Глава 20. Пивз
Две ночи спустя в камине Ханны вспыхнуло зелёное пламя, и появилась голова Фрэнка Ханнигана. Она в удивлении обернулась, не ожидая, что он снова свяжется с ней. Разве она недостаточно ясно выразилась, когда он приходил в последний раз? — Ты уже приняла решение? — Он даже не поздоровался. — Я сказала тебе, что мне не нужно время. Я не собираюсь этого делать. — Значит, ты сделала свой выбор. Я говорил тебе, какие будут последствия. — Его глаза угрожающе смотрели на неё. — Большая потеря, уверена. Как часто я тебя видела за последние десять лет? Два, три раза? — спросила она, и в ее голосе присутствовала резкость. Он полностью проигнорировал её слова. — Ты кому-нибудь рассказала? — Не волнуйся, — с горечью бросила она. — Я обещала, что сохраню твой секрет — столько, сколько смогу, в любом случае. Он кивнул с мрачным удовлетворением: «Уж постарайся». — Несмотря на то, что стимулов держать слово уже не имеет смысла, не так ли? Почему я должна продолжать? Он резко засмеялся: — Потому что в этом отношении ты похожа на свою мать. У неё было такое же вызывающее неудобство чувство честности. — Его голос прозвучал напряжённо сквозь стиснутые зубы. Ханна сделала шаг в сторону камина. — Отец, пожалуйста, скажи мне… — Достаточно потраченного времени впустую, — прервал он её. — Если передумаешь, дай мне знать. В противном случае, желаю тебе хорошей жизни. — Что я и планирую, — ответила Ханна, когда пламя потухло, и его образ исчез.~***~
Похолодало — последняя неделя октября принесла туман и моросящий дождь. Питер Петтигрю уже давно покинул ферму — не стоило оставаться на одном месте, не с силами Мракоборцев всей страны, пущенными на его поиски. Он решил, что не будет зимовать здесь. Трансгрессировать в хранилище магловского банка, и он будет настроен провести самые холодные месяцы с комфортом — юг Франции, может быть, или Адриатическое море. Где-нибудь с солнцем и пляжем. Он бы притворился маглом, держался подальше от волшебного мира — и он бы находился достаточно далеко от Британии, чтобы на некоторое время пропасть из поля зрения Мракоборцев. А затем… Он удовлетворённо потёр пухлые руки. Жаль, что он не смог остаться, чтобы увидеть лицо Нюниуса, когда он увидел беспорядок в его подземелье. Это была прекрасная удача, что он нашёл это место без защитных чар, и только с одним угрюмым работающим студентом внутри. Намного лучше, чем он планировал изначально. Тем не менее попасть в Хогвартс становилось всё труднее. В последний раз, когда он попытался, он видел, как маленькая девочка-пастух на картине около учительской тайно убегала. Он знал, что после этого не стоит здесь оставаться. Тем не менее приближалась неделя Хогсмида — это должно дать ему много возможностей придумать что-то, что они запомнят на некоторое время. Позволить им думать, что последний удар будет нанесён по Хогвартсу. Он снова потёр руки и ухмыльнулся — теперь немного веселья, несколько месяцев на солнце, а потом он вернётся и навестит старого друга. И тогда всё это наконец закончится. Он не мог дождаться.~***~
На этот раз в замке было тихо. Только первокурсники и второкурсники таскались по общим гостиным и библиотеке, с волнением ожидая возвращения своих старших соседей по факультету с прогулки в Хогсмиде. Большинство других учителей ушли в качестве сопровождающих, в чём на самом деле не было ничего более надоедливого, чем попивать сливочного пива в «Трёх мётлах». Или, в случае Флитвика, девственную Пина Коладу с коктейльным зонтиком, воткнутым в неё. Филиус очень любил коктейльные зонтики. Ханна улыбнулась. Она шла по коридору второго этажа, как вдруг что-то сильно ударило её сзади по шее, толкая вперёд. В то же время было ощущение, что на неё вылили холодную воду, после чего та начала стекать по её спине. С визгом она обернулась. Странное маленькое существо с тёмными глазами и злой улыбкой свисало с потолка вверх тормашками, держа в руке ещё один воздушный шар с водой: «Ха-а! Попалась!» — радостно воскликнул он, восторженно кудахтая. С усилием Ханне удалось успокоиться. Она взглянула на него с лицом, которому придала вежливое выражение: «Ты, должно быть, Пивз, — спокойно произнесла она. — Я так много слышала о тебе». Второй шарик с водой попал ей в левое плечо. Существо кувыркнулось в воздухе и ухмыльнулось от уха до уха: «Ха-аха-а! Снова попал!» Ханна просто стояла и мило улыбалась: «Рада с тобой познакомиться. Ты же местный полтергейст, верно?» В ответ человечек исчез, а мгновение спустя снова появился, сваливая содержимое мусорного ведра ей на голову и маниакально хихикая. Ханна продолжала улыбаться, когда кусочек апельсиновой корки сполз с её плеча на пол: «Что ж, приятно познакомиться с тобой. Уверена, что мы ещё увидимся», — глаза Пивза сузились от ужаса. Он высунул язык, издал в её сторону неприличный звук, затем пронёсся по коридору, сердито бормоча про себя. Стряхнув бумажки с мантии, Ханна вздохнула и оглядела беспорядок вокруг. — Это было довольно впечатляющее зрелище, — раздался знакомый голос за спиной. Мысленно простонав, Ханна обернулась, чтобы обнаружить Северуса Снегга, маячащего позади неё, с довольным выражением лица. Ханна пожала плечами — действие, которое заставило ещё больше апельсиновых корок упасть. — Из того, что я слышала о Пивзе, я поняла, что лучший способ заставить его оставить меня в покое с этого момента — не реагировать на него, верно? — Несомненно мудрое решение. — Он протянул руку и, сморщив нос, снял кусок хлеба с того места, где он застрял в её пучке. Держа его мгновение между большим и указательным пальцами, он презрительно взглянул на него, прежде чем бросить на пол. — Советую тебе привести себя в порядок. Я помогу. — Он указал на лужу и куски мусора, свободно разлетевшиеся по полу. Ханна покраснела: «Спасибо». Когда она повернулась, чтобы уйти, он вытащил свою палочку: «Кстати, домашние эльфы оставили свежий кофейник в учительской», — небрежно сообщил он. Когда Ханна подняла брови и вопросительно посмотрела на него, он был занят тем, что убирал беспорядок на полу, не обращая на неё внимания.~***~
После принятого горячего душа и переодевания в чистую мантию, она направилась в учительскую. Вполне возможно, что он только хотел сообщить ей о наличии кофейных напитков, но она надеялась, что в этом могло быть нечто большее. И она примет любую попытку завязывания дружеских отношений, какую он пожелает. С того дня, как он заглянул в её воспоминания, ничего не изменилось в лучшую сторону. Правда, гнев и горечь по отношению к ней, исходившие от него прежде, исчезли. Она была более чем благодарна за это. Тем не менее он, казалось, всё ещё избегал её — с тех пор она едва могла приблизиться к нему на двадцать футов. Она на самом деле не знала, что делать? Или даже если она должна сделать что-нибудь. Он по-прежнему избегал её взгляда, и если она надеялась, что хотя бы частично вернется к тому, что было раньше, она была разочарована. Она снова была разочарована, когда обнаружила учительскую пустой. Подойдя к кофейнику, она налила кофе в чашку и уселась в своё любимое кресло. На низком столике рядом с ним находился ассортимент журналов, которые разные сотрудники оставили для общего пользования. Она взяла трёхмесячный экземпляр «Ведьминого досуга» и начала листать его. Кто-то вырезал рецепт над статьёй, которая буквально кричала жирным шрифтом: «Волшебная Потеря Веса — Несравненное Зелье Безболезненно Сжигает Фунты!». Ханна фыркнула. Спраут, МакГонагалл и Хуч, конечно, не нуждались в этом. Несколько страниц спустя она наткнулась на наполовину готовый кроссворд. Здесь было чем скоротать время, во всяком случае. Она только что заполнила 24 по горизонтали — одиннадцать букв, перья …, жизненно важный ингредиент зелья памяти — когда дверь наконец открылась.~***~
После того, как он отправил её переодеваться и приводить себя в порядок, он продолжил патрулировать коридоры. Уголки его рта дёрнулись, когда он вспомнил ее, вежливо разговаривающую с полтергейстом. Нелепо. Казалось, что это такая обычная вещь для Ханны. Почти сорок пять минут спустя его обход привёл его к двери учительской. Он забрал эссе из подземелий. С тем же успехом можно чем-то заняться. Её там не будет, конечно. На самом деле это даже не было приглашением. И даже если она бы поняла это, у неё, безусловно, были более важные дела, чем пить кофе с кем-то, кто думал и говорил очень неприятные вещи за последние пару месяцев. Кто-то, кто слушал, вторгшись в её воспоминания, как она защищает его от собственного отца. Кто-то, кто был неспособен произнести извинения, которые она заслуживала. Он глубоко вздохнул и открыл дверь. Она была там — устроившись в кресле, поджав ноги, экземпляр «Ведьминого досуга» лежал на её коленях. Странные, неожиданные уколы в сердце не давали ему покоя. Когда она подняла глаза, привычная ухмылка вернулась на его лицо: «Ты на самом деле читаешь эту газетёнку?» — спросил он, приподняв бровь. — Мне было скучно, и это лучше «Иллюстрированного Квиддича». Кстати, ты знаешь, какая модель была изобретена в 1901 году Глэдис Бутби? — спросила она, перо нависло над страницей. — Лунный луч, — ответил он, подходя к своему обычному стулу на полпути через комнату от неё, притянул стол рядом с ним и положил кучу пергаментных рулонов. — Я должна была догадаться, — пробормотала она, заполняя пробелы. — Как насчёт… — Правда, — прервал он её, — у меня есть дела поважнее, чем отвечать на твои простые вопросы. Он развернул пергамент и начал читать. — О. Прости. — Он услышал, как она встала и двинулась к буфету, потом звон чашек и блюдец. Через минуту она стояла возле его локтя. Когда он поднял глаза, она протянула ему чашку кофе. — Я подумала, что ты не откажешься от чашечки. — В её голосе присутствовал намёк на шутливость. — Это хороший кофе. Он колебался мгновение, прежде чем протянуть руку, чтобы забрать у неё чашку. Она неправильно поняла его колебания: «Ты всё ещё пьёшь чёрный кофе, верно?» — с ноткой неуверенности спросила она. — Всё нормально. — Он наконец взял чашку. — Спасибо, — добавил он с опозданием. — Не против, если я присяду? — Она кивнула на стул рядом с ним. — Или ты слишком занят? Я бы хотела поговорить минуту. — У меня есть свободная минута. Она села и поставила перед ними свою кофейную чашку на стол. — Я не знаю, что насчёт тебя, но это действительно неловко для меня с тех пор, ну, ты знаешь. — Она взглянула на него. — Я знаю, что уговор состоял в том, чтобы просто разойтись после каникул и больше не видеться. И я хочу, чтобы ты знал, что я полностью уважаю твои желания, если ты этого хочешь. Просто… ну, я… — она глубоко вздохнула. — Я говорила серьёзно. Я хочу, чтобы ты стал моим другом, Северус. Так же, как в Святом Комгане — тем, с кем можно поговорить, чем-то заняться, иногда. Это зависит от тебя, правда. Опять же, я прекрасно пойму, если ты просто хочешь забыть обо всём и держаться подальше от меня. Столько, сколько сможем, работая в одном месте, в любом случае. Я имею в виду, если бы я была тобой, я, вероятно, так и поступила, особенно после того, что произошло с тех пор… зная о моих неудачных отношениях, и столь… — Её слова звучали спешно, запутанно и несвязно. — Я знаю, что ты не хочешь говорить со мной, и мне жаль, если я снова в это ввязываюсь… кажется, у меня это хорошо получается. Просто мне нужно знать, чтобы не беспокоить тебя снова, если ты на самом деле хочешь, чтобы я оставила тебя в покое. Но я надеюсь… — Она взглянула на свою чашку с кофе. Мгновение было тихо. Затем, прежде чем он успел ответить, раздался звук бегущих ног и взволнованные, настойчивые голоса, доносившиеся со стороны вестибюля. Северус бросил извиняющийся взгляд на Ханну, встал и подошёл к двери. Она последовала за ним. Он остановил одного из бегущих студентов. — Что всё это значит? — резко спросил он. Мальчик остановился, широко раскрыл глаза, всё ещё тяжело дыша: «Это профессор Люпин… Он сильно ранен».Глава 21. Заклеймённый
Северус Снегг снова спешил вниз по коридору большими шагами, и Ханна побежала за ним, пытаясь не отставать. Они добрались до вестибюля, как только двери открылись, впустив группу учителей, поднимающих носилки. Минерва МакГонагалл нетерпеливо прогнала студентов с дороги, в то время как Филиус Флитвик осторожно направлял носилки с неподвижной ношей к больничному крылу. Профессор Вектор на самом деле не вносила большого вклада, кроме заламывания рук и тревожных восклицаний. Снегг подошёл к Минерве: «Что случилось?» — потребовал он. — Мы ещё точно не знаем. Но на самом деле, Северус, это может подождать. Снегг подошёл к носилкам и посмотрел в бледное, неподвижное лицо Римуса Люпина: «Насколько всё плохо?» — Уверена, Поппи даст нам знать. — Она нетерпеливо подтолкнула его. — Если ты хочешь что-то сделать, проследи, чтобы все студенты были отправлены в общие гостиные. Мы оставили Хуч в Хогсмиде, чтобы попытаться отправить всех сюда. Ты. — Она указала на Ханну. — Помогите ему. Я пойду с Римусом в больничное крыло, так что одному из вас нужно будет убедиться, что все мои Гриффиндорцы находятся здесь. И ты. — Она повернулась к Вектор. — Найди Спраут и скажи ей, что случилось, а потом позаботься о Когтевранцах. Ханна кивнула и повернулась к бегающим вокруг ученикам. Несколько девушек плакали. Она обняла темноволосую третьекурсницу, которая с испуганными глазами и заплаканными щеками смотрела вслед за носилками, мягко плывущими по коридору. — Эмма, я уверена, что с профессором Люпином всё будет в порядке, — успокаивающе уверила она. — Мне нужна твоя помощь прямо сейчас, хорошо? Видишь Бреннана и Сару вон там? — Она указала на пару испуганных первокурсников. — Можешь проводить их обратно в Гриффиндорскую башню? Увидимся там позже, — девушка кивнула, вытерла слёзы о рукав мантии и, всё ещё хныча, подошла к другим двум. Когда Ханна выпрямилась, два старшеклассника Слизерина прогуливались мимо. — …Не-а, с ним всё будет в порядке — оборотней, как известно, трудно убить, — произнёс более высокий из них насмешливым тоном. — Очень жаль, — подхватил другой. На мгновение глаза Ханны слегка расширились, затем опасно сузились, когда она направилась к ним, положив руки на бёдра: «Быстро в общую гостиную. Сейчас. И больше ни одного слова». Они нагло уставились на неё. Тот, что был пониже, с ухмылкой на лице, только открыл рот, чтобы заговорить, когда голос, настолько ледяной, что мог заморозить ртуть, раздался позади них. Парни в ужасе развернулись. — Что-то не так с вашими ушами, Херрик? Предлагаю вам сделать так, как говорит леди, без дальнейших задержек, или я могу заверить вас, что сделаю всё, чтобы вы пожалели об этом, — последние несколько слов прозвучали низким угрожающим рычанием, которое заставило парней отшатнуться с широко раскрытыми глазами. — Да, сэр. Прямо сейчас, сэр. Двое рысью помчались прочь. Ханна посмотрела на него, её руки всё ещё находились на бёдрах: «Правда, Северус, думаю, что я могла справиться…» — но Мастер зелий уже развернулся, загоняя следующую группу студентов в их спальни. Со вздохом Ханна повернулась, чтобы сделать то же самое. После получения помощи от старост потребовалось ещё полчаса, пока остальные оставшиеся, возвращающиеся из Хогсмида, были собраны и без промедления отправлены в соответствующие общие комнаты. Ханна окликнула последних гриффиндорцев, прося её подождать. — Северус, я собираюсь убедиться, что все Гриффиндорцы там, где должны быть. Ты пойдёшь в больничное крыло после того, как проверишь слизеринцев? Он мрачно кивнул. — Тогда увидимся там.~***~
Когда Ханна вошла в общую гостиную Гриффиндора, она была завалена криками и вопросами. Было очевидно, что профессор Люпин был весьма популярен среди своих учеников. Она подняла руку на шквал голосов, издаваемых целым потоком тел: «Извините, на данный момент я не знаю. После того, как мы закончим здесь, я попытаюсь выяснить, что произошло, поэтому, если мы сможем разобраться со всеми…» Взволнованная, она поняла, что понятия не имеет, как провести перекличку без списка всех, кто должен находиться в башне. В комнате царило столпотворение — старшие девушки пытались утешить друг друга в углах, небольшие группы четвёртого и пятого курса говорили громкими, взволнованными голосами, некоторые первогодки с ничего не выражающими лицами, которые всё ещё не понимали, о чём все волнуются. Она вздохнула. Ну, если бы она не знала, кому всё здесь принадлежало, вероятно, студенты знают. Заметив рыжеволосую девушку, она позвала её. — Мисс Уизли, верно? Ладно, тогда. Пусть все студенты встанут со своими соседями по комнате, пожалуйста. — С шумом и шёпотом студенты сгруппировались. — А теперь оглянитесь вокруг и убедитесь, что все из общей спальни здесь. У нас кто-нибудь пропал? Ещё пара минут растерянности, и она убедилась, что все студенты присутствует и пересчитаны. — Хорошо. Я ухожу. Мисс Уизли, вы за главную. Никого не выпускайте, пока один из учителей не даст вам знать, что это безопасно. Девушка кивнула, понимая. Веснушки темнели на её бледной коже: «Пожалуйста, дайте нам знать, если Римус… Если с профессором Люпином всё в порядке, как только сможете?» — её голос слегка дрожал. Ханна обняла её за плечи и слегка сжала: «Я сделаю всё возможно. Я уверена, что мадам Помфри прекрасно о нём позаботится». Она понятия не имела, почему она была на «ты» с профессором, но сейчас не время, чтобы узнать причину. Выполнив свои обязанности, она наконец поспешила вниз в больничное крыло.~***~
Когда Ханна прибыла во владения мадам Помфри, то обнаружила, что большая часть персонала сосредоточена в углу большого лазарета. Римуса Люпина нигде не было видно — она предположила, что они перенесли его в одну из немногих отдельных палат. Она подошла к Минерве МакГонагалл, которая сидела с мрачным лицом на краю одной из многих кроватей рядом с Филиусом Флитвиком, который нервно заламывал руки. Они тихо разговаривали. — Как он? Пожилая ведьма сердито взглянула на неё. — Не берусь говорить, что знаю. Поппи бесцеремонно вытолкнула всех из палаты, кроме Альбуса. С моими студентами всё в порядке? Ханна кивнула. — Они потрясены, но в остальном в порядке. Думаю, они были бы признательны за последние новости. — Как и мы, — с резкостью ответила Минерва. В этот момент дверь снова открылась, и Мастер зелий вошёл обычным шагом. Он остановился рядом с двумя женщинами: «Так что произошло?» Минерва пожала плечами: — Несколько студентов вышли к визжащей хижине и увидели Римуса на земле. Кто-то ещё был с ним, но исчез, как только он понял, что у него есть компания. Римус был без сознания. Это всё, что мне известно. Пока Поппи не сочтёт нужным сообщить нам, как у него дела. — Это как-то связано с тем, что произошло в подземельях? — спросила Ханна, бросив обеспокоенный взгляд на Северуса. — Твоё предположение такое же хорошее, как и моё. — Декан Гриффиндорского факультета встала, нервно вышагивая взад-вперёд. — Просто хочу, чтобы Поппи сказала нам что-нибудь… Как по команде Поппи Помфри распахнула дверь и отошла в сторону. — Слушайте все: он в сознании и будет в порядке, и я собираюсь впустить всех на минуту, после чего я хочу, чтобы все вы ушли. И я серьёзно. Голова Римуса Люпина покоилась у изголовья больничной кровати. Он выглядел бледным и изнурённым, но довольно бодрым. Минерва, которая вошла первой, вздохнула с облегчением, увидев его. — Римус, как ты? Что случилось? Я бы обняла тебя, но не совсем уверена, что это хорошая идея в данный момент, — произнесла она слишком быстро, что почти скрывало то, как дрожал её голос. Римус улыбнулся. — Поппи уверяет меня, что через несколько дней я буду как новенький. Но да, давайте придерживаться этой мысли до того момента, — извиняясь, он наполовину поднял руки, которые были свободно обёрнуты бинтами. После круга добрых пожеланий и неловких похлопываний по ноге, Поппи хлопнула в ладоши. — Теперь, когда вы все удостоверились, что Римус будет жить — уходите. Дамблдор поднялся со стула рядом с кроватью. — Я знаю, что у всех вас имеются вопросы, но на данный момент я бы попросил вас вернуться к своим обычным делам. После ужина вы все можете присоединиться ко мне в учительской, и я постараюсь дать вам некоторые ответы. Но давайте дадим Римусу немного времени отдохнуть. Минерва, Филиус, Северус, не могли бы остаться на минутку, пожалуйста? Мастер зелий вошёл последний в маленькую группу. Прислонившись к дверному проёму со скрещенными руками, он бесстрастно смотрел, как учителя, один за другим, прощались с Люпином. Ханна была одной из последних. На выходе она остановилась перед Северусом, и их глаза встретились. На мгновение её рука опустилась на его руку. — Пожалуйста, Северус, впредь будь очень осторожен, — прошептала она. — Мне это не нравится, — её глаза потемнели от беспокойства. Северус почувствовал знакомое появляющееся раздражение от её слов, но оно так же быстро исчезло. Он кивнул. — Сделаю всё возможное.~***~
После того, как последний человек ушёл, Дамблдор повернулся к Римусу. — Если считаешь, что у тебя есть силы, ты должен рассказать им всю историю. Северус особенно нуждается в информации о том, что произошло. — Минерва подняла бровь и искоса взглянула на Мастера зелий. Римус закрыл глаза и тяжело сглотнул… Покинув «Три Метлы», он бродил по Хогсмиду без какой-либо конкретной цели. За пределами «Сладкого Королевства» он пресёк ссору между гриффиндорцами и слизеринцами, прежде чем она превратилась в нечто более серьёзное. Некоторые вещи никогда не меняются. По своей прихоти он решил спуститься к Визжащей хижине. Он прислонился к заграждению, глядя на место некоторых из его лучших и худших воспоминаний, когда заклинание ударило его сзади. — Петрификус Тоталус. Недвижный, как кусок дерева, он тяжело упал на заграждение, прежде чем свалиться на землю. Рука с трудом перевернула его, и он посмотрел в лицо Питеру Петтигрю, бывшему другу, нынешнему врагу. — Воспоминания, воспоминания, — произнёс маленький пухлый волшебник с улыбкой, обнажая передние зубы. — Ты помнишь последний раз, когда мы были там, Лунатик? Помнишь? Глядя на застывшее, деревянное лицо оборотня, он поднял руки в жесте разочарования. — О, как это безрассудно с моей стороны! Вот, позволь мне это исправить. Просто пообещай, что не будешь кричать, или мне придётся… ну, мы не хотим об этом думать, не так ли? — он пробормотал слова, описывая небольшой круг концом своей палочки, и Римус почувствовал, что мышцы его челюсти и языка больше не парализованы. — Ну вот, теперь ты можешь поговорить со мной! Разве это не замечательно? Римус не ответил, не доставляя ему удовольствия. Лицо Питера омрачилось, густые брови сошлись на переносице. — Что, я не стою того, чтобы со мной говорить? Ты ведь понимаешь, что я могу убить тебя прямо сейчас? Я могу, ты знаешь. «Выиграть время, — думал Римус. — Узнать, чего он хочет». — В чём дело, Питер? — грубо спросил он. — О, прямо к делу, да? Нет времени на любезности? Очень хорошо. Прежде всего, я хотел послать сообщение дорогому Северусу. Мне просто нужен был курьер. Любой бы сгодился на самом деле, но я так рад, что это ты. Кажется, судьба всё ещё на моей стороне. — Он радостно улыбнулся. — Видишь ли, нам ещё нужно свести счёты. Хвост смотрел, как сжимается рот Римуса. — О, не волнуйся, я не собираюсь убивать тебя, Лунатик. Но я должен что-то сделать, не так ли? Ты не собирался быть таким милосердным, когда мы виделись в последний раз. Ты бы меня просто убил. Ты и Бродяга. Я должен что-то сделать, чтобы отплатить тебе за это, верно? Если бы не Гарри… Он обошёл одеревеневшее тело оборотня, приложил палец к своему подбородку, будто обдумывая варианты. — Ты понимаешь, что Гарри жив благодаря мне? Мне ничего не мешало убить его во время последней битвы. Это было бы просто, Лунатик, детской игрой. Если бы я это сделал, как всё могло бы быть по-другому сейчас… — Его голос затих, немного растерянный. Затем он выпрямился. — Но я это не сделал, понимаешь. Мне нравится возвращать долги. Присев рядом с оборотнем, он поднял правую руку перед лицом Римуса и согнул пальцы. — Взгляни, что Тёмный Лорд дал мне, чтобы отплатить ему, Римус. Это был хороший подарок. Серебро, но прочнее стали. И посмотри, что он может сделать… — Он сжал кулак, а затем вытянул указательный палец. Он становился длине, тоньше, пока не стал напоминать тонкий шип. — Серебряный кол в сердце убьёт оборотня? Серебро и оборотни не ладят друг с другом, не так ли? Мне интересно… — Палец изменил свою первоначальную форму. Питер задрал рукав мантии Римуса, пока его рука не оказалась почти у плеча. Томно он провёл пальцем по коже. Он был вознаграждён резким шипящим вздохом. — Больно, Римус? — С удовольствием он взглянул вниз на руку, где начал подниматься плотный красный рубец. Волдыри образовывались вдоль линии, которую рисовал он. — Ну да, думаю, что так и есть. — Линии, казалось, дали ему идею, как только он внезапно улыбнулся от восторга. — Как насчёт этого! Я напишу записку, но так будет гораздо лучше… просто помолчи минуту. О, думаю, мне не обязательно тебе это говорить, — он тихо хихикнул про себя. — Но на всякий случай… Силенцио! Он поднял другой рукав Римуса и с трудом повернул его оцепеневшие конечности так, чтобы мягкая, белая кожа с внутренней стороны руки была обнажена. Затем, протянув руку, он провёл по ней пальцем снова и снова. Некоторое время единственным звуком было низкое шипение, когда нежная плоть запротестовала против прикосновения сверкающей руки Пожирателя Смерти. Это, и отрывистый вздох, удушливый выдох, который был реакцией, на которую оборотень был способен. Когда Питер закончил, он встал и критически посмотрел на свою работу. — Да, это будет замечательно. Окончание немного неразборчиво; у меня почти закончилось пространство. Думаю, что всё по-прежнему разборчиво, правда? — Он потёр руки. — Так что же нам делать дальше? Именно в этот момент они услышали приближающиеся голоса людей. Питер с сожалением взглянула на Римуса. — Я мог бы повеселиться с тобой намного лучше, Лунатик. Ну что ж. Но я оставлю тебе ещё один сувенир на память, старый друг… — Он поднял свою палочку, из кончика вспыхнул шар ярко-зелёного огня, а затем мир взорвался огненными вспышками агонии, пока свет наконец милосердно не поблек до чёрного… — …и это всё, что я помню, пока не очнулся здесь. — Улыбка Римуса была натянута. Филиус Флитвик вытер слёзы с щёк, а лицо Минервы выглядело мрачным и измученным. — Заклятье, которым он тебя поразил?.. — Поппи слишком уверена, что эффекты исчезнут через некоторое время. Я уже обретаю некоторые чувства. Просто сейчас у меня нет возможности пользоваться ногами. — Паралич? — резко прошептала Минерва. — На данный момент. По крайней мере, я горячо на это надеюсь, — заявил он с кривой улыбкой. — И твои руки? — это было первое, что произнёс Северус. — Что насчёт них? Альбус кивнул мадам Помфри: «Покажи ему, Поппи». — Это действительно необходимо, Альбус? Директор кивнул: «Думаю, он должен сам увидеть». С кислым взглядом, направленным на Дамблдора, она быстро сняла бинты. Римус сознательно протянул руки к Мастеру зелий. Раздался коллективный вздох от Флитвика и МакГонагалл, и Северус сделал шаг вперёд. Следы ожогов резко выделялись на бледной коже. На одной руке он прочёл своё имя: «СЕВЕРУС СНЕГГ». Он взглянул на другую. «УВИДИМСЯ В АДУ, ПРЕДАТЕЛЬ».