***
На улице вовсю чувствуется праздничная осенняя атмосфера. Хотя, конечно, у Игоря и других современных подростков язык не повернётся назвать первое сентября праздником, но для детей, которые просто не представляют, какая жесть их ждёт во взрослой жизни, сегодня особенный, волнующий день. Младшеклассники идут в сторону школы дико взволнованные, но одновременно радостные: с букетами цветов, с большими разноцветными ранцами и улыбкой до ушей. У всех девочек на волосах повязаны большие белые банты, а у мальчишек нелепые взрослые галстуки и бабочки. Они идут целыми толпами, увлечённо обсуждая самые различные темы, смеясь и находя себе друзей «на всю жизнь». Игорь смотрит на них с улыбкой и задаётся вопросом: неужели он тоже когда-то таким был? На площадке перед школой уже собрались отдельные толпы, хотя до начала линейки ещё минимум минут сорок. Акинфеев вышел раньше, потому что не хотел помирать от скуки дома, а тут хоть свежим воздухом подышит, с «любимейшими» одноклассниками пообщается. Кстати, об одноклассниках. Забирая книги из библиотеки пару дней назад, Игорь неожиданно узнал (он, наверное, был последним, кто пребывал в неведении), что слишком много человек осознали, что не потянут экзамены, и благополучно решили свалить после десятого, и теперь, оказывается, два бывших десятых класса решено было объединить в один одиннадцатый, что означало неизбежное пополнение в их коллективе ребятами из «Б». По закону, предписанному где-то свыше, в том классе учились те, кому, собственно, было совершенно плевать на школу и оценки. «Б» класс отличался на всех уроках своим хамским поведением, постоянными прогулами и проблемами с учителями, а также отдельными личностями, пользовавшимися нереальным успехом и уважением среди учеников. Конечно, благодаря своей «крутости» и понтам. Игорь знал некоторых из них, но, благо, никогда не общался лично. Он, если честно, не понимал, как можно быть такими отбросами общества, но при этом чем-то хвастаться. Но ещё больше он не понимал тех, кто восхищался ими и боялся. Неужели люди всё ещё считают, что круто вести себя как малолетнее быдло, материться через слово и бухать в шестнадцать-семнадцать? Это ли достижение? Наверное, ему не понять. Акинфеев слегка ослабил галстук и нехотя взглянул на толпу. Хочешь не хочешь, а свой класс найти надо, в каком бы ужасном составе он теперь не находился. Игорь прищурился, стараясь заметить хоть одно знакомое лицо в этой неразберихе букетов и белых бантов, и наконец увидел девчонок из его класса. Катя и Кристина. Он не особо много общался с ними за учебный год, но сейчас был искренне рад их видеть. Умные, далеко пойдут. Кое-как пробираясь через родителей и учеников, бормоча направо и налево тихое «извините», Акинфеев добрался до места, отведённого их одиннадцатому «А», и оглядел одноклассников. В глаза сразу бросилось разделение: его старый класс стоял в одной кучке и болтал между собой, а ребята из «Б» громко ржали чуть в стороне от них. Игорь посмотрел на «новеньких» и понял, что учебный год обещает быть ну о-очень весёлым. Известный всей школе «мальчик-рай» Фёдор Смолов, уже имевший десяток татуировок на своём теле, о чём-то оживлённо переговаривался с не менее популярными братьями Миранчуками, за которыми бегала добрая половина девушек лет таки с тринадцати. Акинфеев даже с такого расстояния слышал мат в их речи. Чуть далее стоял, кажется, Саша Кокорин и ещё какие-то ребята. Чуть более приличные, но тоже не отличающиеся особым умом. Вопрос «как они, чёрт возьми, сдали экзамены в девятом, зачем отучились в десятом и какого лешего попёрлись в одиннадцатый» всё ещё не терял своей актуальности. Игорь закатил глаза и решил подойти ближе, чтобы не быть отбившейся от стада овечкой. «Просто постоять где-нибудь в стороне, послушать нудную речь директора и свалить на все четыре стороны, по возможности не ввязываясь в неприятности» — гласил его план, однако, по закону подлости, звёзды на небе сошлись по-другому. Троица прекратила разговор и, пихая друг друга, повернулась к нему. Сейчас будет шоу. — Привет. Ты Игорь, верно? — дружелюбно обратился один из близнецов, а второй пихнул его в бок. Смолов, ухмыляясь, наблюдал. Акинфеев вздохнул, мысленно вешая себе петлю на шею. — Да, — как можно спокойней ответил парень. Не хотелось наживать себе врагов в первый же день. — А ты, должно быть, Лёша? И вся компашка, как по команде, начала ржать, хлопать друг друга по спине, давать «пять» и прочее. В общем: вести себя как типичные представители людей, которых эволюция обошла стороной. Знаете, наверное, всё-таки нет ничего плохого в том, чтобы завести себе врагов прямо на школьной линейке. Ничего. Игорь наблюдал за этой картиной совершенно спокойно, даже с некой улыбкой, потому что в его глазах они выглядели как минимум жалко. Он не считал этих парней какими-то крутыми, не находил их шутки смешными, а уж тем более не собирался втереться в доверие и бегать за ними хвостом на протяжение будущего учебного года. Смеются? Ну пускай. Видимо, на большее они не способны. Троица наржалась вдоволь и попыталась сделать более-менее серьёзные лица, но выглядело это неудачно, а лишь более смехотворно. Акинфеев только сейчас заметил, что вокруг них собралась толпа зевак как из его класса, так и из «Б». Ждут чего-то интересного. — Вообще-то, я Антон, — как-то высокомерно сказал Миранчук, видимо, думая, что поставил Игоря в неловкое положение и опозорил перед всеми. Девчонки из толпы захихикали, Фёдор что-то шепнул на ухо шутнику. Игорь приподнял бровь и прикусил губу. И это действительно то, из-за чего они тут орали как потерпевшие? Не сказать, что парень ожидал чего-то более умного, но, чёрт, это глупо даже для таких индивидуумов как они. Акинфеев вдруг почувствовал острое желание поставить этих петухов на место, впервые в жизни сказать что-нибудь дерзкое и, желательно, чтобы это ещё и выглядело эффектно, но не обязательно. — Извини, для меня все мудаки на одно лицо, — парень безразлично пожал плечами, а собравшиеся вокруг удивлённо пооткрывали рты. — Не имеет значения близнецы они или нет. Миранчуки, явно не ожидая такого ответа, синхронно переглянулись друг с другом, а весёлое выражение лица Фёдора сменилось недовольством. Ну вот, началось. Посмотрите, кто-то посмел дерзить нашим «золотым мальчикам». — Слышь, дистрофик, тебе кто рот разрешил открывать? — рыкнул Смолов и, сжав кулаки, угрожающе двинулся в сторону Акинфеева, а тот даже с места не шелохнулся. Во-первых, Федя не совсем дурак и понимает, что устраивать драку на школьной линейке на глазах сотни учеников, учителей и родителей как-то не комильфо. Он не успеет закончить дело, как их растащат по разным углам и позвонят родителями в первый же день, а лишние проблемы «рай-мальчику» ни к чему. Гораздо разумнее будет устроить «месть» уже после празднования, подкараулив Игоря по пути домой. Никто ничего не докажет. А, во-вторых, при желании Акинфеев мог дать сдачи. Наверное. Ну, ему не доводилось пробовать. Скорее всего нет. Весь десятый класс замер, ожидая зрелища, и никто даже не думал разнять своих же одноклассников. Трусы. Игорь напряг кулаки, готовясь к чему-то, но Смолов неожиданно остановился и вылупил взгляд куда-то за спину парня. — О, Игорёк, а вот и ты, — Акинфеев вздрогнул, когда на его плечо легла чья-то большая и тяжёлая рука. Голос показался слишком знакомым. Парень медленно повернул голову в сторону звука и замер. Боже, да вы издеваетесь? Серьёзно, ну не смешно же. Они же не в типичном сериале про подростков. Перед ним стоял вчерашний «незнакомец» из кафе и, улыбаясь, разглядывал Игоря сверху. Такие же взъерошенные волосы, светлые голубые глаза, белая рубашка, чёрная бабочка. Только не говорите, что… Да ну, нет, быть такого не может. — Твои друзья? — Артём кивнул в сторону замешкавшейся троицы. Они явно не понимали, в чём дело. Акинфеев тоже, если честно, не догонял. — Ну, рад познакомиться, товарищи-одноклассники. Бля-ять. Приплыли.***
За все одиннадцать школьных линеек, на которых Игорю приходилось бывать за свою жизнь, эта была ну самая напряжённая и запоминающаяся из всех. Никогда он не чувствовал себя в большем дерьме, чем теперь. Парень сделал для себя вывод, что матушка-фортуна была к нему слишком снисходительна в последнее время, поэтому именно сегодня она решила помахать ему на прощание рукой, а затем повернуться своей необъятной пятой точкой, ибо другого объяснения происходящему просто не находилось. Артём стоял рядом с ним на протяжении всей муторной речи директора и не отходил буквально ни на шаг. Он оставил Игоря лишь на пару минут, чтобы поговорить с классной руководительницей и перекинуться парой слов с некоторыми особо дружелюбными ребятами, желающими познакомиться. Акинфеев в это время лихорадочно искал компанию, к которой мог бы присоединиться без риска быть посланным на три весёлые буквы, но таковой не находилось, а тусоваться с девчонками — не лучший вариант. Стоило Игорю хоть как-то сменить своё месторасположение, как Тёма тут же находил его в толпе, вставал рядом, будто персональный телохранитель, и молчал. Серьёзно, они так ничего и не сказали друг другу. Честно, это молчание ужасно бесило, но с другой стороны Акинфеев был благодарен, что новый одноклассник не задаёт лишних вопросов. Однако, присутствие Артёма имело один плюс: оно гарантировало личную безопасность от Смолова и близнецов. По крайней мере на время линейки. Троица, конечно, косилась на парня, перешёптывалась, но более не предпринимала никаких попыток подойти, что не могло не радовать. Но Акинфеев задницей чуял какой-то подвох. А задница его ещё никогда не подводила. После речи директора у всех традиционно проводился нудный классный час, который состоял из инструктажа, росписи за этот инструктаж и знакомства с новыми людьми. В кабинете истории было шумно. Ребята оживлённо переговаривались, и практически все свободные места оказались заняты, поэтому Игорю не пришлось куковать одному. Артём, даже не спрашивая разрешения, просто плюхнулся рядом. Акинфеев старался держать себя в руках, но его начинала подбешивать и напрягать столь излишняя «забота». С какой стати этот парень решил заделаться в няньки? — Гляди-ка, и снова нас свела судьба, Игорёк, — шутливым тоном сказал Артём, видя недовольство в лице нового друга, и улыбнулся во все тридцать два. Улыбка у него была добрая, но парню совершенно не внушала доверия. Игорь поморщился и отвернулся в сторону окна, не желая вести диалог. Он не любил, когда его имя как-то коверкали, а глупое «Игорёк» вообще всю жизнь раздражало до чёртиков. Классной руководительнице, Лидии Михайловне, наконец удалось успокоить ребят. Это была строгая женщина лет пятидесяти с хвостиком, пользовавшаяся огромным уважением среди учеников и работавшая в школе более двадцати лет. Вот людям делать нечего: в школу возвращаются. Она преподавала историю и обществознание и вела у Акинфеева с пятого класса. Сперва парень не особо серьёзно относился к её предметам, получал тройки и был счастлив, но затем в его жизни всё изменилось. За какие-то месяцы он стал одним из немногих учеников, который, во-первых, действительно хорошо разбирался в истории, всегда учил параграфы и садился на первые парты, чтобы лучше улавливать темы, а, во-вторых, поднялся со слабеньких троек до твёрдых пятёрок в четверти. Короче говоря: продал душу Сатане. Лидия Михайловна поздравила всех с началом учебного года. Произнесла целую речь о том, что она очень рада остаться классным руководителем десятого класса и будет относиться ко всем одинаково, ни в коем случае не разделяя ребят на «своих» и «чужих». Естественно, напомнила об предстоящих экзаменах в одиннадцатом, затронула выбор профессии — всё по сценарию. Женщина не стала представлять тех, кто перешёл из «Б», потому что все и так прекрасно друг друга знали, а вот имя новенького огласила на весь класс. Артём Дзюба. У Акинфеева в голове промелькнула мысль, что эта фамилия Артёму очень подходит. Какая-то серьёзная, строгая, мужская что ли. Он как раз ожидал чего-нибудь такого. «Что ж, а теперь распишитесь за ознакомление с правилами безопасности. Жду вас всех в понедельник бодренькими, весёлыми и готовыми к работе!» — учитель истории улыбнулась и пустила по рядам листок. Игорь был рад, что успел сесть за вторую парту первого ряда. Он нетерпеливо выхватил список из рук удивлённой Кати, когда та передавала ему бумагу, черкнул ручкой в отведённой строчке и быстро встал со своего места. «До понедельника, Лидия Михайловна!» — крикнул парень, выходя за дверь кабинета. Все как-то странно на него посмотрели, а затем продолжили разговаривать и ждать своей очереди на подпись. Игорь пулей пролетел по лестничным пролётам, едва не упав, и, улыбнувшись охраннице, выскочил на улицу, желая убраться из этого места как можно скорее. Он вышел за ворота школы, но чутьё не подвело. — Игорь, подожди! Акинфеев даже не обернулся, а лишь ускорил шаг. В душе он понимал, что девяносто девять и девять десятых процентов из ста говорили о том, что Дзюба своими огромными лапами догонит его менее чем за минуту, но парень не терял надежды, мысленно надеясь, что новый одноклассник испарится сам собой. — Игорь! Акинфеев, блин! — поравнялся с ним слегка растрёпанный Артём. Неужели, ему пришлось немного напрячься, чтобы поспеть за новым «другом»? — А ты быстрый, я смотрю. Игорь резко остановился, чуть ли не скрипя зубами от злости. Судьба что, решила в один день отомстить ему за все грешки, копившиеся годами? Парень был совершенно не рад новой компании в лице Артёма Дзюбы. Он, чёрт возьми, привык быть один, потому что так проще. Никаких обязательств, привязанностей к человеку, зависимости от его мнения. Да, порой без друзей бывает тяжело: не у кого списать контрольную, когда в телефоне кончается интернет, например. Но с ними Акинфеев чувствовал себя загнанным в угол. Друзья — явление непостоянное. Сегодня вы общаетесь двадцать пять на восемь, делитесь самыми сокровенными тайнами, носите парные футболки, обещаете, что пойдёте в один колледж, а завтра происходит что-то такое, что переворачивает жизнь с ног на голову. И вот, вы уже друг у друга в чёрном списке и искренне ненавидите того, с кем когда-то были близки. Вот она — дружба «навек». — Какого чёрта ты за мной ходишь? — громко вскричал парень, сжимая кулаки. Щёки покраснели от злости, дыхание сбилось. В голове Игоря перебирались все возможные объяснения происходящему и внезапно до него дошло. — А-а-а, я понял. Решил шантажировать меня вчерашним случаем, да? Знаешь, мне похуй. Могу сам дать номер родителей. Надо? Артём широко распахнул глаза, опешив от таких слов. Улыбка на его лице исчезла, сменившись холодным взглядом. — Что, блять, с тобой не так? Я просто пытаюсь помочь, а ты ведёшь себя как последний ублюдок, накидываясь на меня с предъявами! — А я что, просил твоей идиотской помощи? Может, у меня всё было под контролем? — прошипел Игорь, чуть понизив тон, потому что проходящие мимо люди смотрели на них весьма странно. Дзюба усмехнулся и развёл руками, сдаваясь. — Обычно, когда кто-то спасает твою тощую шкуру, Игорёк, люди говорят спасибо, но ты, похоже, этого не знаешь. Неудивительно, что с тобой никто не общается, — Артём натянуто улыбнулся и сочувствующе похлопал Акинфеева по плечу, а тот покраснел сильнее. — Отличных выходных. Дзюба развернулся и, засунув руки в карманы, поплёлся в сторону, видимо, своего дома, а Игорю почему-то вдруг стало как-то неприятно и мерзко на душе. Это что, совесть? Давно не виделись. Он задумался. А ведь действительно, если бы Артём не вмешался сегодня, то он по-любому сболтнул бы чего-нибудь ещё и тогда ему бы точно прилетело от ненормального Смолова, которого с катушек сносит от любой фразы. А вчера, в кафе, Артём поступил чисто по-человечески. Другие бы не стали с ним так возиться, отпаивать водой, угощать кофе — скорую бы вызвали в лучшем случае. — Спасибо! — неожиданно для себя выкрикнул Игорь. Он видел, что Дзюба на секунду остановился, слегка, почти незаметно, повернул голову в его сторону, а затем пошёл дальше, сделав вид, что ничего не произошло.***
Весь план Игоря об «идеальном» дне в корне не удался, поэтому он решил даже не пытаться его исправить. После расставания с Артёмом Акинфеев немного прогулялся, а потом телефон сдох и торчать на улице больше не было смысла. Он направился домой в смутных чувствах. Парню было уже откровенно насрать на еду, диету, название которой благополучно вылетело из головы, съеденные и сожженённые калории, шаги и прочую муть, потому что за каких-то несколько часов он успел уже так заебаться, что не хотелось ничего, кроме любимой кровати и просмотра фильмов до часу ночи. Вернувшись, Игорь кратко рассказал матери о «скучнейшей» линейке, естественно, не упоминая всего того, что там произошло. Он даже не стал возражать, когда женщина поставила перед ним тарелку супа. Съел, натянуто улыбаясь, и глазом не повёл, потому что было откровенно похер. Акинфеев переоделся в любимую пижаму, швырнув школьные вещи на стул, служивший для него своеобразным шкафом, воткнул телефон на зарядку, замотался в плед и включил новые серии любимого сериала, полностью абстрагировавшись от мира и проблем на ближайшие несколько часов. Очнулся Игорь только вечером, когда родители заглянули в комнату, проверяя, жив ли он вообще. Ого, и отец с работы вернулся. Сколько времени? — Игорь, ты идёшь ужинать? — тихо спросила мать. — Угу, — кивнул парень. Женщина улыбнулась и пошла докладывать об этом мужу. Есть весь день, практически не пропуская приёмы пищи и не отрабатывая калории, по правде говоря, оказалось тяжело. Игорь почувствовал это в полной мере лишь после ужина. Ужасная тяжесть и дискомфорт в животе давали о себе знать, мысли о неизбежно набранных граммах не покидали его, поэтому он ещё долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок и без особого интереса листая ленту то в «Instagram», то во «ВКонтакте», чтобы убить время и отвлечься от мыслей о еде. Где-то в два ночи, когда Акинфеева уже начало вырубать, ночную тишину нарушил звук уведомления. Игорь недовольно взял телефон с тумбочки, думая, кого там принесло, сонно потёр глаза и увидел новую заявку в друзья. «Артём Дзюба, а ты настойчивый» — усмехнулся про себя парень. Подумав несколько секунд, Акинфеев решил плюнуть на всё, да и усталость брала вверх. Пусть он будет жалеть об этом утром, но Игорь нажал на кнопку «добавить в друзья» и вышел из сети. Уснул он почему-то глупо улыбаясь.