See you burn

Уж сколько лет прошло с начальной школы, а он все так же оставался типичным хорошим мальчиком в глазах окружающих. Отчасти они правы: по сравнению с Дэмиеном Пип Пиррип действительно гребаный ангел. Только вот ангелы вроде него летают исключительно с моста в реку, ломая в хлам бесполезные клочья перьев, именуемые крыльями и пробивая головой черт его знает сколько доньев. Все остальное – откровенный бред. За все время общения с Пипом Дэмиен Торн уяснил: хорошие мальчики не доводят школьного психолога до депрессии своими суждениями о жизни. Краем уха он слышал их разговор. Беседа замшелого валуна со звонким ручейком – идиотское сравнение для бессмысленного трепа. Ведь в речах этого самого ручейка – тяжесть могильных плит. В голосе Пиррипа легкое презрение, и Дэмиен знал – он улыбался той самой непринужденной улыбкой, и этого более чем достаточно, чтобы эмоционально добить несчастного Маки. Пипу всего шестнадцать, но у шестнадцатилетних не бывает такого покровительственно-понимающего тона. Не бывает такого грустного взгляда. Он явно знает больше, чем говорит. Будто смотрит в будущее и понимает, что ничего хорошего его там не ждет. И все равно находит в себе желание жить. Казалось, у Пипа и вовсе нет проблем, но на самом деле он не позволял им себя сломать. Для всех он оставался все тем же собой, раздражающе-правильным и приторно-вежливым. Но Дэмиен знал: в вежливости – издевка и усталость, в милом голосе – звон бьющегося стекла, а в манерах – вызов всем тем, кто пытался его загнобить. Вызов ему, Торну, испепеляющему любого, кто нарушает его надменное одиночество. Хорошие мальчики на такое не способны. Не способны полюбить антихриста, изводя черную душу пожарами. Которые вспыхивают лишь под взглядом Филиппа.