Вероятность

Понадеявшись, что пылающий праведным гневом Снейп не станет его травить за обедом, Стивен отправился в Большой зал, где с аппетитом поел практически в одиночестве и весьма успешно избежал встречи с застенчивой, но навязчивой Чарити Бербидж. Снейп не явился — возможно, лечил пораненную гордость, а возможно, готовил особенно неприятный яд. До пяти вечера — времени, когда к нему должны прийти наказанные, — оставалось еще полтора часа, и Стрэндж провел их с пользой, полностью подготовив вопросы, на которые должна будет найти ответы Гермиона Грейнджер. Все они касались Волдеморта — проблемы, которую, судя по всему, так или иначе придется решать. Стивен осознавал, что его план пойдет под откос, если детей поубивает местное британское зло. В пять ровно в дверь его кабинета постучали, и один за другим вошли Криви, Голдстейн и Паркинсон. Голдстейн, который на занятиях Стивена еще не был, с любопытством разглядывал татами и витражные стекла.  — Здравствуйте, сэр, — первым сказал он, Криви повторил, а Паркинсон что-то недовольно буркнула. Стивен оглядел их по очереди. В его время в качестве наказания они отделались бы написанием строчек. Современные школьники, насколько он знал, слушали нудные наставления от Капитана Америки. Но в Хогвартсе о Капитане никто не слышал, а строчки, насколько помнил Стивен, разве что утомляли, но никак не способствовали осознанию своих ошибок.  — Здравствуйте, — произнес он, — садитесь. Криви первым плюхнулся на мат, Паркинсон присела с таким видом, словно делала одолжение, а Голдстейн недоуменно завертел головой в поисках стула.  — Садитесь, мистер Голдстейн, — здесь чисто. Стивен вышел из-за стола и привычно завис в позе лотоса в сорока сантиметрах от пола. Плащ заботливо прикрыл одно его колено и едва ли не заурчал, напрашиваясь на ласку. Стивен расправил полу, заодно поглаживая ткань любимого артефакта. Голдстейн все-таки сел, даже попытался скопировать позу Стрэнджа, но, разумеется, безуспешно — без тренировки ноги в такой узел не завязать.  — Начинайте, мисс Паркинсон, — велел Стивен и не без удовольствия понаблюдал за удивлением на лице девочки.  — Профессор? — переспросила она.  — Начинайте, — повторил он.  — Что?  — Доказывать нам безусловные преимущества своего происхождения, разумеется, и объяснять, почему именно оно ставит вас выше всех прочих, — пояснил Стрэндж так, словно это было очевидно. Криви хихикнул, но тут же заткнулся. Видимо, Паркинсон ждала какого-то совсем иного наказания, потому что ей потребовалось почти две минуты, чтобы собраться с мыслями и все-таки объявить:  — Я — чистокровная волшебница, во мне нет ни капли крови мерзких магглов. Стивен ее перебивать не стал, напротив, чуть склонил голову набок. Соединил кончики пальцев перед собой и сделал максимально заинтересованное выражение лица.  — Все мои предки на протяжении девяти веков были магами, — продолжила она, но почему-то менее уверенно. — И мы не должны учиться рядом с… — оскорбительное в этом мире слово «грязнокровка» она пропустила, — с детьми магглов.  — Мы тоже не хотим учиться рядом с задаваками вроде тебя! — не выдержал Криви и тут же зажал себе рот рукой. Стивен только поднял бровь, но ничего не сказал.  — И с магглолюбцами, — закончила Паркинсон. Стивен снял с пояса двойное кольцо, надел поверх перчатки и создал в воздухе достоверную иллюзию кровеносной системы человека. Она отплыла от него и зависла недалеко от детей. Рядом, вспыхнув, появилась другая — полностью скопированная с Рона Уизли, которого Стивен успел немного поизучать. Разницы, очевидно, не было.  — Что это? — брезгливо спросила Паркинсон, чуть пятясь.  — Кровеносная система. Справа — одного из так нелюбимых вами магглов. Слева — волшебника. Видите разницу?  — Н-нет, — помотала головой девочка.  — Присмотритесь, — велел Стивен.  — Я не вижу! — нервно сказала она.  — Вдруг вы что-то упускаете? — Ей на колени скользнул альбом и цветные карандаши. — Вы зарисуете обе системы максимально подробно. Когда закончите, подпишите одну — «Джонатан Стоун, двадцать четыре года, маггл», а вторую, — Стрэндж хмыкнул и решил, что этот маленький обман едва ли кто-нибудь когда-нибудь раскроет, — «Пэнси Паркинсон, шестнадцать лет, волшебница», и положите ко мне на стол. После этого будете свободны. Паркинсон побледнела, а Криви снова захихикал, и зря, потому что этим привлек внимание Стивена.  — А вы, мистер Криви, — он взглянул на мальчишку — слишком щуплого для своих пятнадцати, — рано радуетесь. Держать себя в руках — занятие сложное, да?  — Да, профессор, — тут же понурился он.  — А для мага концентрация — главное. Стоит отвлечься, создавая заклинание… — Стивен начертил в воздухе щитовую конструкцию из множества элементов, — и все придется начинать сначала, — конструкция опала золотыми искрами. — И радуйтесь, если у вас будет на это время. Перед Криви возникла колода игральных карт. Он недоуменно захлопал глазами. Стивен вытянул руку, и карты начали сами собой выстраиваться в высокий домик. Дойдя до восьмого этажа, он щелкнул пальцами, и домик рассыпался, снова становясь колодой.  — Восемь этажей, мистер Криви. Как построите, можете идти. Что до вас, мистер Голдстейн… — Стивен встал, расправил плащ и сказал: — Идемте. Он еще не видел этого подростка на занятии, но умение брать на себя ответственность подкупало. Возможно, он тоже войдет в команду. Голдстейн последовал за Стивеном из класса в рабочий кабинет, остановился на входе и начал изучать книги, причем не те, которые стояли на полках, а те, которые ждали своего часа на столе — выкраденные из-под бдительного наблюдения мадам Пинс тома. Стивен позволил ему осмотреться, и только после этого произнес:  — Насилие — не единственный путь решения конфликта, мистер Голдстейн. Оно порождает другое насилие, и тогда возникает круг, который не разорвать. Голдстейн молчал долго, тер узкий упрямый подбородок кончиками пальцев, хмурил брови и, в конце концов, заметил:  — А если другого выхода нет? Стивен вздохнул. Это вопрос, который ему встречался слишком часто. Будучи Верховным чародеем Земли, он неизменно избегал насилия и убийств, но иногда другого выхода действительно не было. Иногда приходилось выбирать между одной смертью и миллионами. И потом с этим выбором жить.  — Жить с принятым решением и сделанным выбором, — резко ответил Стивен больше собственным мыслям, чем вопросу подростка. Голдстейн опустил голову и глубоко задумался, а Стрэндж сказал:  — Все произошедшее, эта драка… Опишите, что вы могли бы сделать, чтобы не лишиться баллов и не получить взыскания, все варианты, которые придут в голову. Не менее чем на… — с языка едва не сорвалось: «пяти листах», но Стивен вовремя вспомнил о хогвартской манере писать на пергаменте и уточнил: — двух футах. К четвергу сдадите. А теперь можете быть свободны.  — Я напишу, сэр, — кивнул подросток и спросил: — А каким будет мое наказание?  — Это и есть наказание, — улыбнулся Стивен и мысленно сделал пометку — Голдстейн ему, кажется, подходил. Едва он ушел, из кабинета громыхнуло, закричали. Стивен подскочил и мгновенно переместился порталом. Карты еще не осели в воздухе, а голограммы почти не пострадали, но в центре уже катался визжащий царапающийся клубок. Разобрать, где чьи ноги и руки, было нельзя — только иногда показывалась белобрысая макушка Криви или хвостик Паркинсон. Татами смялись и были разбросаны по сторонам, уши сначала заложило.  — Довольно! — рявкнул Стивен на всю мощь легких, и вместе с этим вздернул обоих в воздух невидимыми щупами. Даже расцепившись, оба еще пытались брыкаться, надеясь добраться до противника.  — Я тебе глаза выцарапаю! — прошипела Паркинсон. Криви в ответ что-то неразборчивое пискнул, и в миг оба лишились способности говорить. Наступила блаженная тишина. Стивен оглядел учиненный разгром и мысленно поздравил себя с первым педагогическим провалом. Выпендриться захотел, как же. Надо было за строчки сажать. И наблюдать, как это делал старый учитель математики. Криви и Паркинсон висели в воздухе молча и постепенно приходили в себя — во всяком случае, с лиц уходила краснота, а гримасы злобы сменялись одинаковым выражением обреченности. Стивен ослабил заклинания, и подростки встали на ноги, но не произнесли ни слова, хотя уже могли.  — Я переоценил вас, — проговорил Стрэндж, — и ваши интеллектуальные способности. Очевидно, вы не способны делать даже простейшие выводы и составлять элементарнейшие логические цепочки.  — Сэр, это она… — начал Криви, но умолк, стоило Стрэнджу перевести на него взгляд.  — Минус двадцать баллов с каждого. И завтра в двенадцать отправляйтесь к профессору Снейпу. Уточните, какие котлы у него требуют мытья. Снейп не упустит возможность позлорадствовать. Зато, вероятно, передумает его травить, предпочитая не расходовать ценные ингредиенты, а сцедить яд с собственных клыков. Стрэндж думал, что протестовать будет Криви, но ошибся. Тихо ойкнула Паркинсон, обернулась на голограммы — но они уже растаяли.  — Сэр, а можно к вам? — спросила она неуверенно.  — Нельзя, мисс Паркинсон, — отрезал Стрэндж, заодно возвращая карты в то измерение, из которого он их позаимствовал, вытянул руку и вернул комнате ее прежний вид. — Подойдите. Девочка приблизилась, и Стивен проверил реакцию ее зрачков, не прикасаясь, оценил состояние ссадин и синяков на лице и руках. Потом так же осмотрел Криви. Оба не получили никаких серьезных повреждений, все, что требовалось, обработать антисептиком.  — Идите в Больничное крыло, оба. Утро воскресенья ознаменовалось тем, что к завтраку вышел довольный донельзя зельевар. Он разместился рядом со Стивеном, с безразличным видом изучил газету и обронил:  — Детей бывает трудно контролировать, особенно без привычки и должного опыта. Стивен прожевал сэндвич, вытер рот салфеткой и только после этого заметил:  — К счастью, у меня есть опытные коллеги, всегда готовые прийти на помощь. Снейп поперхнулся глотком кофе и умолк, а Стрэндж поспешил исчезнуть из Большого зала, и удачно — переместившись недалеко от большого спортивного поля, он обнаружил кружащего в воздухе на метле Гарри. Британский волшебный спорт Стивен не одобрял категорически — сам он стал бы летать на метле, как какая-нибудь карикатурная ведьма, только ради спасения чьей-нибудь жизни. Но Гарри в воздухе держался уверенно. Не сразу, но достаточно скоро он, видимо, заметил Стрэнджа и резко спикировал вниз, как будто в последнее мгновение выровняв метлу и избежав падения. Спрыгнул на землю, пригладил волосы, отдышался и сказал:  — Здравствуйте, сэр! Тоже решили полетать? При слове «летать» плащ ожидаемо задергался, но, к счастью, не стал взмывать в воздух и соревноваться в маневренности с метлой.  — Скорее уж дышу свежим воздухом, — ответил Стивен. Гарри хмыкнул и вдруг погрустнел.  — Простите, сэр, — произнес он после недолгих, но глубоких размышлений, — а в какой школе вы учились? Если бы Стивен не слышал подозрений Гермионы Грейнджер, он бы, пожалуй, удивился этому вопросу, а так — пожал плечами:  — Я не учился в волшебной школе, Гарри. Магии меня научили, когда я был уже взрослым. И это место называлось Камар-Тадж. Если мисс Грейнджер нуждается в информации — пусть ее получит. Рано или поздно те, кто войдут в команду, узнают о том, что их мир — далеко не единственный, а Волдеморт — отнюдь не худшее зло. Так что девочка может продолжать свое детективное расследование, если только не сочтет гораздо более важным кое-что другое.  — Как это возможно, сэр? — удивился парень.  — Сила приходит к нам разными путями, — ответил Стивен и предложил: — Пройдемся? Гарри пошел чуть впереди, словно собрался устраивать экскурсию. Какое-то время они молча шли по ровному газону спортивного поля, Гарри нес метлу на плече. Стивен собирался перевести тему на Волдеморта, но, к его удивлению, Гарри сделал это сам.  — Сэр, в прошлом году, — он сбился, наверняка вспомнив о крестном, но заставил себя продолжить, — в прошлом году вы… я… мы с вами убили дух Волдеморта. Но он ведь не исчез совсем. Почему? Блестяще. Десять очков Гриффиндору, как здесь говорят.  — В прошлом году мы вытащили Волдеморта в астральное измерение, — проговорил Стивен неторопливо, — сильные маги легко путешествуют по нему и даже могут влиять из него на реальный мир. Однако в астрале душа куда более уязвима — ее можно уничтожить, что мы и были вынуждены сделать.  — Но он жив, — пробормотал Гарри. — Я по-прежнему вижу сны о нем, наша связь… Стивен едва не спросил: «Какая связь», — но удержался, решив разузнать об этом позднее.  — Наша связь сохранилась, — продолжил Гарри. — А вы говорите, что мы убили его душу. Стивен задумчиво провел в воздухе рукой, создавая достоверную иллюзию существа, именовавшего себя Волдемортом. В день битвы в Отделе тайн Стрэндж не разглядел его, но память, по счастью, не подводила. Волдеморт был высок, пожалуй, ростом со Снейпа, очень худ. Это был гуманоид, но однозначно не человек — его голова напоминала нечто среднее между человеческим лицом и мордой змеи, ноздри-щели практически не выступали вперед, а бело-зеленоватая кожа была покрыта тонкими, едва различимыми чешуйками. Пальцы на руках и на ногах (хотя тело его закрывала черная мантия, ноги оставались босыми) оканчивались длинными загнутыми ногтями, слишком острыми для человеческих. Едва он возник на поле, как Гарри отшатнулся в сторону и выхватил палочку, но быстро сообразил, что перед ним — просто картинка, и воскликнул:  — Вау! Круто, сэр! Как вы это сделали?  — Это иллюзия, — пояснил Стивен, с неудовольствием замечая, как много она теперь отнимает сил. Пока у него были храмы, он таких Волдемортов мог создавать отрядами. Гарри обошел Волдеморта по кругу, потыкал пальцем и с неудовольствием понял, что иллюзия нематериальна.  — Собирался дать ему пинка? — спросил Стивен. Гарри захихикал и сделал вид, что щелкает по носу. — Откуда вообще взялся этот… гуманоид? От веселости подростка не осталось и следа, он поправил круглые очки на носу и уставился на Стивена с большим подозрением:  — Вы не знаете? Разумеется, Стивен прочел уже достаточно об этом персонаже — но нигде не было сказано, из какого измерения он пожаловал или каким способом был создан. Это было однозначно не измерение Тьмы — Стивен сразу почувствовал бы печать Дормамму.  — Я знаю далеко не все. Особенно о проблемах Британии. Видимо, эта информация скоро окажется у въедливой мисс Грейнджер, но с этим Стивен ничего не мог поделать.  — Он был… — проговорил Гарри медленно, — студентом Хогвартса, окончил Слизерин. Стрэндж соединил ладони, чтобы дрожащие пальцы не отвлекали, и поднял бровь, всем видом показывая, что внимательно слушает.  — И раньше он выглядел, ну, просто как парень. Это существенно меняло дело — Стивен тоже обошел иллюзию вокруг. Если верить книгам, Гарри уничтожил Волдеморта еще будучи годовалым младенцем, но потом это существо воскресло вновь. В начале лета уже сам Стивен приложил руку к его гибели — и снова бесполезно. Получается, что он бессмертный? Ошибочка. Двух экспериментов недостаточно для утверждения теории — ему ли не знать?  — Поправь меня, если я ошибаюсь, — произнес он, — но это не совсем нормально для волшебников — воскресать снова и снова. Гарри наморщил лоб и тихо охнул — похоже, эта мысль до сих пор не приходила ему в голову. Парень принял как аксиому существование злого колдуна, которого нельзя убить, но не озаботился попыткой понять, откуда этот колдун возник.  — Советую поразмышлять над этим, — заметил Стивен. Гарри посмотрел на него, чуть прищурившись, и спросил хитро:  — А вы не расскажете мне сразу?  — Обязательно рассказал бы, — честно ответил Стивен, — если бы у меня была хотя бы одна идея. Кажется, Гарри ему поверил, во всяком случае они еще с полчаса поболтали о разном, в основном, конечно, об учебе. Стивен, может, и предпочел бы не выслушивать подростковые истории — они явно не входили в сферу его интересов — но прерывать не спешил. Гарри рассказывал про то, как он счастлив избавиться от Снейпа — тот не взял его к себе в класс, и теперь зельеварением с ним занимался старый профессор Слизнорт, друг Дамблдора.  — Я даже стал кое-что понимать во всех этих котлах, — закончил парень. Стивен не сомневался, что Снейп испытывает аналогичные чувства — он в целом не слишком любил детей, но к Поттеру пылал особой ненавистью. Стивен прикинул, какова вероятность того, что шутка про бурлящие страсти сойдет ему с рук, но с сожалением понял, что крайне мала: все-таки Британия образца тысяча девятьсот девяностых — это вам не толерантные Штаты. Новая — вторая — учебная неделя для Стивена ознаменовалась двумя событиями. Первое было достаточно предсказуемым — Гермиона Грейнджер нарочно устроила переполох в классе, явно напрашиваясь на отработку. Видимо, вопрос о превращении обычного мальчика в Волдеморта заинтересовал ее не так сильно, как личность нового преподавателя, которого она, вне всяких сомнений, подозревала в служении темным силам. Стрэндж не стал разочаровывать ребенка и велел явиться к нему в кабинет в пятницу после занятий. Зато второе событие было совершенно непредсказуемым и неожиданным. На первом же занятии с пятым курсом Рейвенкло задумчивая Луна Лавгуд, та самая, которая сломала ногу в Отделе тайн, перепугала весь класс и озадачила самого Стивена, взлетев во время медитации под потолок. Когда она плавно оторвалась от татами и воспарила к люстре, дети завизжали и бросились врассыпную. Луна очнулась от медитации, тоже взвизгнула и едва не грохнулась почти с пяти метров — Стивен едва успел поймать ее мягким пружинистым щитом.  — Жива? — Стрэндж помог ей встать на ноги, но не сильно волновался — видел, что она не успела нигде удариться, а что трясется — так это от перерасхода энергии и от страха.  — Д-да, сэр, — пролепетала она, начав непроизвольно ломать пальцы. Класс рассредоточился по стенам и поглядывал на девушку, как будто она вдруг отрастила кожистые крылья и начала извергать пламя.  — Лунатичка, — донеслось из толпы до чуткого слуха Стивена.  — И в чем дело? — поинтересовался он, магией возвращая раскиданные в стороны татами на положенные места. — Или вы левитации не видели. Занятие не окончено, так что вернитесь на свои места и продолжайте медитацию. Едва ли в оставшиеся двадцать минут кто-то хотя бы попытался расслабиться и очистить сознание — подростки едва не извертелись, пытаясь получше рассмотреть отличившуюся однокурсницу. И сам Стивен, хотя и куда менее заметно, делал то же самое. Ничего выдающегося в девочке не было, разве что как врач Стивен посоветовал бы родителям отвести ее к неврологу и к психотерапевту, однако она за время короткой медитации, толком не разобравшись в механизмах, сконцентрировала достаточно энергии, чтобы взлететь, преодолев при этом силу притяжения. Когда занятие окончилось, Лавгуд первая мышкой выскользнула за дверь, за ней поспешили остальные, а Стивен еще некоторое время стоял посреди кабинета, причем думалось ему почему-то не об учениках и их способностях, а о том, что он задумал. И насколько сильно ударит его план спасения вселенной по тем, кто будет ее спасать.