сангре.

Джей-Хоуп и Агуст Ди трахаются, кажется, чаще, чем любая официальная пара в к-поп индустрии. Хотя, они и не пара, так что можно и не искать оправданий, так ведь? Они почти каждый день ночуют один у другого уже на протяжении двух недель. Двух с половиной, если быть точным. Двух недель, в течение которого произошло слишком много вещей: начиная от народной паники из-за их фото у клуба той самой ночью, и волны инфарктов у широкой публики, вызванной новостями о совместном треке, и якобы слитых фотографий с фотосессии… (их, кстати, потом перекупил один крупный журнал, и выпуск разлетелся за считанные часы после того, как его выставили на прилавки). В течение долгих двух с половиной недель никто из парней так и не сделал никакого предложения начать официальные, (официальные хотя бы для них двоих, если не для общества), отношения. Но всех все устраивало: ежедневный шквал внимания к их персонам, десятки тысяч новых подписчиков в социальных сетях… Отличный секс, в конце-концов. Билеты на любое мероприятие, где хотя бы предположительно должен был появиться Хоуп или Агуст Ди разлетались, едва успев выйти в продажу. Невероятного масштаба пиар-компания подняла парней до статуса чуть ли не самых обсуждаемых людей в целой Азии: они по всем показателям обгоняли любого другого артиста, актера, спортсмена и даже политика. Парни едва ли не относились к отдельному подпункту халлю: национальная кухня, культура, куча других классических аспектов корейской волны, вроде телевидения и поп-культуры… И, например, черт его дери, роман Джей-Хоупа и Агуста. Да. Это то, что сейчас привлекает к Южной Корее больше всего внимания. Их совместная песня должна была выйти в свет через каких-то несколько часов, и, верьте или нет, у Хосока это совершенно вылетело из головы. Близилась полночь по корейскому времени, а он и забыл, что песня символично выходит в последний майский день, и компания ради этого даже закрыла глаза на то, что это отнюдь не пятничный релиз*: все ведь и так знали, что песня взлетит в чартах. …взлетит в корейских чартах, и, вероятно, дебютирует в топ-50 Биллборда; повлечет за собой еще большую популярность, еще большее количество новых подписчиков в соцсетях, рост цен на акции их агентств, увеличит продажи физики Агуста и цифр* Хоупа — в общем-то, ничего плохого ведь не случится, кроме парочки новых хейтеров в комментариях в их инстаграмах, да? Ничего, что может прийти в голову сейчас.

***

Хосок и думать забыл о том, что к нему в квартиру ночью может завалиться кто-нибудь помимо Юнги, что к нему может завалиться кто-то помимо Юнги вообще. Особенно во всей этой суете с попытками наладить личную и профессиональную жизнь одновременно. Так что, целиком и полностью погруженный в собственные мысли (мысли об Агусте, которые и вправду вытеснили из хосоковой головы все остальное…), он действительно не услышал, как в дверь его квартиры протяжно позвонили. Ну, он ведь правда остался бы в выигрыше, начни они с Юнги встречаться, да? Это и завидный холостяк рядом, и, наконец, публичная дружба с коллегами: задержись они друг с другом после окончания промо, каждое интервью Хосока не начиналось бы с вопросов вроде «как вы относитесь к другим корейским артистам?», «с кем бы вы хотели заколлабиться?», «что думаете по поводу негласной конкуренции с Агустом Ди, как другим самым популярным хип-хоп артистом сейчас?». Ох, если бы только бестактные журналисты, которые наверняка уже распланировали каждый невежественный вопрос для пресс-конференции через несколько дней, только знали, как Хосок относится к этой уже вполне себе общеизвестной конкуренции. Что он думает о Юнги, когда тот извивается под ним теплыми майскими ночами; когда он курит на хосоковом балконе в одном полотенце на бедрах, сразу после того, как они вдвоем вышли из душа; когда Юнги с легкой ухмылкой смотрит на него, Хоупа, медленно танцующего перед ним поздно вечером под какой-то латиноамериканский r&b… Хосок определенно считает, что доля конкуренции в отношениях определенно нужна: это, можно сказать, одна из основных их составляющих. Из собственной головы его вытянул завибрировавший в руках телефон, на экране которого высветился входящий вызов от… Чонгука? Просившего открыть ему дверь? Много ли надо говорить о том, что мелкий с порога бросился на хена обниматься, параллельно не затыкаясь о том, как Хосок о нем совсем забыл, о том, как его смущает все, что сейчас происходит с его лучшим другом и Агустом Ди в прессе, и, конечно, о том, как же сильно Чонгук ждет его новую песню. Хоупу пришлось долго, в сопровождении с бесчисленными воплями и комментариями Гука, рассказывать о произошедшем за последнее время, и восхищение младшего, попеременно сменяющееся возмущением, не могло стать еще больше, если бы только… не очередной звонок в дверь. — Это Юнги-хен? Юнги-хен? — вскочил младший с кровати, только услышав стук, — Это Агуст Ди? Хосок устало кивает с играющей на губах лёгкой улыбкой, встает со своего места и идет ко входу, надеясь, что это все не кончится сексом втроем. Вообще, он сказал Чонгуку сидеть на месте и сделать вид, что его в этой квартире вообще нет, чтобы Хоби, если что, мог придумать более тактичную отмазку, чем «прости, тут мой придурок-лучший-друг неожиданно решил устроить штурм по моей квартире в поисках твоих забытых шмоток, так что тебе лучше уйти и не мешать ему, потому что при виде тебя на расстоянии ближе тридцати метров, он, вероятно, свалится в обморок и умрет либо от последующей остановки сердца, либо от асфиксии, захлебнувшись слюнями». В конце-концов, Гук успел свалиться с кровати в попытке выглянуть в коридор, чтобы посмотреть, что там в дверях происходит, ровно перед тем, как Хосок потянулся к дверной ручке, и, здорово приземлившись на задницу, вместо голоса кумира услышал только… — Убедился, что тебе это не снится, придурок? — хихикает Хосок, и, сделав глубокий вдох, наконец открывает дверь. На пороге Юнги в образе, который уже успел стать местной классикой: в очередной шелковой рубашке оверсайз, черной панамке, скинни-джинсах и новой паре массивных ботинок, что делают его на несколько сантиметров выше ростом, и, конечно, с двумя бутылками какого-то дорогущего вина, выдержка обеих бутылок которого едва ли не возрастом с самого Хосока. — Ты не мог позвонить заранее? — улыбается Чон, облокотившись о дверной проем. — Сюрприз? — говорит Юнги вопросительно, и Хосок даже в полумраке видит, как на лице старшего появляется лёгкая улыбка. — Это, наверное, будет немного неожиданно, — начинает Хосок, чуть замявшись, но старается продолжить говорить без слишком длинных пауз. — Но я немного занят, так что сегодня ничего не выйдет. — Занят, м? — спрашивает тот, и даже снимает панамку с головы, поправляя взъерошенные волосы. — Тут мой друг… — начинает он виноватым тоном, но Юнги не позволяет ему закончить, перебивая: — Ты что, пытаешься обломать мне секс втроём? Юнги смеётся над своей же репликой, и эту же секунду, не успевает Хоуп даже улыбнуться услышанному, Чонгук давится воздухом и издает протяжный приглушенный писк в подушку, больше напоминающий вопли резиновой уточки. Мин, от удивления даже закашлявшись, вопросительно смотрит на Хосока, пока тот, закатив глаза, отвечает: — Мой дружище — твоя группи, так что я против тройничка только во имя поддержания стабильности его психического здоровья. Юнги чуть улыбается, а затем передает Хоупу в руки бутылки: — Ну, мы можем посидеть втроем. Начнем с этого, а дальше, если пойдет, и продолжим. Мне ведь не будут против? — Не будут, Агуст-щи! — слышится крик из глубины квартиры, и сам Агуст-щи в ответ на это хмурится, едва сдерживая смех. Этот вечер правда можно было бы считать одной из лучших вещей, что случалась со всеми тремя из них за последнее время, если бы не одно но: Хосок постоянно ненароком замечал на экране телефона Юнги появление все большего количества новых уведомлений в личных сообщениях каждой соцсети, что у него была. Некий Пак Чимин продолжал ему написывать, совершенно не обращая внимания на игнор со стороны Мина, и Хосока это даже начало раздражать. Настолько, что в какой-то момент, когда Чонгука отошёл в ванную, Хоуп взял и спросил его прямо: мол, кто это там такой, и почему он так активно бомбардирует твою личку. И Хосок ожидал услышать в ответ что угодно. Правда, совершенно что угодно, но только не: «А какая тебе разница, Хосок-а?», сказанное самым обыденным тоном в мире, с ухмылкой на губах и незаинтересованным взглядом. И тогда Хосок понял, что что-то может пойти не так. Или уже идёт.