Учитель

Вода из-под крана текла холодная, и пальцы уже успели окоченеть, но тёплая пена кое-как спасала положение, позволяя и дальше намывать очередную тарелку. Посуды было не так много, всё-таки, в этой квартире никто особо много не ел. А этот факт значительно улучшал её настроение. Чем меньше предстояло мыть, тем лучше. — Где это было, когда это было, в детстве, а может во сне… — тихо напевала она себе под нос. Песня вспомнилась сама собой и не как не хотела выходить из головы. — Аист на крыше гнездо для любимой свил по весне… — всё продолжала литься песня из её уст. Вообще, сейчас следовало бы повторять недавно выученный текст песни, данный ей Мироном. Всё-таки, она не просто так к нему приходит посуду помыть. Хотя чаще всего именно так и происходило. Она уже и не помнит, каким образом записалась к нему в ученицы. И ладно бы он учил её читать рэп или, на худой конец, писать текста. Но нет! Он учил её, черт возьми, играть на гитаре. Обучение в обычных музыкальных кружках было ей не по карману, да и родители не допустят того, чтобы их «прирожденный врач» занимался музыкой. Но тут на горизонте появился бравый учитель «предмета» в лице Мирона Яновича, который с превеликим удовольствием согласился помочь ей в освоении этого музыкального инструмента. Но после того, как они объяснились друг перед другом, занятия медленно стали отходить на второй план, уступая место для долгих разговоров на лоджии или просмотра очередного фильма. Они не часто проводили время подобным образом, ведь для её родителей Мирон был простым учителем, и было слегка проблематично объяснит им, что их чадо может делать у него более двух часов. А у знаменитого Оксимирона была уйма других дел, в которые она вписывалась не очень уж часто. Туры, фиты, интервью, вечные полёты за границу. Всё это требовало от него полной отдачи, не оставляя время даже на сон. Нередко она удивлялась тому, как он успевает встречаться ещё и с ней. Но это не означало, что о ней забывали. Они переписывались, созванивались, но это происходило настолько редко, что хотелось биться головой об стену. Но зато по истечению этого долгого, до ломки во всем теле, срока они могли снова наслаждаться этими кратковременными встречами. В таком случае, она преодолевала любые преграды, неслась к нему со всех ног, говоря родителям, что якобы спешит на очередное занятие. Такое долгожданное занятие. Воссоединялись они довольно незамысловато, как будто в банальном американском романтическом шоу. Включается очередной фильм, который, по сути, особо и не нужен был. Просто, «просмотр фильма» хоть как-то оправдывал их дальнейшие действия, за которые порой ей было неловко: засыпать в объятиях друг друга, устроившись на диване рядом. Задумавшись, она не сразу замечает, что уже минут десять стоит без действий, облокотившись на стойку, наблюдая за льющимся поток воды из-под крана. Только сейчас до неё дошло, что этот вечер как раз-таки был из таких долгожданных. Вздохнув, она ополаскивает последнюю тарелку и закрывает кран. И снова задумывается о чём-то своём. И даже несмотря на то, что вместе они уже почти год, её не покидало чувство, что так не должно быть и всё скоро пройдёт, исчезнет, будто это был сон. Ей было понятно, что заводить с ней отношения, означало то, что придётся от многого отказаться и ко многому привыкнуть. Отказаться от секса, который так или иначе был частью любых отношений, привыкнуть к тому, что нужно скрываться, не вызывать подозрений, отказаться от частых встреч. И из-за этого она постоянно испытывала чувство вины. И страха. Страх из-за того, что всё и правда может исчезнуть, разрушиться, как карточный домик. Пусть она трижды была к этому готова, но уж слишком часто её бросали в этой жизни. Да, к такому можно привыкнуть, но после ты просто прекращаешь доверять людям. Она много раз задавалась вопросом: Почему он до сих пор находится рядом с ней? Почему возится с ней? Опекает? Вопросов было много, но вот ответов не было вовсе. А спросить на прямую она не решалась. Вот и приходилось мучаться и страдать из-за своих же мыслей. Она оборачивается на звук шлёпающих босых ног по полу. Видимо, Мирону надоело ждать, и он решил вытащить её из кухни лично. Он и так не особо любил, когда она начинала убираться в квартире, но и не препятствовал этому. Не успела она вытереть руки, как в дверном проёме появился Мирон, сложивший руки на груди, подняв брови. — Ну и долго ещё ты тут полоскаться собираешься?