Дневник Иоанны Вольтури

      В самолёте было прохладно и свободно. Не так уж много людей хотело отправиться в Италию сразу после нового года. Я читала книгу, перелистывая сухие страницы бережным движениями. – О, мы с Вами рядом будем, – заметил молодой человек, садясь в соседнее кресло.       Мы впервые столкнулись с ним в зале аэропорта Шереметьево около часа назад. Сейчас я ему приветливо улыбнулась и продолжила чтение. Ему этого показалось мало, и он решил завязать разговор. – Куда летите? – уточнил он. – В Пизу, – без особого интереса ответила я. – По работе, наверное, раз одни? – Можно и так сказать, – не отрываясь от книги бросила я.       Он включил музыку на плеере и вставил наушники в уши. – Уважаемые пассажиры, пристегните ремни. Мы взлетаем, – объявила стюардесса.       Я выполнила ее указание и продолжила прерванное занятие.       Мы летели несколько часов. Мой спутник смотрел фильмы на планшете, а я могла не отвлекаться от своей литературы. Мне некуда торопиться, ведь за плечами почти две тысячи лет, а впереди целая вечность… Чего не скажешь о всех тех, кто меня окружал в этом самолете.       Когда мы приземлились, я покинула самолет, забрала свои вещи из багажа, поймала такси и доехала до отеля «Bologna». – Ciao, io ho ordinato avete una camera signola*, – произнесла я, подойдя к ресепшн. – Certo. La vostra camera è pronta. Andiamo**, – миловидная девушка повела меня за собой.       Пока мы шли до лифта мимо меня прошел молодой человек в черном плаще. Его глаза переливались рубиновым оттенком. Я внимательно осмотрела его. Он слегка улыбнулся мне, и мы, обменявшись взглядами, разошлись в разные стороны. – У Вас все в порядке? – уточнила моя спутница, увидев мой слегка удивленный вид. – Да, все хорошо, – успокоила я ее.       Окна моего номера выходили на юг, туда, где раскинулся прекрасный сад, застывший на период легких заморозков. – Добро пожаловать в Пизу, – сказала на прощание администратор и оставила меня одну.       Я догадалась о том, что молодой человек, увиденный мною в холле, был вампиром. Я сталкивалась с его сородичами на протяжении всей своей жизни. Когда я родилась в 41 году нашей эры, меня звали Дианой. Отец был крупным торговцем в Риме. Нам непросто скрывать свою истинную сущность на протяжении стольких веков… Хотя нам приходится намного легче, чем вампирам.       Объясню кое-что тем, кто незнаком с моей историей. Меня зовут Иоанна…о фамилии умолчу. Тем более, что она не имеет особого значения. Я родилась в середине первого века нашей эры в семье не совсем обычных людей. Дело в том, что мои родители обладают уникальным даром, который и передался мне. У нашего организма повышенная регенерация…что-то вроде гидры. Если, например, нанести рану или оторвать руку, то все это восстановится в течение нескольких секунд. С головой дела обстоят немного сложнее, но все равно… Нас невозможно убить. Боль чувствуем намного слабее, чем простые смертные.       Первый раз я вышла замуж в 61 году нашей эры. Его звали Пуданс. У нас было двое детей, которые прожил сто с небольшим лет, благодаря своей наследственности. Мой муж пал жертвой заговора в сенате.       Второй, Марк, был центурионом императора. Он скончался в 115 году, от старости. Ему я родила дочь. Она тоже прожила достаточно долго.       В 113 году я покинула свой дом и пустила слухи, что умерла. Так закончилась моя жизнь в Римской империи.       Отец достаточно много рассказывал о вампирах. Одной из таких страшилок для меня была история о сенаторе Арие Секунде Вильтусе. Он был лучшим другом императора Нерона, бывал и в нашем доме, и отец относился к нему с некоторой опаской, однако, разговаривал, как с равным себе. Еще будучи маленькой девочкой, я боялась его, не осознавая того, что мне невозможно принести смерть.       Вместе с родителями мы долгое время кочевали по территории современной Европы, пока не наступили времена инквизиции. Они уехали в Москву белокаменную, а я предпочла остаться во Франции. Здесь судьба свела меня с тем самым сенатором. Теперь он имел несколько другое положение. Он был темным властелином сего мира. Он правил землями, на которых убивали католические священники ни в чем неповинных людей.       Шел 1178 год. Я жила в небольшой деревушке, где за связь с ведьмами сжигали на кострах, мгновенно вынося приговор. Одна старушка донесла на меня католикам, а те в свою очередь схватили меня, обвинили в колдовстве, поскольку я на протяжении нескольких лет совсем не постарела.       Меня привязали к столбу, обложили сухими ветками, поднесли горячий огонь, языки которого взывали своими мольбами к диску полной луны, нависшей среди темной ночи над нашими головами. Из мрака леса, на окраине которого происходило это действо, вышло несколько человек в черных мантиях. Одного из них я узнала в тот же миг, увидев его походку, скользнувшую меж цепких лап пламени, сжигавшего меня. Это был Арий. Он и его спутники уничтожили моих палачей, а сам он развязал мне руки и высвободил из огня. – Зачем Вы это сделали? – тогда в недоумении спросила я у него. – Конечно же, ты бы не умерла, но в этом случае их интерес к тебе возвысился до небес, и они причиняли бы тебе столько боли, что ты сама бы пожелала себе смерти… – спокойным завораживающим голосом отвечал он.       Тогда он предложил мне отправиться вместе с ними, поскольку мне больше бы не пришлось прятаться ото всех. Но я отказалась, прокручивая в памяти истории, которые мне рассказывал отец несколько веков назад.       Из Франции я отправилась прямиком в Англию. Долго скрывалась от инквизиции, переселяясь из одного городка в другой, пока, наконец, весь этот ад не был окончен. В конце XVII века я отправилась к родителям, стараясь забыть все ужасы ушедших времен. В Санкт-Петербурге я вышла замуж за графа Румянцева. У нас было трое детей. Когда он умер, мы уехали в Германию. Взяли фамилию фон Крамер. Здесь у меня родилась сестра. Она перестала взрослеть в тридцать лет и выглядела несколько старше, чем я. Отныне я была младшей в семье, но только визуально.       В Германии в конце XIX века я вышла замуж за ученого, Штефана Бергера. Мы прожили с ним долгую жизнь. И только ему я открыла свою истинную сущность, хоть раньше никто из моих бывших мужей не знал, кто я на самом деле.       Теперь я снова вернулась в Москву, где и живу по сей день. По документам мне 19 лет, на деле – 19 веков, а внешне многие могут дать двадцать три – двадцать четыре года.       Сегодня я прогуливаюсь по Пизе, в которой последний раз была восемь столетий назад. В каждом городе все одинаково. Архитектурная обложка разная, а суть одинакова. Люди, толпы, суета, дым, песок, асфальт, дороги, машины, повозки, колесницы… Тысячи лет одно и то же… Но каждый из этих отдельных мирков имеет свою душу, свою историю, которыми никто больше не может похвастаться.       Вокруг суетятся смертные. Им легко думать о том, что в конце жизни их ждет смерть, а когда ты уверен в том, что у тебя не будет возможности повстречаться с этой суровой дамой в черном балахоне и с косой, сделанной из серебра, тебе кажется, что ты обезумел и нет шанса на спасение.       Но, как часто за тысячелетия нам приходится понимать, что вся эта обыденность складывается из неудач, маленьких радостей, моментов, проведенных с любимыми, просто доброго и солнечного утра или же наоборот ночного осеннего дождя, который затмит собой все тепло грядущего дня. Все эти пустые и такие обычные дни заставляют погружаться нас в бесконечное пространство бессмертной тоски. Из-за скуки, налетающей на нас ежедневно, а может быть, если мы сможем продержаться чуть дольше, ежемесячно, мы творим невообразимые безумные поступки. Это заставляет нас быть не такими, как все, и глаза вспыхивают от ярости и желания разнообразить свою вечную жизнь. Однако, глядя на смертных, которые ищут смысл жизни, мы грустно улыбаемся, понимая, что для них – это родиться и умереть, а для нас – просто жить, мечтая о смерти и, развлекая свое вечное существование глупостями, которые им не дано понять и прочувствовать.       Я гуляла по узким улочкам, по которым двигались оживленные толпы туристов с камерами, телефонами.       «Может отправиться на экскурсию?» – подумала я, видя их радостные лица.       Эта идея была глупой. Я просто приехала, чтобы убить кусочек своей вечности. – О, Вы тоже прогуливаетесь по этому прекрасному городу?! – раздался голос моего соседа из самолета.       Я тяжело вздохнула, понимая, что на этот раз мне не отвязаться. – Вы, как я погляжу, тоже, – постаралась я изобразить дружелюбие. – Составите мне компанию? – обрадовался он. – Вы знаете… – начала было я, но потом остановилась. – А давайте!       В конце концов, чем мне еще убивать время, как не общением со смертными.       Он повел меня по каким-то достопримечательностям, которые я видела еще во времена, когда их только установили. Все это нагоняло тоску, но я стойко держалась, не показывая своему гиду безразличие. – Меня, кстати, Владимиром зовут, – опомнился он. – Очень приятно, – бросила я, слегка улыбнувшись. – А Вас? – Иоанна. – Как? Разве бывают такие имена? – Посмотрите в гугле… – предложила я       Он достал телефон и открыл поисковик. Я шла прямо, не дожидаясь его. Он нагнал меня и подтвердил. – Неужели это Ваше настоящее имя? – воскликнул он. – Вам паспорт показать? – Да ладно…я верю, верю!       Какой смысл прислушиваться к мнению смертных, если они проживут максимум 90 лет, в отличие от моей вечности?       Вечером он пригласил меня в ресторан, но я, сославшись на усталость, отправилась в свой номер. – Говорят, здесь в шестидесяти километрах есть небольшой старинный городок. Давайте поедем туда завтра? – предложил он. – Какой? – уточнила я. – Терра Вита… Нет, как-то по-другому… Воль…Вольтерра! – Давайте, – удивительно быстро согласилась я. – Вот и отлично! – проводя меня до отеля, заключил он.       Я забралась в свой номер, заказала ужин (да, я нуждалась в питании, хоть из-за его отсутствия и не умерла бы). По телевизору крутили новости о том, что в этом самом городке, Вольтерре, несколько дней назад пропал отряд туристов. Полиция организовала поиски, но пока никаких следов не обнаружено. – Неужели? – со злорадной усмешкой произнесла я и приступила к ужину.       «Может хоть этого Владимира там потеряю» – предположила я в надежде.       Ночью мне не спалось. Я позвонила родителям по скайпу, рассказала о своих приключениях, хоть и без особого азарта. – Главное, чтобы тебе понравилось, – заметила мама. – Да ты знаешь… – задумчиво прозвучал мой голос. – Мне никогда не было так все равно… Жизнь, как будто потеряла смысл… Хотя… о чем я говорю? Когда он в ней был? Бесцельное многовековое скитание по миру. – Не говори так. Сколько счастливых мгновений было в твоей жизни? – Они не способны оправдать бесконечной пустоты вечности. – Ну, ты совсем ударилась в философию… – улыбнулась мама. – Головой я ударилась! – засмеялась я в ответ. – Сильно? – поддержала она мою шутку. – Сильно. И давно… – продолжала я в том же духе.       Я замолчала, а потом, несколько подумав, решила ей кое-что сообщить. – Я сегодня видела здесь вампира, – поставила я ее в известность. – С чего ты взяла? – Глаза цвета спелого граната…Как у Ария… Помнишь? – Сейчас многие смертные носят линзы… – возразила она. – Нет, мам, это были не линзы. Взгляд невозможно подделать. В нем были реки, которые он обагрил человеческой кровью. Кожа бледная и, предугадывая твои слова, это был не грим. Одежда…несколько старомодная…походка… Но дело не в этом… Я почувствовала от него… – Запах? – Нет… Это как сильная звуковая волна, заставляет трепетать ткани одежды, кожу… Это был какой-то легкий энергетический толчок… Я физически ощутила его смертоносную силу. Понимаешь? – Конечно. Я встречала таких и не раз. Будь осторожна. – Да что они мне сделают? – Ах, да…Ничего, – улыбнулась она. – По новостям сказали, что в соседнем городке туристы пропали. Завтра еду туда на экскурсию с одним смертным. – Зачем? – Хочу развлечься… Что мне будет-то? – А что за смертный? Молодой? Красивый? – Молодой. Красивый. Недалекий. Назойливый. Утомил до истерики. Не могу больше с ним находиться рядом. Искренне надеюсь, что завтра им закусит какой-нибудь вампир. Честно. – Жестокая! – засмеялась мама. – Ладно, спать уже пора… Спокойной ночи.       Я выключила ноутбук, залезла под одеяло и уснула. Еще один способ скоротать вечность – прекрасный человеческий ночной сон.