Небесные акварели

"Бежать...Не останавливаться..." - это всё, о чём сейчас мог думать Ник, никогда в своей жизни он не бежал так быстро. За ним не гнались, не преследовали, нет. Парень просто хотел убежать как можно дальше от своих проблем, возможно, что он и был главной проблемой. Перед глазами мелькал лес - сосны, ели, всё перемешалось в одну грязно-зелёную кашу. Ник давно перестал следить за дорогой, ноги сами его несли. Казалось, что всё его тело отключилось. Ему стали безразличны запахи, он перестал чувствовать ветер, забыл про боль в ногах. Перестало работать всё. Это было ужасно. Чувства и эмоции, когда-то бушевавшие в молодом сердце, ушли. И не осталось ничего. Ничего, кроме пустоты. Она, подобно огромной чёрной дыре, разрывала его душу. Ник был вымотан морально. За последний год случилось слишком много, черезчур тяжелая ноша давила на него. Сейчас его можно было сравнить с муравьём, несшим на себе эмоциональный груз неподсильный обычному подростку. На первый взгляд могло показаться, что Ник слабак. Такой худой угловатый подросток, идеальное олицетворение "красивого мальчика", но, к сожалению, это не так. Он обладает невероятной силой духа, этой силе может позавидовать любой взрослый мужчина. И парень никогда бы, наверное, не стал тем, кем является, если не события прошлого года. Он родился в семье гитариста. Все в ней, так или иначе, занималась музыкой - мать с детства играла на фортепиано, старшие братья пели, а самый младший был одарён талантом писать стихи, в дальнейшем становившиеся песнями, которые исполнялись на небольших семейных концертах. Вот и от Ника ждали чего-то особенного. Но, к сожалению, ожидания не оправдались. Сам он ненавидел себя за бесталанность и всеми силами старался неразочаровать родителей во всём остальном, будь то учёба или спорт. Ник всегда был круглым отличником и главным спортсменом в школе. Казалось бы, жизнь удалась. У тебя есть всё: любящая семья, популярность, есть будущее, на которое ты так усердно работал. Ты заслужил быть счастливым. Но как бы не так. Судьба капризна и несправедлива. Когда ты всеми силами пытаешься удержаться за счастье, она безжалостно рвёт твою жизнь на мелкие кусочки, из которых не собрать уже ничего. Жизнь Ника разбилась постепенно, всё с большим упоением раздирая его изнутри. Первый удар - авария. Вспышка, крик и тишина. Всё произошло в одно мнгновение. Ник думал, что умер. И, знаете, это было бы даже лучше. Он очнулся лишь через месяц. Сиротой. У него остались только братья... ...но не на долго. Младший, не сумев пережить потерю родителей, тяжело заболел и протянул не долго, в скором времени скончавшись. Его похоронили рядом с родителями. Один из старших братьев запил и в очередном пьяном порыве зарезал второго, после чего, осознав это, покончил с собой на глазах у Ника, которому тогда было чуть больше четырнадцати лет. И так из целой счастливой семьи остался один он, разбитый, подавленый с разорваной вклочья душой. После кончины братьев опекунство над ним оформила соседка, которая долгое время была другом семьи и знала Ника с пелёнок. Это была высокая статная женщина лет дридцати пяти, с большими ласковыми глазами. Её имя - Лидия, но все звали её Идой. Работа Иды тогда заключалась в основном в продолжительных командировках, но, из-за появления в её жизни Ника, ей пришлось на какое-то время взять отпуск. Конечно,она старалась скрасить бесцветную жизнь подростка, пережившего такое, но у неё редко получалось выдавить из него даже малейшие признаки жизни, что уж говорить о словах. Он мог часами залипал в одну точку, мог целыми днями не есть. От прежнего Ника осталась лишь оболочка, простое чучело, неподвластное чувствам и эмоциям. Единственное, что он ощущал - боль. Мучительная, разъедающая его душу, она поглотила его полностью. Он не чувствовал ничего больше. Не хотел жить. Сколько раз он задумывался о самоубийстве может сказать количество шрамов на запястье. Из раза в раз он брался за лезвие и резал себя, что бы почувствовать хотя бы боль. Те прикосновения острия к коже были единственной его отрадой. Но смерть Ника не интересовала, ведь, сумей он покончить с собой, это было бы слишком просто, слишком бесхребетно. Так, не чувствуя ничего, он прожил два месяца. Когда его состояние начало улучшаться, и он смог найти в себе силы говорить, Ида, после долгих уговоров Ника, вернулась на работу, и уже на следующий день её отправили в очередное путешествие, длиной в месяц. Она, вернувшись с работы, рассказала об этом Нику, собрала вещи, и уже в шесть утра у неё был самолёт. С этого и началась история Ника Сэлинджера. Так он и бежал, вспоминая всё, и даже не зная, зачем. Желание убежать так далеко, как это только возможно, было сильнее здравого мышления, ведь он уже заблудился, а значит, терять нечего. Ник бежал так ещё какое-то время, пока на ногах не сказалась усталость, и они стали ватными. Он упал на траву и, к своему удивлению, заметил, что закат в самом разгаре. Ярко-розовое небо отливало алым, и под этим светом природа вокруг была будто нарисована акварелями. На фоне такой внушительной красоты, проблемы подростка, сидящего на поляне, казались просто смешными и не серьёзными. Пейзаж умиротворял, расслаблял и, смотря на него, Ник погрузился в полу-сонное состояние. Он просто сидел там и думал о жизни, смерти, о тленности бытия и о том, когда это он успел стать философом. Мысли поглотили его полностью, и всё то, что он чувствовал час назад, казалось несерьёзным. Час, который сейчас ощущался как годы, будто Ник сидит тут уже десятки лет… Надо сказать, он в тот момент был не прочь прям там и умереть, среди этой небесной красоты, которая менялась с каждой минутой, только подумать, ещё какое-то мгновение, и всё это исчезнет, раствориться, накроется непросветной тьмой, и тогда даже в голову не придёт, что недавно на тёмном небе разлилась небесная акварель.... Ему казалось, что он спит, когда затылок пронзила резкая боль. Ещё удар - Ник вырубился окончательно. Его мозг пришёл в сознание через какое-то время. И единственное, что его сейчас интересовало - где он находится. Одно было понятно точно, он не слышит звуков и не чувствует ветра, а значит, находится в помещении. Ник сразу понял, что открывать глаза или подавать хоть малейшие признаки сознания - глупо. Мало ли, что с ним могут сделать, узнав, что он уже очнулся. Нет, он не так глуп, чтобы умирать в столь юном возрасте, надо сначала понять где он, может кто-нибудь, наконец, нарушит тишину и скажет хоть что-то. Так Ник пролежал ещё пару минут, когда услышал медленные, монотонные шаги в сторону кровати, на которой лежал. Ещё минута и кто-то сел рядом. Сердцебиение участилось. "Господи, только не по лицу." - подумал он и в тот же момент понял, насколько это убого звучит. Ещё мгновение и сидевший рядом наклонился к нему. Ник тут же почувствовал горячее дыхание на щеке. Сердце предательски забарабанило по груди, а вена на шее начала пульсировать. Так их лица пробыли на расстоянии нескольких сантиметров минуту, когда незнакомец рывком оторвался от лица Ника и быстро вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. - Супер, - подумал парень, - я в руках у извращенца. Собственно, моя жизнь и так давно катится по пизде, поэтому, я не удивлён. Ник осторожно открыл глаза и осмотрелся. Комната, в которой он был теперь один, на первый взгляд, была унылой и скучной. Плохое освещение добавляло мрачности. Из мебели там находилась лишь кровать, заваленный каким-то барахлом письменный стол и стул. Всё было выполнено в тёмных тонах. Встав с кровати, парень увидел напротив дверь, ведущую в ванную. Он только сейчас заметил, что там шумела вода, видимо, владелец решил принять душ, пока его «гость» без сознания. Теперь Ник думал о том, что не плохо бы вернуться домой до того, как автобусы перестанут ходить, а то перспектива идти пешком хрен знает откуда не очень радовала. Его, вообще, не интересовало кто находится за дверью душа. "Не убили - и ладно", - думал он. Сейчас куда важнее было добраться до дома. Ник подошёл к двери и та, как можно было понять сразу, была заперта. Если заперта, значит есть ключ. Он шагнул к столу и начал разгребать хлам на нём. Он ковырялся там около минуты, когда, к своему удивлению, заметил стопку учебников и пару тетрадей. На них косым почерком были выведены слова: Марсель Гэмбол. - Опа, - только и успел подумать он, как раздался щелчок, два всё тех же монотонных шага и вошедший произнёс: - Не это потерял?