает лишь тот, кто в глубине души уверен, что рожден управлять другими, – тихим голосом продолжает Арсений. —Вы чувствуете в себе безграничную власть? «Ну точно диктатор!» —Я даю работу сорока тысячам человек, и потому чувствую определенную ответственность – называйте это властью, если хотите. Если я вдруг сочту, что меня больше не интересует телекоммуникационный бизнес и решу его продать, то через месяц или около того двадцати тысячам человек будет нечем выплачивать кредиты за дом. У меня отваливается челюсть. Потрясающая бесчеловечность. —Разве вы не должны отчитываться перед советом? —Я владелец компании. И ни перед кем не отчитываюсь. Он кривит бровь, глядя на меня. Я снова краснею. Ну конечно, я должна была это знать, если бы готовилась к интервью. Но каков наглец!.. Пробую зайти с другой стороны. —А чем вы интересуетесь кроме работы? —У меня разнообразные интересы. – Тень улыбки касается его губ. – Очень разнообразные. Не знаю почему, но меня смущает и волнует пристальный взгляд. В глазах Попова мне чудится какая-то порочность. —Но если вы так много работаете, как вы расслабляетесь? —Расслабляюсь? – Он улыбается, обнажая ровные белые зубы. У меня перехватывает дыхание. Нельзя быть таким красивым. – Ну, для того чтобы, как вы выразились, расслабиться, я хожу под парусом, летаю на самолете и занимаюсь различными видами физической активности. Я очень богат, и поэтому у меня дорогие и серьезные увлечения. Чтобы сменить тему, я быстро просматриваю вопросы, которые дал мне Поз. —Вы инвестируете в производство. Зачем? Почему мне так неловко в его присутствии? —Мне нравится созидать. Нравится узнавать, как устроены вещи, почему они работают, из чего сделаны. И особенно я люблю корабли. Что еще тут можно сказать? —Получается, что вы прислушиваетесь к голосу сердца, а не к фактам и логике. Он усмехается и смотрит на меня оценивающе. —Возможно. Хотя некоторые говорят, что у меня нет сердца. —Почему? —Потому что хорошо меня знают. – Его губы изгибаются в кривой улыбке. —Вы легко сходитесь с людьми? Я пожалел об этом вопросе сразу же, как только его задал. В списке его не было. —Я очень замкнутый человек. И многим готов пожертвовать, чтобы защитить свою личную жизнь. Поэтому редко даю интервью, – заканчивает он. —А почему вы согласились на этот раз? —Потому что я оказываю финансовую поддержку университету, и к тому же от Дмитрия не так-то легко отделаться. Он просто мертвой хваткой вцепился в мой отдел по связям с общественностью, а я уважаю такое упорство. Да уж, упорства Поза не занимать. Именно поэтому, вместо того чтобы готовиться к экзаменам, я сижу здесь и ерзаю от смущения под пронизывающим взглядом Попова. —Вы также вкладываете деньги в сельскохозяйственные технологии. Почему вас интересует этот вопрос? —Деньги нельзя есть, Антон, а каждый шестой житель нашей планеты голодает. —То есть вы делаете это из филантропии? Вас волнует проблема нехватки продовольствия? Арсений уклончиво пожимает плечами. —Это хороший бизнес, – говорит он, как мне кажется, не совсем искренне. Я не вижу тут никаких возможностей для извлечения прибыли, одну только благотворительность. Немного недоумевая, задаю следующий вопрос: —У вас есть своя философия? И если да, то в чем она заключается? —Своей философии как таковой у меня нет. Ну разве что руководящий принцип – из Карнеги: «Тот, кто способен полностью владеть своим рассудком, овладеет всем, что принадлежит ему по праву». Я человек целеустремленный и самодостаточный. Мне нравится все держать под контролем: и себя и тех, кто меня окружает. —Так значит, вам нравится владеть? «Тиран!» —Я хочу заслужить обладание, но в целом – да, нравится. —Вы суперпотребитель? —Точно. Он улыбается, хотя глаза остаются серьезными. Это расходится с его словами о том, что он хочет накормить голодных. У меня неприятное чувство, будто мы говорим о чем-то другом, только я совершенно не понимаю, о чем. Я сглатываю. В комнате становится жарко, а может, меня просто бросило в жар. Поскорее бы закончилось интервью. Ведь у Поза уже достаточно материала?.. Я смотрю на следующий вопрос. —Вы приемный ребенок. Как это на вас повлияло? Ой, какая бестактность! Я смотрю на Арсения, надеясь, что он не обиделся. Он хмурит брови. —У меня нет возможности это узнать. Мне становится интересно. —Сколько вам было лет, когда вас усыновили? – Эти данные можно почерпнуть из общедоступных источниках. Суров. Я снова краснею. Черт! Конечно, если бы я готовился к интервью, то зналбы его биографию. Быстро перехожу к следующему пункту. —У вас нет семьи, поскольку вы много работаете. —Это не вопрос. – Он краток. —Прошу прощения. – В его присутствии я чувствую себя нашкодившим ребенком. – Вам пришлось пожертвовать семьей ради работы? — У меня есть семья. Брат, сестра и любящие родители. Никакой другой семьи мне не надо. —Арсений,вы гей? Он резко вздыхает, и я в ужасе съеживаюсь. Зачем я читаю все подряд? Как теперь объяснишь, что вопросы не мои? Ох уж этот Поз! Нашел что спрашивать! Словно специально, зная, что я сам нетрадиционной ориентации. —Нет, Антон, я не гей. Брови удивленно подняты, в глазах холодный блеск. Похоже, ему неприятно. —Прошу прощения. Тут так написано. Сердце у меня забилось, а щеки опять покраснели. Он склоняет голову набок. —Ты не сам писал вопросы? Кровь отливает у меня от лица. Только не это. —Э… нет. Поз, то есть Дмитрий, дал мне список. —Вы с ним вместе работаете в студенческой газете? Черт! Я не имею никакого отношения к студенческой газете. Это его общественная работа, а не моя. Мое лицо пылает. —Нет, он мой сосед по комнате. Попов раздумье трет подбородок, его голубые глаза оценивающе смотрят на меня. —Вы сами вызвались на это интервью? – спрашивает он ровным голосом. Постойте, кто тут кого интервьюирует? Но под его прожигающим насквозь взглядом я вынужден отвечать правду. —Меня попросили. Он заболел, – почти шепчу я. —Тогда понятно. В дверь стучат, и входит блондинка номер два. —Прошу прощения, Арсений Сергеевич, через две минуты у вас следующий посетитель. —Мы еще не закончили, Андреа. Пожалуйста, отмените встречу. Андреа в нерешительности глядит на него, похоже, не зная, что предпринять. Он медленно поворачивается в ее сторону и поднимает бровь. Она заливается краской. О господи, не один я такой. —Хорошо, Арсений Сергеевич, – бормочет она и выходит. Он хмурится и снова переносит внимание на меня. —Так на чем мы остановились,Антон? —Мне неловко отрывать вас от дел. —Я хочу узнать о тебе побольше. По-моему, это справедливо. В его голубых глазах горит любопытство. Вот влип! Что ему надо? Он кладет руки на подлокотники и сплетает пальцы под подбородком. Его рот меня ужасно… отвлекает. Я сглатываю. —Ничего интересного, – говорю я, снова краснея. —Чем ты намерен заниматься после университета? Я пожимаю плечами, смущённый его вниманием. «Переберусь вместе с Позом в Сиэтл, найду квартиру, устроюсь на работу», – так далеко я не загадывал.