Purple Alert

Кремлёвские куранты пробили девять часов вечера. Исполняющий обязанности председателя Президиума Верховного Совета СССР Константин Муравьёв только что собрался ехать домой с работы. Вечером 9 ноября 2022 г. завершился предпоследний агитационный день в рамках выборов главы государства. Бесконечные встречи с гражданами и публичные выступления на телевидении изрядно вымотали Муравьёва. Особенно утомляюще на него действовала полемика со своим недавним коллегой по Президиуму Василием Денисенко. Последний чуть ли не до хрипоты расходился на дебатах, растрясая атмосферу всевозможными лозунгами. Так, Денисенко выражал озабоченность великодержавными амбициями президента САК Закари Лизотта и пугал избирателей выдуманной им же угрозой американского реванша. Менее харизматичный Муравьёв был не особо расположен к бурным дискуссиям, но держался достойно. Он парировал милитаристские заявления оппонента голыми фактами и опровергал его в силу своих возможностей, но у него едва хватало словарного запаса, чтобы интеллигентно ставить Денисенко на место. А когда в споре затрагивалась тема нилия, Василий Тарасович раскрывался во всей красе. С точки зрения благовоспитанного большинства этот поборник ограниченного сбора нилия больше походил на базарную бабу, чем на политика. Его выдающиеся ораторские способности едва могли перекрыть научную подкованность Муравьёва, но действовали на того изматывающе. Из Спасских ворот Кремля Константин Михайлович выезжал на чёрной «Волге» крайне уставшим и склонным к моментальной дрёме. Водитель то и дело пытался удержать его в тонусе: — Товарищ Муравьёв, дорогой, только держитесь! Дома осталось составить последнюю речь. Пожалуйста, наберитесь терпения! Муравьёв не реагировал. Он сидел на переднем сиденье, опустив голову набок, и дремал. Когда «Волга» завернула на набережную с Васильевского спуска, он окончательно провалился в объятия Морфея. — Лёша, дай ему нашатыря, — сказал водитель. Охранник, которого назвали Лёшей, протянул с заднего сиденья флакон с нашатырным спиртом. Муравьёв очнулся не сразу. — Товарищи, Вы чего? Дайте немного отдохнуть… — почти шёпотом просил он оставить его в покое. — А может, действительно не будем ему мешать? — вмешался второй охранник. — Может, дадим товарищу Муравьёву вздремнуть? — А стыдно не будет? — спросил вполголоса Лёша. — Вспомни, что товарищ Муравьёв живёт на виду у всего народа. Думаешь, на Октябрьском проспекте простые люди не живут? Представь, какой позор будет, если они увидят своего любимого руководителя, хоть и временного, в таком состоянии! Поэтому — никаких споров! Лёша вновь привёл в чувство босса. Тот едва не разошёлся: — Я же просил не трогать меня! Вы чё, идиоты? — Товарищ Муравьёв, а как мы Вас сонного будем до дома провожать? Мало что прохожие могут сказать! Соберите волю в кулак и продержитесь до конца. Мы верим в Вас, как верит вся страна! Муравьёву нечего было сказать в своё оправдание. Он послушно подставил свой нос под нашатырь. — Лёш, стимулятор где? — спросил водитель. Лёша порылся в аптечке и отыскал в ней «Доппельгерц». В последние дни Константин Михайлович ни разу не обходился без этого немецкого энерготоника. Он из горлышка выпил несколько горьких капель, однако и позже он едва удерживался ото сна и смотрел на мир через полузакрытые глаза… Тем временем «Волга» заворачивала на Серебряническую набережную. — Товарищ Муравьёв, на выезде из Москвы разрешите прибавить скорость? — спросил водитель. — А видеокамер и постовых не боитесь? — задал встречный вопрос Муравьёв. — Вы должны понимать, что ни я, ни Вы — не цари и не боги, и никому из нас поблажек делать не станут. Хотя я тоже очень спешу попасть домой и, пожалуй, разрешу Вам немножко полихачить. Но с одним условием: если нас остановит ГИБДД, то потом не дуйтесь, что я Вас с треском уволил! А уж если Вы кого-нибудь собьёте… — Я готов к чему угодно, лишь бы успеть домой вовремя, — без тени смущения ответил водитель. — Что ж, дерзайте, товарищ *****! Кстати, поговаривают, что на Октябрьском проспекте час пик из-за аварии. Если успеем в Люберцы до пробок без происшествий, то премия Вам гарантирована. Воодушевлённый водитель переключил всё внимание на дорогу. Теперь он думал только о поощрении и скором возвращении домой.

***

В лесопосадке в центральной части Люберец было необычайно тихо. Это было большой удачей для тех, кто находился в самой глубине леса. Два БТРа «Бурелом» стояли у широкой подземной дыры, а подле них готовились к походу десять человек в чёрно-фиолетовой форме. Семеро солдат носили плащи-невидимки, двое из них были в буквальном смысле обвешаны стрелковым оружием. Это «менторы» — штурмовые пехотинцы Армии Эпсилон, непременные участники любой операции под прикрытием. Двое других носили какие-то проводки и железки на гладко выбритых головах, а десятый член команды был почему-то одет в штатское и ничем не отличался от обычного советского гражданина. На нём были серая клетчатая кепка и коричневый болоньевый плащ; бледноватый цвет лица и лысый череп едва могли вызвать какие-либо подозрения. В вечерней тьме трудно было увидеть, как искажается воздух от перемещений невидимок. Однако улицы Люберец вовсю освещались фонарями, и диверсанты Эпсилона упорно искали обходные пути. Наручные часы шпиона (того самого, что в болоньевом плаще и клетчатой кепке) показывали 21 часов 15 минут по местному времени. Благодаря предоставленным резидентурой Эпсилона сведениям лазутчики знали, когда заканчивается рабочий день Муравьёва и где пролегает его ежедневный путь домой. Задача представлялась предельно простой, стоит лишь занять выгодную позицию и не выдать себя раньше времени. Пока группа рассеивалась вдоль дороги, каждый её член был начеку, несмотря на отсутствие в зоне операции советских военных. Похоже, что первая совместная операция Нашего Героя и Глюкель Горовиц была распланирована недостаточно тщательно. На последнем совещании у Йора Глюкель утверждала, что в районе Люберец отсутствуют регулярные советские войска, за исключением своры боевых собак. Во время следования в Россию диверсанты попали в поле зрения контрразведки за десять минут до прибытия на место назначения. И теперь вся Московская область стояла на ушах, кроме… Константина Муравьёва и его охраны. Итак, группа рассредоточилась вдоль Октябрьского проспекта. К счастью, в Люберцах отсутствовал советский гарнизон, и диверсантам надо было только не высовываться и не светиться в уличных фонарях. Но это только до поры до времени: когда чёрная «Волга» появится на проспекте, один из адептов нарушит конспирацию и выйдет наперерез машине, и Муравьёву будет некуда деваться. Местные силы правопорядка неизбежно поднимут тревогу, и словно по мановению волшебной палочки город заполонят войска. Диверсантам надо будет попасть в лесопосадку раньше неприятеля и благополучно покинуть Люберцы. Псионики расположились у здания загса на Октябрьском проспекте, напротив которого жил Муравьёв. Вот-вот его машина появится на омытой ливнем пустынной дороге. Внезапно где-то вдалеке послышалось нечто похожее на собачий лай. Ментор с позывным «Акула», стоявший на повороте на улицу Красную, насторожился: — Похоже, нас раскрыли. Надо сменить позицию! Но «Акула» не спешил. Он увидел, как сибирская лайка с красным ошейником сменила направление движения, и решил, что опасность пока не близка. Но в то же время четвероногие скауты прочёсывали другие участки. Со стороны 2-го проезда Победителей надвигался собачий патруль. В жилом квартале между Октябрьским пр-том и улицей Кирова сновали призывники. Псионик «Альфа» спрятался за деревом и подождал, пока отделение солдат скроется за хрущёвкой. Затем он набрал по рации шпиона, караулившего пересечение Октябрьского пр-та с улицей Калинина: — «Кобра», кого-нибудь видишь на трассе? — Вижу чёрную «Волгу», ту самую, на которой ездит Муравьёв, — ответил очень тихий голос на том конце провода. — Около 2-го универмага произошло серьёзное ДТП. У места происшествия образовалась длинная пробка. Муравьёв стоит в очереди наравне со всеми. — Стой там и следи за ним, пока не проследует дальше. Мы уже наготове, — сказал «Альфа».

***

Очередь машин «рассосалась» спустя 20 минут. Константин Муравьёв беззаботно направлялся домой по дороге. Видимо, до него даже не дошло, что прямо у него под боком ходят военные. Он всё так же сонно поглядывал на полутёмные улицы, мечтая о скором возвращении домой, и с переменным успехом подзаряжался «Доппельгерцем». Наконец его «Волга» миновала поворот на Калинина. — «Альфа», твой ход! — передал команду псионику «Кобра». «Альфа» вышел на середину проезжей части. Его и Муравьёва отделяли всего 400 метров. Адепт направил взгляд прямо на лобовое стекло «Волги». Машина резко затормозила. — «Мидас», теперь ты! — получил сигнал от шпиона второй адепт. — Смотри, как они дерутся! — рассмеялся «Альфа», глядя на странные движения в освещённом салоне машины. Как только «Мидас» присоединился к товарищу на дороге, «драка» прекратилась. Муравьёв и его водитель вышли из салона и направились прямо к адептам. Охранники замерли разинув рты. Они не были готовы к такому повороту событий. — Идёмте за нами, — сказал «Мидас». Муравьёв и водитель послушно последовали за ним. Тем временем «Альфа» сказал «Кобре»: — «Красные» вот-вот атакуют! Отвлекай их, пока мы ведём Муравьёва в лесопосадку. Охрана слишком поздно приняла контрмеры. «Кобра» сгенерировал свою голограммную копию, а сам помчался вслед за своими. По пути он заколол кинетическим кинжалом боевую собаку. — Чёрт, меня спалили! — злобно процедил он сквозь зубы. — Хотя ладно, я должен бежать к своим, пока не поздно… Менторы были разоблачены. На Комсомольской они приняли неравный бой с призывниками. — Мы прикроем Ваш отход, о нас можете не беспокоиться! — передал один из них товарищам в лесопосадке. Тем не менее стычка завершилась быстро в пользу солдат Эпсилона. Менторы покинули место и переместились в сторону поджидавших их «Буреломов».

***

Два подземных БТРа взяли курс на секретную базу на Ближнем Востоке. Муравьёва посадили в тесную водительскую кабину головной машины. «Мидас» не терял нить управления его разумом, но вынужден был передать контроль госпоже Горовиц. Она последовательно выжимала из несчастного все нужные сведения. — Скажи-ка нам, о почтенный, — с насмешкой интересовалась псионик, — до каких пор Вы будете противостоять продвижению к нилиевому золотому веку? Сколько можно цепляться за ресурсы, которые Вам и так не нужны и рано или поздно окажутся поглощёнными нилием? — Я признаю свою ошибку! — приглушённым тоном отвечал Муравьёв. — Товарищ Тарашкевич был неправ, когда претворял в жизнь программу по очищению советской территории от нилия! Трижды каюсь за себя и за него! — Это хорошо, очень даже хорошо. А теперь самый последний вопрос — готов ли ты помочь нам словом и делом? — То есть? — Ты готов признать бесперспективность борьбы с прогрессом и добровольно уступить председательское кресло господину Денисенко? — Эмммм… Нууу… Дааа… Конечно… Я готов… — замямлил Муравьёв. Воодушевлённая Глюкель связалась со своим безымянным коллегой, сидевшим в соседнем БТРе: — Коллега, он согласился выбыть из предвыборной гонки! Теперь Денисенко ничто не остановит. — Мои поздравления! — сказал Наш Герой. — Прошу только уточнить, куда мы везём Муравьёва. — Где город Киркук расположен, знаете? — Никак нет. — Это на территории бывшего Ирака, на северной обочине нынешнего арабского социалистического конгломерата. Там есть небольшая горная база Эпсилона, подконтрольная Башар аль-Рашиду. Она — ближайшая к месту прошедшей операции, затерявшаяся среди бескрайних песков. Ну кто его оттуда достанет?! — Даже генерал Горюнов, этот кровавый бес пустыни? А ведь он в своё время немало дел натворил на Ближнем Востоке! — Даже он не ровня Башару! Весной этого года тот навязал Горюнову множество мелких стычек на полуострове. Сколько железа угробил этот недоумок, сколько крови пустил! Будь готов к тому, что однажды ты встретишься с ним. — Всегда готов, мадам Горовиц! — Кстати, как там водитель Муравьёва? — Чувствует себя отлично и исправно даёт признательные показания. Ещё немного, и все явки и пароли станут нашим достоянием. — Класс! Продолжайте в том же духе, а я пока займусь советским лидером. Конец связи. Глюкель отключила рацию и вернулась к допросу пленника. (продолжение следует)