Техническое обслуживание и ремонт

      Помехи.       Помехи.       Помехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехи помехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехипомехи помехипомехипомехипомехипомехипомехи —       Джон распахивает глаза и рывком выпутывается из постельного белья.       Кошмары лучше, чем это.       С ворчанием Джон свешивает свою гудящую конечность из металла и полимера с края матраса.       Он стонет — связь разорвана. Джон ощущает онемение, пустое место, где должен чувствовать ногу.       Дерьмо.       Джон дышит сквозь комок в горле и клубок внутри. Спустя несколько секунд он готов обдумать, как выбираться из этого нового восхитительного приключения.       Во времена, когда ещё не было кибернетики, Джон вспоминает, что тогда люди с ампутированными конечностями и с фантомными ощущениями, имели больше шансов на успех в осознании и подключении протезов к себе. Джон помнит, как читал статьи, которые объясняли необходимость «пробудить» фантомную конечность, чтобы вновь разжечь сознание нервной системы так, чтобы проприоцепция* помогала в удержании равновесия и при движении.       «Шлепки», — вспоминает Джон. «Они шлёпали по культе — по рубцу».       Джон глядит на свою ногу. Это будет… трудно, особенно учитывая, что его кибернетика имплантирована прямо в вертлужную впадину*.       Граната на месте разнесла стену, всю пыль и высохшую грязь, скреплявшую кладку, битый кирпич и мелкие камни.       Граната разрушила стену, а стена разрушила ногу Джона.       Ногу раздавило до середины бедра, но ему выдали заключение на разрешение полной замены. Очевидно, всё… усложняется, когда участвуют суставы — что-то связанное с естественным износом и амортизацией, весом исправного колебания металла с каждым шагом.       Джон простился с ногой.       А значит, найти — культю, чтобы разбудить её шлепком стало гораздо сложнее. Джон изучает ногу, сжав челюсть. (Ему следует позвать Шерлока, который, вероятно, уже (или всё ещё) не спит. Он должен попросить помощи, чтобы добраться до клиники. Должен позвонить и записаться на срочный техосмотр).       Джон сжимает зубы, когда шипение нервной тишины выводит его из себя. Может, если он взбудоражит края плоти, там, где они подсоединяются к —       Нет.       Может, если он растрясёт всю конечность —       Нет.       Может, разумное применение электричества…       Н — возможно.       Джон разбирает на части свой будильник, который стоит в пределах досягаемости на прикроватной тумбочке, что удобно для его намерений. Хоть это и означает, что ему понадобятся новые часы. Провода легко отсоединяются от пластикового корпуса, и Джон отделяет два провода друг от друга, чуть-чуть потянув. Он срезает оплётку маленькими ножницами, которые хранит в ящике прикроватной тумбы.       «Может я смогу провести апргрейд для ноги, при помощи будильника», — думает Джон, почти сходя с ума от странности ощущений. Этой пустоты и онемения, собравшихся в вертлужной впадине левого бедра. От этого болят зубы, и зудит в пальцах.       Осторожно держа оголённые провода трясущейся левой рукой, Джон осматривает ногу. Он выбирает соединение прямо под его настоящей, живой бедренной костью. Он сдвигает чулок синтетической «кожи» вниз на несколько дюймов, обнажая тусклый блеск металла и трубок. На секунду Джон замирает и ловит взглядом соприкосновение мягкого и твёрдого.       С дрожащим дыханием Джон сосредотачивает внимание на коже — его коже. Он плюёт, и слюна падает на кожу. Прежде чем он успевает отговорить себя (потому что, правда, если это не сработает, ему в любом случае придётся звонить в клинику, и будет неважно, если он заработает небольшое электрическое повреждение, всё равно ногу придётся перенастраивать), Джон подносит точки контактов к проводящей влаге на коже —       Острый толчок неприятен, но не отдаётся болью.       Что отдаётся болью, так это ощущение возвращающейся в сеть ноги. Острые электрические пинги* и уколы пронзают его плоть, и на секунду он действительно забывает, что металл и трубки под телесным чулком «кожи» на самом деле не его, потому что ощущение чрезвычайно реальное.       «Булавки и иглы, — думает Джон, вдыхая с шипением, — ничто по сравнению с этим». Ощущение утихает спустя две минуты, и тогда Джон понимает, что действительно растирает бедро, чтобы восстановить блядскую циркуляцию.       Джон одёргивает руки как от огня, а затем медленно опускает и трогает край «кожи». Спустя секунду он решительно сжимает его, помещая обратно на место, а затем тянет, пока не чувствует, как защёлкиваются маленькие застёжки. Фрагментарная анафия медленно исчезает, осязание возвращается, это похоже на то, как загорается склад полный флуоресцентных лампочек.       Ногу покалывает, она снова чувствуется живой и настоящей, как ни в чём ни бывало. На самом деле только на его бедре остались свидетельства произошедшего: маленькие красные следы расцвели там, где Джон держал провода.       Через несколько минут Джон чувствует себя достаточно хорошо, чтобы свесить обе ноги и встать. Его кибернетика отлично функционирует, и не нужно крутиться, падать или просить о доставке в клинику.       Ну что ж. Хорошо.       Джон отключает из розетки свой самодельный электрошок из соображений безопасности, а затем на секунду замирает в раздумьях. Он всё решил без помощи техников. Пища для размышлений.       Кстати о пище.       Завтрак.