В городе N

В машине царило напряженное молчание. Его не разбавляла даже тихая музыка из динамиков. — Моя сука пахнет так, будто мелисса, — раздалось оттуда, и Федоров переключил. — Что за хуйня? — Спросил он. Ваня несколько секунд молчал, потом пожал плечами, сжимая руль: — Новинки скачал. Мирон наклонился, переключая несколько песен подряд. — Девочка пиздец, здравствуй, - прозвучало в машине. — Я нашел тебя под конец странствий. Раздался визг тормозов. Федоров приложился лбом о панель. Впереди на красный пролетел бентли. — Я по прежнему не верю, что ты здесь, — донеслось до Мирона издалека. Ваня тяжело дышал и смотрел на перекресток. Всё такой же обманчиво сонный в этот сентябрьский день. Их объехал какой-то джип, возмущённо сигналя, а потом на светофоре зажёгся красный. Рудбой потянулся к бардачку и выудил оттуда ещё одну зажигалку с характерной надписью. Он закурил прямо в машине. Мирон несколько секунд следил за движением подрагивающих пальцев напарника, пока наконец не выдал: — А Женя считает, что ехать к Олегу опасно для жизни. Ваня усмехнулся и Федоров физически ощутил, как друга отпустило. Пидор в бентли гнал на красный и погиб бы так же глупо, не будь у Рудбоя охуенной реакции. Мирон смеясь, пристегнулся. Загорелся зеленый и они свернули в сторону отеля. Федоров не удивился, когда уже знакомый бентли — наверняка единственный в городе — был припаркован прямо у двери Плакшери. — Я отделаюсь административкой, если проколю шины? — Усмехнулся Ваня, толкая плечом дверь отеля. — Умышленная порча имущества, — ответил ему Мирон. Но продолжить не успел — на шею Рудбоя повисла девчушка со стойки. — Как дела? — Промурлыкала она. — Хорошо, — улыбнулся ей Ваня, замыкая руки на тонкой талии. — Лучше расскажи, как твои. Федоров, чувствуя подкатывающий к горлу рвотный рефлекс, развернулся к лифтам. — Нам не выдают зарплату, — жалуется девушка, заставляя Мирона остановиться. — Оказывается, Иришка взяла не только доходные деньги, но и залезла в сейф Глеба Геннадьевича. Теперь, на растраты отеля Фараону приходиться вскрывать резерв. А на зарплаты пока не хватает. Ваня поднял глаза от неё к Фёдорову, тот лишь кивнул. Лифт пришлось ждать почти минуту. На зеркале внутри помадой было нарисовано сердечко. И запах стоял какой-то... сладкий? Разбирайся бы детектив в этом, сказал бы, что помада розовая и матовая. Когда двери лифта открылись, мужчина встретился взглядом с её хозяйкой. Молодая девушка криво улыбалась и переняла сумку из одной руки в другую. Мирон пропустил её в лифт, выходя. Дверь в кабинет Глеба была приоткрыта, из щели лился свет. Фёдоров постучал и зашёл внутрь. Парень сидел на полу, откинувшись спиной на диван. Огромные шторы были сорваны с окна, выпуская в кабинет тонны света, заполняющего пространство. В воздухе кружилась пыль. Ворохом у стола лежали листы, папки, ручки. По кабинету будто прошёлся ураган. Он начал с вешалки для курток, через которую аккуратко переступил Мирон. Продолжил по дивану, развернутому поперек комнаты. Смел всё со стола, уронил кресло за ним. Потом ураган развернулся и вырвал карнизы, роняя тяжелую ткань штор на пол. Детектив потупил взгляд, стоя рядом с Глебом. — Откройте окно, — тихо попросил тот. Мирон прошел вдоль дивана и распахнул одну из створок, выпуская в кабинет свежий ветер. Он вернулся к парню, садясь на корточки рядом с Голубиным. Его глаза слезились, а пальцы, держащие блант, подрагивали. — Фёдоров, — тихо обратился он. Его голос немного хрипел. — Мне бы протокол подписать, — показывая документ, ответил Мирон. Глеб взял лист в руки, смотря сквозь напечатанные строчки. Детектив протянул парню ручку. Он спешно черканул на документе и пихнул обратно. — Зажигалка есть? — поднял глаза Фараон. Давай, дай мне огня Дай мне огня Мирон выудил из кармана. Глеб несколько секунд смотрел на нее, усмехаясь. Облизнувшись, он обхватил губами самокрутку. Слабый огонёк зажигалки на секунду втянулся в блант, заражая его теплом. Голубин затянулся. Фёдоров заставил себя перевести взгляд с мужских губ на окно. — Ирина украла больше, чем просто выручку, — тихо сказал детектив. Он услышал, как парень рядом выдохнул клубящийся дым. — И? — Услышал Мирон. Глеб не собирался отрицать. Не похоже было, что ему вообще есть дело до этого. — Ты бы мог написать заявление и тогда… Парень хрипло рассмеялся. — В жопу деньги, Фёдоров. Это все еще всего лишь деньги, — он снова затянулся, притягивая ноги под себя. — Я сказал тебе это вчера, я говорю это сегодня. — Может быть, они помогут найти убийцу, — закончил свою мысль Мирон. Глеб поднял голову и посмотрел на него влажными глазами: — Какой же ты душный сегодня. Фёдорову хватило пары секунд, чтобы понять — от Фараона ничего не добиться. По крайней мере, сейчас. — Я по-новой разряжу в себя обойму. В и новой жизни точно всё будет по-моему, — тихо пропел блондин. — Но ничто ещё меня не обезболивало так, как она и её губы в меланхолии... Мирон аккуратно прикрыл дверь кабинета. Зеркало в лифте было разбито, на полу валялись осколки, которые неприятно хрустели под подошвой. В коридоре на первом этаже лизались какие-то патлатые подростки. Когда лифт пропищал, Фёдоров узнал в оторвавшихся друг от друга Кищук и Бумагина. Парень улыбнулся, втягивая девушку в освободившийся лифт. Мирон проводил парочку взглядом и прошёл в холл. Какие-то мужчины в форменной одежде отеля скопились у стойки. Ваня курил снаружи. Бентли уже не было. Телефон зазвонил, когда Мирон уже был рядом с ним. — Слава тебе сказал? — сводя брови, спросил он и посмотрел на Ваню. Евстигнеев затянулся, не сводя с напарника пристального взгляда. — Я понял, — Фёдоров скинул вызов и глубоко вдохнул. — Карелин думает, что маньяк убьёт в эту субботу. — И куда теперь? — Узнаю у Жени адрес и едем в квартиру Иры. — Знаешь, как тяжело, когда идёшь по улице, тебе плохо и ты не понимаешь, что с тобой происходит, и ты не можешь это объяснить, потому что тебя считают сумасшедшей, и это очень тяжело.