Глава 16. Плечом к плечу
Ханна стояла в гостиной перед зеркалом в полный рост и сердито расчесывала волосы. Боже, она выставила себя такой дурой. Всю неделю, каждый раз, когда она видела Северуса, она изображала страуса, избегая зрительного контакта, и, ну, любого контакта, на самом деле. Это работало просто отлично — в конце концов, это была в основном та же техника, которую он использовал по отношению к ней с начала её работы. Она не знала, что делать. Нельзя было подойти к кому-то и сказать: «О, кстати, мне жаль, что мой отец обращался с тобой, как с животным», — не так ли? И тогда она услышала, как группа студентов шепчет что-то о нападении в подземельях, и побежала туда как идиотка. Каким же облегчением было увидеть, что он в порядке, хотя класс выглядел намного хуже, чем до погрома. А потом она вернулась поговорить с ним, и он выглядел таким злым и усталым, и всё, чего она хотела, это просто… о, всё. Попросить прощение, сказать ему, что она сожалеет, убедиться, что он в порядке — но больше всего она просто хотела обнимать его, долгое, долгое время. Это стремление было довольно подавляющим, и, тем не менее, она знала, что любая попытка действия будет крайне опрометчивой. Поэтому она просто стояла там как идиотка. Дура. Тупица. Олух. Каждое слово сопровождалось раздражённым взмахом расчёски. И теперь ей придётся спуститься к обеду, а потом сидеть с ним в одной комнате часами. Пощадите. Она достала из кармана шпильку и положила её себе в рот, скрутив волосы вокруг пальцев в пучок. Вставляя шпильку в пучок, чтобы закрепить его, она ещё раз посмотрела на своё отражение. — Знаешь, небесно-голубой не твой цвет, — томно проговорило зеркало. — По сути, прошу прощения, любой синий не твой цвет. И ты, возможно, захочешь попробовать более подходящую мантию? Без обид, но этот цвет не подходит к твоей фигуре. — Хотя бы в этот раз ты можешь заткнуться? — раздражённо задала вопрос Ханна. Обычно самоуверенность не могла действовать ей на нервы, но сегодня… Это было той вещью в волшебном мире, без которой она могла обойтись — по крайней мере, на своём последнем месте работы зеркало не воображало себя критиком моды. Тем не менее она вернулась в спальню и вышла в тёмно-зелёной мантии не такого широкого покроя, как тот, что был на ней ранее. — Лучше? — спросила она. — Немного, насколько я могу судить, — зеркало звучало не совсем убедительно. — Теперь, если бы ты просто… — О, да заткнись, — с раздражением ответила Ханна. Повернувшись спиной к оскорблённому предмету, она встала перед дверью, выпрямилась и расправила плечи. Время расплачиваться.~***~
Ужин прошёл в тумане, и вскоре Ханна очутилась у двери его кабинета, крепко сжимая в руках свою объёмную сумку. Дверь распахнулась в ответ на её стук. Он стоял у стола с палочкой в руке. — Ну, вот и я, — нервно произнесла она. Он закрыл дверь ещё одним взмахом палочки, и она услышала, как тяжёлый чугунный затвор вернулся на место. — Ты можешь сесть здесь. — Он указал на удивительно удобный стул на дальней стороне стола. — Я уже начал; эти свёрнутые пергаменты готовы к проверке. — Он указал на небольшую груду пергаментов на столе перед её стулом. Сев, она достала из сумки тетрадь со студенческими записями и перо. Просмотрев первый пергамент, обильно покрытый красными комментариями, она вытащила пузырёк для зелёных чернил. Северус снова наклонился над выставлением оценок. Прошло около пятнадцати минут, единственное, что прерывало тишину — царапанье наконечников перьев по пергаменту. Затем Ханна вздрогнула и взглянула на пустой камин. — Разве здесь не холодно? Ты не возражаешь, если я попрошу тебя разжечь камин? — Делай что хочешь, — лаконично ответил он, не отрывая глаз от пергамента перед собой. — Извини. Я не хочу навязываться. С раздражённым взглядом он указал палочкой на камин. Он тут же ожил. — Ты довольна? — язвительно поинтересовался он. — Что ещё я могу для тебя сделать? — Спасибо, — извиняющимся тоном поблагодарила она. — Я действительно не хочу причинять неудобств. Прошло ещё пятнадцать минут, и Ханна хихикнула. — Что теперь? — сварливо рявкнул Снегг. — «Нужно только срезать листья молочая с перчатками», — процитировала она из пергамента перед собой. — Я пытаюсь решить, что более забавно: мыслительный образ молочая в крошечных белых перчатках или тот, кто пытается срезать листья перчаткой, вместо ножа. Он только сердито посмотрел на неё. — Хорошо. Буду молчать, — быстро бросила она. Ещё полтора часа хихиканья время от времени, немедленно подавленного мрачными взглядами чёрных глаз, брошенными в её сторону. Наконец она отложила перо. — Прости, Северус, мне нужно сделать перерыв на несколько минут. — Она встала и потянулась. — Я не могу сидеть так долго. Он явно проигнорировал её и продолжил царапать пергамент перед собой. Когда через несколько минут он не услышал шума с её стороны, он поднял голову. Она по-прежнему стояла, прислонившись к шкафу с запасами, и пристально смотрела на него. В её глазах было то же выражение, что и в тот день. — Я могу что-нибудь для тебя сделать? — спросил он заметно жестче. В следующий раз он просто отдаст ей чёртовы эссе и вернёт их на день или два позже. Задержка была бы гораздо предпочтительнее, чем это. Она, казалось, на мгновение задумалась: «Я…» — Да? Она повернулась и обошла кабинет. Коснувшись высокой деревянной резьбы, она сказала: «Красиво. Откуда это?» Он не ответил. Если бы она хотела поговорить, то могла бы сделать это сама. Наконец, она развернулась: «Послушай, Северус…» — Да? — ещё более резко бросил он. Её лицо сначала побелело, потом покраснело, потом снова побелело. Она сглотнула. Наконец слова в спешке сорвались с губ: — Послушай, МакГонагалл сказала мне. О том, что случилось. Между моим отцом и тобой за последние двадцать лет. И я просто хотела сказать, как очень со… — Избавь меня от этого. — Он встал со стула, отодвинув его так сильно, едва его не перевернув. — Меня не интересует, что ты можешь сказать. Если раньше она не знала, то теперь знает. Она знала, что он — был — Пожирателем смерти. Он не знал, почему это так его беспокоит. Может быть, потому что было приятно думать, что на самом деле существовал человек, знавший его, но не ведающий об этом факте. В чьем понимании он был только «Северусом» — ни злодеем, ни каким-то жертвенный агнцем. Минерва не могла занимать своими делами? — Северус, пожалуйста… — Она беспомощно протянула к нему руки. — Просто позволь мне… — Давай проясним. — Он подошёл к ней ближе и взглянул на неё, сузив глаза. Его голос понизился до низкого шипения. — Я не хочу это обсуждать. Особенно я не хочу обсуждать это с тобой. Меня не интересуют никакие объяснения; меня не интересуют никакие извинения; меня не интересует, что ты могла бы сказать по этому поводу. Это понятно? Она кивнула. Взгляд её глаз стал мягким. — Я понимаю. Но, пожалуйста, позволь мне хотя бы сказать спасибо. — Он отвернулся и вернулся обратно к столу. Она продолжала говорить, когда он отступал. — Без тебя, без всего, что ты сделал, мир мог бы выглядеть совсем по-другому прямо сейчас. Я думала об этом прошлой ночью. Ты на самом деле замечательный человек, Северус Снегг. Я рада, что удалось провести с тобой время, прежде чем… ну, наши жизни настигли нас… — её голос умолк от смущения. Фыркнув, он резко развернулся, уставившись на неё. — Давай на мгновение предположим, что наша встреча действительно была случайной. В таком случае я уверен, что причина, по которой ты согласилась провести со мной время, была точно такой же, как и причина, по которой я согласился провести время с тобой, а именно, что просто не было других… вариантов. Ты бы наверняка никогда не потратила впустую ещё одну мысль о своём «времени» со мной, если бы мы, к сожалению, опять не встретились. Так что, пожалуйста, избавь меня от своей сентиментальной чуши. — Он вновь сел на своё место. — Теперь мы можем вернуться к работе? Я хотел бы закончить сегодня. — Прости, но ты ошибаешься, Северус, — тихо не согласилась она, возвращаясь к своему стулу. — Мне настолько комфортно в собственной компании, что я не трачу время с кем-то, если мне не нравится быть рядом с этим человеком. — Она села и посмотрела на него с улыбкой, не коснувшейся её глаз. — И, как я уже догадалась, ты тоже. Но, видимо, я ошиблась. Он ничего не ответил. Больше никто не произнёс ни слова. Было почти десять, когда они закончили. Поскольку он начал раньше, его работа завершилась за двадцать минут до неё. Она предложила отнести оставшиеся пергаменты в свои покои и вернуть их перед его первым занятием, он ответил ей с нетерпением, чтобы она просто продолжала проверять. Пока она исправляла последнее домашнее задание второго курса, он встал, подошёл к шкафу в задней части комнаты и налил себе выпить. Стоя в стороне позади неё, он мог наблюдать за ней, будучи незамеченным. Её голова склонилась над работой; прядь волос выбилась из пучка и свисала перед лицом. Пока он смотрел, она нетерпеливо убрала волосы за правое ухо. Проведя пальцами вниз по журналу в поиске имени студента, она поставила оценку, свернула пергамент, положила его в «проверенную» кучу и развернула следующий. Он на самом деле не мог разглядеть в ней её собственного отца. Ни телосложение, ни черты лица не напоминали Фрэнка Ханнигана. Её лицо виднелось почти в профиль, освещённое лампой с его стола. Он предположил, что она пошла в мать. Каким-то образом она, должно быть, почувствовала его пристальное внимание, прежде чем продолжить свою работу. Внезапно воспоминание всплыло на поверхность. Она открыла дверь, когда он зашёл за ней; её глаза блестели, щёки были розовыми: «Я только что получила радостные новости», — она импульсивно обняла его за шею. Заметив его выражение лица при таком резком действии, она быстро отошла. Он отступил на пару шагов, на безопасное расстояние. Она всё ещё улыбалась. — Прости, Северус. Но, чёрт возьми, я так счастлива! — Она натянула кардиган поверх простого хлопкового платья. — Давай отпразднуем это. Рыба и чипсы на набережной? Я угощаю. — Что случилось, могу я узнать? — спросил Северус, когда они спускались по лестнице. — Просто новости о работе, которую я очень хотела. Я получила её. — Она снова улыбалась от уха до уха. — Просто поверить не могу. — Поздравляю, — сухо бросил он. — Спасибо. Затем произошла короткая, но яростная дискуссия о том, кто на самом деле будет платить, как только они доберутся до стенда с рыбой и чипсами. Он выиграл. После того, как торговец с усами, как у моржа, передал Ханне завёрнутые в бумагу пакеты, они прошли мимо белоснежных домов к набережной. Красные и синие рыбацкие лодки, привязанные к причалу, мягко покачивались. Сети и верша для омаров высохли, а чайки кружились над головой, белые крылья ярко сияли на фоне голубого неба. Она сняла обувь и села на край набережной, свесив ноги над водой. Он выбрал грубую деревянную скамейку прямо за ней с видом на море. Передав ему один из пакетов, она осторожно открыла свой, стараясь не обжечь пальцы о дымящееся содержимое. Аромат горячей рыбы наполнил воздух. — Думаю, что рыба и чипсы у океана — это одна из тех вещей, который каждый должен сделать хотя бы раз в жизни, — торжественно заявила она, отломив кусочек трески с золотой корочкой. — Я не думаю, что вкус будет тем же самым в другом месте. Мысленно он думал, что мог бы жить довольно хорошо, не употребляя снова столь жирную пищу. И это зловоние, исходящее от рыбацких лодок, действительно не добавляло удовольствия. Чайки садились вокруг них в поиске еды — он не мог сказать, что оценил шумных, грязных птиц, глядевших, словно стервятники, на каждый кусок еды. — Это ведь тебе не по душе, правда? — спросила она. — Всё в порядке. Он не был полон энтузиазма, даже для самого себя. — Лжец. Спасибо, проводишь время со мной. Она обернулась, посмотрела на него и улыбнулась. Должно быть, это было повторение движения, которое разбудило воспоминание… Заставив себя снова обратить внимание, он обнаружил, что она встала, убирая свои вещи в сумку. Похоже, она закончила проверять последнее эссе. Она остановилась у двери. — Спасибо тебе. Думаю, было продуктивно — теперь я знаю больше о свойствах молочая, чем когда-либо хотела, — добавила она с усмешкой. — Спокойной ночи. После того, как она ушла, он некоторое время стоял, прислонившись к стене, попивая свой напиток. Так вот чему она была так рада. Ему было интересно, что она думает о своём положении сейчас. Несмотря на то, что он ненавидел признавать это, она хорошо делала свою работу. Уже через месяц он заметил, что качество проверки домашних заданий улучшается. Теперь большинство из них, по крайней мере, смогли иметь отличительные начало, середину и конец. Пожав плечами, он взмахом палочки очистил бокал и вернул его обратно, а затем потушил лампу на выходе. Ещё кое-что нужно сделать перед сном. Он вздрогнул. Когда он шёл по пустынным коридорам, у него было достаточно времени, чтобы подумать о глупости, которая пронизывала Хогвартс. Поколения директоров, казалось, разделяли довольно юношеское чувство юмора Альбуса Дамблдора. Унижения, с которыми взрослый волшебник должен был мириться… Он вздохнул. Подойдя к картине, закрывавшей вход, он принял суровый вид, расправил плечи и пощекотал грушу.Глава 17. Визиты
Фрукт извивался и хихикал под его кончиками пальцев, пока наконец не превратился в большую ручку. С многострадальным видом он открыл дверь в кухню Хогвартса. Несколько сидевших в комнате домашних эльфов подняли глаза с выжидательной улыбкой, когда увидели, что кто-то вошёл — улыбки быстро исчезли, когда они поняли, кто именно вошёл в их владения. Шум и суета в комнате резко утихла, когда эльфы уставились на неприступную, одетую в чёрное фигуру перед ними. Они медленно окружили его широким полукругом. Маленькое, знакомое существо нерешительно шагнуло вперёд. — Есть что-то, что желает профессор Снегг, сэр? — спросила она, её уши отведены назад, а глаза широко открыты. — Гвинни как-то обидела сэра? Клянусь, что ничего не трогала в кабинете мастера Снегга, вообще ничего. Мастер зелий взглянул на явно перепуганного эльфа и откашлялся: — Эм, на самом деле я пришёл сюда, чтобы… извиниться, — сказал он так, словно его душили. Если он ожидал положительной реакции на это заявление, то он разочаровался. — Сэр спустился сюда, чтобы сделать что? — спросила Гвинни, её брови сведены вместе в недоверии. — Мастер Снегг чувствует себя хорошо? — Я в порядке. — Значит, Гвинни не так расслышала. — Она засунула палец в ухо и энергично его покрутила. — Профессор Снегг пришёл сказать, что?.. — …что я снова прошу вас присматривать за моими апартаментами — но не за кабинетом, — резко добавил он. Губы Гвинни начали подрагивать: — Но мастер Снегг говорил, что Гвинни должна держаться подальше от его комнат. Говорил, что я всё портила. Сейчас по её лицу текли слёзы. — Я говорил слишком поспешно и сожалею о том, что сказал, — сухо произнёс он. Лицо Гвинни расплылось в дрожащей улыбке: «Профессор Снегг желает Гвинни?» — Да, — слова вылетели сквозь стиснутые зубы. — Желаю. — Да, сэр, конечно, сэр. Я буду очень заботиться о покоях профессора Снегга. Делать пребывание профессора очень удобным. Сэр голоден? Может, чашку ромашкового чая перед сном? И ещё немного печенья? Северус решил, что в интересах связей с общественностью было бы разумно согласиться. В течение нескольких секунд он устроился за небольшим круглым столом, чашкой горячего чая и тарелкой лакомств. Это была не самая расслабляющая еда, которую он когда-либо ел. Все эльфы толпились на почтительном расстоянии вокруг стола, всё ещё широко раскрыв глаза и в тишине, как будто они не могли поверить своим глазам. Время от времени один шептал другому, слишком тихо, чтобы услышать. В других случаях они молча передавали тарелку ещё одного восхитительного предложения через толпу, добавляя к растущему массиву на столе. Кроме этого, он мог расслышать полёт мухи. Как только он вежливо принял всё это, то встал со стола и стряхнул с себя несколько крошек. Он не мог дождаться того, чтобы уйти отсюда. В толпе расчистился путь обратно к входной двери. Он шёл по нему довольно осознанно. На входе он обернулся. Гвинни по-прежнему стояла во главе толпы, которая теперь ждала его ухода. — Спасибо. Есть ещё кое-что… — Да, сэр? — Что, профессор Снегг? — Эльфы будут рады помочь, сэр. Одновременно бормотали разные голоса, и он мог видеть слабые улыбки на их лицах. По крайней мере, его попытка вернуться в хорошее расположение эльфов, похоже, сработала. — Вы слышали о том, что произошло в подземелье сегодня днём? — Да, сэр. Гвинни будет очень сожалеть об этом. Это было совсем неприятно. Кто бы это ни сделал, ему должно быть стыдно. Её глаза наполнились слезами сочувствия. — Сообщите мне немедленно, если увидите что-нибудь необычное? Любой, кто находится там, где ему быть не положено, любые необычные посетители — и я особенно хочу, чтобы вы высматривали крысу. Домашние эльфы в ужасе переглянулись: «Крысу, сэр?» — Да. Человек, которого я подозреваю — волшебник, который может превращаться в крысу. Эта крыса может иметь серебряную или очень светлую переднюю лапу. Правую. Если увидите, сразу сообщите мне. Это очень важно. Если увидите что-то необычное, я хочу об этом знать. Если по какой-то причине я вне досягаемости, сообщите директору или профессору МакГонагалл. — Да, сэр. — Мы скажем профессору Снеггу, если что-нибудь увидим. — Спасибо, сэр. Кланяясь, они наконец выпроводили его из комнаты. Пока дверь закрывалась, он услышал ропот взволнованных голосов по ту сторону. Он мрачно улыбнулся — казалось, он дал эльфам пищу для разговоров на долгий период времени. Вздохнув с облегчением, он вернулся в свои покои — ещё одна вещь, чтобы вычеркнуть из его листа. Он уже поговорил с Аргусом Филчем и его кошкой, и они тоже будут начеку. Директор школы пообщался с портретами и призраками. В этот момент он не знал, что ещё он мог сделать. Он вернул назад защиту, войдя в свои покои, и приготовился ко сну.~***~
На следующий день, как он и ожидал, Дамблдор созвал ещё одно собрание после обеда. — Уверен, все слышали, кто-то сильно нанёс ущерб подземельям и оглушил студента. — Он посмотрел на Северуса Снегга из-под густых белых бровей. — Но не все знают, что Северус уже некоторое время получает угрозы. У нас есть основания полагать, что за всё несёт ответственность один и тот же человек. — Ропот голосов раздался в комнате. — Поэтому я прошу вас быть ещё бдительней, чем обычно. Знаю, мы все надеялись, что не столкнёмся с неприятностями после окончания войны, но, похоже, это было слишком утопично, — он вздохнул. — Северус, насколько тяжело будет заменить испорченные запасы? — Я планирую поездку на завтра, чтобы приобрести самые необходимые предметы на следующий месяц или два. Остальное я со временем заменю. Самые ценные ингредиенты были заперты в моём кабинете, поэтому вред, нанесенный школе, не должен быть слишком критичным. — Не должен ли кто-нибудь пойти с профессором Снеггом? Или пойти вместо него? — высказалась Ханна. — Разве для него не опасно находиться одному? Северус посмотрел в её сторону: — Прогулка по тёмному коридору здесь, вероятно, по крайней мере, так же опасна, как поездка в Косой переулок. Если ты хочешь установить за мной круглосуточное наблюдение, я не буду в большей безопасности здесь, чем там. И, — он взглянул в сторону Дамблдора, — это не предложение. Я могу о себе позаботиться. Голубые глаза Дамблдора сверкнули на него поверх его очков-полумесяцев. — Это было бы не слишком уж практично, не так ли? — Нет, безусловно, — решительно подтвердил Северус. — Значит, на этом всё? — Не совсем. Дамблдор повернулся к остальной группе. — Северус считает, что этим человеком может быть Питер Петтигрю. Я не должен говорить вам, что это значит. Рука Сивиллы Трелони взметнулась и прижалась ко рту, когда она издала слабый крик: «Я так и знала! Я видела, что произойдёт что-то ужасное…» — О, успокойся, Сивилла, — произнёс Флитвик раздражённым писклявым голосом. — Мы просто должны быть очень осторожны, чтобы убедиться, что ничего страшного не случится, верно? Ханна снова подняла руку. — Да, мисс Ханниган? — Если Пожиратель смерти угрожает преподавателю, и студент был атакован, не следует ли сообщить родителям? — О, правда, Ханна, — заговорила Минерва МакГонагалл с поджатыми губами, глядя на неё. — Ты ведёшь себя так, будто это произошло впервые. Студенты всё время получают травмы — несчастные случаи на Квиддиче, неудавшиеся розыгрыши… если мы не сказали родителям, что Василиск превратил в камень нескольких студентов, зачем бы нам говорить им сейчас? Зачем беспокоить их напрасно, когда они ничего не могут с этим поделать? В конце концов, никто не пострадал. Это дело Хогвартса. И как Римус говорил ранее, я не думаю, что тот, кто это делает, хочет навредить ученикам. Северус снова почувствовал, что Ханна смотрит на него, когда он откинулся на спинку стула. «Нет, — подумал он, опустив уголки рта. — Он хочет навредить мне».~***~
Когда в течение следующих нескольких недель ничего не происходило, Ханна постепенно позволила себе немного перестать беспокоиться. Может, тот, кто преследовал Северуса, решил передумать. Затем, однажды в середине октября, она как раз собиралась ложиться спать, когда в дверь постучали. Быстро накинув халат, она замешкалась у двери — она никого не ждала. — Кто там? — Твой отец, — произнёс знакомый чересчур сердечный голос с другой стороны. Она резко распахнула дверь. — Что ты здесь делаешь? — Ну, что за тёплая встреча. Думал, ты будешь рада меня видеть. Ханна бесстрастно уставилась на него: «Чего ты хочешь?» — Мне нужна причина, чтобы навестить мою единственную дочь? — На самом деле да, это так, — резко ответила она. — Повторяю: чего ты хочешь? — Могу я войти? Мгновение спустя она отошла в сторону, чтобы пропустить его. — Теперь, чего ты хочешь? Ханниган уселся в одно из её кресел и безмятежно начал ковырять ногти на пальцах. — О, ничего. Расскажи мне, как идут дела? — Отлично. — Ханна прислонилась к стене со скрещёнными руками. — Наслаждаешься своей новой работой? — Да. — Хорошо ли ты ладишь со своими коллегами? — По большей части. — Эта старая карга МакГонагалл всё ещё заместитель Дамблдора? — Уверена, ты уже знаешь. — Как насчёт Флитвика? Как поживает старый плут? — Просто отлично. — Что насчёт Северуса Снегга? Ты хорошо знакома с ним? На секунду её глаза вспыхнули: «Почему тебя так это волнует?» — О, Северус и я старые знакомые. Скажи мне, чем он сейчас занимается? Ханна упорно покачала головой: «С чего бы мне тебе рассказывать?» — О, милая, да ладно тебе, нет причин так злиться. Послушай, мне просто нужна небольшая услуга. Но прежде всего — знаешь ли ты, что он Пожиратель смерти? — Он наклонился вперёд и с ожиданием уставился на неё. Он, очевидно, ожидал бурную реакцию — его лицо приняло сдержанное выражение, когда настороженное выражение её лица не изменилось. — Я знаю, что он был Пожирателем смерти, да, — сдержанно ответила Ханна. — И тебя это не беспокоит? — Просто скажи мне, чего ты хочешь. — О, ничего особенного. Просто если ты узнаешь что-нибудь о том, что он делает и что задумал, дай мне знать. Обещаю, что в долгу не останусь. И ты могла бы помочь всему магическому миру в этом деле. — Ты хочешь, чтобы я шпионила за ним? — с недоверием задала вопрос Ханна. — Ну, не надо так грубо об этом говорить. Всего лишь небольшой обмен информацией. Просто следи за ним. — Отец, я считаю Северуса Снегга своим другом. И даже если бы он мне не нравился, я бы так не поступила. Я бы никогда не предала доверие тех, за кем меня наняли следить. Напыщенное лицо её отца покраснело как никогда, и он встал с кресла. — Друг? Ты знаешь, что он сделал? Ты знаешь, сколько людей он пытал, убивал и причинял боль? Не все люди, которые умерли из-за него, с удовольствием послушали, что ты говоришь: «Мне нравится Северус Снегг… Я считаю его другом…» — он повторил её слова мерзким, протяжным голосом. Ханна развернулась к нему лицом; её костяшки побелели. — Не думаю, что он мог сделать что-то более варварское, чем то, что ты сделал с ним. Он был ранен и беззащитен. — Так Дамблдор рассказал тебе, верно? — Никто не заслуживает такого обращения. — Да. Но не он. Он заслуживает страдать, как заставлял страдать других. Как ты можешь отрицать тот факт, что он был одним из тех, кто убил Лидди? — его голос становился всё громче. — Разве ты не помнишь, что они с ней сделали? — Мы знаем, кто её убил. Это был не Северус Снегг. — Он бы так и сделал, если был там! — Сейчас Ханниган перешёл на крик. — Он даже не покидал Хогвартс в то время! — Ханна сделала паузу, чтобы глубоко вздохнуть. — Думаю, тебе лучше уйти, — она указала на дверь. — Отлично, — Ханниган чётко выплюнул слово ей в лицо. — Ты выбрала свою сторону. Обдумай это. Я дам тебе два дня. — Мне не нужны два дня. Просто оставь меня в покое. Он подошёл к двери, игнорируя то, что сказала она. — Если ты встанешь на сторону Пожирателя смерти, у меня больше нет дочери. — Он хлопнул дверью, когда ушёл. — Ну и что? — горько пробормотала Ханна про себя. — У меня не было отца уже долгое время.~***~
На другом конце тёмного коридора Северус Снегг в холодном гневе наблюдал, как Фрэнк Ханниган покидает покои Ханны. Менее чем через минуту после того, как мужчина вошёл в замок, мастер зелий услышал от домового эльфа, портрета и одного из призраков о прибытии главы Департамента Защиты Магического Правопорядка. Его глаза сузились до щёлочек, пока он наблюдал, как Ханниган оборачивается и что-то говорит дочери, а затем громко закрывает дверь и исчезает в противоположном направлении. Так, так, так. Она много лет не разговаривала со своим отцом, не так ли? Он бесшумно проследил за Ханниганом по коридору. Сейчас ему просто нужно убедиться, что мужчина покинул замок без происшествий. Он разберётся с его дочерью позже.